Мажор : На завод бы шел работать!

Глава 5. Повышать качество продукции!

- Давай, Эд, давай! - поторапливал меня приятель. - Переодеться еще успеть надо! Мэл вон уже на проходной, давай и мы припустим! Десять минут до начала смены!

- Переодеться? - повторил я, как эхо.

- Ну да? Или ты в этом работать у станка собираешься? Не допустят, по технике безопасности не положено.

- У станка? - опять повторил я.

Товарищ уже с нескрываемой тревогой кинул на меня озабоченный взгляд.

- Эдик, может, тебе и правда... того? В медпункт? Какой-то ты не такой: вялый, заторможенный. А вдруг и впрямь сотрясение? А?

- Да не, я в порядке, - отмахнулся я.

Чувствовал я себя, по правде, говоря, паршиво, но совершенно не хотел в этом признаваться. Все мои надежды на то, что все, происходящее - лишь кошмарный сон или чей-то розыгрыш, рухнули окончательно. Не походило это и на съемки фильма времен СССР. Я, по правде говоря, до самого конца надеялся, что как только спрыгну с подножки грохочущего старого трамвая, как тут же кто-то рядом заорет в рупор: "Стоп, снято! Перерыв", вокруг забегают ассистенты, одетые, как и все нормальные современные люди, не в эти несуразные широченные штаны и застиранные рубахи, а в нормальные джинсы, яркие футболки с принтом, современные коротенькие платьица и юбочки... Дядька, который читал газету в трамвае, засунет ее в карман, достанет оттуда обычный китайский смартфон и начнет кому-то звонить, а девчонка, на которую я положил глаз, станет записывать "рилсы" и делать "селфи". Жарко очень на улице, того и гляди - грим у кого-то потечет, а посему надо бы поправить. Тут и подбегут к актерам на помощь ассистенты с кисточками...

Но ничего подобного не случилось. Никаких режиссеров, ассистентов, камер и парней, держащих оборудование для звука, не было и в помине. Все происходило взаправду. Никто не бежал к "актерам" поправлять грим. Люди просто шли работать. Мой новый знакомый Мэл уже скрылся на территории завода. Ну этот всех обгонит, длинный, два метра ростом, шагает быстро... Девочки, весело переговариваясь, тоже исчезли где-то внутри большого здания. Я же с Толиком присоединился к компании людей постарше - дядьки с газетой и еще нескольких людей, на вид - ровесников моего отца. Никакой грим с них не потек - его и не было вовсе.

Что же делать? Куда бежать? И зачем бежать? Поможет ли это?

- Раз в порядке, давай, двигай, нечего рассусоливать! - в очередной раз поторопил меня Толик, подтолкнув в спину. Вздохнув, я зашагал вслед за товарищем. Ладно, будь, что будет. Кажется, мой сегодняшний день будет разительно отличаться от всех предыдущих. По меньшей мере, начался он не с лавандового рафа, и проснулся я не отнюдь не на большой кровати с ортопедическим матрасом. Да и девочки, обычно смотрящие на меня с интересом, почему-то отворачиваются... Особенно эта Тося... Ну ничего! Сказал: моей будет, значит, будет! Правило моя бабушка говаривала, что не таких крепостей, которые большевики не брали. Правда, крепость эта на первый взгляд кажется совсем уж неприступной. Ну да ладно, поживем - увидим!

Рядом с нами поравнялись женщины постарше, лет пятидесяти, полные, с ногами, на которых уже проступили узелки вен. Наверное, всю жизнь проработали на заводе. Шагали они тяжело, грузно, переваливаясь с ноги на ногу... Видно было, что им тяжеловато уже ездить работать на завод. Но по-другому, видно, не проживешь.

