Между добром и злом. 4 том

Глава 26

Цертеньхоф положил на стал несколько листов.

— Здесь списки всех столярных, что находятся в столице, — указал он на один лист. — Здесь списки всех столярных, что находятся за городом. На всякий случай.

Кондрат взял один из листов и пробежался по ним взглядом.

Оружие не будут хранить в одном месте, так как слишком велик риск, что всё накроют одним махом. К тому же, если готовится что-то крупное, а оно наверняка готовится, то для успеха это начнётся в нескольких местах сразу, стихийно, распространяясь во все стороны, а не в одном, которое будет легче купировать.

Поэтому столярная была лишь частью большой системы.

Кондрат пробегался взглядом по спискам, даже не теша себя надеждой, что что-то из этого запомнит или узнает. Просто, потому что так привык делать.

— Мы ещё не нашли телегу, — пробормотал он.

— Не всё сразу, — ответил Цертеньхоф. — Сейчас допрашиваются работники станции, возможно, они что-то добавят.

— Не добавят. Они лишь были звеном, как и машинисты.

Которых тоже уже схватили. Кондрату не нравилась излишняя жестокость. Он ещё мог как-то оправдать допрос мельника, однако эти трое и ещё машинисты точно ничего не знали, и смысла в допросе попросту не было. Жестокость ради жестокости. Но не ему читать мораль или устанавливать правила.

Поэтому работа кипела, люди следили и искали, а им оставалось лишь ждать. Да, теперь всю работу можно было переложить на чужие плечи в то время, как ты сам будешь лишь ждать результата. Кондрату это было не сильно по душе, однако с другой стороны, у него и самого забот было по горло.

— Мистер Брилль, мы уезжаем, — сказал Сайга, помогая собираться Нутико, у которой вещей не сказать, что много было.

— Мы? ­— уточнил он, переводя взгляд с девушки на парня.

— Ну… — он сразу замялся. — Я провожу её до вокзала, а там же надо проследить, чтобы она доехала и добралась до своих и…

— Хватит мямлить, — шикнула она на него и дёрнула головой, убирая волосы с лица. — Мы уезжаем. Я и Сайга. И он увольняется. Вот.

— Это он так решил? — посмотрел Кондрат на своего подчинённого.

Тот покраснел и кивнул.

Ну… это и не удивительно. Парень девушке приглянулся, это было и видно, и слышно чуть ли не каждую ночь, пусть они и пытались это скрыть. Сайга был сильным и, возможно, с такой боевой подругой сможет закалить характер, а Нутико отчасти даже нуждалась в нём, в человеке, который сможет её носить на руках в буквально смысле. Хорошая пара, хотя он уже подозревал, кто в доме будет хозяином. Хотя разве у малхонтов так не принято?

— Вам помочь собраться?

— Мы сами, —­ отмахнулась она. — Адрес оставь свой. На всякий случай, чтобы связь держать, если что вдруг…

Уже не для приглашения на свадьбу интересуется? Тогда счастья до любви, что он ещё может сказать. Их парочка пусть и выглядела странно, однако всё равно удивительно неплохо сочеталась, и у обоих в какой-то мере даже, возможно, будет своё счастливое будущее. Теряя что-то у себя они найдут это друг у друга.

Это была последняя ночь, когда они провели её у Кондрата, и Нутико даже была не против поужинать вместе, хотя в последнее время они предпочитали уходить куда-нибудь. Пусть она и оставалась всё такой же вредной, однако этим вечером позволяла себе улыбаться и даже смеяться, сменив свой гонор на приветливость и даже милое поведение. А Сайга, наоборот, будто стал увереннее, жёстче и решительнее, перестав мямлить.

Да, они хорошо влияют друг на друга. И вечер был очень хорошим и тёплым. А на утро Кондрат вызвался их подвести до вокзала.

Они уезжали в самый час-пик, когда как на самом вокзале, так и на перроне было полно народу. Проходилось буквально проталкиваться, и они расположились строем — впереди Сайга, словно волнорез, посередине в кресле-каталке Нутико, а за ней, подталкивая, Кондрат. Удивительно, что она согласилась на него. Ведь раньше была против, а тут даже не сопротивлялась особо.

Поезд уже готовился к отправке, поэтому времени на прощание было не так уж и много.

