Меч Севера

ВЫБОР И ПОСЛЕДСТВИЯ

Братья навеки.

Бродар Кейн помешал гаснущие угольки в бивачном костре и хрустнул костяшками, разминая пальцы. С тех пор как они покинули болото, суставы беспокоили его сильнее, чем когда–либо. Всепроникающее ощущение гниения и разложения, исходящее от болота, казалось, каким–то образом пробралось в его собственное ноющее тело, из–за чего он чувствовал себя более потрепанным, чем обычно. Подняв глаза в небо, он думал о Мхайре. О той ночи, которую они провели вместе после церемонии соединения.

Странное дело, как годы сказываются на человеке. На его здоровье, постепенно лишая его юношеских представлений о бессмертии, пока он не начинает радоваться тому, что может прожить еще одно утро. На тех надеждах, что некогда у него были, честолюбивых замыслах, угасших втуне, мечтах, которые то дают человеку цель, то заставляют его почувствовать себя пустым, как ночное небо.

Тем не менее при всем, что время отняло, была в течение жизни горстка мгновений, которые навсегда останутся запечатленными в памяти. Такие мгновения определяют тебя, подумал Кейн. Сделанный тобой выбор. Друзья, приобретенные и утраченные. Решение поступить правильно или избрать легкий путь, и невозможно сказать, какое из двух выберет человек, пока не придет время. Даже тот человек, которого он звал когда–то братом.

За спиной у него раздался шорох — это Брик подошел, чтобы посидеть у огня. После башни некроманта мальчишка притих и держался в тени. Кейн передал ему миску рагу из кролика, которое они приготовили на ужин.

— Завтра мы перейдем вброд реку Мечей, — сообщил он. Как только пройдем Лиловые холмы, ты свободен.

— Ага. — Казалось, Брик не столь взволнован этой перспективой, как неделю или две назад.

— Никакого признака твоего дяди. Куда он делся?

Парнишка заговорил с полным ртом:

— Возможно, он прячется от людей бандитского короля. Как думаешь, они вышли на наш след?

Кейн пожал плечами:

— Очень возможно. Что–то говорит мне: во всяком случае, мы видели их не в последний раз.

Покончив со своей миской, Брик поставил ее на траву. Он уставился в угасающее пламя, и, когда заговорил вновь, его голос звучал очень тихо:

— Почему вы спасли меня там, на болоте?

— У нас была сделка. Ты — наш проводник.

— Я не глупец! Я вам не нужен. Я вам никогда не был нужен. Джерек может провести через Бесплодные земли с завязанными глазами. Некромант мог вас убить!

— Мог. Но не убил. — Вытянув руку, Кейн потер ноющие колени. Когда–то я не так уж отличался от тебя, парень. Кое- кто дал мне шанс, и я им воспользовался. Я и подумал, что должен поступить с тобой так же.

— А Джерек?

— А что с ним?

— Он рисковал своей жизнью из–за меня. Я думал, что он меня ненавидит. Я думал, что он всех ненавидит. Он всегда угрожает людям.

Кейп уныло поскреб рукой щетинистый подбородок. Пора бы побриться как следует.

— То, что человек говорит, и то, что делает, — это разные вещи, — медленно сказал он. — Человек может представить столько разных личин, сколько найдется людей, чтобы в них поверить, но ты никогда не узнаешь его истинного характера, не подвергнув проверке.

Брик в замешательстве сморщил лоб.

— Я не понимаю.

— Слова ничего не значат. Быть приятным — не то же самое, что быть настоящим. Когда доходит до дела, поступки человека определяют, что он из себя представляет.

Брик медленно кивнул.

— Ты хороший парень, Брик. Никогда не делай ничего такого, что считает неправильным твое сердце, только потому, что кто–то тебе сказал это сделать. Даже твой дядя Гластон.

— Знаешь, он — неплохой человек, — тихо сказал Брик. — Он спас меня от Асандера и провидицы. Он вырастил меня как своего сына. Вся эта изысканность — это лишь показуха. Ему нужно, чтобы те, кто идет за ним, верили, что он умнее их.

Кейн вспомнил Скарна и все, что делал этот ублюдок, дабы поразить или запугать свою банду. Скарн никогда бы не спас ребенка. Скорее, наоборот. Может, этот Гластон вовсе не так плох, как он думал.

— По–моему, — сказал он медленно, — любой, кто растит чужого ребенка как своего, не может быть совсем уж плохим.

