Мечники Гора

Глава 43 Рекрут

— То что Вы сделали, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, было очень глупо, — сказал мне Лорд Нисида.

— Возможно, — не стал отрицать я.

— Мы могли потерять галеру, — добавил он.

— Я рад, что она в безопасности, — буркнул я.

— И Вы притащили на борту опасное животное, — возмутился дайме.

— Уверен, не более опасное, — хмыкнул я, — чем десять ларлов.

— Они в клетке, — напомнил Лорд Нисида.

— Но в тарновом лагере-то они в клетках не сидели, — напомнил я в свою очередь.

— Ларл — большой и благородный, — заявил дайме. — А слин — хитрый и вероломный.

— Зато однажды он может спасти вашу жизнь, — заметил я.

— Каким это образом? — осведомился он.

— Это чует опасность и обман, — пояснил я.

— Это — зверь, — сказал Лорд Нисида.

— Но необычный зверь, — ответил я.

— Это какая-то мистика? — улыбнулся он. — Что-то связанное с магией? Он обладает даром предвидения?

— Вовсе нет, — покачал я головой. — Думаю, что это имеет отношение к запаху и к изменениям в теле, скрытности, напряжению, готовности к прыжку, внезапной неподвижности и прочим нюансам.

— Если он останется на борту, — предупредил дайме, — то его следует держать в клетке или на цепи.

— Он провел большую часть своей жизни в таком состоянии, — сообщил я. — Он привык ждать когда с него снимут цепь и откроют дверь клетки.

— Это очень крупный экземпляр, — заметил Лорд Нисида. — Он не дикий, насколько я понимаю.

— Верно, — кивнул я.

Рамар был наследником долгой череды поколений искусственного отбора, в вольерах Стального Мира. Среди его предков были самые крупные, стремительные, проворные, свирепые и хитрые. Его вывели, буквально, для охоты и арены.

— На какие команды он приучен реагировать? — поинтересовался дайме.

— Я не знаю, — развел я руками. — И даже если бы знал, не смог бы воспроизвести их.

Я, действительно, был неспособен воспроизвести фонемы кюров.

— Это довольно странно, — заметил он.

— Он вырос далеко отсюда, в месте, в котором говорят на другом языке, — объяснил я.

Я внимательно наблюдал за Лордом Нисидой, но не заметил никаких признаков, давших мне повод подозревать, что он мог понимать о каком другом языке или далеком месте шла речь. В конце концов, я решил, что будет лучше сменить тему нашего разговора.

— Такое животное может быть очень полезным для вас, — сказал я.

— И в чем же? — заинтересовался он.

— Он превосходный следопыт, — ответил я.

Действительно, слин был стойким и неутомимым следопытом, самым лучшим на Горе. Его навыки выслеживания добычи, несомненно, и так развитые самой природой, у одомашненных слинов, к селекции которых подходили с особой заботой, зачастую ведя ее в течение многих поколений, они оттачивались до неимоверной остроты, не раз доказывая свою ценность для людей. Для слина нет ничего необычного в том, чтобы найти и пройти по следу, который мог быть оставлен несколькими днями ранее. Известны случаи, когда слина ставили на след, которому было больше месяца, и зверь справлялся с такой задачей.

