Меч Севера

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Когда они добрались до Зеленых Дебрей, пошел снег, как это бывает поздней осенью.

Кейн вытер с бороды иней обратной стороной ладони и огляделся по сторонам, проверяя, как там сиротки. Им как–то удалось добраться до опушки великого леса, не потеряв ни одного ребенка, хотя Крошка Том сильно заболел вчера днем, а другие, похоже, были на грани. Все сироты сильно мерзли и выглядели несчастными, но, наперекор обстоятельствам, они оставались живы.

По промерзшей траве прохрустели сапоги, подошел Брик и встал рядом с Кейном. Вместе они всматривались в глубины Зеленых Дебрей.

— Он умер, да? — сказал в конце концов Брик, нарушив тишину.

Со времени их встречи с гхоламом прошла почти неделя, и все это время юноша говорил очень мало. Они были очень заняты тем, чтобы доставить найденышей в безопасное место, это верно, но старый воин чувствовал, что в молчании парня кроется нечто большее. То, как Брик старался поймать его взгляд, напомнило ему Магнара в те давно ушедшие годы. Кейн сморгнул с глаз снег.

— Да. Он умер.

В деревьях завыл порывистый ветер, и Брик вздрогнул. Как и Кейн, он отдал свой плащ сиротам, чтобы помочь им согреться.

— В конце концов, он спас нас всех.

Кейн кивнул.

Повернувшись, Брик посмотрел на Коринну, она делила оставшиеся скудные запасы еды. Сам мальчик почти ничего не ел. Раньше он был худым, но теперь от него остались только кожа да кости.

— Почему ты не сказал ему правду? — спросил юнец.

Кейн смотрел, как его дыхание превращается в утреннем воздухе в дымку, подбирая верный ответ на этот вопрос. Честный ответ.

— Иногда ложь разрастается так, что правда принесет больше вреда, чем пользы, — ответил он. — И еще — я чертов старый дурак.

— Он пошел бы за тобой на край света.

Кейн хмыкнул и отвернулся. С изрядным усилием он опустился на колени и сделал вид, что ищет на земле следы. По правде говоря, он и понятия не имел, что там ищет, но это помогло ему скрыть лицо от Брика. — Он был самым верным другом, какого может только пожелать человек, — мрачно проговорил он. — Таких, как он, сейчас мало.

Он вспомнил последние слова Волка, сказанные ему. «Если я когда–либо увижу тебя снова, я тебя убью. Обещаю».

Джерек больше не увидит его, он знал это наверняка. Гхолам — оружие, созданное богами, неодолимая убивающая машина, и ни один человек не мог даже надеяться убежать от него, особенно — в тех покинутых руинах. То, что Джерек выиграл для них время, чтобы они смогли удрать в безопасное место, было просто поразительно. Если кто и мог сделать такое, то это — Волк.

— Дети готовы идти. Ты плачешь?

Чертыхнувшись про себя, Кейн сморгнул слезы, когда Яна Шах Шан неожиданно возникла над ним. Он не слышал, как она подошла. Эта женщина двигалась тихо, как призрак.

— Я в порядке, — проворчал он. — Чертов снег в глаза попал. — Бродар медленно выпрямился, его похрустывающие колени болели сильнее, чем когда–либо. — Как только окажемся в лесу, сможем развести костер. Согреемся все, пока это не пройдет.

— А это не привлечет внимание Дикого люда?

— Может быть, но мы с ними сразимся, если до этого дойдет. А вот с холодом не сразиться.

Яна кивнула и повернулась, чтобы помочь Коринне, которая пыталась заставить Майло что–нибудь съесть. Крошка–сирота не переставал спрашивать о Хрипуне. Он был слишком мал, чтобы понять, что его большой зеленый друг не вернется.

— Я могу поохотиться на дичь, — сказал Брик. — Джерек меня научил.

Глядя на то, как огненноволосый юнец возится со своим луком, Кейн ощутил теплое чувство гордости за мальчишку. Он превращался в мужчину, к тому же — настоящего. Если ему удалось сделать что–то правильное за последние несколько месяцев, так это пощадить Брика, спасти ему жизнь, когда у него была такая возможность.

