Между добром и злом. 4 том

Глава 7

В столице всё было иначе, даже если речь касалась морга. Когда Кондрат и Дайлин пришли, их встретили не тёмные каменные подвалы, которые два могли осветить редкие масляные лампы, а светлые просторные комнаты с окнами, через которые проникал яркий солнечный свет. В другой ситуации, не будь здесь тел и столов для вскрытия, можно было бы принять это место за больничные палаты. Единственное, что оставалось неизменным — запах, густой и приторный со сладковатыми оттенками.

Заметив, как Дайлин поморщилась, Кондрат негромко посоветовал:

— Постарайся дышать ртом, возможно, тебе будет полегче.

— Тогда у меня будет чувство как будто я глотаю этот воздух, — поморщилась она брезгливо. — Вижу, тебя это вообще не трогает.

— Со временем вообще теряешь какое-либо отвращение, — ответил он со всей невозмутимостью.

Их пропустили без лишних вопросов, едва завидев документы. Единственное, на Дайлин смотрели с лёгким удивлением — девушка-сыщик в этом мире была явно в новинку и воспринималось как какая-то диковинка. Особенно, когда у неё были подтверждающие это документы.

Патологоанатом, худощавый, сам как один из постояльцев этого места, проводил их к телу мужчины.

— Мы его уже собирались увозить, — заметил он будничным голосом. — Не думал, что им заинтересуется специальная служба.

— Возникли некоторые моменты, которые надо уточнить, — ответил Кондрат. — Вы осматривали тело?

— Да. Имел удовольствие.

Они подошли к телу мужчины пятидесяти, пятидесяти пяти лет, примерного ровесника Кондрата. Патологоанатом кивнул на тело.

— Это он.

— Что вы можете сказать по нему?

— Ну… что тут сказать… — пробормотал патологоанатом. — Мужчина, опознанный как мистер Иглесиас, пятьдесят четыре года, умер от нескольких ударов по голове.

Он осторожно повернул тело на бок, не брезгуя делать это голыми руками и указал на затылок.

— Три удара были нанесены в район затылка заострённым предметом. По характеру ударов я бы предположил, что они были нанесены человеком ниже покойного, — он указал пальцем на рану, которая отчётливо виднелась под седыми волосами.

— Почему? — спросила Дайлин.

— Что почему? — взглянул он на неё.

— Почему вы решили, что нападавший был ниже покойного?

— По расположению ран и силе удара. Видите? — указал он на рану. — Она заметно меньше, чем остальные, и находит находится ниже всех. Скорее всего удар нанёс человек сзади ниже потерпевшего и из-за этого замах был не таким сильным. После этого мистер Иглесиас упал на колени, о чём говорят ссадины на коленях, и второй удар уже был нанесён в район макушки и заметно сильнее. Тут нападавший смог замахнуться от всей души, как кувалдой. Третий удар стал фатальным и вновь нанесён в район затылка. Скорее всего это потому, что после второго удара потерпевший упал уже на четвереньки.

Кондрата порадовала, как неплохо патологоанатом описал повреждения и сделал выводы насчёт ударов. Спроси его после осмотра тела, и он бы предположил то же самое.

— Есть предположение, чем могли нанести удар?

— Сложно сказать, какой-то предмет, но я бы предположил, что достаточно тяжёлый и с заострённым концом. Явно не топор, иначе повреждения были бы другие. Я бы поставил на какую-нибудь увесистую шкатулку или кирпич, что-то прямоугольное, судя по вмятинам.

— А вы можете предположить, какой человек мог бы нанести эти удары? — поинтересовался Кондрат.

— Ну… допустим, девушка, которая ниже мистера Иглесиаса. Всё-таки, будь это мужчина, удары были бы сильнее.

— Вы уверены? — спросила Дайлин.

— Поверьте мне, госпожа, я насмотрелся на неверных мужей, которых погрела чем-то тяжелым их жена, и на пьяниц, которых ударил собутыльник по голове. По ране можно определить силу удара, а по ней вполне можно предположить, кто именно нанёс его.

— То есть, удар мог нанести и какой-нибудь старик? — предположила она.

— Да, в принципе, старик тоже мог нанести такой удар, — не стал отрицать патологоанатом.

Когда они вышли из морга, Дайлин сделала несколько глубоких вдохов, будто пытаясь продышаться после густого приторного запаха смерти.

— Не хотела бы я работать патологоанатомом… — пробормотала она.

— К этому привыкаешь, — ответил Кондрат.

