Мечники Гора

Глава 10 В павильоне Лорда Нисиды

— Приветствую, Тэрла Кэбота, тарнсмэна, — сказал Лорд Нисида. — Добро пожаловать в тарновый лагерь.

— Приветствую, — отозвался я и вежливо поклонился.

Судя по тому как любезно склонил голову Лорд Нисида, мой жест был принят с благосклонностью. Мужчина был одет в одежды белого цвета. Он сидел со скрещенными ногами на низкой, плоской платформе сколоченной из лакированных досок, представлявшей квадрат со стороной футов двенадцать, установленный посреди его павильона. По обе стороны от него лежали два меча с большими, немного искривленными эфесами обернутыми шелком и изогнутыми клинками. Один был короче другого, а более длинный мало чем отличался того, который Таджима носил заткнутым за пояс режущей кромкой вверх. Черты лица Лорда Нисиды были совершенны, даже деликатны, в том смысле, в каком может быть совершенно и деликатно тщательно отточенное оружие, например, как более короткий клинок, что лежал около него.

— Я надеюсь, что ваше путешествие сюда было приятным и прошло без происшествий, — продолжил Лорд Нисида.

— Да, — кивнул я, подумав, что оно, конечно, было значительно менее приятно для девушек, поскольку те были связаны, закрыты капюшонами и большую часть маршрута шли за нами на поводке.

— Я также полагаю, что ваши апартаменты, хотя и прискорбно примитивны, вследствие грубого и временного характера нашего лагеря, вполне приемлемы.

— Полностью приемлемы, — заверил его я.

— Я рад слышать это, — сказал Лорд Нисида.

— Вы, конечно, уже познакомились, — добавил он, — с нашим доверенным и верным слугой, Таджимой.

— Да, — подтвердил я.

— Надеюсь, что его служба была удовлетворительной.

— В высшей степени удовлетворительной, — ответил я.

Таджима стоял чуть позади и правее меня.

— Он проходит обучение, — сообщил мне Лорд Нисида.

— Я более чем уверен, что он преуспеет в этом, — сказал я.

— Посмотрим, — кивнул Лорд Нисида. — Ему еще многому предстоит научиться. Мы благодарны, что Вы соизволили принять наше приглашение в тарновый лагерь.

— Для меня это было удовольствием, — заверил его я.

Я слышал крики тарнов, явно находившихся где-то поблизости, но пока не видел ни одного, ни в лагере, ни взлетающим, ни заходящим на посадку.

На лице Лорда Нисиды появился намек на улыбку.

— А разве это не было моим удовольствием? — поинтересовался я.

Его глаза на миг словно набежала тень.

— Это было бы прискорбно, — сказал он.

Рядом с ним, по правую руку, так же, как и он сам со скрещенными ногами, сидел мужчина, все время разговора остававшийся бесстрастным. Причем он был не из «странных людей». Это был светловолосый, коротко стриженый мужчина с почти квадратными, тяжелыми чертами лица. Он был одет в неофициальную, коричневую одежду, которая, в частности, не несла на себе признаков касты. Насколько я понял, это и был тот посланник, прибытия которого так ждал Лорд Нисида. Я рискнул предположить, что это и есть агент кюров, который мог бы изображать из себя агента Царствующих Жрецов. Однако, это оказался не Сулла Максим.

По краям лакированной платформы, по одному с каждой стороны, восседали два ларла. Позади Лорда Нисиды, но не поверхности платформы, стояли шестеро из «странных людей», вооруженные глефами, неким гибридом меча и копья, длинными, порядка двух с половиной футов, изогнутыми клинками, закрепленными на крепких шестах. По-видимому, это было оружие их пехоты, которое можно было использовать, как в качестве колющего, так и рубящего, но вряд ли, оно годилось как метательное. Хотя я и не видел трудность в том, чтобы поднырнуть под такой клинок, но вынужден был признать, что оно было чрезвычайно опасно, особенно, если имеешь дело с двумя бойцами вооруженными таким оружием, поскольку уйдя из-под атаки одного, вероятно, окажешься уязвимым для удара второго. Поскольку глефа наиболее эффективно работает вперед или влево от солдата, конечно, если он правша, то можно было бы попытаться держаться правее бойца вооруженного таким образом. Позади и слева от Лорда Нисиды стояли две женщины, как и их мужчины, заслуживавшие того, чтобы быть причисленными к «странным людям». Обе были по-настоящему красивы, полностью одеты, но, в отличие от большинства гореанских свободных женщин, особенно представительниц богатых слоев населения или высших каст, они не скрывали своих лиц под вуалями. Их одежду, как я подозревал, на Земле назвали бы кимоно, в любом случае, в дальнейшем для таких предметов одежды я буду использовать это слово. Предмет одежды, который носил Лорд Нисида, я, для простоты, также буду именовать кимоно. Что интересно, и то и другое одеяние в гореанском тоже имеет одинаковое название — корти. Женское кимоно довольно сильно отличается от того, что носят мужчины. Кимоно мужчины — одежда простая, но по-своему изящная, и главное свободная, не стесняющая движений. Женское кимоно гораздо уже, особенно от талии книзу, настолько, что женщина вынуждена делать короткие, изящные шажки, что делает ее походку необычной и приметной. У одежд гореанской свободной женщины, при всей их многослойности и тяжести, кромка подола намного шире, что предоставляет большую свободу движений. «Странные люди», кстати, не позволяют носить кимоно своим девушкам в ошейниках. В этом, конечно, нет ничего удивительного, ведь это животные.

А вот были ли они примером «контрактных женщин», о которых говорил Таджима, вопрос пока оставался открытым. В любом случае обе они были на платформе рядом с Лордом Нисидой, что предлагало некий статус, хотя и явно зависимое положение. Мне казалось ясным, что ни одна из них не была, если можно так выразиться, Убарой, той с кем Убар разделил бы трон, если не свою власть. Но также ни одна их них не казалась «женщиной показа», «женщиной-трофеем» или чем-то подобным. В высоких городах «рабыни показа», явление не редкое. Например, паланкин богатого горожанина, несомый рабами, может сопровождаться одной, а то и двумя цепочками «рабынь показа», одетых в одинаковые туники, закованных в наручники и скованный цепью за шеи. Они — демонстрируют богатство своего хозяина. Точно так же рабынь могли бы выставить к подножия трона Убара, раздетых и закованных в цепи. Обычно в таких случаях используются бывшие, плененные во время войны. Например, высокопоставленные женщины, дочери Убара, побежденного в сражении, а ныне рабыни его победителя, могут быть продемонстрированы в качестве подтверждения силы и умения полководца.

— Я смотрю, у вас прекрасная рабыня, — заметил Лорд Нисида.

Сесилия последовала за мной в павильон, однако, войдя внутрь, она приняла, как и положено, в присутствии свободных людей, первое положение почтения. Она встала на колени подле меня, но немного позади и слева, склонившись вперед в поклоне, опустив голову между прижатыми к земле ладонями рук. Во втором положении почтения от рабыни требуется лечь на живот, опять же положив руки по обе стороны от головы.

— Спасибо, — поблагодарил я его за комплимент моему вкусу.

— Пожалуйста, позвольте ей встать на колени, — попросил Лорд Нисида.

— На колени, — скомандовал я Сесилии, и девушка поднялась, выпрямив спину, подняв голову, положив руки на бедра, но держа колени скромно сжатыми, что соответствовало сложившейся ситуации.

— Превосходно, превосходно, — прокомментировал Лорд Нисида. — Какая она привлекательная.

Я же присмотрелся к двум женщинам «странных людей», стоявшим на лакированной платформе. Их внимание было приковано к Сесилии, но я не заметил каких-либо признаков зависти, враждебности или ревности. Это очень отличалось от того, как смотрят на рабыню гореанские свободные женщины. Те относятся к рабыне как уязвимой, но ненавистной сопернице, конкурировать с которой за интерес мужчин они не могут даже начать. Эти же две женщины, казалось, смотрели на Сесилию скорее, как можно было бы смотреть на красивое домашнее животное, несомненно очень интересное для мужчин, но в действительности не представляющее для них и их положения какой-либо угрозы. Позже я выяснил, что они действительно были «контрактными женщинам», которых часто еще девочками, продавали в дома удовольствий, зачастую их родители. Иногда, они продавали себя такому дому сами, чтобы обучаться искусствам удовольствий, например, музыке, танцам, пению, ведению беседы и многому другому. Поскольку их контракты можно было перекупать и перепродавать, то фактически они были рабынями, но таковыми не считались. Они занимали понятную, принятую и весьма уважаемую нишу в их обществе. Они не были одеты в туники, на них не было клейм, они не носили ошейников и так далее. В общем, они не были «ошейниковыми девками». Они расценивали себя, без высокомерия, но вполне обоснованно, намного выше девушек в ошейниках. С их точки зрения, они, в целом, находились в разных категориях. «Ошейниковая девка» считалась животным, которое можно было отправить на солому в конюшню, и которой не позволили бы даже близко подойти к окрестностям дома удовольствий. Ошейниковая девка была невежественна даже в самых простых вещах, вроде правил чайной церемонии, тонкого символизма создания букетов и прочих нюансов. Она была бы малоинтересна для джентльмена, за исключением рабского труда и своего извивания, вздохов, стонов, спазмов и криков в его руках. Конечно, контрактные женщины знали о привлекательности для мужчин простых ошейниковых девушек, но они не видели в них конкуренток. Когда, утомленный проблемы мира, мужчина захочет провести неторопливый, изящный вечер, способный удовлетворить его различные культурные, физические, интеллектуальные и эстетические чувства, его выбором будет не ошейниковая девка, а женщины, обученные успокоить и восхитить его традиционными и культурными манерами. Что интересно, хотя я предполагаю, что в этом правиле хватает исключений, женщины «странных людей», кажется, в целом смирились, и будут даже ожидать, что их мужчины ищут удовлетворение вне стен их собственных жилищ. Думаю, с этим вопросом не связано ничего культурно отвратительного. Поскольку многие компаньонские соглашения были устроены между семьями, из соображений не любви или даже привлекательности, но в первую очередь из соображений богатства, престижа, статуса и так далее, а мнение молодых людей в данном вопросе зачастую вообще не рассматривается, то это, как мне кажется, можно понять. Спокойствие компаньонки или ее понимание и терпимость в этом вопросе, резко контрастирует с тем, что ожидалось бы в случае, скажем, гореанской свободной спутницы, которая, обычно, сочтет подобное поведение возмутительными и нетерпимым. Например, я плохо себе представляю, чтобы она покорно согласилась оплатить счет, пришедший к ней из дома удовольствий, имеющий отношение к приятно проведенному ее компаньоном вечеру. В свете этих соображений до той степени, до которой они могли бы применяться, должно быть ясно, почему «контрактные женщины» не слишком волновались из-за девок ошейника. Во-первых, они расценивают последних, как существ далеко ниже себя, и таким образом, едва ли способным войти в категорию их конкуренток, а во-вторых, насколько я понимаю, они разделяют общее мнение женщин «странных людей», а именно, что их не должно заботить, что мужчина сорвет цветок, если можно так выразиться, там где ему захочется, скорее от него этого стоит ожидать. Однако, если контрактная женщина влюбится в клиента, она, поскольку ничто человеческое ей не чуждо, будучи совершенно беспомощной в своем контрактном статусе, понятно, могла бы негодовать на его интерес, скажем, к другой контрактной женщине, или, даже, как бы это ни показалось абсурдно, к ошейниковой девке.