С Кейном и Бриком во главе странная маленькая группа вошла в Зеленые Дебри. Когда лес радушно принял их в свои снежные объятия, Кейн вознес духам безмолвную молитву за то, что помогли сюда добраться.

Он также помолился за друзей, которых потерял на этом пути. За Джерека. За Хрипуна. Даже за Гластона, дядю Брика. Он не мог избавиться от чувства, что довольно скоро присоединится к ним.

Дни сливались один с другим, пока они пробирались через Зеленые Дебри по неровным тропам, ведущим на север. Становилось все холоднее, но даже поздней осенью лесной полог укрывал их от худших капризов приближавшейся зимы. Время от времени снежный буран сотрясал деревья и застилал землю белым покровом, но здесь было достаточно дров для костра, и дичи для охоты, и воды, чтобы наполнить опустевшие бурдюки. Брик приносил кроликов и оленя, даже маленького кабана, хотя Кейн чуть не сорвал себе спину, пока тащил его в лагерь. Однако они хорошо питались, и вскоре настроение детей значительно улучшилось.

Однажды спокойным вечером, через неделю после того, как они вошли в Зеленые Дебри, Коринна безуспешно пыталась развести костер, пока Кейн и Брик, сидя рядом, готовили ужин. Старый горец слегка подтолкнул юнца локтем и кивнул на девушку, у которой ничего не получалось.

— Кажется, хорошо бы ей помочь.

— Что? — Брик поднял глаза от кролика, с которого снимал шкуру, и сделал вид, что только что заметил Коринну в этот вечер. Его зеленые глаза сощурились. — Я сейчас немного занят, — сказал он, уставившись с серьезным видом на крошечную тушку, будто бы в подтверждение своих слов.

Кейн положил твердую ладонь на руку мальчика.

— Я могу об этом позаботиться, — сказал он. — Девочка прошла через суровые испытания и уберегла всех малышей. Думаю, она не отказалась бы от помощи друга.

— Яна — ее друг!

— Яна занята.

Яна Шах Шан тренировалась, принимая боевые стойки на опушке леса. Группа детей наблюдала за ней, хотя многим эта рутина уже наскучила. Яна часами делала одно и то же каждый вечер, напрягаясь до предела, погружаясь в свое Единение.

Кейну казалось, он понимает, отчего это. Во взгляде Яны по–прежнему читалось, что ей стыдно. Тогда, в развалинах, она застыла на месте, утратила всю свою дисциплину и поддалась страху. С ним случилось это однажды, и он знал по опыту, что могли потребоваться годы, чтобы оправиться от этого, простить самого себя за ту минуту слабости.

Коринна все еще старалась развести костер. Бросив кремень на землю, она потерла полные слез глаза в разочаровании, вызванном явно не только этой проблемой. Кейн уже собирался встать и предложить девушке помощь, когда, к его удивлению, Брик поднялся и подошел к ней.

— Все в порядке? — сдержанно спросил он.

Коринна подняла на него прелестные голубые глаза.

— Да, — медленно сказала она.

Брик бросил взгляд на Кейна, по его лицу было ясно, что он впадает в панику. Старый воин ободряюще махнул ему рукой.

— Продолжай, — беззвучно пошевелил он губами.

Брик колебался, скованный нерешительностью. К счастью для него, Коринна взяла инициативу на себя.

— Я пытаюсь разжечь огонь, — сказала она.

— Ну… ты делаешь это неправильно.

— Что за черт, Брик, — безмолвно прошептал Кейн.

«Ты так же неловок, как Волк», — собирался добавить он, но в конце концов это показалось ему неверным. К счастью, Брик, похоже, понял, что требовалось что–то еще.

— Я могу тебе помочь, если хочешь, — закончил он, запинаясь.

Коринна отбросила несколько светлых прядей с лица и кивнула.

— Ладно.

Через минуту они вдвоем разожгли костер. Брик отважился на удовлетворенную полуулыбку, но что–то в лице Коринны, должно быть, поразило его, поскольку она тут же исчезла.

