Мажор : На завод бы шел работать!

Глава 26. Пора действовать

- Эдик! - укоризненно сказал Мэл. - Ну ты прямо электровеник! Ты чего поднялся-то?

- И правда, ну какого рожна ты вскочил? - попенял мне Толик, вторя Мэлу. - Лежал бы себе и лежал, дыры в спине залечивал...

Они с Толиком только что ввалились в комнату потирая озябшие руки. На заводе "Фрезер" недавно закончилась смена. Я аж подскочил - так хотелось поскорее рассказать приятелям о вчерашней догадке, которая осенила меня под конец дня, и еще кое-о чем.

- Наконец-то! - обрадовался я. - Ну сколько ждать вас можно?

- Еще и прибрался, и поесть приготовил! - удивленно протянул Мэл, оглядываясь вокруг. - Слушай, Эдик, а твоей Насте повезло! У нее не муж будет, а золото!

- Ну ты прям хозяюшка, Эдик! - вторил товарищу Толик, аккуратно разуваясь у двери. - Тьфу ты, с ботинок уже натекло. Ладно, щас вытру. Если б мы с Мэлом знали, что так чисто будет, разулись бы еще у входа в общагу! Ух, замерзли мы, как собаки. На следующей неделе, кстати, потепление обещали - всего минус пятнадцать.

Друзья неспроста пеняли мне за чрезмерно бурную деятельность. Только вчера меня какой-то незнакомец пытался меня придушить и даже саданул ножом в спину, а сегодня я уже скакал, как сайгак, по комнате. Лежать бы сейчас на боку, дрыхнуть весь день или читать одну из многочисленных книжек по фантастике, которые собирал мой товарищ Толик. Они занимали уже две больших полки, которые Толик собственноручно сколотил и повесил на стену.

Однако мне не сиделось на месте. Сильно больным я себя не считал. Порезы мои были неглубокими, хотя и неприятными, а шея к утру и вовсе перестала болеть. Да и никакого сотрясения доктор в травмпункте, куда меня отвели Мэл с Толиком, у меня не нашел. Так что мне, наверное, повезло даже больше, чем нашему Деньке. По меньшей мере, я мог свободно гулять по городу, в отличие от приятеля, которого строгая мама Евдокия Кузьминична теперь не выпускала даже в магазин за булкой.

- Выздоровеешь - пойдешь гулять! Марш в кровать! - командовала она, уходя на работу.

Денька, конечно, мог бы попробовать улизнуть без спроса - у него были свои ключи, но он, как послушный сын, хотя и справивший недавно совершеннолетие, боялся расстраивать мать, которую очень любил. Поэтому он мужественно отсиживал свой больничный дома, читая книжки по радиоделу, которые ему притащил Мэл.

Время до прихода друзей тянулось невероятно медленно, и я в очередной раз пожалел, что сотовые в Москве появятся только лет через сорок пять. Кинул бы Толику или Мэлу сообщение в мессенджере или позвонил - вот и все. Эх, нам сюда хоть бы пейджеры какие дешевенькие, наподобие того, который был у моего отца когда-то в девяностых. Я как-то раз ради прикола купил себе такой на "Горбушке". Спустился бы я на вахту и надиктовал кому-нибудь из приятелей сообщение - и про пальто, и про "крысу"... Теперь я на девяносто девять процентов был уверен, что точно знаю, кто это.

Я попробовал было отвлечься книгой Рэя Бредбери "451 градус по Фаренгейту", новенькую, издания 1956 года, но сосредоточиться на чтении не получалось - буквы будто расплывались перед глазами. Снова и снова я перечитывал абзац, в котором говорилось про громадного питона, изрыгающего на мир ядовитую струю керосина, ровным счетом ничего не понял и закрыл книжку.

Завалиться в кровать и уснуть до самого вечера тоже не выходило: за месяцы работы на заводе я привык вскакивать в семь часов утра. Поэтому сегодня я, проспавший до десяти часов, ощущал себя так, будто продрых целые сутки.

От нетерпения я то нарезал круги по комнате, в тысячный раз разглядывая знакомые предметы, то останавливался у окна и молча смотрел на снег, который валил хлопьями. Пару раз я кинул взгляд на фотографию девушки Мэла, стоящую на его тумбочке. Зина смотрела на меня все тем же серьезным глубоким взглядом.

Я вздохнул. Новостей пока - ни хороших, ни плохих - не было. Как сказал Михаил Кондратьевич, поиски уже начали. Оставалось только ждать, надеяться и верить.