В любом случае ни одна из этих двух женщин, которых я принял за контрактных женщин, не заинтересовалась Сесилией, по крайней мере, не уделила ей много внимания. Безусловно, они не могли не признать, что она была привлекательна, соответственно, могла бы представлять интерес, и даже большой интерес для мужчин, но какое им до этого дело? Она другая. Она ничто. Она ошейниковая девка.

Лорд Нисида повернулся к человеку, сидевшему по правую руку от него, и сказал:

— Нашего друга Тэрла Кэбота встретили и привели его к месту его рандеву с Таджимой, как и было запланировано, двое.

— Верно, — кивнул коротко стриженый блондин.

— Была ли одна их этих двоих, — спросил Лорд Нисида, — отобрана в соответствии с нашим договором?

— К ее отбору подошли с большой заботой, — ответил белокурый мужчина. — На ней остановились после тщательного опроса и внимательных исследований более чем двухсот кандидатур. Все было сделано согласно вашим требованиям.

— Вы выбирали лично? — осведомился Лорд Нисида.

— Я не доверил бы это дело кому-либо другому, — заверил его блондин.

— Соответствующее прошлое, соответствующие особенности, эгоизм, амбиции, жадность, нехватка щепетильности и все такое?

— Разумеется, — подтвердил его собеседник.

— То есть мои пожелания будут удовлетворены? — уточнил Лорд Нисида.

— Я думаю, что Вы будете довольны, — предположил он. — Честно говоря, два бизнесмена, работающих на нас согласились с моим мнением.

— Превосходно, — потер руками Лорд Нисида.

— Второй не имел особого значения, — добавил блондин.

— Верно, — кивнул Лорд Нисида, а потом повернулся к нам и позвал: — Таджима.

— Да, — откликнулся тот.

— Другой свою задачу выполнил, когда пришел на точку рандеву, — сказал Лорд Нисида. — Но насколько я понимаю, он сейчас находится в лагере. Почему Ты его не убил?

— Мне было противно пачкать свой меч низшей кровью, кровью слабака, — объяснил Таджима. — Я собирался оставить его животным, но Тэрл Кэбот, тарнсмэн и наш гость, пожелал, чтобы ему было разрешено сопровождать нас.

— Понятно, — кивнул Лорд Нисида. — В таком случае, Ты все сделал правильно, приведя его в лагерь.

Таджима немного склонил голову, признавая суждение Лорда Нисиды.

— Мы можем избавиться от него позже, — заявил Лорд Нисида.

— Я уверен, — сказал я, — он еще может быть полезен.

— В этом лагере нет места, — нахмурился Лорд Нисида, — ни для трусов, ни для слабаков.

— Возможно, он ни то, ни другое, — пожал я плечами.

— Позовите его сюда, — приказал Лорд Нисида. — Вложите меч в его руку и поставьте его против нашего слуги Таджимы.

— Но он менее чем неопытен, — возмутился я. — Он вообще ничего не знает о мече.

— Позовите его, — потребовал Лорд Нисида, не обращая внимание на мои слова.

— Я протестую, — предупредил я.

— Позовите его, — повторил Лорд Нисида, причем, весьма любезно.

Его отношение слегка приободрило меня.

Вскоре Пертинакса ввели в павильон. Очевидно, он был где-то поблизости, что дало мне повод полагать, что и Мисс Вентворт также должна уже быть рядом, хотя, возможно, ей еще не дали разрешения войти внутрь.

Один из длинных, изогнутых мечей, с большой рукояти которого свисал цветной шнур, заканчивавшийся синей кисточкой, был вложен в руки Пертинакса. Тот со страхом уставился на оружие. Таджима же отступил от него и плавно вытащил свой собственный клинок, который тут же взял двумя руками и принял то, что для такого оружия, очевидно, было положением «к бою». Положение казалось формальным и довольно стилизованным, тем не менее, его невозможно было с чем-либо перепутать, такой готовностью и угрозой от него веяло.

— Ты будешь драться, — сообщил Лорд Нисида землянину. — Один из вас должен умереть. Приготовься к бою.

Пертинакс бросил на меня взгляд полный замешательства и страдания. Но он не повернулся и не побежал. Признаться, во мне даже зашевелилось что-то вроде гордости за него. Правда, я не думал, что он добрался бы до выхода из павильона. На его пути стояли четверо, двое с глефами и двое с мечами.

Таджима начал было кружить вокруг Пертинакса и даже сделал два ложных выпада. Его противник неуверенно поднял свой клинок, но затем снова опустил, склонив голову.

— Теперь убей его, — велел Лорд Нисида Таджиме.

Мне вспомнилось, что он говорил, что Таджима учился.

Молодой человек отступил от Пертинакса и, встав лицом к Лорду Нисиде, сказал:

— Лорд, лучше прикажите мне зарезать привязанного верра.

Таджима стоял спиной к Пертинаксу, но моего опыта хватало, чтобы заметить, что каждый его нерв был напряжен, он был подобен лезвию меча или застывшему пламени.

Я верил, что Пертинакс не станет ничего предпринимать.

Таджима казался полностью расслабленным, от него веяло презрением и даже праздностью. Само его положении казалось оскорблением.

Но я верил, что Пертинакс воздержится от каких-либо действий, и через мгновение мне стало ясно, что Пертинакс не станет использовать благоприятный момент.

Улыбнувшись про себя, я внезапно, почти неслышно, быстро двинул ногой по земле.

Таджима обернулся немедленно. Его меч был готов отразить удар.

Его действие было настолько быстро, что даже я, знакомый с реакцией воинов, которые часто живут на грани жизни и смерти, восхитился им. А у Пертинакс от неожиданности перехватило дыхание. Его меч все так же несчастно смотрел в землю.

— Ему можно разрешить жить, — заключил Лорд Нисида, — в течение какого-то времени.

Один из охранников вытащил оружие из рук Пертинакса.

— Хорошо сделано! — похвалил я Пертинакса.

— Но я же ничего не сделал, — растерянно сказал он.

— Именно поэтому Ты все еще жив, — пожал я плечами, а потом, повернувшись к Лорду Нисиде, сказал: — Благодарю вас, великий лорд.

Тот чуть заметно склонил голову.

Таджима же вернул свой меч за пояс.

Пертинакс отступил назад. Его заметно потряхивало.

— Теперь, если можно, — обратился я к Лорду Нисиде, — хотелось бы поговорить о важных вопросах.

А вопросов, требовавших разъяснений у меня накопилось предостаточно. Что здесь происходило? Почему я был высажен именно здесь? Что я должен был здесь делать? Чего от меня ожидали? Понятно, что все это имело некоторое отношение к тому факту, что я был тарнсмэном, но, кроме этого, я понимал очень немного или, точнее, ничего.

— Согласен, — кивнул Лорд Нисида, — мы должны поговорить о важных вопросах, и вскоре мы это сделаем, но сначала мы должны уделить внимание к вопросу, который неважен.

Я отступил на шаг назад.

Тем временем Лорд Нисида посмотрел на белокурого мужчину, одетого в тунику неопределенного коричневого цвета, который не много говорил, но был очень внимателен ко всему, что происходило в павильоне. Своим видом сонной флегматичности он немного напоминал безразличных ларлов, сидевших по краям платформы. Я надеялся, что их хорошо накормили, прежде чем привести сюда.

— Я думаю, что Вы будете довольны, — заверил его блондин.

Лорд Нисида перевел взгляд на Таджиму.

— Мы подумали, что было бы подходяще, — сказал тот, — если бы один агент, Мистер Грегори Вайт, представит другого агента, и по совместительству свою начальницу и коллегу, Мисс Маргарет Вентворт.

— Гре-гор-и-вайт и Мар-гар-ет-вент-ворт, — по слогам повторил Лорд Нисида. — Эти варварские имена такие трудные. Пожалуйста, продолжай.

Таджима вежливо поклонился, и затем кивнул Пертинаксу, давая понять, что тот должен следовать за ним, и направился к выходу их павильона. Вскоре после этого внутрь была введена невысокая фигура, полностью, с головы до пят, закутанная в большой кусок белой реповой ткани. С обеих сторон от фигуры возвышались охранники. Пертинакс шел немного впереди и левее, а Таджима позади.

Наконец, вся группа остановилась перед платформой или постаментом.

Лорд Нисида слегка наклонился вперед.

Невысокая фигура, как уже было отмечено выше, была скрыта с головы до пят реповой ткани.

Я предположил, что это должна была быть Мисс Вентворт, по крайней мере, рост, миниатюрность форм и реповая ткань указывали на это. Однако я ожидал, что Мисс Вентворт войдя в павильон, сразу проявит свое нетерпение и вокальные данные, а эта фигура сохраняла спокойствие и молчание. Так что я не исключал, что это могла быть и не она.

Судя по размерам фигуры и намекам на скрытые под тканью формы, казалось ясным, что это была женщина, причем, вполне возможно, такая, за которую мог бы начаться энергичный торг на аукционе.

Я мог видеть, что материя была собрана в узел перед ее телом, и удерживалась там изнутри двумя маленькими кулачками. Кроме того, было заметно, что женщина была босой.

Это должна быть Мисс Вентворт, но ее молчание удивляло. По крайней мере, я от нее этого не ожидал. Возможно, она не понимала, что уже находилась в павильоне, и стояла перед постаментом Лорда Нисиды.