Очевидно, что слины используются для охоты, скажем, на табуков, диких тарсков и прочую дичь. Логично проистекающее из охотничьих способностей слина применение — выслеживание беглецов и рабынь, оказавшихся достаточно глупыми, чтобы думать, что у них есть шанс убежать. В зависимости от произнесенной команды слин может либо убить и съесть преследуемую цель, либо привести к заранее назначенному месту, обычно клетке, ворота который беглянка, если она хочет жить, должна закрыть за собой как можно быстрее, причем уже находясь внутри. Также есть сторожевые слины, охраняющие зернохранилища, склады и так далее. Они могут патрулировать периметр лагерей, предотвращая внезапные нападения и самовольные отлучки. Многие рабские девки были возвращены с периферии лагеря, иногда со всех ног торопясь назад к своему хозяину, который только и может спасти ее от клыков слина, для которого ее ценность и красота — вопрос совершенно безразличный. Слинов могут использовать, для охраны узников, удерживая их в заданном месте. Есть слины-пастухи, которые помимо обычных стад могут пасти, например, раздетых свободных женщин, еще не порабощенных, для которых заковывание в караван могло бы показаться неуважением. После одного дня в компании такого пастуха, многие из женщин отчаянно стремятся добиться разрешения поискать убежища в палатке воина, где им придется служить и использоваться как рабыни. После того, как свободная женщина была использована в качестве рабыни, ее обычно клеймят. Для чего еще она хороша, после такого? Теперь ее можно без проблем и оговорок приковать к каравану. Интересное применение слина родственное вышеупомянутому, происходит, когда свободные женщины, в надежде убежать от мародеров, цепей и огня, спешат задним воротам павшего города и оказываются в окружающей сельской местности. Те, кому удается избежать быстрого захвата, миновать руки вражеских солдат, не провалиться в осадные траншеи и сапы, для них мало чем отличающиеся от ловчих ям, поскольку выбраться из них без посторонней помощи не получится, не попасться на шипы рабской проволоки, избежать ловушек и прочих ухищрений, могут быть найдены специально обученными слинами. Ведь каждая женщина может принести дополнительное серебро в казну завоевателей. Слины дрессированы, чтобы находить, пасти и вести таких женщин к определенным местам, скажем, загонами или клеткам, ждущими их. Некоторых слинов даже учат срывать одежды с пойманных женщин, прежде чем начать гнать их к подготовленным для них средствам лишения свободы. Слишком непонятливую добычу могут и съесть.

В общем, для одомашненного слина найдется множество вариантов использования, намного больше, чем было бы практично или удобно здесь перечислять и объяснять. Разве что можно мимоходом упомянуть в целях простой иллюстрации, что слинов используют в качестве телохранителей и для развлечений, например, в гонках или боях. Рамар, кстати, был выведен, прежде всего, как животное арены, и в своих драках был фаворитом среди азартных кюров.

— Признаться, я незнаком с такими животными, — сказал Лорд Нисида.

— Но кое-что о них Вы все же знаете, — заметил я.

— Разумеется, — кивнул он.

Этот разговор происходил на следующий день после появления на борту Рамара. Время шло полудню, и наш разговор с дайме проходил на главной палубе, ближе к середине корабля. Рамар находился в клетке, в том же самом трюме, где держали ларлов Лорда Нисиды. Я заглядывал к нему несколько раз. Обычно он спал. Дважды он лакал принесенный мною бульон, а затем снова засыпал. Насколько странным казался его поступок. Я не мог понять того, что могло подвигнуть его на такое безумие. В конце концов, он мог умереть. Зачем ему, простому зверю, да еще и сухопутному, бросаться в столь долгое и опасное преследование? Это не имело никакого смысла. Он мог жить в лесу в свое удовольствие, охотиться, питаться добычей, в конце концов, перебраться на юг. Разве это не было бы лучше для него? И все же он последовал за нашим кораблем. Насколько необъяснимо, насколько непостижимо, думал я, было это его упрямое, целеустремленное, упорное преследование. Это было абсурдно. Быть может, зверь, действительно, был безумен, как предположил тот моряк. Его действия не имели никакого смысла. Еще четыре или пять дней, ну максимум, десять, и можно было ожидать, что он полностью восстановится после своего испытания. Сердце билось размеренно, оно не разорвалось. Он не умер от переохлаждения в студеном море.

— Однако, я пригласил вас на эту встречу не для того, чтобы сделать выговор, — сообщил мне Лорд Нисида.

Я кивнул.

Приглашение Лорда Нисида, наряду с вызовом в высший совет или к Убару, было не тем, что можно было бы проигнорировать.

В небе над нами проводили тренировку несколько тарнов.

— У нас появился новый рекрут для кавалерии, — проинформировал меня дайме, — он продемонстрировал свою способность летать, а его меч — желанное дополнение к нашим клинкам.

— Не понял, — удивился я. — Я полагал, что личный состав центурий укомплектован и пополнений не требуется.

— Этот удивительный человек, — сказал Лорд Нисида, — появился в речном лагере примерно за пять дней до спуска корабля на воду.

— Откуда? — уточнил я.

— Из Ара, как мне кажется, — ответил он.

— Что-то я не слышал ни о каких рекрутах, — проворчал я.