Это, казалось, подняло настроение Брику, но, прежде чем он успел ответить, в их лагере раздался звон стали. Кейн вскочил на ноги, опасаясь, что на них напали, но, повернувшись, увидел стоящих лицом к лицу Джерека и Хрипуна. В руках у Волка были его топоры, тогда как зеленошкурый гигант сжимал пару мечей, которые они нашли в башне Мазалы.

Кейн собирался уже спросить, почему они дерутся — хотя для Волка причина была обычно чем–то необязательным и сугубо дополнительным, когда Хрипун вдруг обнажил свои клыки в улыбке. Джерек просто кивнул, и это почти незаметное движение с его стороны сходило за колоссальное проявление уважения.

— Неплохо. Где ты научился сражаться?

Хрипун сделал несколько жестов, а затем изобразил руками купол.

— Он был гладиатором, — перевел Брик. — Сражался на крупнейших аренах далеко на востоке. Затем… принцесса? Нет, чародей забрал его. Он очнулся в ящике, в большом городе. Но он думает, что–то не так. Мир — не такой, каким он его помнит.

Кейн испустил вздох облегчения. Он не взялся бы предсказать победителя, если бы эта пара принялась обмениваться ударами по–настоящему.

— Да, — сказал он, криво усмехнувшись. — И так всегда.

Река Мечей, текла, извиваясь, с Лиловых холмов на запад до самого Бурного моря, прорезая в северной части Бесплодных земель неровную линию, и перейти ее можно было лишь в нескольких местах, разбросанных далеко друг от друга. Хотя глубина реки редко превышала рост троих мужчин, течение было зачастую достаточно сильным, чтобы затянуть в глубину пенящихся вод даже самого ловкого и решительного пловца.

Брод, который они сейчас изучали, находился на много миль западнее того места, где в этом году Кейн и Джерек пересекали реку, — в предыдущее свое посещение Бесплодных земель. Брод был узким, быть может, две сотни футов в ширину.

Кейн заметил что–то темное на мелководье и, опустив руку под воду, вытащил кусок ржавой стали, настолько проеденный ржавчиной, что он, казалось, разломится в его руках даже при легком касании.

— Как думаешь, сколько времени это здесь пролежало?

Паренек пожал плечами.

— Трудно сказать. Племена коневодов вели много войн из–за этой земли. Согласно яханским верованиям, племя, которое удерживало холмы за рекой, благословлялось богами.

Кейн швырнул остатки древнего меча назад в воду.

— Сдается мне, что если бы вожди племен коневодов проводили бы меньше времени, убивая друг друга, и больше стараясь примириться, они могли бы в конце концов завоевать южные земли.

Посмотрев на другой берег, Джерек сплюнул.

— Думаю, то же самое можно сказать про Высокие Клыки.

Они спешились и надежно закрепили поклажу на лошадях, включая таинственный мешок Хрипуна. Немой гигант первым вступил в стремнину, вода быстро поднялась ему до пояса. Лошадям все это не нравилось, они храпели, и фыркали, и тянули поводья, но, окружив их со всех сторон, спутники сумели не допустить, чтобы лошади потопили сами себя.

Дойдя до середины брода, Брик поскользнулся и ушел под воду. Только быстрая реакция Джерека спасла ему жизнь: Волк сунул руку в воду и вытянул парня прежде, чем того унесло течением. Юный бандит открыл было рот, чтобы пробормотать благодарность, но Джерек просто отвернулся.

— Смотри, что делаешь, — проворчал Волк.

Когда они почти пересекли реку — им оставалось футов тридцать, — появился Гластон на коне.

Усатый бандит, должно быть, прятался позади зарослей, которые тянулись вдоль берега. Он сидел верхом на своем белоснежном жеребце, на бедре был виден вычурный эфес его меча, а за спиной развевался бросающийся в глаза конский хвост. Он вытянул руки в перчатках перед собой, ладонями вверх, чтобы показать: у него нет оружия.

— Мир! — крикнул он. — Я хочу только поговорить.

— Дядя! — Несмотря на то что он только что едва не утонул, лицо Брика просветлело.

Джерек изверг вполголоса поток проклятий.

— У тебя есть друзья там, за деревьями? — спросил Кейн спокойным тоном.

— Я один.

— Слезай с лошади. Медленно. И держи руки так, чтобы я мог их видеть.

