Львица

Глава 22

Кериан считал себя мертвой. Она считала их, считая тех, кто не сумел выбраться, кто пал в лесу от рук рыцарей, от топота копыт боевых коней, от мечей, от булав, от зла Тагола. Она считала их в слезах и не стыдилась этого. Она плакала, Джератт плакал, а Полет Перышка-нет, потому что она была среди мертвых. Она лежала среди фермеров, деревенских жителей, рядом с Андером, сыном Мельника, который отказался отдать ее рыцарям Тагола. Он был влюблен в нее, так сказал Джератт.

“Когда я закрываю глаза, я все еще вижу его, Джератт. Этот его взгляд, умирающего за меня.- Вспышка безумия, славы, когда он бросился между ней и смертоносной сталью.

Они сидели на высоком, увенчанном валунами холме, похожем на тот, что она впервые увидела много лет назад, в другую осень, когда она бесконечно карабкалась за Станахом, чтобы избежать рыцарей на дороге к "Зайцу и Гончей". Упрямая, в тот день она влезла в плохо подобранные сапоги, пока ноги не начали кровоточить. Теперь ей казалось, что сердце ее обливается кровью. Когда она посмотрела вниз с холма, Кериан увидела приближающегося гнома. Он хорошо сражался-для однорукого человека, как сказал Джератт.

“Что ты собираешься делать с этим гномом, Кериан?”

Киеран пожала плечами. “А что тут сделаешь? Он здесь, и я не могу безопасно доставить его в Квалиност. Он должен был остаться здесь. Черт побери, возможно, ему следовало остаться в Торбардине.”

Кериан смотрела, как Станах поднимается по склону холма, усталый, как и она, весь в поту, с грязной повязкой на голове.

“С тобой все в порядке?- спросила она, когда он подошел ближе.

Он посмотрел на нее в лунном свете, его глаза были свирепы, как лезвие клинка. Он сказал: "Нет, я пропалывал сорняки. Я очень хочу есть. Я в этом проклятом богами лесу, Госпожа Львица. Со мной не все в порядке.- Он огляделся вокруг, сзади, по сторонам. “Я не думаю, что кто-то из нас в порядке.”

- Она нахмурилась. Джератт поднял голову.

“В лесу что-то есть, - сказал гном.

Джератт встал, держа руку на рукояти меча.

“Нет. Станах опустился на пень рядом с Кериан, его дыхание превратилось в усталый стон. Кериан легонько коснулась его плеча. - Он покачал головой. “Со мной все в порядке. Но, клянусь бородой Реоркса, я устал.

“В лесу,” сказал он, возвращаясь к тому, что начал говорить. - Только Не Рыцари. Ни остальная часть нашего народа, отбивающаяся назад или прочь. Что-то еще. Что-то хитрое и тихое.”

Кериан кивнула Джератту, и тот спустился с холма, чтобы собрать тех, кто еще оставался на ногах. Они вышли в лес на кошачьих лапах. Молодая женщина побежала вверх по склону-откуда у нее взялись силы?-шепот в ухо Кериан.

“Да, и побыстрее. Присматривай за своими друзьями.”

Она спустилась вниз, прыгая, и через несколько мгновений, один за другим, стражники заняли позиции вокруг холма, устанавливая периметр. Станах положил руки на согнутые колени, а голову-на предплечья. Не успел он сделать и четырех вдохов, как Кериан услышала его тихий храп. Она сидела в одиночестве рядом со спящим эмиссаром из Торбардина, гномом, живущим далеко от дома. Когда он заколебался, она помогла ему лечь. Он почти не просыпался, никогда не пропускал ни одного вздоха. Он даже не пошевелился, когда вернулся Джератт и сказал, что в лесу никого и он ничего не нашел.

“Я не знаю, что слышал гном,но мы ничего не видели. Может его воображение?”

Кериан взглянула на спящего Станаха, потом снова на него. “Обычно у него не слишком богатое воображение, не так ли?”

Джератт не согласился “ А что делает дварф? Там ничего нет, Кериан. Только ночь, лес и наша судьба, а?”

Только это и все. Джаррет сел. Он нашел хороший ручей и предложил ей свою кожаную бутылку с водой, жирную и мокрую. - Боюсь, что это ужин, и я думаю, что завтрак будет не намного лучше.”

