Мажор : На завод бы шел работать!

Глава 20. Предчувствие сбылось

- Пацана? - жадно спросил я, пытаясь выведать у и так немногословного вахтера хоть что-то. Степаныч от меня попросту отмахнулся, но я продолжал наседать: - Какого пацана? Нашего, заводского? А что с ним?

- Иди-ка, Эдик, переодевайся. - напрягся Степаныч, видя, как к проходной идет директор завода - приземистый, жилистый мужчина, Лев Егорович. Тот, обычно всегда вежливый со всеми - от технички до начальника цеха, на этот раз просто хмуро кивнул Степанычу и резко сказал, обращаясь к нам:

- Товарищи, звонок через три минуты. Нечего лясы точить. Прошу всех занять рабочие места.

И, все так же нахмурившись, он ушел вверх по лестнице к себе в кабинет.

- Идите-ка, парни, - повторил за директором Степаныч. - Смена вот-вот начнется. И... это... - он напрягся. - Вы, ежели денежку какую с собой имеете, никому не говорите. А лучше вообще дома спрячьте, в надежном месте. Или на книжку положите.

- Да что случилось-то? - оттиснул меня в сторону высокий Мэл. - Дядь Ефим, Вы же знаете, мы не отстанем, пока не узнаем.

- Тьфу-ты ну-ты, - выругался Ефим Степаныч, доставая из кармана папиросы. - Присосались, как клещи к одному месту, и не скинешь тебя... Да весь завод уж на ушах стоит! Дениску нашего, щупленького такого, битой по голове оприходовали, аккурат у магазина фотоаппаратов. Пацаненок, как и все, зарплату получил, вот и решил себе хороший аппарат купить. Стоял тут, рассказывал мне, как он фотолабораторию дома организует. Деньги в карман сунул - и айда в магазин. Решил срезать дорогу - дворами пройти. А его там - бац - и по затылку сзади шибанули. Пасли, видать, его от самого завода. Будто кто-то знал, что он с получкой пойдет... Матери хотел к дню рождения подарок сделать - портрет снять. Вот и сделал...

- А Вы, дядь Ефим, откуда знаете? - вмешался Толик.

- Да Клава наша всем уже растрепала, тетеря, - недовольно дернул подбородком Степаныч, указывая в сторону словоохотливой работницы. - Соседка она Денискина. В одном подъезде живут. Директор поэтому и недоволен - уже слух по городу пошел, что в районе банда орудует. Люди не хотят лишний раз из дому высовываться. Невестка моя, Оля, сынишку нашего сегодня в сад вести отказались. Пусть, говорит, дома посидит. Я перечить не стал - понимаю ее, мать все-таки, переживает. А еще Никитична, буфетчица наша, не придет сегодня. Говорят, бюллетень на три дня взяла, вроде колени у нее старые болят. Зуб даю, ничего у нее не болит, просто из дома выходить боится. Хороша Клава, всем растрепала. Вот бабы, бабы, язык, как помело...

- Ладно, - спохватился Мэл, взглянув на большие настенные часы, висящие на стене рядом с местом, где сидел Степаныч. - Спасибо, дядь Ефим. Айда работать!

Обстановка в цеху завода "Фрезер" в тот день была нервная. Никто, как это было у нас заведено раньше, не шутил, не смеялся. Заводчане сосредоточенно работали, а во время обеда, наскоро перекусив, хмуро отдыхали на лавочках в раздевалках... То один, то другой будто ненароком поглядывал на пустующий станок, за которым еще вчера работал Денька, один из самых юных сотрудников завода. Сегодня станок пустовал. И пустовать он будет еще пару недель минимум, пока Денька валяется дома - с сотрясением и пустыми карманами.

Уже второе ограбление за короткое время. Сначала добрейшей души тетя Люся, так любившая угощать всю дворовую детвору пирожками и всегда разрешавшая набрать у себя в квартире воду для брызгалок. Теперь вот никому в жизни не сделавший ничего плохого Денька - низенький, щуплый, улыбчивый, жизнерадостный парнишка, так мечтавший подарить маме на день рождения ее фотопортрет...

И снова нападают не на первого встречного-поперечного, а на того, кто несет с собой солидную сумму. Совпадение? Не думаю. А кто будет в следующий раз?