— Так что думаешь, Энибель убийца? Всё сводится к ней.

— Нужно орудие убийства.

— И где мы его будем искать? Прямоугольный увесистый предмет — это может быть всё что угодно, — заметила Дайлин.

— Да, но, скорее всего, это должно было быть что-то из ювелирной лавки, — ответил Кондрат.

Причина, почему он так думал, была проста.

Вряд ли девушка принесла с собой кирпич или что-то подобное, слишком заметно и вызывает вопросы. Да и в платье громоздкий предмет было бы спрятать непросто, если она не имеет пышной юбки, а служанка одевается явно просто.

То есть куда логичнее, что Энибель взяла что-то уже в ювелирной лавке. Возможно, она уже знала, чем воспользуется. Вопрос лишь в том забрала она с собой или оставила там. Да, логичнее всегда забрать с собой инструмент убийства, однако люди иногда совершают глупейшие ошибки, даже когда вроде как всё продумано. Почему? Потому что все совершают ошибки.

У самого Кондрата однажды была подобная ситуация, когда убийца выбросил перчатки, в которых совершил преступление, в ближайшую урну. С их внутренней стороны взяли следы ДНК, и убийца был пойман буквально на следующий день.

Конечно, не всегда приходилось надеяться на подобную удачу, однако глупо было не проверить сразу.

Они вернулись к лавке. Кондрат подошёл к месту, где обнаружили тело, после чего огляделся. В задумчивости он подошёл к заднему выходу, после чего развернулся и медленно пошёл обратно к месту, где был найдено тело. Остановился, повторил этот небольшой процесс под пристальным взглядом Дайлин.

— Что делаешь?

— Думаю.

— О чём?

— Что и откуда она могла взять, чтобы нанести удар.

Тупой предмет, который попался бы под руку, чтобы быстро ударить, а после этого завершить начатое… Нет, она скорее всего, забрала бы его с собой и выбросила при первой же возможности в ту же речушку, что сходили со склонов города. Это было логично, это был наиболее безопасный вариант, раз она даже предусмотрела вариант с сыном.

Дайлин тем временем с интересом разглядывала часы, висевшие на стене.

— Кондрат, — позвала она.

— Да?

— Как нам сказал патологоанатом, она нанесла удар чем-то квадратным и достаточно тяжёлым, чтобы убить его, верно?

— Верно.

— Что-то лёгкое можно отметать, так как девушка вряд ли бы смогла ударить, к примеру, доской, чтобы проломить череп, даже хорошенько замахнувшись. Да и он сразу сказал, что предмет был тяжёлым. Но если оно громоздкое и тяжёлое, то тогда унести это незаметно, чтобы выбросить, было бы сложно. Кто-нибудь бы да заметил девушку с чем-то большим и тяжёлым. Разве что домой унести, но орудие убийства дома она бы явно хранить не стала.

— И?

— Те часы на стене, — кивнула она. — Они не ходят.

Кондрат подошёл ближе и сам взглянул на них. Часы с кукушкой или что там вылетало из окошка из лакированного дерева. Они действительно не ходили.

­— Просто я смотрю на них и думаю: а что, если они перестали ходить после удара? Механизм-то хрупкий. Или они уже не ходили и лежали здесь, а она просто повесила их обратно после убийства? Тогда и прятать никуда не надо, и как на орудие убийства, на них никто не обратит внимания.

А ведь она права. Кондрат то искал то, что лежит на уровне рук, куда можно дотянуться. Но кто сказал, что они не лежали здесь до момента убийства, а потом их просто не повесили? Да и кто обратит внимание на эти часы? Идеальное оружие убийства, которое можно спрятать прямо под носом.

Кондрат взглянул на Дайлин, которая была пониже его.

— Ну-ка, чуть-чуть согни колени, — попросил он.

— Чего? — нахмурилась она, видимо, сразу подумав о чём-то нехорошем.

— Хочу рост девушки прикинуть, — пояснил Кондрат.

— А-а-а… — она слегка согнула ноги.

— Ещё немного.

— Вот так?

— Да, идеально, — кивнул Кондрат. — А теперь попробуй достать часы.

Дайлин понесла стул, осторожно встала на него, присогнула колени и протянула руки. Доставала она до часов идеально, могла их как снять, так и повесить обратно.

— Хорошо, сними их, сейчас кое-что посмотрим.