— Ты плачешь? — спросил он.

— Нет. Ну, немного. Я вспомнила своего отца.

Брик поколебался.

— Он тебя ждет? Там, в горах?

— Он мертв.

— О. Извини.

— Все в порядке.

Минута прошла в тишине.

— Мой дядя умер недавно. Он был мне как отец. Мне его не хватает.

В этот момент Кейн перестал прислушиваться. Он отвернулся и полез в мешочек на поясе. Бродар вытащил оттуда маленький сверток, обернутый тканью, открыл его и уставился на его содержимое. На старое серебряное кольцо. На локон волос, который дала ему Мхайра, когда ослабела настолько, что Бродар был уверен: он ее потеряет. Воспоминание о тех нескольких днях до сих пор мучило его кошмарами по ночам.

Он посмотрел на нож, который заказал к четырнадцатым именинам Магнара. Образ сына, запертого в ивовой клетке, снова возник перед его мысленным взором, и он выронил нож. Подобрав его трясущимися руками, он огляделся по сторонам, испугавшись, что кто–нибудь мог это увидеть. Если кто–то из детей и заметил, они были слишком малы, чтобы понять. Его взгляд остановился на Брике и Коринне. И он не удержался от скупой улыбки.

Они стояли рядышком у огня, крепко взявшись за руки.

На следующий день они добрались до территории, опустошенной во время схватки Илландрис с ее преследователями в Зеленых Дебрях.

Целые участки леса превратились в почерневшие пустоши. В одном месте землю на многие мили покрывал только толстый ковер пепла. Масштабы нанесенного ущерба просто ужасали, и, несмотря ни на что, Кейну стало жаль Дикий люд, который пытался им отомстить. Эти люди были такими же жертвами, как и все остальные.

Они не встретили живых Диких людей, продолжая свой путь на север через выжженный лес. С тяжелым сердцем Кейн подумал: а не были ли те, что сопровождали Райдера в Маль- Торрад, последними из своего племени? Дикий люд обитал в Зеленых Дебрях веками, еще до прихода Шамана. Их исчезновение станет еще одной маленькой трагедией века, в котором так много народов сгинуло с лица земли.

Когда они пересекали очередное поле, покрытое пеплом, Брик заметил нечто странное. Посреди пустоши стояла группа невредимых деревьев, словно островок зелени среди развалин. Коринна сразу же узнала его.

— Поляна Связей, — выдохнула она, идя рядом с Бриком. Двое молодых людей проводили теперь все время вместе.

— Ты знаешь это место? — спросил Кейн.

Коринна кивнула.

— Это здесь железный человек и другие нас догнали.

Как оно уцелело во время пожара?

— Это благословенное место, — ответила Коринна. — За ним присматривают духи.

Кейн повернулся и подождал Яну, которая шла позади всех, чтобы сироты не разбрелись по сторонам.

— Остановишься здесь с детьми? Не хочу, чтобы малыши расстроились, увидев что–нибудь не то.

Яна объявила привал, и Кейн вместе с Бриком и Коринной отправился на таинственную полянку. Бродар почти не сомневался, что увидит сцену побоища, но от того, что он обнаружил, у него защемило сердце. На траве свернулось калачиком тело молодой женщины. В ее груди зияла глубокая рана от смертельного удара, но выражение ее лица было неожиданно мирным в смерти. Рядом с ней лежал старый холщовый мешок. Увидев его, Кейн подумал о Хрипуне.

— Илландрис, — неожиданно ахнула Коринна.

Она бросилась вперед, по ее щекам катились слезы.

Брик осмотрел мешок.

— Он полон костей.

— Это останки детей, которых Кразка принес в жертву Герольду, — сказала Коринна, обняв тело женщины. — Илландрис хотела похоронить их здесь.

Кейн хрустнул пальцами.

— Брик, помоги–ка мне найти прочную ветку. Нужно сделать лопату.

Они провели следующий час, копая четыре могилы для печальных останков сироток и прелестной чародейки. Когда они укладывали их, Кейну пришла в голову мысль.