— Он вошел в лагерь и убил двух охранников из числа наемников прямо перед палаткой Лорда Окимото, в качестве доказательства своего мастерства, и потребовал, чтобы его представили его Превосходительству. Что и было сделано. Там он доказал, высокую ценность своего меча, убив сразу четырех, выставленных против него.

Такая ситуация не беспрецедентна. Бывает, что бойцы представляют себя подобным образом перед генералами, Убарами или другими персонами. Это — способ доказать их умение и ценность, и заменить собой менее умелых мужчин. Я к подобным вещам относился крайне неодобрительно. То, что кто-то умеет убивать впечатляет но, мне кажется, что это не гарантирует того, что он обладает другими качествами, возможно, куда более важными для руководителя, такими как надежность, дисциплина, рассудительность и преданность.

— Как может его меч иметь большую ценность, — спросил я, — если он стоил вам шести человек?

— Но разве такой меч не стоит шести человек? — осведомился дайме.

— Нет, — отрезал я.

— А Вы точно из Воинов? — уточнил Лорд Нисида.

— Именно поэтому, — сказал я.

— Его нанял лично Лорд Окимото, — сообщил дайме.

— Лорд Окимото сделал серьезную ошибку, — констатировал я.

— Лорд Окимото, — развел руками Лорд Нисида, — приходится кузеном сегуну.

— Как зовут этого нового рекрута? — поинтересовался я.

— Рутилий из Ара, — ответил он.

— Случайно, не Анбар из Ара? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой Лорд Нисида.

— Я могу познакомиться в ним? — спросил я.

— Я уже это устроил, — улыбнулся он и, подняв руку, отчего широкий синий рукав его кимоно обнажил предплечье, просигналил группе мужчин, стоявших на палубе впереди, у самой переборки полубака.

От группы отделился один мужчина, до сего момента повернутый к нам спиной, и уверенным шагом приблизился к нам, замерев немного не доходя.

— Тал, Капитан, — поздоровался он со мной.

— Вы знаете друг друга? — поинтересовался Лорда Нисида.

— Нам приходилось встречаться, — ответил я. — Только тогда его звали не Рутилий из Ара. Это Серемидий, бывший капитан Таурентианцев, дворцовой гвардии, времен Талены, фальшивой Убары Ара.

— Многие из наших наемников, — пожал плечами дайме, — взяли себе другие имена, дабы дистанцироваться от записей о преступлениях и крови, ускользнуть от преследователей, избежать правосудия, начать новую жизнь и так далее.

— Это Серемидий, — повторил я, — бывший капитан Таурентианцев, дворцовой гвардии, времен Талены, фальшивой Убары Ара.

Для меня было важно, чтобы Лорд Нисида ясно понял это.

Никаким рекрутом он не был. И в это было вовлечено куда больше чем просто его умение владеть мечом. Много чего здесь было вовлечено, что могло бы заставить любого лидера взять паузу и хорошенько подумать. Важно ведь не только умение, с которым может быть использован клинок. Куда более важным становилось то, как будет использован этот клинок. В такой ситуации нанимать стоит с большой осмотрительностью.

— Тогда ясно, — кивнул Лорд Нисида, — почему он вынужден был выбрать себе другое, более безопасное имя, как, несомненно, и многие другие среди наших людей, покинувших Ар, бывших сторонников Убары или солдат оккупационных сил.

Серемидий коротко склонил голову, благодаря за понимание.

— Кроме того, — продолжил Лорд Нисида, — разве мы не должны считать большой удачей для нас то, что мы стали наследниками навыков того, кто командовал такой гвардией?

— Несомненно, — буркнул я.

— Никто не рискнет предположить, — добавил дайме, — что звание капитана дворцовой гвардии легко получить.

— Несомненно, — не мог не согласиться я.

— И надо признать, что его владение клинком поразительно.

— Несомненно, — повторил я.

Лорд Нисида, разумеется, был прав, утверждая, что тот, кто смог подняться до такой должности, был умелым фехтовальщиком. Однако, я нисколько не сомневался, что такое возвышение было завоевано не одной только сталью. Можно было бы ожидать, что здесь не обошлось без хитрости, проницательности, беспощадной воли и, учитывая природу их партии предателей, безжалостных амбиций при полном отсутствии сомнений и совести.

— Для нас большая честь, — заявил Лорд Нисида, — что, столь значительная персона, столь высокого прежде положения, за чей меч могли бы заплатить золотом в дюжине городов, предложила себя для нашей службы.