Вдвоём они внимательно осмотрели настенные часы, однако никаких следов крови на них не было. Но это ничего и не доказывало, так как всё можно было спокойно стереть той же тряпкой. Поэтому Кондрат решил поступить иначе.

— Отлично, берём их и едем обратно в морг.

— Хочешь примерить к ране?

— Именно. А ещё я хочу попросить тебя заглянуть к сыну и взять у него какой-нибудь предмет, который он наверняка трогал.

И снять с них отпечатки пальцев. Пусть об этой и технологии уже и знали в столице, однако вряд ли обычному обывателю было об этом известно, что было их преимуществом.

На всё про всё ушло около часа, затраченное время стоило того. Часы просто идеально подошли к размерам ран на голове убитого, и даже патологоанатом согласился с тем, что именно ими и был нанесён, скорее всего, удар. Будь в этом мире и мощные микроскопы, Кондрат не сомневался, что они бы нашли даже кусочки кожи и кости погибшего на поверхности часов.

Теперь дело оставалось за малым.

Не забыв снять отпечатки пальцев с покойного на небольшой металлический поднос для медицинских инструментов, они вернулись в штаб специальной службы расследований и спустились в котельную. Дайлин с интересом последовала за ним, наблюдая за его нехитрыми манипуляциями.

— Что ты делаешь?

— Ты ведь слышала о том, что у каждого человека есть отпечатки пальцев, которые принадлежат только ему? — спросил он не оборачиваясь.

— Да это новость уже облетела всю специальную службу, — кивнула она.

— Самая большая проблема — это снять эти самые отпечатки пальцев. И самый простой и надёжный способ, который у нас пока имеется — это сажа.

— Почему сажа?

— Человек потеет, но думаю, что тебе и так это известно. Так вот, пальцы тоже выделяют пот. Ты могла заметить это, когда пожимала кому-то руку, а ладонь была влажной.

Дайлин с лёгким омерзением кивнула, явно вспомнив один из таких случаев.

— Вот именно эти отпечатки пота и остаются на предметах, как такой лёгкий едва заметный жирный след. А сажа в свою очередь легко к нему прилипает. Поэтому достаточно просто нанести её на поверхность, разглядеть рисунки пальцев, а после сравнить с отпечатками человека, которого мы подозреваем.

— А отпечатки мы снимем с того ключа, которую ты взял с собой, — догадалась Дайлин.

— Именно.

Кондрат наглядно продемонстрировал ей метод дактилоскопии.

Набрав сажи и позаимствовав у неё кисточку для пудры, он начал осторожно наносить получившийся порошок на часы. Он покрыл ими практически всю поверхность, после чего попросил у Дайлин как можно больше осколков стекла.

Дальше всё было делом техники. Кондрат осторожно переносил отпечатки на кусочки стёкол и откладывал их в сторону, не забыл взять отпечатки пальцев себя и своей напарницы, чтобы знать какие отпечатки кому принадлежат.

Наверное, самым сложным здесь было сверять отпечатки пальцев. Их было много, они были разными, некоторые были частично стёртые или смазанные и принадлежали разным людям. Вооружившись лупами, вдвоём они сидели за своими словами и кропотливо разглядывали то, что получилось. Кондрат между делом объяснил, где надо искать совпадения, и дело пошло в гору.

— Как же я сочувствую тем, кто этим будет заниматься, — пробормотала Дайлин, разглядывая очередной отпечаток. — Только представь, сколько преступлений будет и в каждом надо будет снимать отпечатки и проверять их вот так. Можно будет сойти с ума.

— Думаю, это как-нибудь систематизируют потом, чтобы облегчить работу.

— Скоро, когда этот метод войдёт в основы, им будут заниматься люди из криминалистического отдела. А пока…

А пока им предстояло самим сравнивать отпечатки пальцев, разглядывая рисунки подушечек через лупу и ища сходства, пока наконец результат не дал о себе знать.

— Она брала его в руки, — наконец вынес вердикт Кондрат. — Энибель Ройз держала в руках часы, которыми убили мистера Иглесиаса. И ни единого отпечатка его сына.

— Похоже на то… — кивнула Дайлин.

— Что дальше? Надо сообщить мистеру Урдену?

— Нет, главе отдела стражей правопорядка. Можно сказать, что на этом наше дело закончено, — встала она из-за стола. — Думаю, завтра уже будут известны результаты. А мы быстро управились.

— Да, отпечатки упрощают дело, — согласился Кондрат. — Но это лишь до поры, до времени, пока люди не прознают б этом и не начнут надевать перчатки. А там, будь уверена, всё значительно усложнится.