- Клав, ты слышала? - говорила одна, на ходу отпивая что-то из стеклянной бутылки. - Ох, елы-палы, вкусный какой кефир! Надо не забыть в воскресенье тару сдать, у меня уже целый ящик дома накопился. Хотя, конечно, поспать не мешает! Вроде единственный выходной, а ношусь по дому, как савраска, кучу дел надо переделать, даже присесть некогда. Мой-то с мужиками во дворе как засядет за свое домино, так и сидит безвылазно. Пока не прикрикнешь, домой не заявится. Только ор со двора слышен: "Рыба, рыба!". Да, вот что хотела сказать: я у соседки новый номер "Работницы" вчерась взяла, там про скандал на Саратовском подшипниковом заводе рассказывали. Форму девкам выдают размеров на пять больше, если не на семь. Баба одна там работала, тонюсенькая, тростинка, вроде нашей Тоси. В автоматно-токарном цехе работает, я даже фамилию запомнила - Порох. Так вот эта Порох ихняя размер сорок второй носит, если не сороковой. Фигурка у нее, точно у школьницы. А начальник, склада, гад, ей пятидесятый выдал, прикинь! Еще и посмеялся. Нет у нас детских размеров, говорит. Не нашлось на складе ничего подходящего. Ну как в таком ходить? Ты можешь себе представить? Она в своем комбинезоне и ботинках чуть не утонула. И не одна она такая. Там уже человек сорок недовольных набралось, жалобу настрочили. Поэтому и написали про них в "Работнице". Сейчас комиссия какая-то туда нагрянула, разборки устроили. Ищут виновных.

- А у нас что, лучше, что ли? - поддакнула Клаве товарка, которая на ходу ела семечки, доставая их прямо из кармана.

- А что у нас?

- А то у нас! Лушникову нашу из травильного цеха помнишь, Зину? Ей по технике безопасности полагаются костюм суконный и прорезиненный фартук, с кислотой же дело имеет, а она в халате работает! Халат этот в дырочках весь от кислоты уже, точно решето! Не ровен час, ожог получит. Если за свой счет покупать каждый раз, как прожжет дыру, то никакой зарплаты не хватит.

- Да уж, ты права... А чего в халате? Не выдали ей костюм, что ли? - спросила первая женщина.

- Выдать-то выдали, не забыли, а толку-то что, Люсь? - зло сплюнула Клава. Ты костюмы эти видела? В них зимой на лыжах кататься можно и на снегу спать, не замерзнешь. Как сейчас их носить? На выходных жара была за тридцать, в цехе чуть прохладнее, чем на улице. К тому же она сорок восьмой размер носит, а ей пятьдесят второй выдали... По-хорошему, нельзя, конечно, без спецодежды, но и носить это... невозможно. Вот и крутимся, как можем. Так что не такая уж и особенная эта Порох... Ботинки рабочие нам как часто положено менять? Раз в полгода? А они через три месяца уже в негодность приходят. А в термическом цехе что? Рукавицы на месяц рабочим выдают, а они за два часа портятся. Мне Василич из термического цеха показывал свои рукавицы, через них Останкинскую башню видать. Видать, и наши скоро жалобу напишут.

Тем временем мы с приятелем вслед за недовольными качеством рабочей одежды сотрудницами Люсей и Клавой уже прошли через проходную завода, на которой сидел бдительный мужчина сурового вида с большими пышными усами, чем-то похожий на Буденного.

- Здорово, Степаныч! - поздоровался с ним Толик.

Мужчина с достоинством кивнул, пропустил нас обоих и уткнулся в тот же выпуск газеты, который читал незнакомый мне мужчина в трамвае.

- Эд, ты забыл, где раздевалка? - хохотнул приятель, когда я свернул куда-то не туда. - В женскую намылился? Нет, идея-то отличная. Но я бы не твоем месте туда не совался, там девки суровые, могут и мокрым полотенцем отходить по самое "не балуйся". Нам сюда, вот, направо.

- Да, вот решил наведаться, - отшутился я, хотя мне было совсем не до шуток.

Все происходило абсолютно по-настоящему. Я действительно находился в Москве пятидесятых, и теперь меня звали Эдиком. Мажор Антон, привыкший просыпаться, когда солнце, по выражению моей острой на язык бабушки, "уже в темя упирается", ездящий на машине, подаренной папой, и привыкший несколько раз в год отдыхать на дорогих курортах и оставлять по тысяче долларов за вечер в клубах, остался в прошлом. Я не знал, почему так произошло, кто меня закинул сюда, в совершенно незнакомый для меня мир, но был уверен, что мой сегодняшний день не будет походить на все предыдущие. А может, и не только сегодняшний...