— Эта молодая женщина, — сказал он Коринне. — Она знала Магнара?

Коринна вздрогнула, словно удивленная вопросом.

— Она была его метрессой.

Кейн застыл.

— Его метрессой?

— Знаешь, его… любовницей. С прошлого года. Он очень ее любил. Или, по крайней мере, так говорили все женщины.

— А она… она его любила? Моего сына, я имею в виду. Она любила моего сына?

— Люди обычно дурно говорили о ней. Что она неспособна любить никого, кроме себя. Но я слышала, как она говорила о Магнаре после того, как мы убежали из города. Она любила его. — Коринна бросила взгляд на Брика и слегка покраснела.

— А я не знал, — отрывисто сказал Кейн.

Он хоронил первую любовь своего сына — и никогда даже не знал ее.

Когда они наконец вышли из Зеленых Дебрей, их глазам предстало захватывающее зрелище — покатые белые холмы до самого горизонта. Весь Зеленый предел утопал в снегу.

— Как красиво, — сказал проникнутый благоговением Брик.

— Это — дом, — просто сказал Кейн.

Позади него найденыши радостно кричали и подбрасывали в воздух пригоршни снега. Крошка Том чувствовал себя теперь гораздо лучше, и он бросил снег в Майло, визжа от удовольствия.

Яна оглядывалась по сторонам, округлив в изумлении глаза.

— Это словно белое море, — с удивлением сказала она.

— А там, откуда ты родом, когда–нибудь идет снег? — спросил Кейн.

— Однажды, когда я была еще девочкой. Но ничего подобного я не видела.

Кейн закрыл на минуту глаза. Он вспомнил то утро, когда он, и Мхайра, и Магнар играли на заснеженном поле, перед тем как его призвали на ту войну. То были более простые времена. Более счастливые времена. Его воспоминания резко прервал Брик, который толкнул его локтем в ребра.

— Приближаются мужчины, — сдавленным голосом проговорил мальчик. — Их дюжины. И они вооружены.

Глаза Кейна мгновенно открылись.

— Так далеко на юге? — пробормотал он, пораженный, в смятении.

Он собирался отвести сирот в Южное Пристанище, а затем найти лошадь и отправиться верхом на северо–запад, по кругу, к Западному пределу, чтобы присоединиться к армии Карна Кровавого Кулака. Если даже мирный Зеленый предел оказался втянутым в войну, то, вероятно, нигде в центральной части страны не было безопасного места.

Брик готовил свой лук. Кейн обхватил твердой рукой его узкие плечи и покачал головой.

— Не здесь, парень. Их слишком много.

— Мы не будем сражаться?

— Они нас превосходят: двадцать к одному.

— Но… ты же — Меч Севера.

— Я всего лишь человек, парень. Когда один выступает против двадцати, он получает копье в спину и полдюжины мечей в ребра, пока думает, куда повернуться сначала. Когда двадцать на одного — не имеет никакого значения, насколько хорош этот один. Несомненно одно: он умрет. — Кейн вспомнил Красную долину, людей, падающих вокруг него, как листья. Бродар посмотрел на Яну, заметил, как стиснуты ее челюсти и блестят глаза. Ей хотелось боя, хотелось получить шанс вернуть честь, которую, как ей казалось, она потеряла в развалинах. — Дайте мне поговорить, — твердо сказал он.

Отряд воинов медленно приближался. Они были одеты для сражения, в полных доспехах, ощетинившись оружием. Многие — в плащах с капюшонами, отделанными мехом, которые скрывали их лица, но те, что были видны, выглядели молодо. Очень молодо.

Один воин, здоровый парень с глубокой ямочкой на подбородке, которому не было еще и двадцати зим, сделал шаг вперед. Казалось, он с трудом сдерживал гнев.

— Имел наглость вернуться этим путем после тех отвратительных мерзостей, что натворил? — Он шумно отхаркнулся и сплюнул.

Кейн бросил взгляд на желтую слюну, сползающую по его кожаному камзолу. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем, опустив руки вдоль тела, переспросил ровным голосом:

— Вернуться?