Мисс Вентворт очень смущала ее туника, особенно после того, как я слегка изменил ее, приведя к тому виду, который больше всего нравится мужчинам. Похоже, она расценила этот простой, изящный предмет одежды, как не только чрезмерно короткий, но и как непередаваемо оскорбительный. Также, насколько я понимаю, она подозревала о том влиянии, которое это могло оказать на мужчин, и это не могло не вызвать ее серьезной озабоченности.

Пожалуй, тут она была права. Любой мужчина, увидев ее в таком наряде, несомненно, заключил бы, что она была точно тем, чем казалось, то есть рабыней.

И кто мог предсказать, что может за этим последовать?

Думай, что будет правильно, вставить здесь небольшое поясняющее примечание.

Дело в том, что гореанская свободная женщина, привыкшая к срывающим одеждам и вуалям, будучи униженной до неволи и одетой только в тунику, вынужденная ходить не только с обнаженным лицом, ввиду запрета носить вуаль, но еще и одетой предельно откровенно, могла бы быть близка к смерти от стыда от того, что ее увидят в таком виде. А вот у девушки с Земли столь эмоциональная реакция на короткую или отрытую одежду будет намного менее вероятной. Например, она знакома с мини-юбками, купальниками для загара и пляжного отдыха и многими другими видами современной одежды. Фактически, типичная гореанская рабская туника выглядит даже более скромно, чем большая часть того, с чем можно было бы столкнуться около бассейна на различных курортах, отелях, спортивных центрах и так далее. Приемлемость такой одежды для земной женщины гореанами, склонными к некоторому ханжеству в таких вопросах, разумеется, исключая рабынь, обычно принимается в качестве доказательства пригодности женщин Земли для ошейника. Любая гореанская женщина, появись она в таком виде публично, будет сочтена «ищущей ошейник». В такой ситуации государство может взять ее в свои руки, заклеймить и продать. Нужно ли говорить о том, характер большой части земного женского нижнего белья только подтверждает мнение гореан и женщинах Земли? Рассмотрите миниатюрность, прозрачность и мягкость таких предметов одежды. Разве те, кто надевают их на себя, не являются тайными рабынями, только и ждущими своих рабовладельцев? Так что землянкам, попавшим на Гор, еще предстоит изучить позорность и унизительность туники, что, впрочем, не слишком трудно сделать, стоит только присмотреться к контрасту между своей одеждой, и тем во что одеты свободные женщины, чтобы понять, как на тебя смотрят. Тогда они тоже научатся плакать от стыда от того, что их выставляют напоказ. Конечно, это будет всего лишь временная фаза, поскольку, вскоре рабыня, хоть варварка, доставленная сюда для продажи, хоть бывшая гореанская свободная женщина, униженная до неволи, обнаруживает, какой особенной, отличающейся и замечательной она вдруг стала, став простой рабыней. Они приходят к пониманию того, что они теперь желанны, как никогда прежде. Они начинают смотреть на свободных женщин как на опасные, но трогательно несчастные, подавленные существа. Они боятся свободных женщин, но, одновременно, по-своему жалеют их, поскольку им неизвестны экстазы, удовольствия и радости рабыни. Они приходят к новому пониманию своих тел, к миру с ними, возможно впервые в своей жизни, они радуются им и любят их, и начинают видеть их восхитительный и прекрасный контраст на фоне суровости и мощи, грубости и жесткости мужских тел, которым они будут вынуждены подчиниться. Они приходят к пониманию великолепной взаимозависимости природы, и своей прекрасной роли в этой взаимозависимости. Они теперь стали самими собой и ничем более, поскольку они, наконец, пришли к пониманию своей выдающейся ценности, даже притом, что они могут быть проданы не больше, чем за пригоршню медных тарсков. Рабыня знает, что она красива и желанна. Соответственно, она вскоре она начинает ходить счастливо и красиво, как ходит желанная женщина, как самая желанная из всех женщин, как рабыня, как кто-то, за кого мужчины готовы заплатить. Она теперь носит тунику или камиск? Ну и замечательно! Ее больше не тревожит то, что ее красота нагло выставлена напоказ. Наоборот, она теперь довольна этим! «Заметьте меня, Господа. Посмотрите на меня! Это та, на кого вы надели ошейник!» Красивое женское тело перестало быть тем, что следует прятать, как если оно было пятном или шрамом, чем-то, чего, как предполагается, надо стыдиться, а не тем, что следует принимать и наслаждаться. Итак, рабыня теперь радуется своей красоте. Она со всем своим женским тщеславием смакует тот факт, что ее красота теперь, волей мужчин, но и ее желанием тоже, демонстрируется для их удовольствия. И вот она, рабски одетая, появляется на публике. Рабыни города являются самыми красивыми и заметными его достопримечательностями. Любуйтесь на них на улицах и рынках! Как они волнующи, как красивы! Да разве может красота рабыни, которая так бесстыдно щеголяет ею перед господином, не соблазнить его взять ее в свои руки! Как это мучает его и заводит! И эти, откровенно одетые, гибкие самки слина хорошо знают о том, что они делают. Они хорошо знают о той власти, которая скрывается в лодыжке или повороте головы. И пусть рабовладельцы нередко связывают и секут своих рабынь за их дерзость и тщеславие, зато потом, у его ног они смогут предложить свою красоту, жалобно напоминая, что все это принадлежит ему, и что он может сделать с этим все, чего бы ему ни захотелось. Разве они порой не улыбаются или даже смеются под плетью, скажем, до третьего или четвертого удара, получив неопровержимые доказательства своего влияния на него.

И я подозревал, что Мисс Вентворт с благодарностью сдернула с себя тунику и обрадовалась отрезу ткани, как спасению, в ожидании получения подходящего одеяния. Ее озабоченность тем, чтобы появиться перед Лордом Нисидой как можно скорее и потребовать вернуть ее на Землю без дальнейших проволочек, несомненно, предопределило ее решение воспользоваться любым, что сошло бы за одежду, пусть простым куском ткани, лишь бы свет не был направлен сзади, сделав его прозрачным. В любом случае, я почти не сомневался, что под тканью не может быть никого другого, кроме Мисс Вентворт собственной персоной.

Безусловно, она по-прежнему должна была быть в ошейнике. Я проследил за этим.

Но с другой стороны, могло ведь быть и так, что это была не Мисс Вентворт. Вошедшая действительно казалась слишком молчаливой. На мой взгляд, это было необычно для Мисс Вентворт, не только по причине ее предрасположенности и индивидуальных особенностей, но из-за ее взвинченности и острого желания предъявить свои требования.

В любом случае эта тайна, если это была тайна, вот-вот должна была быть рассеяна.

Лорд Нисида сделал едва заметный жест правой рукой, и Таджима аккуратно поднес руки к той части ткани, которая была обернута вокруг головы и лицу укутанной фигуры.

Как только она почувствовала, что руки молодого человека коснулись материи, изнутри донеслась череда недовольных, но нечленораздельных звуков.

Теперь появилось, по крайней мере, одно объяснение молчаливости миниатюрной фигуры.

Рабыня может просто получить приказ соблюдать тишину, и она будет молчать ровно до тех пор, пока ей снова не разрешат говорить. С другой стороны, свободной женщине, или женщине, которая полагает, что она свободна, может потребоваться что-то большее.

Наконец, Таджима аккуратно убрал ткань с головы фигуры. Ну что ж, это, действительно, была Мисс Вентворт, сердито замотавшая головой, словно собиралась как можно быстрее избавиться от складок ткани.

Блондинка принялась дико озираться, ее встревоженный взгляд заметался по внутренностям павильона. Она издала сдавленный испуганный звук, и ее ноги подкосились. Упасть ей не дали два охранника, схватившие ее за спрятанные под тканью плечи и удержавшие ей вертикально. Ее страх, был достаточно понятной реакцией на зрелище двух ларлов, замерших по сторонам платформы. Возможно, она никогда не видела ларлов прежде. Но даже если бы она и была знакома с этими огромными хищниками, то нахождение поблизости от них, когда они не отделены от тебя толстыми прутьями решетки или, скажем, не прикованы крепкими цепями, было достаточно серьезным испытанием, способным заставить забиться быстрее сердце, даже более опытное и крепкое чем ее. В любом случае, я, признаться, разделил с ней подобное нехорошее предчувствие, когда входил в этот павильон. Тот факт, что животные выглядели полусонными и, казалось, не вызывали особого беспокойства у остальных людей, присутствовавших в павильоне, конечно, значительно, если не полностью, успокоил мои опасения. Однако, не стоило забывать, что ларла полностью приручить невозможно. В нем, как и в тарне, бурлит дикая кровь. Кроме того, надо помнить о его инстинктах хищника. Ведь если Вы сделаете внезапное движение поблизости от него, он может чисто рефлекторно выбросить вперед лапу, и Вы лишитесь кисти, а может и всей руки.

Мисс Вентворт продолжала отчаянно сжимать кулаки, удерживая ткань, не давая ей упасть.

Наконец, она успокоилась и выправила тело. До нее дошло, что эти два ларла, скорее всего, не представляют опасности. Вообще-то она сильно ошибалась, но это была рациональная догадка, основанная на том, что оба животных вели себя тихо, сидели на месте, и их присутствие, казалось, не беспокоило других присутствующих. Вероятно, женщина была бы не столь уверенна, знай она о ларлах больше. Очевидно, что эти два зверя были ручными ларлами, скорее всего, забранными у матери до того, как открылись их глаза, выращенными среди людей и обученными реагировать на определенные команды. С другой стороны, как уже было отмечено ранее, ларл никогда не приручается полностью. Тысячи поколений охоты и убийства дремлют, ждут своего часа, в каждой клеточке этих мохнатых, флегматичных гигантов.

Снова от Мисс Вентворт донеслись сдавленные, нечленораздельные звуки. В ее глазах светилось что-то среднее между смущением, гневом и досадой. Ее рот был широко открыт, ровно настолько, чтобы в нем поместился шар, закрепленный на месте ремешками, скрепленными пряжкой на тыльной стороне ее шеи.