Гластон сделал, как было велено, и непринужденно соскользнул с седла. Сцепив руки под своим конским хвостом, он опустился на колени, что выглядело, как показалось Кейну, несколько театрально.

Брик зашлепал из реки на берег, чуть ли не вприпрыжку, в то время как остальные брели по мелководью. Мальчик обнял дядю, который ласково погладил его по голове.

— Спокойно, Волк, — прошептал Кейн.

Лицо Джерека было мрачнее тучи, он скрежетал зубами, словно пережевывал камни.

— Ты пытался убить нас, — многозначительно сказал Кейн, когда они присоединились к Гластону и его племяннику, выбравшись на сухую землю.

Бандит склонил голову.

— За это я могу только извиниться. Мои люди почти умирали от голода, и наше положение становилось отчаянным. Все, пожалуй… вышло из–под контроля. Я думал только об их благе и о благополучии Брика.

— Придурок, — прохрипел Джерек.

Кейн скрестил на груди руки, стараясь выглядеть грозным, несмотря на то что промок до нитки. По правде говоря, он не мог винить Гластона. Чего только не сделаешь для того, чтобы выжить.

— Зачем ты здесь?

— У меня для вас есть срочное предостережение.

— Давай–ка послушаем. Если оно полезное, то мы, возможно, позволим тебе просто убраться отсюда.

— Позвольте начать с самого начала. Я шел за вами неделями, как вы, несомненно, знали. Когда я понял, что моему племяннику ничто не угрожает, то решил держаться на безопасном расстоянии и дожидаться подходящей возможности. Затем появилась изрядная банда людей Асандера, и вы побежали, чтобы скрыться в болоте.

— Продолжай.

— Я видел, как целая армия трупов выгнала людей Асандера с болота. Они перегруппировывались на востоке, и мне удалось подобраться достаточно близко, чтобы подслушать их разговор. Они планировали устроить на вас засаду среди холмов.

Кейн прищурился.

— И надо было столько ехать, чтобы просто предупредить нас?

Гластон положил руку в перчатке на плечо племяннику.

— Каковы бы ни были наши взаимные обиды, я не мог подвергать Брика серьезной опасности.

Минута прошла в тишине, а затем Кейн хмыкнул. Он сделал бы то же самое в этих обстоятельствах.

— Нам нужно пройти те холмы, — сказал он. — У нас нет выбора — если мы хотим попасть в Маль–Торрад.

Предводитель бандитов улыбнулся, обнажив идеальные белые зубы.

— Мне известен другой маршрут. Я могу показать вам дорогу, и люди Асандера останутся ни с чем. Считайте это моим извинением за попытку вас ограбить.

— Чушь, — рявкнул Джерек. — Ты лжешь.

— Друг, у меня нет причины лгать. Я только хочу, чтобы мой племянник вернулся ко мне живым.

Брик повернулся к Кейну, его зеленые глаза светились от волнения.

— Позволь моему дяде пойти с нами! Он знает эти холмы лучше, чем кто бы то ни было.

Гластон приподнял бровь.

— Кажется, тебе нравится быть с этими людьми.

— Мы заключили сделку, дядя. Ты всегда учил меня держать слово.

Кейн откашлялся.

— Ты можешь идти, Брик. Думаю, свою часть сделки ты уже выполнил.

К его удивлению, Брик был явно разочарован.

— Но я же хотел помочь, — сказал мальчик. В этот миг он напомнил Кейну Магнара, и подготовленные возражения так и не слетели с его языка, когда он увидел надежду в этих изумрудных глазах. Он бросил взгляд на Хрипуна — тот пожал плечами, затем на Джерека, — этот, казалось, вот–вот взорвется.

— Ладно, парень. Ты и твой дядя можете проводить нас через холмы. Но после этого каждый пойдет своей дорогой.

— Какого черта, Кейн! — Волк с отвращением покачал головой и плюнул в реку.

Брик же расплылся в довольной улыбке.

— Там были скелеты, — рассказывал Брик дяде. Они ехали вдвоем на лошади Гластона впереди. — Скелеты, которые двигались!

Гластон слушал племянника молча. Время от времени он поглаживал свои усы. Кейн следовал за ними, Джерек чуть правее, Хрипун — слева от него.

Вокруг них поднимались холмы, покрытые лиловыми цветами. Повернувшись в седле, Гластон показал на красочное зрелище.