— Большое спасибо за всё, мистер Брилль, ­— пожал ему руку Сайга. — Мне было приятно с вами работать. Берегите себя.

— Не замёрзнешь на севере-то?

— Я там родился, там жила моя семья, — пожал он плечами. — Я люблю холод.

— Почти что малхонт, — хмыкнула Нутико и протянула руку. — До встречи, Кондрат. Дадут духи, и больше наши дела с тобой не пересекутся.

— Как скажешь, — пожал Кондрат руку. — Ты тоже береги себя.

— Ну… — она похлопала по стулу, — хуже уже точно не станет, верно? Разве что голову потерять осталось.

Тень сошла с лица Нутико, и она вновь смотрела на мир во всех его красках, даже если эту будут все оттенки белого. Было приятно видеть, что девушка возвращалась к жизни.

— Ладно, пора уезжать. В столице хорошо и весело, но дома лучше, — взглянула Нутико на вагон, когда прозвучало два коротких свистка, сигнал, что поезд готов отправляться. — Возможно, а может и скорее всего мы ещё свидимся Кондрат. И надеюсь, по одну сторону!

Сайга без каких-либо проблем поднял её вместе с креслом и занёс в вагон. А Кондрат… он немного завис.

— В каком плане, по одну сторону? — спросил он, пытаясь перекричать шум толпы и состава. В этот момент поезд слегка дёрнулся и поехал.

— Что? — крикнула она.

— Что значит, на одной стороне⁈ — Кондрат быстро зашагал вровень с вагоном, из которого выглядывали Сайга с Нутико.

— Фраза такая есть!

— К чему ты её сказала? — теперь он перешёл на бег. Мысль, которая зацепилась за мозг, не давала покоя, и он хотел понять до конца, что его смутило так сильно.

— Просто так говорят! На прощание, чтобы не было разногласий между людьми в будущем! Присказка такая! Кондрат, ты идиот?

Идиотом он не был, пусть в глазах девушки читалось совершенно обратное, однако…

На одной стороне? Нет, понятно, это просто поговорка такая, как на прощание говорят «ни пуха, ни пера под рёбра», и тем не менее именно она натолкнула Кондрата на одну занимательную мысль, которой следовало поделиться с остальными, уж слишком она была серьёзной на фоне всего, чем они обычно занимались. Конечно, можно до этого было додуматься и раньше, но сейчас у всех голова забита совершенно другим.

Ещё одна встреча за сегодня у Кондрата была с Вайрином. Они встретились в одном неприметном баре, коих-было навалом на определённых улицах, заняв самый дальний угол барной стойки в тени.

— Ну что, Кондрат, радуйся, — улыбнулся он. — Только не пляши от радости на барной стойке, а то мне неловко будет.

— Получилось?

— Ну… как тебе сказать… были, конечно, кое-какие моменты, да и работает немножко раз через раз, но… да, что-то вышло.

Он положил на стойку свёрток. Кондрат откинул тряпку, в которую тот был завёрнут, и на свету блеснул металл.

— Слушай, а скажи, откуда он у тебя? —­ поинтересовался Вайрин.

— Достался в наследство.

— Наш кузнец настолько заинтересовался им, что даже захотел сковать такой же. Как раз инструменты подходящие есть. Но тут есть вопрос с правами, кому будет изобретение принадлежать и так далее.

— Сможет?

— М-м-м… он сказал, что всё слишком сложно, но шанс есть. Может, конечно не точно такой же, там всё же буквально по миллиметрам надо измерять, но нечто похожее вполне!

— Есть и более простые варианты.

— Серьёзно? — заинтересовался Вайрин.

— Да, могу показать пример, но не сейчас, — ответил Кондрат, задумчиво наблюдая за барменом, который подошёл к ним. Им налили выпить, и Кондрат в кои-то веки вновь заказал пиво. Просто вот так отдохнуть и расслабиться в последнее время не получалось, да и дом ждёт Пату, как жена, как бы это забавно не звучало.

— Ваше расследование, как оно? — поинтересовался Вайрин между делом.

— Потихоньку, — пожал плечами Кондрат. — Кое-что имеем, но пока без конкретики.

— Ещё помощь нужна?

— М-м-м — Кондрат задумался на мгновение. — А знаешь, я бы хотел кое-что действительно узнать.