Это — очень смущающий и оскорбительный кляп, особенно для гордой женщины. Действительно, она выглядит смешно или глупо, с широко открытым ртом, из которого торчит шар, избавиться от которого не получается при всем желании. Обычный гореанский кляп, прикрепленный к капюшону или нет, состоит из мягкой затычки и завязок или ремешков. Такая конструкция весьма эффективно глушит звуки и обычно используется, если, скажем, необходимо пронести связанную пленницу между спящими охранниками, скрыть закованную в наручники женщину в фургоне, пробирающемся через ворота города или в других похожих ситуациях. Пленница такого устройства может издавать только тихие, жалобные звуки. Обычный код в таком случае, если ее следует допросить: один звук — «Да», и два «Нет». Кляп, закрепленный на Мисс Вентворт, напротив, позволяет издавать достаточно громкие звуки, и не годился бы для обычных ситуаций, в которых принимаются во внимание, прежде всего, вопросы тишины и безопасности. Тем не менее, он делит с общим кляпом одно неоспоримое достоинство, оно делает членораздельную речь невозможной. Когда женщина не может говорить, она обычно чувствует себя подавленной и беспомощной. Завязанные глаза или капюшон, в принципе, производят подобный эффект. Однако шаровой кляпа имеет один эффект, которого нет у обычного кляпа. Дело в том, что он заставляет женщину казаться смешной, с широко открытым ртом и торчащим из него шаром. Это наносит удар по тщеславию женщины, в результате чего она часто становится очень послушной, в надежде на то, что ее как можно скорее избавят от этого неуважения. Впоследствии, простого хмурого взгляда или брошенного слова, может оказаться достаточно, чтобы заставить ее замолчать. Она же не хочет снова подвергнуться оскорблению шара и ремня. Возможно, она запомнит, что не стоит говорить, если мужчины того не желают. Раз уж мы коснулись темы кляпа, то можно будет ее развить и упомянуть еще кое-что. Они могут быть закрепленным на месте, а могут быть просто палкой, которую женщине приказали держать в зубах и запретили уронить. Однако, и шар, и прикушенная палка в целом безопаснее обычного мягкого кляпа, поскольку они позволяют дышать через рот. Пленницу никогда нельзя оставлять без присмотра, если на ней использован обычный кляп. Например, в случае определенных недомоганий, скажем тошноты, кляп должен быть удален немедленно. Пленницу же следует благополучно доставить в ваши цепи, а не потерять по дороге.

Шар в прекрасном, но широко распахнутом рту Мисс Вентворт был синим, а ремешки, которые его удерживали на месте — желтыми. Цвета работорговцев.

Мисс Вентворт теперь соблюдала тишину, абсолютную, по-видимому, не желая и дальше выставлять себя на посмешище.

Она бросала жалобные взгляды на Лорда Нисиду, в которых уже было меньше гнева и больше мольбы. Конечно, он ведь должен понять тяжесть ее положения, и сжалиться над нею.

Похоже, предположил я, она теперь поняла кое-что о том, что значит, быть во власти мужчин. Она продолжала плотно сжимать ткань в своих кулаках, а тем временем двое охранников придерживали ее за плечи.

Я отметил покраснение на левой стороне ее лица и некоторое загрязнение на ткани в районе ее коленей.

Палец Лорда Нисиды чуть шевельнулся, указывая, что столь смущающее женщину препятствие для ее речи можно было удалить.

Она сердито посмотрела на одного из охранников, того что справа, и в ее взгляде мелькнуло что-то вроде мстительного триумфа.

Я предположил, что, должно быть, именно он был тем, кто проследил за ее неудобством и замешательством. Таджима, неторопливо и аккуратно, расстегнул пряжку, извлек кляп и вручил его охраннику, стоявшему по левую руку от Мисс Вентворт. Тот сразу прибрал его в свой кошель. По-видимому, это он предоставил данный аксессуар своему коллеге.

— Лорд Нисида! — воскликнула блондинка.

— Пожалуйста, — заговорил Таджима из-за ее спины, — сохраняйте пока молчание. Вы еще не были представлены.

— Я сама могу себя представить! — сердито выкрикнула она, прижимая ткань еще плотнее к себе. Две контрактные женщины не без интереса смотрели на нее. Я предположил, что им было в новинку, что женщина говорила с мужчиной в таком тоне.

Но Лорд Нисида только улыбнулся и чуть заметно, отрицательно покачал головой, а затем поднял руку в доброжелательном, но предостерегающем жесте.

— Тогда представьте меня! — в ярости потребовала Мисс Вентворт.

— Один момент, — сказал Таджима и потянулся к ее волосам.

— Что Вы делаете? — возмутилась она.

— Пожалуйста, — вежливо попросил Таджима.

Он вытащил волосы Мисс Вентворт из-под покрывала и сначала поднял их в стороны, продемонстрировав их длину и блеск, а затем тщательно уложил за спиной, равномерно распределив по ткани.

Лорд Нисида кивал, явно довольный увиденным.

Я отметил также интерес двух контрактных женщин, стоявших на возвышении позади и левее Лорда Нисиды. Похоже, они, учитывая их предполагаемое происхождение, видели немного примеров таких волос, длинных, блестящих, шелковистых рыжих или вообще светлых волос.

Таджима, казалось, удовлетворенный делом своих рук, отступил на шаг назад.

А вот Мисс Вентворт, выглядела так, словно в ней уже клокотала и бурлила ярость.

Наконец Таджима повернулся к Пертинаксу и вежливо попросил:

— Мистер Вайт, пожалуйста, окажите нам честь и представьте Мисс Вентворт Лорду Нисиде.

— Сделай это поскорее, болван, — бросила блондинка.

— Лорд Нисида, — объявил Пертинакс, — перед вами мисс Маргарет Вентворт.

Лорд Нисида немного склонил его голову, любезно признавая ее присутствие.

— Меня заставили ждать, — тут же заговорила женщина. — С какой стати?

— К сожалению, прежде чем у нас появилась возможность уделить время вашему августейшему присутствии, нам было необходимо проявить внимание к некоторым определенным незначительным деталям наших дел, — ответил Лорд Нисида.

— Задержка, была оскорбительна и непростительна, — заявила она. — Я вижу, что неотесанный воин, полуголая никчемная рабыня и мой служащий, Вайт, оказались здесь раньше меня. Между тем, именно у меня приоритет перед каждым из них. Очевидно, что никакие дела не могут быть важнее моего.

— И каково же ваше дело ко мне? — поинтересовался Лорда Нисида.

— Прежде всего, — сказала Мисс Вентворт, — давайте разберемся с тем, что меня не только держали снаружи, заставив ждать, но еще подвергли насилию!

— Да что Вы говорите? — покачал головой Лорд Нисида.

— Я потребовала впустить меня, но получила отказ от этого животного, — пояснила блондинка, кивнув на одного из охранников, стоявших по бокам от нее. — От меня потребовали замолчать, чего я делать не собиралась. А потом меня ударили! Ударили!

Теперь я понял причину покраснения на ее левой щеке. По-видимому, она получила пощечину, шлепок открытой ладонью. Женщин не бьют кулаком, как могли бы ударить мужчину.

— Я даже представить себе не могла, что кто-то посмел бы поднять на меня руку, — возмущенно заявила она. — Когда я выразила свое негодование и предупредила его, что прослежу, чтобы он был примерно наказан. Вместо извинений он вставил мне в рот это отвратительное, унизительное устройство, которое Вы видели. А затем меня вынудили встать на колени. Меня, свободную женщину! Я должна была ждать снаружи, неспособная говорить, да еще и стоя на коленях, в ожидании пока меня не пропустят внутрь.

— Прискорбно, — признал Лорд Нисида.

Теперь стали понятны грязные пятна в районе ее коленей. Выходит, все это время она простояла на коленях. Учитывая личность, происхождение и понимание ситуации Мисс Вентворт, я мог понять ее расстройство и возмущение.

Впрочем, она, конечно, сама виновата в большей часть того, если не во всем, что навлекла на себя.

Послушную рабыню, разумеется, почти никогда бы не ударили. В этом не было бы никакого смысла. Точно так же, если бы она стояла на коленях, скажем, скрытая под капюшоном, то не придала бы этому особого значения, поскольку она — рабыня, а рабыня, как правило, знает, что с ней будет сделано все, что рабовладельцу понравится.

— А потом, — продолжила Мисс Вентворт, — когда меня поставили на ноги, и я уже приготовилась войти внутрь, мне на голову натянули покрывало так, что, я не могла видеть куда иду!

— Это распространено, — пояснил Лорд Нисида, — когда такая как Вы должна быть представлена перед дайме.

— Что? — не поняла Мисс Вентворт.

— Лорд, — сказал Таджима.

— Что значит, такая как я? — спросила блондинка.

— Да, — поддакнул Таджима.

Это мало чем отличалось от практики при дворах некоторых Убаров, когда ему представляют подарок определенного вида или дань.

Позже я узнал, что дайме, или «великие имена» были вассалами сегуна, верховного лорда, обычно военного правителя, имеющего в своем распоряжении армию. Номинально сегун подчинялся императору, однако роль последнего была в значительной степени церемониальной, а истинная власть, как это обычно случается, была в руках тех, кому подчинялись мужчины с оружием.

— Я по праву обвиняю это животное, — заявила Мисс Вентворт. — Он ударил меня, он лишил меня возможности говорить, да еще и посредством оскорбительного предмета, закрепленного в моем рту, и он поставил меня перед ним колени. Я, на коленях, перед мужчиной! Я требую его наказать. Он должен быть убит или запорот до полусмерти!

— Так каково ваше дело ко мне, о котором Вы так хотели поговорить? — осведомился Лорда Нисида, направляя разговор в более конструктивное русло.

— А разве это не очевидно? — спросила блондинка.

— Пожалуйста, объясните, — предложил Лорд Нисида.

— Вы, я полагаю, слышали о мире, называемом Земля, — начала Мисс Вентворт.

— Да, — кивнул Лорд Нисида.

— Так вот, на Земле на меня вышел агент, несомненно, работавший на вас, — продолжила она, — и нанял меня от вашего имени за оговоренную компенсацию выполнить определенную работу по проведению в жизнь неких планов на этой планете, а именно, вступить в контакт с Тэрлом Кэбот и проследить, чтобы он прибыл на встречу с вашим агентом в зоне интересов города, называемого Порт-Каром. Чтобы осуществление этого проекта прошло без проблем, было решено, что я буду замаскирована под гореанскую рабскую девку. И я даже позволила одеть себя в оскорбительную отвратительную одежду этих холеных, никчемных, похотливых, деградировавших, мелких животных. Чтобы маскировка была безупречной, нужен был кто-то, кто играл бы роль рабовладельца, и я потребовала, чтобы это был мой подчиненный. У меня не возникло каких-либо трудностей с подбором для этой роли подходящего слабака, незначительного служащего из той же самой компании, в которой я работала. Это был один из нескольких, безнадежно опьяненных моей красотой дураков, который стал бы слушаться меня, без сомнений и оговорок.