— Это георгины, — сообщил бандит. — Яханы их выращивали. Они верили, что их стебли пьют кровь павших, а цветы сохраняют души мертвых — до тех пор, пока Великое Колесо не повернется и они не родятся вновь. Они были примитивными людьми, эти лорды коневодов. Вроде этого вашего друга. А… что он такое?

— Хрипун? Не знаю, — ответил Кейн. — Никогда не думал спрашивать. Не считал это важным.

— Не важным? Да вы, возможно, путешествуете с чудовищем.

Зеленошкурый гигант показал палец. Этот жест был понятен и без специальных знаний.

Кейн хотел было добавить, что Хрипун никогда не пытался его убить, но ради Брика решил воздержаться.

— А откуда ты все это знаешь? Названия цветов, про племена коневодов и все такое.

— Мой отец научил меня читать, как я потом научил Брика. За долгие годы я приобрел много книг. Нет ничего более ценного, чем письменное слово.

— Брик сказал, что в твоих жилах течет благородная кровь и твои предки были андарранскими принцами.

Гластон чуть поерзал в седле.

— Это верно. — Он казался куда более подавленным, чем во время их последней встречи, но, с другой стороны, подумал Кейн, если твоих сторонников поубивали, а ты удрал, как трус, это у кого хочешь бравады поубавит.

Они протискивались вдоль узкого оврага, который вился между двумя холмами, и вскоре оказались в маленькой овальной долине. Со всех сторон их окружали резко поднимающиеся вверх склоны, утопающие в зарослях высоких георгинов, таких плотных, что они могли скрыть небольшое войско. По сути, идеальное место для засады.

Джерек сразу остановил своего коня.

— Я это знал, черт побери, — прорычал он.

Цветы зашевелились и стали расходиться. Из листвы крадучись выходили бандиты с луками на изготовку и стрелами, нацеленными на маленькую группу внизу. Гластон неожиданно развернул своего белого жеребца так, что его племянник оказался между ним и горцами.

— Дядя? — сказал Брик, в голосе которого прозвучала тревога. — Что происходит?

— Тс–с–с. Ничего не говори.

Бандиты продолжали подходить, целая толпа, готовая мгновенно выпустить ураган стрел. С такого расстояния они не промахнутся.

— Вот дерьмо, — сказал Кейн. Встретившись взглядом с Гластоном, он все понял. Этот человек их подставил.

— Ну, ну. Не те ли это ублюдки, что перебили этой зимой половину моей банды?

Кейн прищурился. У него было плохое зрение, и оно становилось все хуже, но ему не пришлось сильно напрягаться, чтобы распознать, кто это сказал. Не так много на свете бандитов шириной с двух мужиков.

— Пятибрюхий!

— Ты меня помнишь! — Тучный бандит возложил руку на свой огромный живот и нежно похлопал по нему. — Двадцать семь моих людей мертвы благодаря вам. Мне следовало прислушаться к моему животу — он никогда не лжет. Вы вдвоем превратили дорогу возле Эммеринга в кровавую бойню.

— Никогда не начинай того, что не можешь закончить.

Пятибрюхий мерзко улыбнулся.

— О, я планирую закончить это достаточно правильно. Но сначала мы отведем вас на встречу с королем бандитов. Мой кузен запланировал для вас нечто особенное.

Гластон поерзал на своем коне и нервно провел пальцем по усам.

— Я доставил их, как обещал. Где моя награда?

Размахнувшись, Брик врезал своему дяде в лицо. Он спрыгнул с коня.

— Ты сказал, что проведешь их в безопасное место, — прокричал он. — Ты лгал!

— У меня не было выбора! — воскликнул Гластон. Он потрогал нос, из которого после соприкосновения с локтем Брика пошла кровь. — Я покончил с этой жизнью, мальчик. Я несколько лет убеждал Раффа, и Слейтера, и всех остальных присоединиться к нам. Теперь все они мертвы и надо начинать все заново. — Бандит сорвал свои перчатки и швырнул на землю. — Я слишком стар для этого, — сказал он устало. — Нам никогда не одолеть Асандера. Лучше забыть прошлые обиды и взять золото. Осядем где–нибудь в Ничейных землях. Ты сможешь найти себе девушку.

— Но я обещал им! Ты учил меня никогда не нарушать слово!

Гластон вздохнул.