— Будут подделывать?

— Нет, подделывать не будут. Но будут ситуации, когда по отпечаткам пальцев будут выходить на невиновных. А учитывая усиленные допросы, то ошибок будет не избежать, — ответил он. — Мне с тобой сходить?

— Что? Не, я никуда идти не собираюсь, время уже под вечер, и я домой. Отправлю заявление посыльным, пусть сами придут и заберут улики.

— Хорошо, — кивнул Кондрат.

Был ли он уверен, что это именно Энибель Ройз убила своего нанимателя и любовника? Тут зависел от того, что именно спрашивать. Его личное мнение — да, это была она. Состоя в близких отношениях с обладателем денег подобные «чёрные вдовы» потом избавлялись от него, чтобы получить наследство в свои руки. Такие случаи были не редкостью даже в его мире, когда те же жёны, боясь, что муж их бросит и оставит без гроша, избавлялись от него.

Но если спрашивать его экспертного мнения, то была лишь высокая вероятность. Да, отпечатки на часах принадлежали Энибель Ройз, а отпечатков сына, второго подозреваемого, они не нашли, однако нельзя было исключать фактор случайности. Что, например, она когда-то та там потрогала их, а убийцы ударили похожим предметом. Ошибка всегда имела быть, и только признание или очевидец на девяносто пять процентов установить виновника.

Опять же, только на девяносто пять, так как для ста процентов нужны были улики просто неопровержимые, и не одни. Но его дело было выполнено, они сделали всё, что могли, и дело оставалось за стражами правопорядка, в чей профессионализм в последнее время Кондрат мало верил.

На следующий день здание специальной службы расследования буквально ожило. Уже на входе Кондрат заметил, что людей, входящих в здание, заметно увеличилось. Теперь по коридорам гулял негромкий гул голосов, да и на пропускном пункте столпилась небольшая очередь. Люди, одетые по большей части однотипно во всё тёмное, казалось, не обращали ни на кого внимания.

На этот раз Кондрата не обыскивали. Одного пропуска оказалось достаточно, чтобы его просто пропустили внутрь, даже не удостоверившись, что это действительно его документ. Да даже попросить паспорт, хотя он тоже не был доказательством без элементарной фотографии.

В коридорах люди ходили туда-сюда, заходили в кабинеты, выходили, из дверей доносились голоса, иногда злые, кто-то даже кричал. На втором этаже было не тише, однако в зале, где располагались сыщики, царила тишина, нарушаемая лишь тихи переговорами людей.

Когда Кондрат вошёл, все присутствующие обратили свои взоры на него. Никто не встал со своего места, однако тем не менее они обменялись кивками в знак приветствия. Стол Дайлин пустовал. Видимо, ещё не пришла.

Кондрат занял своё место и окинул взглядом столешницу. Пустовато. Не хватало обжитости. У остальных были органайзеры, листы, книжки и даже домашние растения, придавая месту какой-то уют. Немного подумав, Кондрат достал из стола стопку чистых листов. Что были дефицитом в этом мире, чернильницу с пером и поставил на стол. Ну… так немного лучше, хотя всё равно пустовато, конечно…

Дайлин прибежала минут через двадцать. Именно что прибежала, слегка запыхавшаяся, растрёпанная с сумочкой под мышкой, на ходу поправляя ободок для волос. И на что обратил внимание Кондрат сразу, её встретили присутствующие молчанием и какими-то снисходительными улыбками. Кондрат перевёл их реакцию, как лёгкое пренебрежение — за свою они её явно не принимали. Никаких приветственных кивков, да и она обратила на них не больше внимания, чем на предметы интерьера.

— Я опоздала, да? — пропыхтела она.

— Чуть-чуть.

— Блин, опять… — пробубнила она, бросив сумку на стол. — Так, ты что, готов?

— К чему?

— А, да, точно… Ладно, давай, за мной, в кабинет Урдена.

Кондрат поднялся со своего, направившись за ней и заметив краем глаза, как остальные усмехаются и что-то обсуждают. Что-то насчёт самой Дайлин, которой на это было явно побоку.

— Так что случилось? — нагнал он её уже в коридоре.

— Мы закрыли дело, — быстро ответила она.

— И?

— И Урден хочет нас теперь видеть.

Да только по Дайлин сказать, хорошо это или плохо, было невозможно. Что ж, пусть это будет сюрпризом, пусть Кондрат и был сторонником того, чтобы знать, что его будет ждать.