— Мужчины и дети убиты. Женщины проткнуты хладной сталью и брошены истекать кровью. Мясник думает, что мы — козотрахатели и трусы? Что он может послать своих королевских гвардейцев, чтобы вселить в нас страх, и мы склонимся и примем это?

— Подожди–ка минутку! Я — не королевский гвардеец…

— Чушь! — проревел воин. Жила на его толстой шее яростно вздулась. — Ты преследовал этих детей по приказу короля от самого Сердечного Камня. Что, принести детей в жертву демонам было тебе недостаточно, старик? Не весь еще кайф словил?

— Последи за своим языком! — рявкнул Кейн. Двуручный меч оказался у него в руках, гнев взял над ним верх.

Воин с ямочкой на подбородке пошел вперед, два копьеносца, лица которых скрывали капюшоны, бросились за ним.

— Я отправлю твою голову назад этому мяснику, — прошипел предводитель. Он ринулся на Кейна, сверкнув мечом.

Бродар походя обезоружил молодого баламута, а потом засадил сапогом ему в живот, и тот, размахивая руками, крепко приземлился на задницу.

Копьеносец слева прыгнул на горца, направив копье ему в грудь. Кейн отбил в сторону острый стальной наконечник, сделал воину подсечку и пинком ноги отправил его оружие скользить по снегу.

После этого остался только один копьеносец, по крайней мере в качестве непосредственной угрозы. Этот тип оказался хорош, гораздо лучше, чем ожидал Кейн. Он слегка покачивался, будто пьяный, и, на самом деле, Кейн уловил запах медовухи в его дыхании, но его копье отбивало все атаки Бродара, противостояло всем попыткам одолеть этого парня.

Здоровяк с ямочкой на подбородке, явный предводитель отряда, с трудом поднявшись на ноги, повернулся к своим людям.

— Убейте его! — проревел он.

Уголком глаза Кейна видел, как Брик полез в колчан за стрелой, а Яна Шах Шан приняла боевую стойку.

— Отзови своих людей! — крикнул он. — Я не королевский гвардеец!

Но проклятый копьеносец не переставал наседать на него, и теперь в любую секунду до него могли добраться другие воины. Он, и Яна, и даже, может быть, Брик умрут здесь, и все из–за одного горячего молодого дурня с огнем в крови, который по ошибке принял его за кого–то другого. Зарычав, он удвоил усилия, пока копьеносец не упал на колени. Кейн занес меч для смертельного удара. Больше не было смысла осторожничать, казалось, они зашли уже слишком далеко.

— Кейн?

Этот сдавленный, полный недоверия возглас донесся до него в самый последний миг. Отведя в сторону клинок, занесенный над шеей копьеносца, и не веря своим глазам, Бродар смотрел, как воин поднял руки и откинул назад капюшон.

— Таран? — чуть слышно прошептал он, когда до него, наконец, дошло.

Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз видел это лицо, и оно изменилось к худшему. Таран был когда–то красив, но теперь его кожа стала красноватой, пронизанной венами, как у человека, который слишком много пьет. Его глаза пожелтели и потускнели, а зубы, те немногие, что еще остались, были скорее коричневыми, нежели белыми.

Поднявшись на ноги, Таран повернулся лицом к приближающимся воинам.

— Остановитесь! — крикнул он. — Он не лжет. Это — не королевский гвардеец!

— Так кто же он, черт побери? Бьется–то он как хренов гвардеец. — Предводитель нахмурился и поднял руку, останавливая своих людей.

— Этот… этот человек Меч Севера.

Раздались недоверчивые возгласы и смешки воинов.

— Издеваешься, Таран? — гневно спросил тот, что с ямочкой. — Меч Севера — древняя история. Борун его выследил.

— Да, — согласился Кейн, убирая свой меч в ножны. — Он меня выследил. Но я все еще здесь, а Борун мертв.

Как выяснилось, предводителя звали Карвер. Он был старшим сыном Брэндвина Младшего, вождя Зеленого предела, и вышел со своим отрядом из Южного Пристанища, как только Совет его отца проголосовал за войну против Кразки. Злодеяния, совершенные от имени короля, не могли остаться без ответа.