— Имеется в виду Мистер Вайт? — уточнил Лорд Нисида.

— Да, — подтвердила Мисс Вентворт. — И теперь я пришла выставить свои требования.

— Но, простите, — сказал Лорд Нисида. — Никто из моих агентов на контакт с вами не выходил.

— Я не понимаю вас, — растерялась женщина.

— Вы можете заварить чай? — поинтересовался он и добавил: — Должным образом?

— А это как? — озадаченно переспросила блондинка.

— А можете ли Вы правильно расставить цветы?

— Нет, — призналась она.

— Вы умеете играть на струнных инструментах, на лире, лютне, сямисэне?

— Нет, — ответила блондинка.

Я видел, что две контрактных женщины обменялись удивленными взглядами. Одна из них, та, что справа даже тихонько хихикнула. Ее реакция явно не понравилась Таджиме, но девушка не казалась сколь-нибудь смущенной его неодобрительным взглядом.

Лорд Нисида вообще не посчитал нужным как-то реагировать на неучтивость контрактной женщины.

Как я узнал позже, эту женщины звали Сумомо, и Таджима интересовался ее контрактом, но не смог себе этого позволить.

— Может быть, Вы умеете танцевать, — предположил Лорд Нисида.

— Нет, — снова ответила Мисс Вентворт.

Лорд Нисида, конечно, вряд ли имел в виду танцы, которые могли бы быть характерными для его собственной культуры. У Мисс Вентворт, по определению, не могло быть таких навыков. Они были совершенно чужды ей.

Скорее он должен был бы подразумевать, как мне казалось, гореанский рабский танец.

Впрочем, я нисколько не сомневался, что она точно так же ничего не знала и об этом виде искусства.

Я предположил, что танцы женщин «странных людей», должны быть прекрасны и основаны на богатых культурных традициях, однако я также был уверен, что они будут сильно отличаться от рабского танца известного на всем остальном Горе.

Хоть гореанский рабский танец может быть столь же тонким как раскрытие лепестков цветка, обычно он богато, обильно, явно, откровенно, нахально эротичен. Трудно представить себе, что женщина может быть более красивой чем в рабском танце, когда рабыня, босиком на песке, в круговороте прозрачного шелка, в монистах, колокольчиках и ошейнике танцует перед сильными мужчинами.

Квалифицированная танцовщица обычно стоит хороших денег. Мне когда-то давно принадлежала одна такая, по имени Сандра. Я продал ее перекупщику заработав на этом золотой тарн.

Многие рабовладельцы требуют от своих рабынь, научиться хотя бы основам такого танца. Думаю, не сложно догадаться, что является побуждением этого.

— А может, Вы искусны, — не отставал от нее Лорд Нисида, — в умении поддержать беседу?

— Нет, — буркнула Мисс Вентворт, — и я не понимаю смысла этих странных вопросов.

— Для чего же тогда Вы хороши? — спросил Лорд Нисида.

— Я не понимаю, — пожала она плечами. — Я выполнила свою часть сделки, и теперь требую причитающейся мне оплаты, а также чтобы меня проводили к некому месту, из которого я могу быть быстро возвращена на Землю в город Нью-Йорк. Пожалуйста, обеспечьте необходимую сумму как можно скорее, или проследите за ее отправкой на Землю, поскольку я не намерена задерживаться здесь и тратить впустую свое время.

— Мы проследим, — заверил ее Лорд Нисида, — чтобы ваше время не было потрачено впустую.

— Отлично! — обрадовалась блондинка.

— Но я боюсь, что это не в пределах моей власти, — продолжил мужчина, — обеспечить ваше возвращение на вашу планету.

— Но мне обещали! — возмутилась она. — Ваш агент или какой-то агент, который улаживал это дело! И вообще, я не понимаю, что здесь происходит.

Не трудно было заметить, что Мисс Вентворт теперь была не только озадачена, но напугана. Она, как было указано, выполнила свою часть сделки, пусть это и означало попросту предательство, и теперь она оказалась в чужой среде, о которой она немного, а точнее практически ничего не знала.

— Вайт, Вайт, — обернувшись воскликнула она, — что здесь происходит?

— Не будет никакого корабля, — развел руками Пертинакс.

— Нет, нет! — закричала блондинка. — Будет!

— Нет, — покачал головой ее коллега.

— Возможно, я смогу объяснить, — раздался мужской голос.

— Вы? — вопросительно, сказала женщина, и через мгновение выкрикнула: — Вы!

Это заговорил тот товарищ, что сидел на платформе по правую руку от Лорда Нисиды, одетый в неброскую коричневую одежду, которая не несла на себе никакой символики его касты. Этого коротко стриженого блондина с грубыми чертами лица, я сразу принял за агента кюров.

— Какая удача! — внезапно воскликнула Мисс Вентворт.

В голосе женщины звенело дикое облегчение, бесспорно от радости, что увидела его здесь. Затем она перевела взгляд на Лорда Нисиду и заявила:

— Вот! Он скажет вам! Он все вам объяснит! Теперь все в порядке! Теперь, вам все объяснят!

— Вы встречались прежде? — уточнил Лорд Нисида.

— Ну разумеется! — воскликнула блондинка. — Это же он, Мистер Стивенс! Это он вступил со мной в контакт! Это с ним я заключила соглашение! Я получила от него авансом несколько тысяч долларов! Мистер Стивенс, объясните этим глупцам!

— Вы знаете его? — спросил Лорд Нисида.

— Конечно! — кивнула Мисс Вентворт. — Он — Таддеуш Стивенс из компании «Стивенс и Партнеры».

— Я — Трасилик, — заявил светловолосый мужчина. — Как Ты была замаскирована на Горе, точно так же и я выдавал себя на Земле за другого. Нет такой компании «Стивенс и Партнеры».

На мой взгляд, не было ничего удивительно, что Мисс Вентворт не узнала Трасилика немедленно. Очень вероятно, что она встречалась с ним всего считанное число раз, причем несколько месяцев назад, совсем при других обстоятельствах и совсем в другой одежде. Здесь он мог выглядеть во многом иначе, в иной одежде, на ином фоне. К тому же, здесь он не бросался в глаза, все это время оставаясь на заднем плане. В конце концов, все внимание женщины было приковано к Лорду Нисиде, занимавшему центральное место на платформе. Кроме того, мысли Мисс Вентворт были отвлечены ее собственными проблемами и, возможно, пугающей непривычностью обстановки павильона. Не будем забывать и о том, что его облик, во время пребывания на Земле мог несколько отличаться от теперешнего. Например, там он, наверняка, пытался копировать застенчивый, полуизвиняющийся язык тела мужчин Земли, и лебезящую речь типичную для униженных мужчин Земли, чья культура вынуждает их предавать свою естественную власть и мужественность.

— Объясните этим идиотам, кто я такая! — потребовала Мисс Вентворт. — И заберите меня отсюда!

— У тебя ведь не было раньше больших трудностей, — заметил Трасилик, — в использовании мужчин в своих целях.

— И что? — не поняла она.

— Все мужчины стремились понравиться тебе, — добавил блондин.

— Да, — признала Мисс Вентворт.

— Возможно, теперь, — усмехнулся он, — мужчины будут использовать тебя, а Ты будешь стремиться понравиться им.

— Я не понимаю вас, — бросила блондинка. — Объясните, наконец, этим глупцам суть нашего договора и заберите меня отсюда!

Тогда Трасилик повернулся к Лорду Нисиде и объяснил:

— Мисс Вентворт была служащей в большом, в некотором роде деловом предприятии, деятельность которого вам наверняка незнакома, и я сомневаюсь, что узнав ее суть, Вы одобрили бы это. Ее задачей было выпрашивать средства у клиентов-мужчин, чтобы инвестировать их в другие коппании, которые находились под покровительством делового предприятия, которое она представляла.

— И насколько она была успешна в этом деле? — спросил Лорда Нисида, с явным интересом.

— Более чем, — заверил его Трасилик. — Мужчины были готовы пойти на многое, чтобы понравиться ей, заслужить улыбку, благодарный взгляд, чтобы избежать нахмуренной брови, слезы, дрожащей губы. Она очень умная, искушенная, красивая женщина, и она научилась блестяще использовать свой пол. Немногие мужчины поняли, сколь очевидно ими манипулировали. Кое-кто из других, наоборот, раскусили ее игру, и играли в эту игру уже с нею, причем сама она понятия не имела, что с ней играют. Она держала их за жертв своего очарования и красоты, таких же, как их более простые собратья. В любом случае она принесла большую прибыль своим работодателям и, соответственно, вскоре заняла высокое положение в компании, получала хорошие деньги, была вхожа в кабинеты ее работодателей и так далее. Мои коллеги, в целях, о которых Вы легко можете догадаться, следят за привлекательными женщинами. В действительности, даже сейчас на Земле найдется немало женщин, которые, сами того не подозревая находятся под наблюдением.

— О чем это Вы говорите! — крикнула Мисс Вентворт.

— Пожалуйста, — сказал Лорд Нисида, мягко предупреждая Мисс Вентворт о соблюдении тишины.

— Так вот, — продолжил Трасилик, — эти мои коллеги, когда убедятся в потенциальной ценности той или иной женщины, вносят ее в список приобретения.

— Я не понимаю! — сказала Мисс Вентворт.

— Я лично, — сообщил Трасилик, — был первым, кто заметил Мисс Вентворт во время делового завтрака, когда она, очевидно, завлекала потенциальных клиентов. Для женщины Земли она была необычно привлекательна, и я подумал, что она может представлять определенный интерес. Разумеется, я там был в образе Стивенса, из «Стивенс и Партнеры». Она представилась и, между делом, за разговором, как бы беззаботно подшучивая, но тонко попыталась намекнуть мне, что нашла меня физически привлекательным. Я сделал вид, что отнесся к этому серьезно, и она осмелела настолько, что даже коснулась моей руки, а затем отступила, словно в затруднении или смущении, как будто испугалась, что зашла слишком далеко. Думаю, что она прекрасно знала свою работу. Естественно, я поощрял ее полагать, что в руках «Стивенс и Партнеры» мог бы быть значительный инвестиционный капитал, давая ей надежду, что мы собирались вложить его, ожидали предложения подходящей фирмы, готовой заняться этим вопросом. К концу завтрака, после которого мы задержались для напитков, я уже много чего знал о Мисс Вентворт, и о том, как она действовала, и о клиентах, которых она заполучила для своей фирмы и так далее. Что интересно, двое из этих клиентов оказались моими партнерами. В любом случае, очень быстро, задолго до того, как мы завершили нашу беседу, визитная карточка Мисс Вентворт перекочевала в мой бумажник, а она сама, понятия о том не имея, стала кандидатурой на гореанский невольничий рынок. Честно говоря, я лично, в тот же самый день, нисколько не сомневаясь в этом вопросе и без малейших колебаний, своей собственной рукой внес ее в список приобретения. В общем, с того момента вопрос был улажен. Все, что оставалось, определить подходящее время для сбора урожая. Я еще подумал, что некий товарищ занятно проведет время, преподавая ей ее ошейник.