Что ж, видимо, придется смириться с тем, что мне теперь придется спать на жесткой панцирной кровати, на жиденьком матрасе, укрываться колючим одеялом и чистить зубы какой-то щетинистой дрянью, а не привычной электрической зубной щеткой, у которой четыре насадки и шесть режимов. А уж о душе с гидромассажем и говорить не приходится... А еще с утра, когда я надевал холодные резиновые тапки, из левого тапка выбежал и проворно уполз под кровать жирный таракан.

А еще я, бывший студент, каким-то чудом превратился в рабочего на заводе... И я очень-очень голоден!

- Съесть бы что-нибудь! - простонал я. Только сейчас я понял, как голоден. Интересно, как тут доставку заказать? Ох, елы-палы, какая доставка. Тут хлебом с кефиром по дороге на завод люди завтракают...

- Посочувствовать могу, Эдик, а помочь ничем не могу. Сам виноват! - пожал плечами Толик. - Я тебя целый час будил. Проснулся бы пораньше - успел бы макароны слопать, я как раз целую сковороду разогрел. А теперь до обеда терпи.

- Ты завтракаешь макаронами? - удивился я.

- И ты завтракаешь. И я завтракаю. И Мэл. И все ими завтракают, Эдик. Когда до зарплаты еще три дня. Яичницей с макаронами. Быстро и сытно. Или ты раньше в царских хоромах жил и черную икру кушал? Да хорош притворяться, паря! - хлопнул меня по спине Толик. - Не смешно уже! Все, шутки в сторону, рабочий день с минуты на минуту начнется. Вон шкафчик твой, надеюсь, как открывается, не забыл.

Мы стояли в большой раздевалке, ничуть не похожей на ту, в которой я переодевался, приходя на тренировки в свой элитный спортзал. Никаких фотографий на стенах с суровыми мужчинами, представляющими собой гору мышц и рекламирующих супер-пупер добавки, не было. Да и шкафчики были другие - большие, неудобные, с плохо закрывающимися дверцами.

Толик проворно открыл свой шкафчик и мигом переоделся в рабочую одежду и ботинки, а я так и стоял, держа в руках какой-то большой комбинезон, явно не моего размера, и не решался его надеть. На нижней полке стояли ботинки - огромные, уродливые. Радовало то, что, кажется, они действительно были мне по ноге. Честно говоря, терпеть не могу чужую одежду, и завсегдатаи секонд-хендов у меня вызывают недоумение. Ну как можно надевать на себя то, что когда-то носил другой человек? Фу, это просто негигиенично. Но выбора нет.

Тут перед глазами встала моя последняя встреча с отцом, и я вспомнил его рассказ про походы в школу в женских сапогах. Даже стало немного стыдно. Что я, хуже бати, что ли? Он же не умер оттого, что походил в обносках в свое время, и со мной ничего не будет. Тем более что комбинезон на вид целый и вполне приличный. Это не старые женские сапоги. Не кисейная барышня я, в конце концов, хотя отец меня иногда так и называл.

- Ты переодеваться будешь? - спросил товарищ. - Эдик, ну право слово! Ну сколько можно? Я батя тебе, что ли, постоянно подгонять?

Брезгливо поморщившись, я натянул на себя комбинезон, заправил его штанины в ботинки, быстро оглядел себя в чуть треснутое зеркало над умывальником в углу и двинулся вслед за Толиком и другими галдящими ребятами в цех.

***

К середине дня, я, как ни странно, чуточку успокоился, и мысли мои начали приходить в порядок. Видимо, правду говорят, что рутинная работа нередко помогает снизить тревожность. Отец мой, например, перед заключением какого-то важного контракта всегда едет на дачу и ковыряется там весь день, делая что-то по хозяйству. Говорит, что это здорово помогает разгрузить голову.

О том, как и почему я, смазливый сынок обеспеченных родителей, внезапно прыгнул почти на семьдесят лет назад, у меня уже не было времени думать. Под чутким руководством мастера Олега Михайловича или, как его все звали на заводе, Михалыча, мне пришлось быстро осваивать новые навыки: разметку, рубку, нарезание резьбы, причем делать это нужно было так, чтобы не вызывать удивления и окружающих и не спалиться в самый неподходящий момент.