Через некоторое время он отошел посмотреть на край лагеря, и Кериан увидела, как он идет среди воинов, низко наклоняясь, чтобы заговорить с одним и хлопая по плечу другого. Утром они преломят свой голод на горьком хлебе. Утром Тагол придет через лес со Сталью.

Она долго сидела в задумчивости, глядя на лес. Через некоторое время она увидела, как вспыхнул огонь, потом еще один. Кровь в ее жилах была холодна, а сердце каменело, когда вдали, между деревьями, один за другим вспыхивали костры лагерей Тагола. Один, один и еще один ... они образовали круг, широкий и сильный.

“Они звонят нам, - сказала она ночи.

Она закрыла глаза, а когда снова открыла их, сердце ее внезапно замерло. В лесной ночи, среди деревьев, в темноте, в маленьких лучиках света от костров что-то двигалось между ее лагерем и лагерем рыцарей. Волосы встали дыбом на ее руках и затылке. У Кериан перехватило дыхание, и она молча отпустила его. Что бы это ни было, оно дрейфовало, потом остановилось, потом снова дрейфовало. Оно двигалось, как дым, как тень, и Кериан наблюдала за ним, пытаясь различить очертания и субстанцию, пока оно не исчезло.

Рядом с ней зашевелился Станах. Он застонал, выругался и толкнул себя вверх, чтобы сесть. Он увидел воду и сделал большой глоток. Он предложил ей немного, и она выпила еще.

Кериан указал на огни, настоящие отблески настоящих костров. Станах вздохнул.

- Говорю тебе, Госпожа Львица, мне не нравится быть вдали от Торбардина. Это никогда ни к чему хорошему не приводит. Я должен быть там, я должен быть там. Все это... - он широко развел руками, оглядывая спящих эльфов, далеких рыцарей и драконидов. - Все это, черт возьми, я даже не знаю, почему я здесь больше-где я и за что сражаюсь.”

“Ты находишься к северу от ущелья Реанлеа, недалеко от Молнии-”

“-и Грома.”

- Молния и Гром.Ведь даже не так уж далеко от Торбардина. Ближе, чем если бы ты спала в постели из гусиного пуха в самой лучшей комнате, какую только мог предложить Король Гилтас.”

Легкий ветерок бродил вокруг вершины холма, пахнущего землей и камнем, как вода в ручье внизу. - Ах, твой король. А ты-его собственный, дорогой разбойник.”

Она искоса взглянула на него. Он не улыбнулся, но бросил на нее понимающий взгляд.

“Его собственный, дорогой разбойник, это ты. Что ты собираешься делать утром, Госпожа Львица?”

“Биться.”

- Он покачал головой. “Ты не пройдешь через это. Рыцарь Черепа настроен на то, чтобы раздавить тебя.”

- Нас, - пробормотала она, не отрывая глаз от огня.

- Он хмыкнул. “Ты же умрешь.”

- Вероятно, так и будет.”

В ночи раздался первый вой волков. Один звал другого, они кричали: "Брат! Брат! Где ты? Братец! Там есть еда! Братец!

Кериан поморщилась, подумав о трупах, которые нужно было раздеть, о телах друзей, которых нельзя было достойно похоронить.

- Как же мы умрем, Госпожа Львица? - тихо спросил Станах.”

Кериан глубоко вздохнула, и на этот раз она снова ощутила дрожь слез, которые пролила из-за мальчика, бросившегося между мечом Тагола и ее грудью.

“Мы умрем хорошо. Если кто-то узнает об этом, если кто-то из нас выйдет отсюда, чтобы рассказать, они будут петь песню о нас в каждой таверне Квалинести и во всех лучших барах Торбардина.”

- Наши короли гордились бы тобой.”

Теперь у нее на глазах действительно выступили слезы. “Да, они будут гордиться тобой.”

Они еще немного постояли молча, глядя на лес. Один раз Станах всмотрелся в темноту чуть внимательнее. Кериан проследила за его взглядом, и ей показалось, что она видит еще более темную движущуюся тьму. Она взглянула на гнома. Они снова посмотрели и увидели только мерцающие в темноте огни, похожие на налитые кровью звезды. Завыли волки, и Станах сказал, что им лучше еще немного поспать.

- Спокойной ночи, Мисси” - сказал он тихо и ласково.

Кериан, однако, не спала. Она долго сидела без сна, наблюдая за огнем своего врага, наблюдая за своими воинами.

Время от времени она замечала мелькающие тени в лесу, которые быстро исчезали из поля ее зрения. Не более того, и уж точно ничего из той странной формы, которую она видела раньше.