Чувствовалось, что всех заводчан - от технички до директора - волнует один и тот же вопрос: есть ли связь между этими двумя нападениями? Это все тот же рыжий парень, который, ничтоже сумняшеся, пырнул ножом несчастную тетю Люсю, или уже другой? Он действует в одиночку или у него есть сообщники? Может, это банда преступников? Или просто разрозненные нападения, которые по чистой случайности произошли совсем рядом? А может, это какой-то заключенный, сбежавший из мест, не столь отдаленных?

При этой мысли мне стало не по себе. Там же полные отморозки есть! Вон даже спортсмена Эдика чуть не порешили. А уж справиться с пожилой женщиной или щуплым пацанам для бандита - плевое дело.

Помню, как-то мы после смены решили выпить пивка втроем - я, Толик и наш мастер Михалыч, который помнил Эдика Стрельцова еще не звездой советского футбола, а простым учеником, работающим на заводе "Фрезер".

- Хороший парень был, - хмуро сказал он, колотя о стол воблу. - И руки у него золотые, и ноги... Только не туда свернул паря своими золотыми ногами. Не ту дорожку выбрал.

- Почему был? Есть. - горячо возразил Толик. - Молодой еще. Выйдет - и снова заиграет.

- Заиграет? - горько усмехнулся Михалыч. - Ага, заиграет, держи карман шире. К тому времени, когда он выйдет, ему за тридцать уж будет. Тогда уже молодые да ранние играть будут... А Эдик в лучшем случае в школу учителем физкультуры пойдет. И то если возьмут. Да, сыграла с ним знаменитость дурную шутку. Да и выйдет он оттуда дряхлым стариком.

- Почему? - изумился я. - Ему же всего... двадцать... двадцать один вроде.

Михалыч посмотрел на меня с сожалением, как на деревенского дурачка.

- Эдик, ты дурень? Оттуда здоровым никто не выходит. Ни разу не бывал там и не горю желанием, но сосед вот мой отмотал трешку за кражу в магазине. Когда закрыли его, был парнем жилистым, лет двадцать пять ему было. А теперь - с палкой ходит и половины зубов нет. Заболел у него зуб, пошел к доктору. Тот вырвал и - все. И следующий так же. И еще один. Будут там с пломбами заморачиваться...

- А хромает-то почему? - спросил Толик.

- Да сцепился там с какими-то урками, те ему колени и перебили, - неохотно ответил Михалыч, поглядывая на часы. - Ладно, мужики, побег я. Меня моя дома ждет. Хотите погудеть - гудите, но завтра в восемь на смену - как штык!

***

Директор Лев Егорович, обычно заглядывающий к нам в цех всего пару раз за день, на этот раз чуть ли не коршуном стоял над работниками - наверное, следил, чтобы сплетни о свершившихся нападениях не стали распространяться дальше. Бессмысленное, на мой взгляд, и совершенно пустое занятие. Разве ж уследишь за несколькими сотнями людей? Право, не пойдет же Лев Егорович в женскую раздевалку, чтобы проследить, о чем там они говорят.

Все в том же подавленном настроении мы с Толиком и Мэлом закончили смену и вместе поехали домой.

- Как думаешь? - спросил я Толика. - Опять на дно заляжет?

- Не знаю, - сказал он. - Но я бы этой мрази... У меня даже пара идеек есть, как его поймать... На живца можно!

- Бы, бы, бы, - перебил его всегда спокойный и рассудительный Мэл. - Толик, охолонись, тоже мне Нат Пинкертон! Мы даже не знаем, кто это. Один он был или двое. Тот ли этот самый или уже другой... Эдик прав: скорее всего, на дно заляжет, на какое-то время. Народ заводской - уже пуганый, деньги с собой не носит. Да и не заводских щупать, наверное, тоже смысла нет - слух уже по району разошелся. Вряд ли кто-то больше рубля с собой носить будет. А этого гада, судя по всему, интересуют только крупные суммы.

- А делать-то че?

- Пока ниче, - пожал плечами Мэл. - А что ты сделаешь? Мы ж не управление уголовного сыска. Есть специально обученные люди, пусть они и ищут. Ох, ек-макарек, шея-то как затекла. - Он помотал головой. - Трудно все ж таки быть высоким. Зина говорит, что купит специальную подставочку и будет таскать ее на свидания со мной.