— Ошейник? — переспросила Мисс Вентворт.

— Но у нас, конечно, есть не только списки приобретения, — продолжил Трасилик, — но и списки пожеланий, и новый клиент, которому мы по различным причинам были очень заинтересованы услужить, выставил особые требования к товару. Мы изучили списки приобретения, и для начала отобрали из них большое количество потенциальных кандидатур, больше двухсот, я полагаю. В результате дальнейшего рассмотрения этих женщин, как уже находящихся в списках, так и тех, кто находился на рассмотрении для попадания в него, мне лично, да и другим тоже, показалось, что Мисс Вентворт стала бы роскошным выбором. Безусловно, я допускаю возможность того, что некоторые аспекты ее личности и некоторое мое персональное раздражение ею, прежде всего тем, как она попыталась манипулировать мною, могли иметь кое-какое влияние на мое решение. Признаться, я даже надеюсь на это. И хотя заключительный выбор был за мной, я решил, что было бы разумно представить ее на рассмотрение двух моих партнеров, ведущих бизнес в Нью-Йорке и знающих о моих проблемах и интересах к определенным вопросам, а также более чем хорошо, на собственном опыте, поскольку были ее клиентами, знакомых с Мисс Вентворт, ее методами, приемами и действиями. Конечно, они были двумя из, по-видимому, нескольких мужчин, которые отлично поняли, что именно она пыталась сделать, и, ради своего развлечения или из презрения, позволили ей полагать, что они были приняты, если можно так выразиться, в клуб многих других, невольных простофиль, павших жертвами ее очарования и красоты. Разумеется, они знали о том, что мои вышестоящие товарищи часто пользуются услугами таких женщин. В любом случае они согласились с моим мнением, так что, вопрос был улажен, под выпивку и звон бокалов, полумраке одного из баров Манхэттена, это такое питейное заведение на планете Земле. Мисс Вентворт попала одной стрелой в две мишени сразу, если можно так выразиться, став подходящей кандидатурой для интересов моих вышестоящих товарищей на севере, и удовлетворив требованиям нового и ценного клиента, в настоящее время находившегося в том же самом регионе.

— Великолепно, — прокомментировал Лорд Нисида.

— Все, что оставалось, — сказал Трасилик, — довести до сведения жадной, беспринципной, но красивой Мисс Вентворт информацию о возможном богатстве. И она помчалась к этому как вуло к Са-Тарне.

— Неплохо, — похвалил Лорд Нисида.

Я заключил, что Мисс Вентворт была точно тем, что подразумевал Лорд Нисида.

— Я не понимаю ничего из того, что Вы здесь рассказали, — проворчала блондинка.

— Ты ничего не стоишь, — сообщил ей Трасилик.

— Я ничего не понимаю! — выкрикнула она. — Вы наняли меня! У нас был договор! Вы заплатили мне! Вы перевели мне аванс, символический предварительный гонорар, как Вы это назвали, сто тысяч долларов!

— Эти деньги никогда не переводились, — пожал плечами мужчина.

— Но я же видела бумаги, подтверждение, — напомнила Мисс Вентворт.

— Конечно, — кивнул светловолосый мужчина.

— Я не понимаю!

— Не думаю, что это настолько трудно понять, — усмехнулся Трасилик.

— Кто были те бизнесмены, о которых Вы говорили? — спросила Мисс Вентворт.

— Двое моих знакомых, — отмахнулся от нее Трасилик.

— Вы все выдумали, — заявила она. — Не было ни одного такого! Все заискивали передо мной. Не было ни одного, кого бы я не ослепила и не очаровала! Все искали моего расположения, моей улыбки. Я была популярна!

— Да я и не сомневаюсь в твоей популярности, — заверил ее Трасилик. — Вероятно, не было ни одного, кто время от времени не прикидывал, как Ты могла бы смотреться голой и связанной у их ног.

— Нет! — возмутилась женщина. — Они были джентльменами!

— Джентльмен, — хмыкнул Трасилик, — далеко не всегда исключает мужчину.

— Женщина, — заявила Мисс Вентворт, — наделена правом использовать свое очарование, дразнить, притворяться и так далее.

— Возможно, но только женщины определенного вида, — заметил Трасилик.

— Я была успешна, — сказала блондинка. — Я привлекла много инвестиций, много щедрых клиентов, значительные капиталовложения для моей компании!

— Это верно, — признал Трасилик. — И твоя практика всегда носила вуаль взаимного интереса, основательной эксплуатации уместных возможностей, предельной деловой эффективности, самых высоких стандартов коммерческого профессионализма, но, под всем этим скрывались планы одностороннего преимущества, как для вашей конторы, так и для тебя лично, и наконец, Ты бесстыдно добивалась своих целей, пытаясь очаровать мужчин, разбудить их потребности, тысячей улыбок, предположением обещаний, разбрасыванием различных обольстительных намеков.

— И я был успешна в этом, — заявила Мисс Вентворт. — Я одурачила их всех!

— Некоторые из твоих клиентов, насколько я понимаю, — хмыкнул Трасилик, — потеряли много денег.

— Это не мои проблемы, — пожала она плечами. — Они были простофилями, легковерными болванами, все они!

— Интересно, — протянул Трасилик. — Мне кажется, что Ты уверена, что ни один из тех мужчин не раскусил твоих методов и уловок, что ни один из них не понял того, что Ты делала, и как Ты это делала.

— Ни один! — уверенно сказала женщина.

— Некоторые точно поняли, — заверили ее Трасилик, — и несомненно кое-кто их других тоже. Не все мужчины наивны, не все — глупцы и простофили.

— Ни один ничего не понял, — настаивала Мисс Вентворт.

— Некоторые поняли тебя даже слишком хорошо, — усмехнулся Трасилик. — Сделав вид, что уступили твоей довольно топорной хитрости, сочтя твои нарочитые уловки прозрачными, они втайне потешались над тобой и даже презирали.

— Нет! — буркнула блондинка. — И могу я спросить, кем были те два предполагаемых бизнесмена, о которых Вы упомянули ранее?

— Спросить Ты можешь, — кивнул он. — Но и только.

— Кем они были? — потребовала ответа Мисс Вентворт.

— Любопытство, — хмыкнул светловолосый, — не подобает такой как Ты.

— Такой как я? — озадаченно повторила она.

— Если Ты будешь упорствовать в этом вопросе, — предупредил Таджима, — может встать вопрос о необходимость снова ограничить твою речь.

Мисс Вентворт сердито посмотрела на него через плечо, но ничего не сказала. Понятно, что у нее не было желания, впрочем, как и большинства женщин, повторно подвергнуться позорному унижению шара и ремня, который уже один раз представил ей доказательства того, что в этом мире женщине не всегда можно было говорить, как и когда она хотела.

Я думаю, что в этот момент она начала подозревать более глубокие значения своего пола, чем ей были известны на Земле.

— Я много слышал о женщинах вашего вида, — сказал Лорд Нисида, обращаясь к Мисс Вентворт. — И я долго надеялся встретить одну из них.

— Моего вида? — не поняла она. — Одну из нас?

— Да, — кивнул он, а затем, посмотрев на Таджиму, велел: — Будь добр, опустите ткань до ее плеч.

Мисс Вентворт дернулась, но была удержана на месте двумя охранниками. Таджима приспустил ткань.

— Ты носишь рабский ошейник, — прокомментировал Лорд Нисида.

— Это была часть моей маскировки! — воскликнула Мисс Вентворт. — Я — свободная женщина!

— Он смотрится очень привлекательно, — заметил Лорд Нисида. — Снимите его.

— Я не могу! — раздраженно буркнула она.

— Вы не можете? — удивился Лорда Нисида.

— Нет, — крикнула женщина. — У меня был ключ, и я могла бы избавиться от него, но это животное, этот монстр, Тэрл Кэбот, тот, кого мы доставили сюда для Вас, отобрал у меня ключ и выбросил его в море!

— Понятно, — улыбнулся Лорд Нисида.

Рабские ошейники сделаны не для того, чтобы их могли снять рабыни.

— Снимите эту ненавистную вещь с моей шеи! — крикнула блондинка.

Сесилия пораженно уставилась на нее. Девушка любила свой ошейник. Если бы у нее было право владеть собственностью, это было бы ее самое любимое имущество. Фактически, конечно, ошейник, как и она сама, принадлежал ее владельцу. В ошейнике у нее были безопасность и идентичность. По-своему, это определяло ее и управляло ее поведением, как она должна действовать, как и когда она могла говорить, что она могла делать, или не сделать, и так далее. Она хотела принадлежать и, принадлежа, быть любимой. Ей нравилось принадлежать мужчине, быть его беспомощной, уязвимой, абсолютной собственностью. Насколько свободна она была, стоя на коленях у его ног, как правильна и прекрасна! А кроме того, это означало что, она была женщиной имеющей значение, что у нее была ценность, что она могла быть куплена и продана. К тому же, далеко не каждая женщина могла оказаться в ошейнике. Ошейник был свидетельством ее желанности как женщины. Он как бы говорил: «Вот женщина, которая была найдена интересной для мужчин». А со стороны женщины могло бы быть сказало, что-то вроде: «Взгляните на меня. Присмотритесь ко мне. Я была признана достойной ошейника». Это был своеобразный знак качества, свидетельство превосходства.

Лорд Нисида перевел взгляд на одного из своих подчиненных, стоявших около входа в павильон, и приказал:

— Принеси подходящие инструменты.

— Отлично! — вздохнула Мисс Вентворт.

Охранник через мгновение исчез по ту сторону занавеса, а Мисс Вентворт посмотрела на меня с триумфальным видом.