— Что? — Вайрин заинтересованно подался вперёд.

— Настроение в обществе, какое оно?

— Не понял.

— Люди, какое у них настроение. У аристократов? У баронов, герцогов, графов? Что обсуждают, что думают о нынешней политике? Кто чем недоволен? Да вообще, что говорят в последнее время?

— Ты подался в какую-то секретную службу? — прищурился Вайрин.

— Нет, но… у меня такое ощущение, что будто что-то назревает, — медленно произнёс Кондрат, не зная, как много он может рассказать даже своему другу. — Как будто накапливается напряжение в стране, пусть я и не могу сказать, что именно будет.

— Напряжение? Ну хрен знает, конечно, у нас в графстве всё спокойно, но я могу у бати поспрашивать, если так нужно, конечно. А что, ты что-то понял?

— Нет. Вернее, пока всё не точно…

Но насколько неточно?

Кондрат никогда не рассматривал сразу несколько преступлений, которые происходят далеко друг от драги и ничем не связаны от слова совсем, как единое целое. Смысл какой, если чаще всего, закрывая одного преступника, ты закрываешь и всё дело? Единственное, чем могут быть связаны дела, это связи родственные или преемственность: месть, какое-то дело, подражатели и прочие прелести, но и это легко вычисляется.

Здесь какой-либо связи тоже не было. Но не было с какой стороны? С его взгляда, который смотрел на все события чисто с высоты полёта обычного человека? А если чуть-чуть приподняться? Взглянуть на все события с иного масштаба? С масштаба даже не области, графства или герцогства, а с высоты все империи? С масштаба нескольких империй, которые управляют континентом или даже миром?

Кондрат старался взглянуть на ситуацию куда шире, и то, что он видел, ему совершенно не нравилось. Событие в герцогстве Вёлтенберга, потом события в отдалённом графстве Сайвелджена и сейчас чуть ли не в самой столице.

Это были разные преступления, некоторые мелкие, некоторые крупные, у каждого были свои цели, но кое-что их всё же объединяло. И слова Нутико «по одну сторону» приобретали совершенно другой смысл, придавая иной окрас всему происходящему, что и зацепило Кондрата.

А именно дестабилизация, как сказали бы политологи.

Массовый приток в столицу оружия мог говорить о том, что вполне возможно кому-то потребуется оружие? Но кому? Уж точно не армии, и столько наёмников просто не наберёшь. Оставались лишь люди, простой народ, сами жители столицы которые вдруг стали бы чем-то очень недовольны. А народ, у которого есть свободный доступ к оружию, становится армией. Неконтролируемой, страшной и очень мощной армией.

Именно в этом свете причины завоза такого количества оружия становятся понятны — обеспечить им всех желающих. И такое восстание прямо в сердце империи будет иметь очень тяжёлые последствия, и в лучшем случае парализует её на дни, а то и месяцы.

Но даже при этом раскладе, даже при ситуации, когда бунт вспыхнет прямо по всей столице, империя устоит. Это будет неприятно, но не смертельно. Армии, личные гвардии, отделы правопорядка — их нагонят сюда и просто отфильтруют город. Это займёт время, но империя переживёт такой удар и удержит контроль над ситуацией в империи.

Тогда смыл этого? Смысл такой дорогой и трудозатратной операции, если всё рано или поздно накроется медным тазом? Разве что масштаб будет куда больше, настолько больше, что у империи не хватит ни сил, ни средств удержать всю свою территорию под контролем…

И как раз здесь на свет выходят другие территории империи.

Отдалённое графство Сайвелджена, где начнётся война между малхонтами и имперцами, а территории наполнятся ходячими и заразными зомби. Кто сможет прийти на помощь туда, чтобы удержать порядок, когда все будут тушить пожар в столице?

Или герцогство Вёлтенберга. Так сразу и не подумаешь о связи, но… колдуны из той группы «Тёмные». Они были на севере, где удалось доказать участие империи Кансетария, они были и в Эдельвейсе, когда сам Кондрат приложил руку к тому, чтобы порушить какой-то обряд на свиноферме. Колдуны, которые явно замешаны в связях с другой империей. Это ещё если не вспоминать про амулеты, что он нашёл в ящиках с Дайлин и Цертеньхофом. Точно такой же он с Вайрином перехватил в Эдельвейсе.