- Зачем? - удивился Толик.

- Чтобы вставать на нее и меня целовать, - рассмеялся приятель.

При упоминании кудрявой Зиночки меня вновь кольнуло что-то нехорошее, но, занятый мыслями о недавнем ограблении, я не придал этому значения. Знал бы я тогда, что пройдут всего несколько дней, и я сильно об этом пожалею...

- Как там она, кстати? - поинтересовался я, делая вид, что мне, в общем-то, все равно.

- В поход собирается, - охотно откликнулся Мэл. - Сегодня вечером должна на поезде выехать. А потом на попутках.

- Одна? - удивился Толик.

- Нет, конечно, с ума сошел, что ли? Там у них группа целая, десять человек, они давно в походы ходят. И летом, и зимой - в любое время года.

- Вот героиня! - восхитился Толик. - А я ненавижу походы. Зимой холодно, летом жарко, мухи кусают, туалет под елкой. Не, я всего этого в деревне наелся. А теперь наслаждаюсь всеми плюсами московской жизни.

- Зина у меня девушка закаленная, - горделиво сказал Мэл. - С такой по жизни идти не страшно. Она из таких передряг выпутывалась, что нам и не снилось! Один раз, представляете, ее гадюка укусила, несколько дней девчонка между жизнью и смертью была. Подружки думали: все, в походы больше ходить не будет, испугается. А она взяла и спустя неделю снова в горы пошла, в поход третьей категории сложности. Вот!

- Да, - подытожил Толик. - Боец твоя Зина! Ну что ж, каждому, как говорится, свое. А мне и Юлечка моя хороша!

Я решил выбросить из головы все мысли о девушке Мэла. Тем более что Настя сегодня вечером ждала меня в гости.

***

Мое предположение о том, что грабитель заляжет на дно, не сбылось. Уже через три дня случилось новое нападение. На этот раз жертвой стала пенсионерка Марфа Зиновьевна, жившая неподалеку. Лично я ее никогда не видел, но вот другие работники - те, кто постарше - знали ее хорошо. Почти тридцать лет Марфа Зиновьевна отработала на заводе "Фрезер". О нападении я снова узнал от всезнающей тети Клавы.

- Двадцать лет с лишним, почитай, мы с Марфой у одного станка простояли, бок о бок, - встревоженно говорила она. - Холодильник себе новый взять удумала. И снова, как назло - стоило ей с "котлетой" денег из дома выйти, как прямо в подъезде ее и...

- Ударили? - боясь, спросил я.

- Нет, - покачала головой тетя Клава. - Просто сзади подошел кто-то, схватил за шею и говорит: "Деньги давай!".

- А в подъезде света разве не было?

- Нет, - снова покачала головой пожилая сотрудница. - У нас какая-то падла в последнее время повадилась лампочки выворачивать. Я уж раза три вкручивала. Повисит денек - и снимут. Я их даже специально в зеленый цвет красить начала. Думала: ну какой идиот понесет к себе домой зеленую лампочку? Нет, все равно выкручивают. И цена-то ей - копейка в базарный день. Так нет же, тащат все, что не приколочено. А что приколочено, отрывают и тащат.

- Нет, тетя Клава, - подумав, протянул рассудительный Мэл. - Тут что-то нечисто. Значит, - он начал поочередно загибать пальцы, - было уже три нападения. Кажется, дальше их будет все больше... Как снежный ком. Не лампочки ему нужны... или им. Надо просто, чтобы темно было и опознать не смогли. А голос она не запомнила, Марфа Зиновьевна Ваша?

- Голос как голос, - пожала плечами тетя Клава.

- Ну старый или молодой, высокий или низкий? - вмешался я. - Тетя Клава, ну вспомните, пожалуйста... По возрасту же тоже можно голос определить. А это уже примета, которая может помочь следствию.

Тетя Клава смотрела на нас, жуя губами. Она, видимо, была уверена, что преступник никогда не будет пойман. Вот только мы с ребятами так не думали.

