Мечники Гора

Глава 41 Нас преследуют

Было утро нашего третьего дня в море.

Два моряка стояли у правого борта и, перегнувшись через планширь, смотрели назад. Заинтересовавшись, я присоединился к ним, но ничего не заметив, стал просто смотреть на море.

Оно было спокойно. «Тор-ту-Гор» только появился из-за горизонта, и теперь медленно поднимался прямо над нашим кильватерным следом. Небо было зимним, хотя до Руки Девятого Прохода, после которой наступало зимнее солнцестояние, было еще далеко.

К десятому анну, то есть к гореанскому полудню, того дня, когда мы прорвались из Александры, корабль радикально изменил курс. Я заключил, что Атий пересмотрел свое мнение о небе, или это сделал кто-то, до кого он мог донести нужную информацию. К шестнадцатому ану шторм уже бушевал к северу от нас. Это было видно по зыби на потемневшей воде. Если бы мы держали прежний курс, то оказались бы поблизости от полосы циклона, если не втянулись внутрь. Впрочем, если честно, это мог быть не больше чем сильный шквал. Возможно, он продлился бы немногим более четверти ана. Вероятно, галера выдержала бы его, даже не раскатывая над палубой брезент. Однако трудно загадывать наперед в таких вопросах. Никто не может знать, что именно предвещает небо, только то, что оно что-то предвещает. Лично я, особенно на непроверенном судне, не решился бы бросить вызов неизвестности. Впрочем, тот, кто управлял кораблем Терсита, кто бы ни был его капитаном, решил поступить точно так же. Безусловно, многие шторма покрывают сотни квадратных пасангов моря, и избежать их можно не больше, чем избежать самого моря. Кроме того, некоторые шторма длятся по несколько дней. Капитаны стремятся не связываться с такими штормами, но иногда приходится бежать перед ними. В галере обычно снимают мачту и рею, чтобы не подарить их ветру, или, в случае необходимости, поднимают самый маленький из своих парусов, так и называемый — штормовой парус, поворачиваются кормой к шторму и бегут перед ним, как мог бы бежать табук, пытающийся оторваться от преследования ларла. Следующим утром, переговорив с вахтенным на руле, я убедился, что мы вернулись на прежний курс, держа его на пролив между Косом и Тиросом.

Как уже было отмечено, шло утро нашего третьего дня в море.

— Отстает, — прокомментировал один из моряков.

— Надо же, а ведь плыл за нами, начиная с Александры, — сказал второй.

— Ослаб, — заключил первый.

— Ныряет, — заметил второй.

— Скорее тонет, — поправил его первый.

«Странно, — подумал я, — чего это морской слин увязался за нами, да еще и плывет от самой Александры?»

Возможно, они не редкость в этих водах, тем не менее, мы уже забрались довольно далеко от берега, а морские слины, как и любые другие виды морских хищников, предпочитают держаться в районе рыбных банок, если можно так выразиться, то есть мелководий и прибрежных зон, где солнечного света достаточно для бурного роста морской флоры, основы богатой морской экологии.

Но теперь мы были очень далеко от берега.

Кроме того, морские слины обычно держатся стаями. Встретить их поодиночке можно довольно редко.

— Как морской слин может утонуть? — удивился я.

— Это животное безумно, — заявил первый матрос.

— Это не морской слин, — пояснил второй, оборачиваясь. — Это — сухопутный зверь. Видите, какая к него широкая голова и челюсти.

Морской слин — животное необычное, по-видимому, так или иначе связанное с сухопутными разновидностями слинов. У него намного более тонкое тело, и голова — узкая, подобная ножу. Его шесть сильных конечностей — плавники, и не предназначены для хватательных движений. Не до конца ясно, является ли морской слин потомком сухопутного, просто адаптировавшимся к морской среде обитания, или это независимо развивавшееся животное. Его тело напоминает змеиное. Он приближается к своей добыче тихо, плавно, обычно сзади справа или слева, а затем делает резкий бросок, посылая себя вперед, внезапным ударом хвоста. Это самое быстрое существо из живущих в море. Самый опасный момент его жизни это рождение, когда из его матери в воду попадает кровь, привлекающая других хищников, в особенности девятижаберных гореанских акул. В такое время несколько самцов кружат вокруг матери и младенца, защищая их. Удар узкой морды морского слина, нанесенный с разгона, может лишить жабры акулы возможности извлекать кислород из воды, или проломить ей ребра. Узкие треугольные челюсти, приблизительно восемнадцать дюймов длиной, усыпанные острыми, как бритва зубами, могут обхватить и оторвать голову многим разновидностям акул. У матери, заключенной в оборонительное кольцо, есть всего несколько енов, за которые она должна успеть вытолкнуть младенцу к поверхности для его первого глотка воздуха.

— То есть это не морской слин? — удивился я.

— Нет, — подтвердил первый моряк.

— Он исчерпал силы, — сообщил второй.

— Удивительное животное, — восхищенно сказал первый. — Он преследует нас от самой Александры. Плывет все это время за нами, даже по ночам как-то умудряется не терять нас и не отставать, притом, что мы идем попутным ветром. Сила у него просто невероятная.

— Которая теперь закончилась, — заметил другой.

— Так и должно быть, — развел руками первый.

— Теперь он умирает, — вздохнул второй.

— Он следовал за судном? — уточни я.

— Так точно, Командующий, — ответил первый из этих двух моряков.

— Но как, почему? — спросил я.

— Оно безумен, — пожал плечами первый.

— В любом случае он уже тонет, — сказал второй. — Ну все, нам пора на вахту.

— Хо! — внезапно, даже для самого себя крикнул я вахтенному офицеру, и торопливо поднялся по трапу на палубу юта.

— Командующий? — удивленно посмотрел на меня он.

— Трубу, — нетерпеливо потребовал я. — Дай мне свою трубу!

Мужчина снял с плеча ремень, на котором висела подзорная труба Строителей.

Оперевшись локтями на высокий реллинг юта, я рассмотрел черную точку на волнующейся поверхности воды и направил тубу на нее. Он теперь был едва видим, даже вооруженным глазом. Волны отметили место, дальше которого наш таинственный преследователь продвинуться не смог.

Я сбросил портупею с плеча и бросил ножны на палубу.

— Стойте, Командующий! Не делайте этого! — закричал вахтенный офицера.

Но его крик остался позади и вверху, а я, краем глаза увидев, мелькнувший справа от меня могучий руль, вошел в холодные воды сверкающей Тассы.