Время тянулось ужасающе медленно, как будто мир за оконным стеклом просто замер. Поэтому, чтобы совсем не закиснуть, я решил занять себя чем-то дельным. Глядишь, так и стрелки настенных часов начнут двигаться быстрее. Несмотря на боль в спине, я прибрался в комнате, выкинул мусор, перегладил свои рубашки и брюки и наскоро сварганил макароны по-флотски, чтобы потом поужинать с друзьями.

- Есть садитесь! - бодро сказал я.

- Благодарствую! А ты чего так подпрыгиваешь-то, будто ужаленный? - спросил Мэл, вытягивая под столом длинные ноги. - Аль разузнал что?

- А вот что! - сказал я, показав им пальто. - Поэтому, собственно, я и отделался легкими порезами. А не то в лучшем случае валялся бы в реанимации. Эти вкладки меня и спасли. Основной удар на защиту пришелся. Видите? А меня так, укололо чуток. И пальто это не мое - я сто раз уже его рассматривал. Почти такое же, но не мое. На моем пуговицы не хватало. Помнишь, Толик, мы тогда с тобой в снежки рубились в скверике? Я еще потом по дороге домой ругался, что пуговица где-то потерялась?

- Ого! Какие-то чудеса в решете, - констатировал Толик, вертя в руках мой "бронежилет". - Я в одежде, конечно, разбираюсь, как свинья в апельсинах, но, получается, действительно не твое, раз пуговицы на месте.

- Вы какие-то прямо удивительно бодрые, - удивился я, глядя на друзей. - Я-то ладно, дрых, как сурок, а вы же всю ночь записи слушали...

- Ничего не всю ночь, - сказал Толик, усаживаясь за стол и потирая руки в предвкушении вкусного горячего ужина. - М-м-м, пахнет как вкусно! Мэл - голова. Мы в ускоренном режиме все прослушали, часа за три. А потом тоже по койкам завалились.

- Дельное-то что услышали? - торопливо перебил я приятеля. Мне не терпелось узнать новости.

- Особо ничего, - без энтузиазма пожал плечами Толик, щедро наполняя тарелки себе, мне и Мэлу. - Так, обычный треп рабочего люда: у кого муж пьет, у кого жена зарплату отбирает, у кого ребенок двойку притащил, где апельсины "выкинули", где чулочки подешевле продают. В общем, ничего из того, что могло бы быть нам полезным.

- А сегодня? - жадно спросил я. - Про меня не говорили?

- Нет, - сказал Мэл, уплетая за обе щеки макароны по-флотски. К приятелю, по уши увлеченному поимкой преступника, окончательно вернулся прежний аппетит. - Сегодня тоже ничего. Согласно официальной версии, ты шапку забыл дома, когда в магазин выходил, прогулялся туда и обратно и сильно простыл. И неудивительно -такой ветродуй! Тетя Клава, кстати, поохала и обещала тебе даже банку малинового варенья передать. Нападения обсуждать на заводе давно перестали. Живут, как прежде. Ничего, найдем новый способ.

- Значит, провалилась наша затея? - я помрачнел.

- Да фиг его знает, - пожал плечами Толик. - Жучки мы сняли. Не ровен час, найдет еще кто. Да ты не волнуйся, старик, - начал он меня успокаивать. - Ты не подумай, мы о деле не забыли. Вычислим аспида.

- Мэл, - попросил я, решив, что настало время поделиться своими соображениями с ребятами. - А тебе не жалко еще одного "жучка"? Для дела. Надо бы за человечком одним проследить. Можно бы, конечно, и просто на хвост присесть, да, боюсь, если вы с Толиком будете весь день у чужого станка тереться и уши греть, это вызовет подозрения.

Товарищ перестал жевать и уставился на меня.

- Для дела не жалко, конечно. Только мы ж рассказали тебе, что пока все без толку. А тебе зачем?

- Да надо кое-то проверить.

И я, уже не темня, рассказал ребятам свою догадку. Эффект был ошеломляющим. Оба приятеля мигом отставили свои тарелки в сторону и уставились на меня.

- Едрит Мадрид! Вот чудеса в решете! Она? Ни за что бы не поверил! - по-простецки воскликнул ошарашенный Толик.

- Да уж, - сдержанно протянул интеллигентный Мэл. - Что ни день, то новый поворот событий. А улица-то, оказывается, полна неожиданностей... И правда - ни за что бы не подумал.

- Может, просто за жабры взять и в участок? - с жаром предложил Толик. - А что? Предатель хуже фашиста. У меня отец так говорит. У них на фронте за такое без разговоров к стенке ставили.