Кейн слушал, как Карвер описывал события, которые привели к захвату трона Королем–Мясником, пока Шаман и Собратья находились где–то в другом месте, в Благоприятном Крае, куда их призвал Тиран Сонливии. Кейн сам был очевидцем того, как Шаман получил известие о дерзком захвате власти Кразкой, хотя тогда он узнал лишь о том, что Сердечный Камень — в смертельной опасности. Открытие, что Мхайра еще жива, потрясло его. Только после того как он поразмыслил, что, на самом деле, означала угроза для Сердечного Камня, он стал опасаться за Магнара.

— Демоны, — повторил он. — Что за человек вступает в сделку с демонами?

— Безумец, — ответил Карвер. — Ты не видел, что натворил Кразка в Берегунде.

— Нет, — с горечью подумал Кейн. «Я сидел в клетке, пока моих друзей убивали, а столицу спалили дотла».

— Что собираешься делать, Кейн? — спросил Таран.

Прежний Хранитель был сломленным человеком. Много лет назад Красная долина сделала с ним то, чего не смогли все ужасы Приграничья. Вскоре после возвращения с войны Тарана изгнали из Сердечного Камня за то, что он в пьяном угаре забил свою жену до смерти. После того Кейн не захотел иметь ничего общего со своим старым другом. Сейчас, когда Таран, от которого несло медовухой, сидел перед ним, Кейн испытывал к нему лишь жалость.

— Кразка запер моего мальчика в ивовую клетку, — тихо сказал он. — У меня нет любви к Шаману, но, чтобы вытащить Магнара оттуда, я могу надеяться лишь на него и на Кровавого Кулака.

— Ходят слухи, что Шаман долго не протянет, — сказал Карвер. — Он умирает, если такое возможно. Его не видели уже несколько месяцев. Большинство Собратьев перебили за стенами Сердечного Камня. — Молодой воин покачал головой и сплюнул. — Мы не можем рассчитывать на помощь Шамана. Тем не менее мой отец будет рад узнать, что Меч Севера встанет рядом с нами. Мы соберем последних бойцов на юге, а затем отправимся на север, чтобы присоединиться к армии моего отца.

Кейн медленно кивнул, все еще пораженный известием о Шамане. Это казалось просто невероятным.

— Кому–то надо отправиться в Восточный Сбор. Сторожевая Цитадель, вероятно, пала, но Оргрим Вражий Молот, возможно, жив. Если мы сражаемся с демонами, нет человека, более опытного в этом деле.

Таран уставился на него. В его мутном взгляде мелькнуло нечто вроде стыда.

— Кейн… Оргрим объединился с Кразкой.

— Что? — Кейну словно нож в ребра всадили, да еще и провернули.

— Вскоре после того, как появился Герольд, демоны становились все многочисленней. Они заполонили Приграничье, и Хранители больше не смогли удерживать Цитадель. Кразка предложил Вражьему Молоту выбор. Уступить и получить защиту от демонов либо… Ну, об остальном ты можешь догадаться.

Кейн мысленно перенесся в тот судьбоносный миг на берегу Ледотая, когда Оргрим спас ему жизнь. Он вспомнил утро своего Посвящения, когда Вражий Молот добровольно вызвался повести его в Приграничье вместе со сломленным ныне воином, сидящим напротив него.

— Но Вражий Молот был человеком чести, — прошептал он Тарану. — Он был верным.

Таран беспомощно пожал плечами.

— Нет больше верных. Мы старые люди, Кейн. Сгибаемся вместе с остальным миром либо ломаемся. — Он икнул, все еще не протрезвев, и попытался спрятать трясущиеся руки.

Наступила тишина. Кейн посмотрел на найденышей, играющих в снегу. Брик обхватил рукой плечи Коринны, вдвоем они смотрели на белые холмы. Яна вертела в руках медальон, который носила на шее под своей черной одеждой. Видимо, амулет, дар самого Чародея–Императора, который ускорит ее возвращение домой. По словам Яны, его магия действовала только для выпускников Академии.