С простыми операциями, порученными мне, я, как ни странно, научился справляться довольно быстро, а уметь работать на серьезном оборудовании мне пока было и не нужно. От ученика слесаря, работающего на заводе без году неделя, многого не требовали. Работа спорилась.

Видимо, было во мне все-таки что-то от бати, а именно - хваткость и цепкость. Именно эти качества когда-то и помогли ему, двадцатилетнему пареньку, выжить, основательно закрепиться в огромной Москве и открыть свое дело. Так может, и я не пропаду? Нет, свое дело, конечно же, я не открою. Я же в пятидесятых... Но и не пропаду, кажется! А что? Руки есть, работа есть, даже место в общаге дали. По словам Толика, еще и зарплату платят! А может, и не так плохо жилось людям в этом СССР? К тому, несмотря на окружающий меня непривычный шум и гул, на заводе было на что, точнее, на кого посмотреть.

Тося сосредоточенно работала за станком, стоявшим метрах в пятидесяти от меня. За соседним с ней станком трудилась ее подружка. Я решил снова пойти в любовное наступление, дождался, пока Тося невзначай встретится со мной глазами, подмигнул ей, прижал руку к губам и послал воздушный поцелуй. Неприступная девица хмыкнула и отвернулась, а ее подружка, нахмурившись, подбежала к Тосе и громко зашептала что-то той на ухо. Тося вернулась к работе и демонстративно больше не поворачивала голову в мою сторону.

Я отвернулся, делая вид, что мне все равно, и нарочито начал что-то насвистывать, работая. Тоже мне, недотрога. Обычная работяга, а строит из себя не пойми кого... Да я только свистну, табун девок прибежит... По меньшей мере, так я себя успокаивал.

"Кто к тебе теперь прибежит, олух ты деревенский?" - сказал мне внутренний голос. - "Мажор с котлетой бабла остался в "Москва-Сити". В том "Москва-Сити", который построят лет через пятьдесят. Те, кто его будут строить, сейчас еще в ясли ходят или вообще не родились. Сейчас ты - обычный лимитчик, такой же, как и твой новый приятель Толик, такой же, как и парень со странным именем "Мэл"... Симпатичный, рослый, приятной наружности, но совершенно обычный. Точно такой же, как и тысячи других советских парней".

"Посмотрим", - сказал я в ответ сам себе и еще раз украдкой взглянул на Тосю. Бесполезно. Она в мою сторону даже не повернулась. Зато ее подружка пристально и злобно кинула на меня взгляд. Тоже мне, заделалась в охранницы! Кажется, она везде и всюду с Тосей ходит, они прямо не разлей вода. Да, при таком раскладе тяжело будет Тосю одну где-нибудь подловить и поцеловать... Я демонстративно отвернулся и принялся разглядывать все вокруг.

Окружающая меня обстановка будто была живым воплощением старых заводских фотографий. Какие-то непонятные мне станки, инструменты, парни и девушки, старательно трудящиеся в форменной одежде. То тут, то там висели мотивирующие лозунги в стиле: "Каждый день - ударный!", "Перевыполним пятилетку!", "Настойчиво повышать качество продукции!". У каждой девчонки и женщины была косынка на голове - по технике безопасности положено. Была косыночка и у Тоси - голубенькая, в горошек...

- Аккуратнее, Эдик, а то без пальцев останешься! - услышал я над ухом голос Михалыча. - Ты должен с завода выйти ровно с тем же количеством конечностей, с которым пришел. Привыкай сразу работать аккуратно! У нас тут на той неделе Зиновий Палыч, наладчик, кольцо обручальное забыл снять, так чуть руку в станок не засосало! Так что не на девчонку смотри, а на то, что делаешь.

- Хорошо, - пробурчал я.

Михалыч еще раз посмотрел, как я работаю, и удовлетворенно крякнул.

- Молодец, справляешься! Только о технике безопасности, чур, не забывать! И учись чертежи читать, пригодится в будущем. После обеда как раз этим займемся.