- Отец твой, Толик, все правильно говорит, да только доказательства где? - резонно возразил разумный Мэл. - Что мы скажем в участке? Мы не на войне. Сейчас другое время. Тут все намного сложнее: поди докажи, что преступник - это преступник, что предатель - это предатель... Нужны железобетонные доказательства, понимаешь? Такие, чтобы нельзя было отвертеться. И чтобы не спугнуть того, кому сливают информацию. А то он просто в другом районе орудовать будет. А может, и уже орудует. Предполагаю, что четырьмя нападениями тут дело не обошлось... Их на самом деле может быть намного больше!

- Кстати! - вскинулся Толик, который снова активно заработал ложкой. Прожевав, он сказал: - А длинный-то наш прав! Ты, Мэл, башка! Просто не в бровь, а в глаз попал! Я сегодня после смены Юльке своей в общагу позвонил, так потрепаться о том о сем, люблю, целую и т.д...

- И?

- И она мне знаете что рассказала? Позавчера у них в мединституте девчонку грабанули, недалеко от общаги. Соседка Юльки с Настей, через две комнаты живет, Катюшка, из Куйбышева приехала, на третьем курсе учится.

- Что, тоже просто напали сзади?

- Да ничего подобного. Вообще не нападали.

- А что тогда?

- А то, - приятель уселся поудобнее и принялся рассказывать: - У Катюшки... как бы так сказать... ну веснушки большие на лице. Рябая, она короче, как у нас в деревне говорят. И шрам на лице небольшой имеется - соседская собака в детстве покусала, аккурат за бровь. Практически незаметно, и вообще Катюшка просто умница - сама, с первого раза поступила, без всяких репетиторов. Сейчас сама уже шабашит, по урокам бегает, репетиторствует то бишь. По биологии школьников подтягивает, готовит к поступлению в институт.

- И что? - поторопил я Толика.

- Да успокойся ты, торопыга! Я по делу говорю. В общем, стесняется очень Катюшка своей внешности. Чуть ли не уродиной себя считает. Чушь, на мой взгляд. По мне, так если в общении девчонка отличная - то фиг с ними, с веснушками и шрамом, тем более что не заметно почти. Но она попросту втемяшила себе в голову, что никому не может нравиться. Идет, значит, вечерком к себе домой, думы грустные думает, готовится старой девой стать, а тут парень какой-то приклеился: "Девушка, а девушка! Как Вас зовут? Можно познакомиться? Какая Вы красивая, давайте провожу". Ну глупышка рот раззявила, думает, вот оно, счастье, привалило откуда не ждали. Ля-ля, тополя, идут рядышком, гуляют, он ей в уши льет про погоду, природу и т.д.

- А потом грабанул? - догадался Мэл. - Сумочку вырвал?

- Не совсем! - мрачно сказал Толик. - Даже вырывать не пришлось. Этот урод в галантность поиграть решил. В общем, завернули они за угол. "Давайте, Катерина, - говорит этот хахаль, - я понесу Вашу сумочку. У Вас сапожок расстегнулся". Та ему сумочку дала подержать, нагнулась на секунду, сапог застегнуть - а рыжего ухажера и след простыл, вместе с сумочкой и тридцатью рублями. Теперь вся общага на ушах стоит. Девчонки только парами ходят, по одиночке боятся.

- Рыжего? - уцепился я за крупицу информации.

- Ну да, - подтвердил Толик. - Рыжего.

- Думаешь, это тот же самый? - засомневался я. - Может, вообще другой... Мало ли в Москве рыжих...

- Да не, скорее всего, тот же рыжий... Слишком много совпадений. Она его особо-то и рассмотреть не успела, только рыжие волосы разглядела, чуток выбивались из-под шапки. А больше - особо ничего.

- А лицо?

- Лицо как лицо, - пожал плечами Толик. - Со слов Катюшки, которые мне Юля передала, этот ловелас шапку низко на морду надвинул и воротник приподнял. Как пить дать - не хотел, чтобы она его запомнила.

- А чего ж просто не вырвал и сразу не убежал? - уточнил Мэл, который всегда любил докапываться до сути. - Девчонка же! Не догнала бы она его.

- Да там улица была освещенная, и полно народу гуляло, - пояснил Толик. - Парни какие-нибудь запросто могли его догнать. Он поэтому с ней до угла дошел, завернул, а там и... Юлька говорит, Катюшка всю ночь плакала потом в общаге, ее подружки успокаивали... Хотела матери со стипендии подарок в подарок к Восьмому марта купить, в Куйбышев отправить. Вот урод рыжий!

- Это все, что известно? - уточнил я. - Ну может, еще хоть что-то она запомнила?