— Все меняется, Брик. — Он повернулся к Пятибрюхому. — Как договорились? Двадцать золотых, и ты отпускаешь меня и моего племянника с миром.

Пятибрюхий кивнул.

— Коряга, дай этому человеку то, что мы ему должны.

Кейн наблюдал за тем, что происходило дальше, с глубокой усталостью и знакомым ощущением тошноты. Бандит по кличке Коряга поднял свой лук и, всадив стрелу в плечо Гластону, сбил его с жеребца. Гластон попытался подняться, но ему в спину вонзилась вторая стрела, и он рухнул лицом в грязь. И все же он поднялся на колени и пополз к Брику, который чуть не бросился к нему.

Увидев опасность, Кейн схватил мальчишку и оттащил его назад, отбивающегося и вопящего.

— Не спеши, парень, — прошептал он. — Не спеши. Уже поздно.

Пятибрюхий тяжко вздохнул. Затем он неспешно двинулся к Гластону и достал свой ятаган.

— Похоже, я все должен делать сам, — проворчал он. Откинув голову Гластона назад, он провел лезвием ятагана ему по горлу.

Казалось, что кровь лилась нескончаемо. Она забрызгала всю траву, лицо Пятибрюхого, далее белого жеребца Гластона, который захрапел и ускакал.

Брик обмяк в руках у Кейна и зарыдал.

Пятибрюхий выпустил из рук тело Гластона, и оно упало на землю.

— Эй вы, все остальные, бросайте оружие! К тебе это тоже относится, кем бы ты, черт побери, ни был.

Хрипун обнажил свои клыки и собирался, похоже, броситься в атаку, Кейн поймал его взгляд и отчаянно покачал головой.

Зеленошкурый колебался. В конце концов он положил мечи на траву, прищурив в ярости янтарные глаза. Один из бандитов подошел, чтобы заглянуть в его мешок.

— Похоже на какое–то гигантское яйцо, — сообщил он озадаченным тоном.

— Просто хорошенько закрепи его, — ответил Пятибрюхий.

— Посмотрим, что извлечет из него Провидица. На что ты уставился, шраморожий?

Джерек прожигал взглядом жирного бандита.

— Оставь, Волк, — прошипел Кейн.

— Я сказал: на что уставился? — Пятибрюхий бросил взгляд через плечо, дабы убедиться, что его воинство по–прежнему рядом.

— Да хрен его знает, — проскрежетал Джерек. — Но, если бы пришлось уточнять, я бы сказал — на обрюзгший мешок дерьма, который довольно скоро станет трупом.

Лицо Пятибрюхого побагровело.

— Асандер велел доставить вас живыми, — проворчал он. — Но он не сказал, в каком состоянии. — Бандит резко ударил эфесом ятагана.

Джерек не пытался блокировать удар, приняв всю его силу на подбородок. Секундой позже он ухмыльнулся и плюнул кровью в лицо бандиту.

— Суровый парень, так, что ли? — зарычал Пятибрюхий, вытирая кровавую слюну с лица. — Сейчас мы этим займемся. Коряга, стреляй ему в ногу. Я хочу услышать, как он кричит.

Руки Кейна подергивались. Он готов был извлечь клинок, и черт с ними, с последствиями. Затем он опустил глаза и увидел молча плачущего Брика, и желание ввязаться в схватку испарилось. Если все это превратится в кровавую баню, с Пятибрюхого вполне станется добавить в груду трупов и Брика. Он не может взять на себя такую ответственность.

Бандит по кличке Коряга вложил в лук стрелу. Казалось, время остановилось, когда он натянул тетиву. А затем отпустил.

Джерек даже не вздрогнул. Волк опустил взгляд на стрелу, торчащую из ноги, с каменным лицом. Он схватил стрелу руками и, сломав ее, отшвырнул сломанный конец в сторону, словно это был камешек, который он только что вытащил из сапога.

Рот Пятибрюхого открывался и закрывался, его челюсти тряслись, пока он подыскивал слова. Наконец он повернулся к своим людям на холме, позади себя.

— Свяжите им запястья и лодыжки, — приказал он. — И не нежничайте. — Он повернулся к пленникам спиной, и, хотя тупую злобу, наполнявшую его глаза–бусинки, Кейн видел уже сотни раз, на сотне различных лиц, тем не менее от его следующих слов по жилам старого воина пробежал холодок. — Король бандитов устроит себе чудный большой костер.