Затем в прицел ее глаз попал Трасилик.

— Похоже здесь возникло недоразумение, Мистер Стивенс, — констатировала она. — Это очевидно. Теперь, в свете сочувствующего понимания и вдумчивого внимания нашего общего друга, благородного Лорда Нисиды, от которого, как я понимаю, Вы зависимы, мы можем вкратце пересмотреть наши проблемы. У нас по-прежнему остались нерешенные вопросы, например, мое вознаграждение, которое, кстати, теперь должно быть значительно увеличено, учитывая мои неудобства и затруднения, затем мое возвращение на Землю и все такое.

— Дело в том, Мисс Вентворт, — усмехнулся Трасилик, — что фактически Лорд Нисида и я, в некотором смысле, союзники, и ни один из нас не зависим от другого.

— Однако я вижу, что пожелания Лорда Нисида имеют для вас большое значение.

— Разумеется, — не стал отрицать он.

Тогда Мисс Вентворт повернулась к Лорду Нисиде и заявила:

— Мне понадобится гардероб. Это не обязательно должна быть земная одежда, дорогая, элегантная, изящная, модная, к которой я привыкла на Земле, поскольку я прекрасно понимаю, что такую здесь раздобыть будет трудно. Но, Вы же понимаете, что мне нужно что-то, что будет скрывать меня вполне достаточно и в рамках приличий. Думаю, одежды сокрытия, те, которые носят свободные женщины Гора вполне подойдут. Вуаль, учитывая определенные аспекты местной культуры, также не была бы лишней.

Лорд Нисида улыбнулся.

В этот момент вернулся мужчина, покинувший павильон некоторое время назад. Он ввел внутрь крупного товарища, причем не из «странных людей», принесшего инструменты. Трудно сказать, был ли он из касты кузнецов, но определенными навыками их ремесла он владел неплохо.

Через пару моментов тонкое, аристократичное, прекрасное горло Мисс Вентворт было освобождено от легкого, привлекательного ошейника.

Женщина сразу распрямилась и, тряхнув головой, пустила волну по своим волосам, разбросав их по плечам. Надо признать, это получилось у нее неплохо. Да что там неплохо, это было чертовски привлекательно. Несомненно, это предназначалось, чтобы произвести эффект на Лорда Нисиду. Мне нетрудно было понять, почему столь многие мужчины так стремились понравиться этой женщине.

— Спасибо, — поблагодарила она Лорда Нисиду.

— Ну, а теперь, — сказал Лорд Нисида Таджиме, — давайте посмотрим на нее.

Ошеломленная блондинка, не веря своим ушам, уставилась на Лорда Нисиду.

Таджима шевельнул пальцем, и каждой из охранников, что стояли по бокам Мисс Вентворт, взялись за ее запястья и мгновением спустя за плечи.

— Что Вы делаете! — вскрикнула Мисс Вентворт. — Нет! Нет!

Она еще попыталась бороться, цепляться за ткань, удерживать ее, но женская сила была ничем по сравнению с мощью двух мужчин. Ткань была вырвана из ее пальцев, руки разделены и отведены в стороны. Блондинка опустила голову вниз, наклонилась вперед и принялась дико, отчаянно, изо всех сил бороться.

— Пожалуйста, пожалуйста, — уговаривал ее Таджима. — Это должно быть сделано изящно.

— Прекратите! Прекратите! — вопила Мисс Вентворт, извиваясь в руках охранников.

Конечно, изящного в этом было мало. Когда женщина подарок или приз, должна быть показана владельцу, торговцу, капитану, Убару или кому-то подобному, подарок или приз обычно показывается официально, изящно где-то даже церемониально.

Тогда охранники оттянули ее руки немного назад, держа одной рукой за запястье, а другим придерживая выше локтя. Это вынудило ее выпятить грудь, что подчеркнуло фигуру.

Ее глаза были широко распахнуты. Черты лица исказило выражение чрезвычайной тревоги.

Земная женщина была хорошо продемонстрирована Лорду Нисиде, который тщательно осмотрел ее тело, и, по-видимому, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул, одобрил увиденное.

Я рискнул предположить, что его чувство прекрасного удовлетворено, и даже очень удовлетворено.

— Что Вы делаете! — крикнула ошеломленная женщина.

— Оцениваю свою новую рабыню, — снизошел до ответа Лорд Нисида.

— Я не рабыня! — возмутилась она. — Я — свободная женщина!

— Вовсе нет, — усмехнулся Трасилик. — Ты уже в течение многих месяцев, сама того не понимая, была рабыней. Ты была ею даже в течение нескольких недель на Земле, продолжая проворачивать свои мелких, коварные делишки от имени вашей конторы, как бы невинно используя свою хитрость и очарование, чтобы подольщаться к богатым клиентам, выманивая их деньги. У тебя хорошо получалось ослеплять мужчин, которых Ты, по твоим же собственным недавно сказанным словам, презирала. Ты была рабыней с того самого момента, как твое имя появилось в списках приобретения.

— Нет, — закричала блондинка, — нет!

— Я внес его лично, — напомнил Трасилик, — причем в тот самый день, когда мы познакомились за завтраком, во время которого, если Ты помнишь, Ты пыталась соблазнить меня присоединиться к списку твоих клиентов, к длинной веренице наивных людей, добивавшихся твоего внимания, стремившихся понравиться тебе, воздать должное твоему очарованию и красоте, готовых обменять капитал, часто не их собственный, на одну из твоих улыбок. Мой интерес к тебе, можешь считать это хоть лестью, хоть комплиментом, вспыхнул моментально. Фактически, как только Ты приблизилась к моему столу, этакое невинное, очаровательное, холеное, хищное маленькое животное, я сразу решил, что Ты будешь гораздо лучше выглядеть, не сидя со мной за одним столом в своем тщательно подобранном шикарном деловом костюме, а стоя на колени около него, на ковре, опустив голову, полностью голой, если не считать ошейника. А уже через несколько фраз нашей беседы я решил, что внесу тебя в список приобретения для ближайшей отправки товара. И я это сделал, и, как только твое имя появилось в том списке, Ты перестала быть свободной женщиной. Ты стала рабыней.

— Нет! — снова крикнула женщина.

— Теперь можешь начинать причитать, — усмехнулся он. — Учитывая твой характер, природу, предрасположенность, действия и так далее, это было более чем уместно, чтобы Ты была порабощена. Неволя является правильным выбором для такой как Ты. Такие женщины как Ты должны быть рабынями. Ты заслужила свою неволю. Для такой как Ты неволя не просто подходящая судьба, но и полностью соответствующая и необходимая.

— Лорд Нисида! — воскликнула Мисс Вентворт. — Не позвольте этой жестокой шутке продолжаться и далее. Я голая, и мужчины могут пялиться на меня!

— Разумеется, — кивнул Лорд Нисида, — ведь Ты — рабыня.

— Но Вы же избавили меня от ошейника! — напомнила она.

— Только для того, чтобы его можно было заменить другим, — пояснил он. — Моим.

— Я готова и дальше притворяться рабыней! — крикнула блондинка. — Давайте я снова приму свою маскировку. Я выставлена на показ! Я охотно буду носить даже ту позорную тунику, что у меня была, как бы оскорбительно это ни было!

— Ты — рабыня, глупая Ты шлюха, — засмеялся Трасилик.

— Нет, нет! — закричала она, снова безуспешно попытавшись вырваться из захвата двоих охранников.

Таджима поднял отрез ткани, встряхнул, аккуратно свернул его и повесил на предплечье.

— Видите, какая светлая кожа у моей новой рабыни, — сказал Лорд Нисида двум своим контрактным женщинам.

Обе захихикали. Та что слева, если смотреть с моей стороны, повела носом и осведомилась:

— А это не от нее воняет, Лорд Нисида?

— Ее следует отмыть, — констатировал тот.

— Пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась бывшая Мисс Вентворт, — верните мне мою тунику!

— Ты просишь об этом? — уточнил Лорд Нисида.

— Да, да! — отчаянно закивала она головой.

— Ту позорную туника, которая является всего лишь оскорбительным знаком деградации? — добавил мужчина.

— Да, — заверила его блондинка, — да, пожалуйста!

— Нужно будет постараться стать достойной туники, — сообщил ей Лорд Нисида, а затем, обращаясь у двоим охранникам, удерживавшим обезумевшую белокурую рабыню, приказал: — Проследите, чтобы она была тщательно отмыта, а затем уделите внимание ее клейму и ошейнику. И пусть клеймом будет «Кеф».

Это было наиболее распространенное рабское клеймо на Горе. Его носило большинство рабынь. Обычно его выжигают на левом бедре, чуть ниже ягодицы, возможно, из-за того, что большинство рабовладельцев праворукие. По-видимому, раздевающий узел на некоторых видах туник располагается на левом плече по той же самой причине.

— Вайт! Грегори! Грегори! — закричала та, кто когда-то была Маргарет Вентворт.

— Ого, я уже «Грегори», — хмыкнул он.

— Да, Грегори, Грегори! Пожалуйста, Грегори, объясни им, что это какая-то ужасная ошибка.

— Раньше Ты никогда не называла меня Грегори, — заметил мужчина.

— Помоги мне, Грегори! — заплакала блондинка.

— Почему? — поинтересовался тот.

— Я позволю тебе обнять меня! — пообещала она. — Я позволю тебе целовать меня! Я знаю, что Ты всегда хотел этого! Помоги мне! Помоги мне!

— Ты думаешь, что можешь заключить сделку со свободным мужчиной, рабыня? — уточнил Лорд Нисида. — Падай на коленях, целуй и облизывай его ноги, вымаливая прощения.

Охранники тут же отпустили рабыню, и она, испуганная до полусмерти, опустилась на колени перед Пертинаксом, опустила голову и принялась вылизывать и целовать его ноги.

— Мне очень жаль, — всхлипнула женщина. — Простите меня, Грегори.

— Я — Пертинакс, — сообщил он ей.

— Да, да, — закивала головой она. — Вы — Пертинакс. Пожалуйста, Пертинакс, простите меня.

— Рабыни, — предупредил я, — не имеют права обращаться к свободному человеку по имени. Любому свободному мужчине они должны говорить «Господин», а свободной женщине — «Госпожа».

Рабыня подняла на меня взгляд, в ее глазах, блестевших от заполнивших их слез, застыло страдание, затем она снова склонила голову к ногам Пертинакса и, всхлипнув, произнесла:

— Простите меня, Господин.