Бродар Кейн откашлялся. Время пришло. Нет смысла это откладывать.

— Мне нужно кое–что знать, — сказал он.

Таран и Карвер посмотрели на него. Позади них троих ожидали остальные члены отряда. Время от времени кто–нибудь бросал любопытный взгляд в сторону Кейна.

— Продолжай, — сказал Таран.

— Мхайра. Моя жена. Я думал, что она мертва, но правда… правда в том, что Шаман ее изгнал. — Он умолк на мгновение. Боясь спросить. Боясь узнать ответ. — Не знаете ли вы, где она может быть?

Карвер выглядел озадаченным. Как и остальные члены его отряда, он знал Кейна только понаслышке.

Таран, однако, — другое дело.

— Я провел последние восемь лет в изгнании, — медленно проговорил он. — Бывал в Клыках повсюду. Везде, кроме центральной части, которая была для меня под запретом после изгнания. Я никогда не видел и не слышал ничего такого, что навело бы меня на мысль о Мхайре.

Кейн поник.

— Кроме… было это как–то вечером… — Таран закрыл глаза, словно в поисках чего–то, погребенного глубоко в его промытом алкоголем разуме. — Я двигался на юг два месяца назад. Возвращался домой, услышав, что Шамана свергли. По пути проходил мимо Берегунда. Сейчас это лишь сожженные руины, но я хотел увидеть их своими глазами. Как бы то ни было, в нескольких милях оттуда я заметил поле с парой домов. Помню, я удивился. Не мог понять, почему армия, наступавшая на столицу, оставила их нетронутыми. Я увидел свет в одном из этих домов и подумал: это напоминает мне то место, о котором рассказывал друг в Красной долине. Когда нас окружила армия Таргуса Кровавого Кулака, и люди вокруг нас умирали, и мы были уверены, что вот–вот присоединимся к ним. Я спросил, что заставляет тебя держаться. Продолжать биться. И ты ответил, что представляешь себе, как возвращаешься домой, проделав долгий путь, после того как все будет кончено, и ты ступаешь из тени в свет.

Слушая Тарана, Кейн задрожал.

— Два месяца? — спросил он хриплым голосом. — Ты сказал, это было два месяца назад?

— Да, два месяца. Ну, неделя туда, неделя сюда.

Кейн колебался, его охватила нерешительность. Ничего ему так не хотелось, как найти лошадь, поскакать домой, и отыскать Мхайру, и заключить ее в объятия. Но этот путь займет несколько драгоценных дней и уведет его в сторону от Сердечного Камня.

Он нужен Магнару. Его сын в большой беде. Обещание, которое он дал Мхайре, пылало в его груди.

— Мне нужна лошадь, — сказал он, поднимаясь на ноги.

Карвер перевел взгляд с Тарана на Кейна.

— Ты уезжаешь?

— Я собираюсь присоединиться к твоему отцу и его армии. Больше нельзя терять времени.

— В миле отсюда к северу есть ферма. Там должна быть какая–нибудь лошадь.

Кейн пошел к Брику и Коринне. Когда он приблизился, они повернулись. Поколебавшись, Кейн положил руку на плечо Брику.

— Я собираюсь присоединиться к армии. Мой сын нуждается во мне. После этого я отправлюсь домой к Мхайре. Она здесь, Брик. Она жива.

Брик посмотрел на него, а затем его веснушчатое лицо расплылось в улыбке до ушей.

— Я знал, что найдешь ее! — воскликнул он, его зеленые глаза блестели.

Ему в затылок попал снежок, и он повернулся. На него глядел и улыбался Майло с мокрыми от снега руками. Остальные найденыши вместе сооружали огромного снеговика.

— Его зовут Хрипун! — радостно крикнул Крошка Том.

— Коринна и я собираемся с детьми в Южное Пристанище, — сказал Брик, стряхивая снег с рыжих волос. — Нужно, чтобы кто–нибудь за ними присматривал.

Кейн кивнул. Он так и думал.