Серемидий снова склонил голову, признавая этот комплимент.

— Он предал Домашний Камень, — выплюнул я. — Он — предатель. Вы ожидаете от него большего, чем те, кого он предал?

— Мне не понятен вопрос Домашних Камней, — признался дайме, — хотя я слышал кое-что о таких вещах. Но я думаю, что мы можем предположить, что Рутилий из Ара будет действовать в своих интересах, как он их видит, и что он поймет, что его интересы идентичны нашим. Нужно ли нам ожидать чего-то большего?

— Нужно, — заверил его я.

— Боюсь, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — улыбнулся Лорд Нисида, — Вы не знаете людей.

— Я — простой воин, — развел я руками. — Я никогда не претендовал на понимание тонкостей дипломатии, и не пытался вникать в хитрости политики.

— Вероятно, — заключил Лорд Нисида, — вам никогда не сидеть на циновке сегуна, или на троне Убара.

— Не каждый мужчина ищет таких вещей, — заметил я.

— Я вижу, — сказал он. — Ваш бизнес менее честолюбив и более прост. Клинок и ничего больше. Призвание, таких как Вы, ограничено узкими границами, если можно так выразиться, одной доски.

— Возможно, — не стал спорить я.

— Имеющей отношение к каиссе крови, мрачной игры.

— Если хотите, — кивнул я.

Кодексы, конечно, не смотрели на вещи под таким углом. Доска действительно была установлена, но среди городов, на весь мир. Ее ширина была шириной миров. Количество и ценность фигур были неясны, правила подвергались пересмотру в удобный момент, а то и вовсе не соблюдались.

Это очень удобно, когда у вашего противника есть правила. Это бросает его в ваше милосердие.

Все же был азарт, игра. Все, кто держал в руках оружие, знают об этом. Уверен, и Лорд Нисида осведомлен об этом и хорошо знаком с соблазнами алой туники.

Огни жизни ярче всего горят на краю смерти.

Немного найдется государств, которые родились не в крови.

— Лорд Окимото, — сообщил дайме, — желает, чтобы Вы приняли нашего друга Рутилия из Ара в кавалерию.

— Я отказываюсь, — заявил я.

— Таково желание Лорда Окимото, — предупредил он.

— Я его не принимаю, — ответил я.

— Лорд Окимото — кузен сегуна, — напомнил Лорд Нисида.

— Я его не принимаю, — повторил я и обнажил свой меч.

Плавно, бесшумно, словно поднявшаяся голова оста, точно так же, как и мой, покинул ножны и клинок Серемидия.

— Остановитесь! — потребовал дайме. — Он убил шесть мужчин.

— Пусть теперь пробует убить седьмого, — усмехнулся я.

— Нет, — отрезал Лорд Нисида, — каков бы ни был результат, мы потеряем седьмого человека.

Я наполовину вложил меч в ножны, наблюдая за Серемидием. Он улыбнулся, но не пошевелился. Он не клюнул на мою приманку. Похоже, у него на уме было нечто большее, чем еще одно убийство. Кроме того, он понял мою игру. На лице Лорда Нисиды промелькнула легкая улыбка. Он тоже понял, что произошло. Возможно, он решил, что с моей стороны было глупо использовать столь прозрачную уловку, но я узнал то, что хотел. Собственно, я и не ожидал, что Серемидий нападет, я всего лишь хотел узнать кое-что. Он знал игру, он не был дураком, и он был чрезвычайно опасен. Терпелив и опасен, не только потому, что я попал в сферу его интересов, но опасен для любого, кто мог встать на пути его амбиций или планов. Похоже, бесплодность нашего ночного рандеву, и вытекающее из этого крушение его надежд добыть беглую Талену, тем самым получив богатство и прощение, подтолкнула его к бегству с известного Гора и, соответственно, ему пришлось искать плату и убежища у пани. Я надеялся, что Лорды Окимото и Нисида понимали характер своего нового меча. Я боялся, что они не делали.

— Его не будет в кавалерии, — отрезал я.

— Хорошо, — пошел на попятный Лорд Нисида. — Тогда его место будет в охране Лорда Окимото.

— То есть, у него тогда будет доступ к ушам Лорда Окимото, — заключил я.

— Верно, — кивнул Лорд Нисида.