— Продолжай, — безжалостно потребовал Пертинакс.

И прежняя Мисс Вентворт мягко и испуганно вернулась к прежнему занятию у ног свободного мужчины.

Думаю, что я заметил, краткое движение внезапного понимания, глубокого осознания, промелькнувшее в теле рабыни. Несомненно, это был первый раз в ее жизни, когда она вот так стояла на коленях перед мужчиной, уже не говоря о выполнении подобного действия.

Она хорошо выглядела у его ног как рабыня, но, впрочем, разве не любая женщина хорошо выглядят у ног мужчины, будучи его рабыней?

— Пожалуйста, простите меня, Господин, — прошептала блондинка.

— Прощаю, — благожелательно сказал Пертинакс.

— Помогите мне, — попросила она, посмотрев на него снизу.

— Боюсь, что ничего не смогу сделать, — развел руками Пертинакс.

— Пожалуйста, скажите им, что я не рабыня, — предложила она.

— Подозреваю, — заметил Пертинакс, — что Ты как раз таки рабыня, или скоро ей станешь.

Выпрямившись на коленях, женщина спрятала лицо в руках и заплакала.

— Уведите ее, — приказал Лорд Нисида.

Один из охранников наклонился и, схватив блондинку за левое плечо, рывком поставил ее на ноги.

Тогда она обернулась ко мне и дико закричала:

— Спасите меня! Сделайте что-нибудь! Деритесь за меня! Спасите меня!

Признаться, меня заинтересовало, что прежняя Мисс Вентворт, в этой ситуации, если ни в какой другой, внезапно поняла зависимость женщин от мужчин. Мужчины, если бы они захотели, могли сделать с женщинами все, что бы им ни вздумалось. Этот простой очевидный факт не был настолько ясен на ее прежней планете, хотя он оставался фактом и там, точно так же как и здесь. В том мире женщины обычно жили в убежищах цивилизованных правил приличий, за заборами общества, окруженные неисчислимыми традициями и законами, с их разнообразными способами принуждения и санкциями. В такой ситуации женщины считают, что им многое позволено, даже не задумываясь над тем, что это просто принято, что им все позволенным.

— Боюсь, Лорд Нисида, — покачал головой Таджима, — эта женщина непередаваемо глупа.

— Э нет, — не согласился с ним Трасилик, — она не глупа. Она просто невежественна. На данный момент, боюсь, верно то, что она плохо понимает свой ошейник, и ничего не знает о мехах.

— Ей стоит научиться, причем как можно скорее, — заметил Лорд Нисида.

— Плеть быстро научит ее, — заверил его Таджима, бросив странный взгляд на Сумомо, контрактную женщину, стоявшую справа.

Она, действительно, была прекрасной молодой штучкой.

Она насмехалась над Таджимой, и я заключил, что у него был довольно низкий статус, поскольку женщины «странных людей» приучены уважать мужчин. Даже старшая сестра должна поклониться первой перед младшим братом.

— Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — позвал меня Лорд Нисида, — что Вы думаете о моей новой рабыне?

Я только пожал плечами. Мне показалось, что не было смысла, что-то говорить о ней.

— Понятно, — кивнул Лорд Нисида. — Вы хотели бы получить ее?

Рабыня посмотрела на Лорда Нисиду с недоверием. Думаю, в этот момент, она впервые начала понимать себя собственностью, которую можно было бы передать, обменять, купить или продать и так далее.

В глазах Сесилии, поднявшей взгляд на меня, мелькнуло беспокойство. Она-то сознавала себя собственностью. И ей нравилось быть собственностью, и сознавать себя этим, но я не думал, что она стремилась к тому, чтобы ее подарили или продали. Конечно, ей нравилось то, что ею владели, но при этом было ясно, если я не ошибаюсь, она жаждала оставаться собственностью одного, особого владельца. Она хотела, чтобы именно я оставался ее владельцем. Ее беспокойство, как мне кажется, имело отношение к тому, что ей только что в очередной раз недвусмысленно дали понять, что она без долгих размышлений могла быть переданной или проданной кому-то другому. Рабыня является собственностью, она полностью во власти владельца. Кроме того, она, похоже, боялась, что я мог бы принять предложение Лорда Нисиды, после чего она больше не будет моей единственной рабыней. Большинство рабынь отчаянно жаждут быть единственными рабынями одного мужчины. То, что она при этом могла бы стать «первой девкой» по отношению к наглой «Константине», может оказаться слабым утешением в случае, если придется бороться с ней за внимание господина. Некоторые рабовладельцы, конечно, если они могут себе это позволить, имеют по несколько рабынь, чтобы каждая старалась превзойти другую в том, чтобы лучше его ублажить. Лично я считаю, что лучше иметь одну рабыню, но такую, которая стремилась бы настолько любить, доставлять удовольствие, быть настолько горячей и страстной, чтобы у ее господина не возникло желания завести другую. Разумеется, у рабовладельца может быть много рабынь, у торговца, скажем, могут быть десятки, к Убара сотни и так далее, но рабыня, в ее полной потребностей женственности, обычно хочет быть единственной собственностью одного господина, которого ей не придется делить с другими.

— Благодарю вас, великий лорд, — ответил я, — но я доволен той, которая стоит на колени по левую руку от меня.

Лорд Нисида понимающе кивнул. Его предложение должно было быть подлинным, но я уверен, что он не ожидал, что оно будет принято.

— Значит, тебя зовут Пертинакс? — уточнил Лорд Нисида у прежнего Грегори Вайта.

— Да, — ответил тот.

— Ты хотел бы иметь эту рабыню? — спросил Лорд.

— Нет, — покачал головой Пертинакс.

Рабыня недоверчиво уставилась на него.

— Но Вы же всегда хотели меня! — воскликнула она.

— Тогда я еще не знал тебя, — развел руками мужчина. — Здесь я впервые изучил твою истинную природу и характер, кто Ты, и чем Ты занималась.

— Примите меня! Заберите меня себе! Владейте мной! — взмолилась она.

— Нет, — отмахнулся от нее Пертинакс.

— Пожалуйста! — попросила прежняя Мисс Вентворт. — Владейте мною!

— В этом случае Ты принадлежала бы, — пояснил он, — но Ты не думала бы о себе как о принадлежащей. Но, я уверен, что со временем Ты поймешь, своим сердцем и своим животом, что Ты принадлежишь, по-настоящему принадлежишь.

— Спасите меня от этой судьбы! — всхлипнула она.

— Мне было приятно чувствовать твои губы и язык на моих ногах, — сказал он.

— Так оставьте меня себе, — предложила женщина. — Владейте мной!

— Нет, — снова отказался Пертинакс.

— Я не понимаю, — всхлипнула блондинка.

— Ты никчемная, — пожал он плечами. — Ты мелочная, радикально, до мозга костей мелочная.

Она стояла перед нами, во власти охранника, голая, несчастная, потрясенная, ошеломленная.

И снова я подумал, что предложение Лорда Нисиды было подлинным, но, и в этот раз я был уверен, что он не ожидал, что оно будет принято. Судя по всему, он был проницательным знатоком мужчин. Лично я не видел в этом ничего удивительного, на мой взгляд, очевидно, что человеку, не имеющему такой остроты оценки, просто нечего делать на его месте. В действительности, я был убежден, что эти формальные предложения с его стороны, по большей части были предназначены, чтобы выразить его презрение к рабыне. Некоторые мужчины, конечно, сочтут приятным поработить женщину, к которой они относятся с презрением, а затем относится к ней соответственно. А потом, когда рабские огни запылают в ее животе, и она превратится в беспомощную пленницу своих потребностей, с удовольствием наблюдать, как она пресмыкается в ногах, обессиленная, жалкая, умоляющая хотя бы о легчайшем прикосновении.

— Я надеюсь, Лорд Нисида, — предположил Трасилик, — рабыня пришлась по вкусу вашим чувствам.

— Моим чувствам она пришлась по вкусу, — ответил Нисида, — но я не уверен, что она по вкусу моему сердцу.

— В неволе, — заметил я, — женщина зачастую полностью преображается.

И это было не голословное утверждение. Неволя, в которой женщина изучает свою женственность, воздействует на женщину не только сексуально, но и исправляет ее моральные и личные качества. В ошейнике и в подчинении, она познает служение, удовольствие, цельность и любовь. В ошейнике, и в полном и категорическом подчинении своему господину, сексуально, эмоционально и личностно, она становится собой, она становится счастливой.

— Если Лорд Нисида не рад, — сказал Трасилик, — мы можем подобрать для него другую.

— А эту, — предложил Таджима, у которого, насколько я понял, с самого начала имелись большие сомнения относительно прежней Мисс Вентворт, — поскольку она вряд ли будет достойным мясом для ларлов или слинов, можно связать и бросить в мусорную яму на радость копошащихся там уртов.

Судя по всему, большинство присутствующих в целом были согласны с его предложением. Похоже, она была признана никуда не годным рабским материалом.

Что до меня, так я не думал, что она будет плохо смотреться на сцене торгов, если, конечно, будет хорошо продемонстрирована.

— Поживем, увидим, — подытожил Лорд Нисида, я затем перевел взгляд на двух охранников, державших прежнюю Мисс Вентворт и приказал: — После клеймения и ошейника, обрить ее голову, отправить в стойла и проследить, что она поняла, что она — рабыня.

— Да, великий лорд, — хором отвалили охранники и покинули павильон, уводя с собой прежнюю Мисс Вентворт, плачущую, но боящуюся говорить.

— Прискорбно, — сказал Лорд Нисида.

— Мы можем раздобыть для вас другую, — предложил Трасилик, явно обеспокоенный. — А эту Вы можете вернуть мне. Я не возражал бы иметь ее под своей плетью.

— Ваш выбор был превосходен, — успокоил его Лорд Нисида и, видя удивление на лице Трасилика, пояснил: — Если она хорошо изучит свой ошейник, другой может найти ее приемлемой.

— Я думал, что Вы хотели ее для себя, — сказал Трасилик.

— Нет, — покачал головой Лорд Нисида. — Ее рыжие волосы, голубые глаза и светлая кожа будут редкостью у нас дома. Она может фигурировать среди множества подарков для другого.

— И для кого же? — полюбопытствовал Трасилик.

— Для сегуна, конечно, — ответил ему Лорд Нисида, а потом, посмотрев на меня, сообщил: — Вот теперь мы можем перейти к действительно важным вопросам.