— Карвер говорит, что в столице вы будете в безопасности, насколько это возможно в темные времена. Зеленый предел выступил против Кразки. Королевские гвардейцы, которые проходили здесь в поисках малышей, будут убиты на месте, так же как и всякий, кто служит этому мяснику. Мы теперь в состоянии войны. — Он повернулся к Коринне. — Присматривай за юным Бриком, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Он не столь крут, как думает.

— Я постараюсь, — ответила Коринна, робко улыбнувшись.

— Ну, тогда хорошо, Брик, — сказал Кейн. Он кашлянул.

— Хорошо, — ответил Брик, не глядя ему в глаза.

Они постояли неловко, а потом Кейн обнял юного огненновласого лучника.

— Береги себя, слышишь? — прошептал он. — Я приеду взглянуть на тебя, когда все это закончится.

Он почувствовал, как Брик кивнул и что–то подозрительно влажное прокатилось по щеке мальчика и опустилось на его руку. Возможно, талый снег, только вот оно было теплым.

Расставшись с юными, Кейн пошел попрощаться с Яной. Она кивнула ему и поправила свою повязку.

— Жаль, но я вскоре должна отправляться. Нет никаких признаков вора, и мой суженый ждет меня. — Снег теперь пошел сильнее, покрывая хлопьями ее черные волосы и одежду.

— Ты так и не сказала мне, кто же твой суженый.

Яна несколько смутилась.

— Помнишь, я говорила тебе, что он многому меня научил? Я имела в виду — в буквальном смысле слова. Он… был… моим наставником в Академии. Наши отношения запрещены законом. Я думала, что, если вызовусь добровольно на это задание и добьюсь успеха, на наше неблагоразумие посмотрят сквозь пальцы. Но я потерпела неудачу.

— Ты знаешь, — сказал Кейн, — в неудаче нет ничего стыдного. И бояться — не стыдно. Кое–кто сказал мне однажды: подчини себе страх. Преврати его в оружие.

— Мое тело — это мое оружие, — сказала Яна, хотя прозвучало это гораздо менее уверенно, чем во время первой их встречи.

Она еще молода, напомнил себе Кейн. Она могла говорить на шести языках, и быть мастером Единения, и агентом одного из самых могущественных лордов–магов Конфедерации, которого ее народ называл Чародеем–Императором, но она все еще постигает, кто она на самом деле.

Он откашлялся.

— Мне кажется, что ты можешь скрывать свой страх лучше, чем кто бы то ни было. Преврати его в свой меч, и свой щит, и свою броню. Сделай из него такое, чтобы ничто не смогло его пробить.

Похоже, Яна размышляла над его словами.

— Спасибо, — сказала она. — Желаю тебе удачи. Я бы хотела помочь тебе в твоей войне, но мне нужно доставить весть Императору. Гхолама необходимо остановить.

Кейн кивнул и попрощался с жительницей Нефритовых островов. Он увидел, что Таран сидит на снегу, уставившись в никуда. Бродар собирался оставить его в покое, но у бывшего Хранителя был такой расстроенный, печальный вид, что Кейн не смог пройти мимо.

— Отряд Карвера направляется на север, чтобы присоединиться к армии, после того, как они закончат набирать здесь воинов, — сказал Кейн. — Ты идешь с ними?

— Думаю, да.

— Хочешь умереть?

— Мне следовало умереть в Красной долине. Никогда не мог справиться со своими демонами. Думаю, я мог бы с таким же успехом умереть, сражаясь с другими демонами. Теми, что попроще. Может, увижу снова свою дочь перед концом. Может, и нет. Думаю, ей все равно — выйдет так или иначе.

— Твоя дочь. Это был твой ответ в Красной долине, когда я задал тебе тот же вопрос, что и ты — мне.

— Да, — сказал Таран. — Я помню.

— А как ее имя? Ты же знаешь, у меня с именами всегда было неважно.

Таран поднял на него взгляд.

— Илландрис, — ответил он.

Прошло несколько секунд, двуручный меч Кейна выпал из его бессильных пальцев, и он осел на колени в снег.