Опять совпадение? А немного ли? А ведь оба региона на отшибе, находятся на границе империи. А если там случится что-то непредвиденное? Что, если там тоже вспыхнет какая-нибудь ерунда. Конечно, туда сразу пошлют войска, чтобы силой удержать порядок, но это если имперский двор будет не парализован, и гвардия не будет занята чем-то ещё. Например, самой столицей…

И теперь просто представить, что это всё детали одного целого, и такое вспыхнет по всей стране: где-то заражения, где-то бунты, где-то хтонические твари и так далее. И ничто не будет контролироваться столицей, которая сама пытается выжить. Каждый будет сам по себе и волен делать что хочет. И как вишенка на торте, не хватает лишь чьего-нибудь вторжения…

Вот и вся картина с высоты полёта империй. Парализовать центр, устроить бедствия по всей территории, что ослабит её, а потом… или она сама начнёт распадаться, или зайти туда со своим войском.

Это было смелое предположение, очень смелое от маленького человека, детектива, который смотрел на ситуацию снизу вверх. Здесь, наверное, будет достаточно логично заметить, что людям сверху виднее, но… если бы это всегда было так, мир был бы другим что здесь, что там, откуда он сам родом.

И тем не менее именно это тихо нашёптывало ему чутьё. Совпадения остаются совпадениями, если только за ними не виден какой-то злой умысел. Оставалось лишь донести эту мысль до остальных, а именно его непосредственному начальнику. Вопрос лишь в том, как быстро его выгонят из кабинета с такой теорией. Поэтому перед тем, как идти на это, Кондрат решил воспользоваться советом Дайлин.

Обратиться сначала к ней.

— Ты серьёзно? — тихо спросила она, выслушав его полностью.

— Серьёзнее не бывает, Дайлин, — ответил он с каким-то холодным убеждением. — Колдуны были связаны с теми, кто покупал точно такие же амулеты в Эдельвейсе. Они же появляются и в графстве Сайвелджена. Совпадение? Возможно. Но амулет. Что в Эдельвейсе, что здесь — они одни и те же.

— Пистолеты, из которых убивают людей, тоже везде одни и те же. И что это значит, что они все повязаны между собой?

— Нет. А может да. Смотря от чего ты отталкиваешься.

— И с этим ты хочешь пойти у Урдену? Он же не поверит без доказательств!

— Дело не в доказательствах. Дело в том, как это выглядит и что с этим делать. Наша работа остаётся прежней, выявить всю сеть торговцев оружием. Но что касается остального…

— Я… я не знаю… — вздохнула Дайлин. — Я не буду тебя отговаривать, но заявление смелое.

— Это не заявление, оно ни к чему нас не обязывает. Мы просто выскажем свою теорию, не более. Лучше быть предупреждённым, чем получить такой вот сюрприз. И кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Дайлин с интересом наблюдала за тем, как Кондрат достаёт свёрток из кармана, после чего разворачивает его и…

— Это что? — удивлённо спросила она, взяв в руки предмет. — Похоже… на… пистолет… Только какой-то странный…

— Это и есть пистолет, — ответил Кондрат. — На время нашего расследования я хочу, чтобы он был у тебя.

— А он… стреляет вообще? — она с сомнением покрутила его в руках.

— Да, стреляет. Ты можешь сделать двенадцать выстрелов, прежде чем он разрядится.

— Сколько? ­— удивилась она не на шутку.

— Двенадцать.

— Двенадцать?

— Да.

— Ты… серьёзно? Эта маленькая пукалка стреляет двенадцать раз за один заряд? Она хотя бы убивает?

— Не хуже, чем твоё пистолет. Правда он может заедать, может не выстрелить или вовсе заклинить, но это лучше, чем таскать с собой кучу пистолетов, — произнёс Кондрат. — Пусть он побудет у тебя до конца расследования, а там я его заберу.

— Это… очень мило с твоей стороны, — протянула она, и подняла взгляд. Уголков её губ коснулась улыбка. — Спасибо, Кондрат, я, если честно, даже не знаю, что сказать. Сначала броня сейчас пистолет с несколькими зарядами… Ты прямо как…

— Как кто?

— Как старший брат, — улыбнулась Дайлин ещё шире. — А как он работает? Не вижу, куда вставлять капсюль…