- Да не, - покачал головой Толик. - Это все, что мне Юлька моя рассказала. Они вроде там и "погуляли" то минут двадцать, до угла, не дольше, да и темно было, вечер. Да нам с Юлькой и некогда было особо рассусоливать, ты же знаешь, после смены к телефону очередь стоит. Уже покашливать начали недовольно. Ну я попрощался, трубку повесил и домой с Мэлом почесал.

- Да, дела... - протянул я, переваривая полученную новость. Оказывается, нападений-то было уже минимум пять... Это только те, о которых мы знаем. И как минимум одно из них никак не было связано с сотрудниками завода...

- В общем, кругом одни загадки, - подытожил Мэл. - Одно хорошо - Катюшка ваша крик не подняла, а то бы, как наша тетя Люся, получила ножиком под ребро и месяц в больничке валялась...

- Что ж, - сказал Толик, вставая из-за стола. - Ух, наелся я от пуза. Спасибо тебе, Эдик! Завтра будем посмотреть! Авось кривая нас куда-нибудь и выведет.

***

Наутро друзья снова отправились на завод. Мэл, как мы и договаривались, снова прихватил с собой радиоприемник и жучок. А вечером друзья заявились домой даже раньше обычного, очень взволнованные.

- Короче, - начал издалека Мэл. - Кажется, ты был прав. Она и есть. И сегодня, походу, у нее дома распродажа намечается.

- Дай я! Дай я! - нетерпеливо перебил его Толик. - Короче, пришла пора действовать. У нас тут такой план созрел!

Тараторя и отчаянно жестикулируя, он изложил мне свои соображения.

- В общем, - рассказывал он, - мы Сашку подговорили. Он Катюшку с собой возьмет! Только этого мало! Звони своему Кондратьевичу или как его там!

- Сашку? Кондратьевичу? Катюшку? Да что вы придумали-то? Расскажите толком.

- Эдик, ну кто троих пацанов послушает? - вмешался Мэл. - Тут нужен кто-то посолиднее. И брать, я считаю, лучше прямо сегодня.

И он спокойно и деловито изложил мне суть плана.

- Короче, - начал он. - Эта красавица сегодня у себя дома распродажу устраивает. Сумочки какие-то, кофточки, шарфики-бантики... Якобы тетушка у нее умерла, большая модница, а вещи после нее остались. Жучок-то сработал: я все услышал, как она кому-то из работниц про это рассказывала, кофточки предлагала. Вот и подослали мы к ней Сашку, ну, того самого, который фотки Юрика с Кузьмой продавал в общаге. Сами мы подходить к ней не решились - еще заподозрит чего. А он подошел и говорит: "Девчонка моя сумочку себе хочет красивую, а денег у меня немного. Тут сорока на хвосте принесла, что у тебя есть? Дай адресочек, вечером придем, посмотрим!".

- Сашка - молодец! Она ему без задней мысли адрес и черканула, - подхватил Толик. - Так что сегодня вечером у Катюшки будет "парень"!

- Значит, на "живца" будем ловить? - с азартом спросил я.

- Да, - подтвердил Мэл. - Ты лучше дома сиди. Мы с Толиком втихаря потом подойдем, у двери покараулим. А "в гости" пойдут Сашка с Катюшкой. Она Катюшку в глаза не видела, ничего не заподозрит. А Сашка больше сам по себе ходит, его с нами рядом тоже нечасто видели. Поэтому эти двое - вне подозрений. Выведем информатора на чистую воду. А вот дальше, как говорится, наши полномочия - все. Так что звони своему Кондратьевичу, попроси помочь. Вряд ли он откажет будущему зятю! Ты ж говорил, он со связями!

Восхитившись простотой плана, я побежал вниз. К моей радости, телефон был свободен. Набрав знакомый номер и услышав в трубке все тот же низкий мужской голос, я, заикаясь от волнения и постоянно сбиваясь, изложил суть своей просьбы.

- Ну ты даешь, Эдик! - удивленно сказал Михаил Кондратьевич, Настин папа. - Вы с приятелями прямо детективы...

- Вы мне не верите? - обиженно начал я.

- Придется поверить, - вздохнул Михаил Кондратьевич. - В этом институте, как никак, учится моя дочь. Да и, по правде говоря, об нападениях уже начинают в городе говорить. Так что ты прав - пора действовать.

- А нам что делать?

- Тебе? Сидеть дома и поправляться. Не факт, что тебе второй раз так повезет. Твои друзья пусть делают то, что задумали. А я со своей стороны, сделаю все, что в моих силах.