- Хорошие вы ребятки, - сказала она вдруг, тепло глядя на нас. - Да только зря вы все это затеяли. Зиновьевна говорит, молодой голос, мальчишечий совсем. Но хватка железная. У нее потом на шее даже синяки остались. Вот, собственно, и все. Кого искать-то будете? Рыжих в Москве полно, сильных - тоже. Да и не обязательно вовсе, что это тот же самый, который Люсю пырнул. Говорят, там целая банда орудует. Вы, ребятки, лучше себя берегите да девчонок своих... И хватит с вас, - и, махнув рукой, пожилая работница направилась в сторону дома.

***

В ту ночь, впервые за долгое время, я снова видел что-то странное - не то сон, не то явь. Только к произошедшим за последнее время трем нападениям мое видение не имело никакого отношения. Я, кажется, вообще был за тысячи километров от Москвы.

Я сидел в большой палатке, набитой людьми. Снаружи завывал сильный ветер. Около меня стоял большой раскрытый рюкзак - по всей видимости, мой. Рядом вдоль стенки палатки стояли еще несколько таких же рюкзаков и много пар обуви.

- Ну что? - бодро сказал один из парней. - Пора спать.

- А я бы еще чайку выпила, - вдруг подала голос одна из девушек. - Зиночка, подлей мне, а? Пожалуйста.

- Зина! Ау! - кто-то легонько тронул меня за плечо. - Совсем замечталась? Неужто влюбилась?

Взгляды всех девчонок и парней в палатке были устремлены на меня. Неужто Зина - это я? Я внимательнее пригляделся и узнал ребят. Это была та самая группа туристов, которую мы с Толиком жарким августовским днем встретили в Москве. Крепкий молодой парень с широкой улыбкой, по виду - не самый старший, тем не менее, был у них главным. Один из мужчин был на вид совсем взрослым - за тридцать явно. Тем не менее, он, как и все остальные, безоговорочно слушался руководителя - Игоря.

- Я... - начал я, совершенно не зная, что придумать, чтобы не выглядеть дураком.

Однако Игорь меня неожиданно выручил.

- Нет, - решительно сказал он. - Отбой. А то до утра засидимся. Дежурный - Рустик.

- Ладно. Отбой - значит, отбой, Игорь, - послушно согласилась девочка, изначально желавшая еще чайку. - И правда, давайте спать.

Ее я тоже узнал - это была Люда, одноклассница Мэла и подружка Зины. А Зиной... Зиной, кажется, был я. Посмотреться бы хоть в зеркало, понять, как я выгляжу, и с чего вдруг меня считают девчонкой.

Зеркала под рукой у меня не было - возле меня лежали только чьи-то валенки, теплые меховые куртки, какая-то посуда, ведра, топоры, и множество каких-то других вещей. Поверх одного из рюкзаков аккуратно лежал фотоаппарат "Зоркий". При его виде мне снова стало жаль бедного Деньку. Да, еще совсем недавно парнишка бодро вышагивал к магазину, предвкушая покупку... А теперь лежит с пробитой головой. Можно сказать, повезло, в сравнении-то с тетей Люсей.

Впрочем, можно было и не смотреться в зеркало, чтобы понять, что ни у недавнего московского мажора Антона, ни у деревенской "лимиты" Эдика никогда не было таких кудрей и таких маленьких ручек с длинными красивыми пальцами. Да и рост такой маленький у меня был только классе в седьмом, наверное. А потом я резко скакнул до метра восьмидесяти пяти. Даже странно снова быть таким маленьким. Неужто я опять попал в чье-то тело, и началась новая глава моей жизни? Теперь снова придется приспосабливаться, только на этот раз - уже к походному быту?

Ребята тем временем улеглись вповалку в палатке, накрывшись куртками и одеялами - все, кроме незнакомого паренька, который сидел у входа. Игорь погасил фонарь и сказал:

- Рустик, посматривай, что да как. Не спи.

Паренек, сидевший у входа, кивнул. Парни и девушки еще о чем-то пару минут разговаривали, а потом уснули. Решил попытаться заснуть и я. Однако, как только я провалился в неглубокий сон, раздался жуткий грохот. Все мигом подскочили. Раздались чьи-то крики. Меня откинуло на кого-то из ребят. А потом я почувствовал, как все мое тело пронзила жуткая боль.