Поднявшееся солнце закатило утреннюю дымку костром, позолотив верхушки деревьев, окрашивая камни призрачной кровавой краской. В небе висели вороны. Вороны обременяли деревья, а Кериан стояла на холме, высоко на вершине покрытого лишайником валуна. Внизу ее воины приготовились к бою. Они спали холодным сном, не зажигая огня. Теперь они сидели, проверяя свое оружие, оттачивая блестящие края, следя за тетивами лука, изготавливали стрелы.

“Мы будем ждать?- Спросил Джератт, устремив взгляд вдаль и уже думая о поле боя.

Кериан не думала, что у него есть еще какие-то дела. - Отведи их всех на возвышенность” - сказала она, одним жестом обводя лощину внизу. “Если Тагол хочет заполучить нас, он будет делать так, как я хочу.”

Джератт присвистнул. Все головы повернулись, лица поднялись. Он махнул рукой, и Кериан пересчитала их, приближаясь. Их было не больше сотни, обессиливших с оружием. Некоторые из них украли мечи, снятые с трупов. Там, в лесу, должно было быть вдвое меньше драконидов и вдвое больше рыцарей. Она собрала вокруг себя своих воинов.

- Найдите укрытие везде, где сможете, и пусть они найдут вас. Мы не спешим, мы не нападаем. Мы удержим этот холм, пока не убьем всех, кого сможем.”

Или пока они не убьют нас.

Рядом с ней Станах заставил свой топор петь под точильным камнем. От клинка летели маленькие искры. Ее поразило, что он все еще держал его в руках. Это оружие было сделано для того, чтобы летать и убивать на расстоянии. Это было легко первое оружие, потерянное в любом сражении.

“А тебе это нравится?- спросила она, не сводя глаз с леса и высматривая своего врага.

“Топор. Довольно хороший. Я его сделал.”

Она удивленно обернулась. - Ты?”

Опустив брови, он посмотрел на нее. Он поднял руку, ту, что со сломанными пальцами. Он перевернул руку, как бы изучая ее. - Удивительно, не правда ли? Он довольно хорош для однорукого человека. Представьте себе, что я мог бы сделать с двумя.”

Краска прилила к ее щекам, когда она смотрела, как он изучает свою руку. Он не мог пошевелить этими пальцами, но вид их напомнил ей вывеску над дверью его таверны-сломанный молот на наковальне, Проклятие Станаха.

- Смотри, - сказал гном, указывая топором вниз, на лес. - Время пришло, Госпожа Львица.”

Время пришло. Рыцари шли через лес пешком, их кони были брошены. Они не шли, лязгая доспехами. Они шли легко, в кольчугах, а некоторые в нагрудниках. Они шли позади Авангарда драконидов, людей-ящеров - их щита и решительного оружия одновременно. Ветер дул сзади, принося с собой зловоние рептилий, вонь их зловонного дыхания.

- Лучники, - сказал Кериан, удивленная холодностью ее голоса. - Сначала Дракониды. Идите за ними так же, как они ходили за драконидами в дни, предшествовавшие-цельтесь в глаза, направляйте свои стрелы прямо в их крошечные мозги и бросайте их там, где они стоят. Пусть рыцари пробираются сквозь яд.”

Джаррет рассмеялся, ему понравилась эта картина.

“Мы никогда не покинем этот холм, - сказала Кериан. “Мы заставим их подняться.”

Дракониды приближались, продираясь сквозь подлесок, и теперь Кериан слышала их голоса, рычащие проклятия на языке, каждое слово которого казалось проклятием. Она положила руку на плечо Джератта. Она знала, что сейчас самое время успокоить его, иначе он прыгнет слишком рано.

- Полегче, - сказала она. - Пусть они нас увидят. Пусть они сами придут к нам.”

Он задрожал под ее рукой, но удержался. Потому что он это делал, и все остальные тоже. Стояли. Стрелы шепотом вылетали из колчанов. Каждый лучник брал их по горсти: одну-чтобы натянуть тетиву, а четыре-чтобы зажать между стиснутыми зубами.

“Не раньше, чем ты увидишь первого из них среди пепла наших костров, - предупредила Кериан.

Ниже гребня, по обе стороны от него, стояли мужчины и женщины с мечами и боевыми топорами, готовые напасть на любого врага, поднявшегося на холм.

- Мягко, - сказала Кериан, - а теперь терпи, терпи.”

Первый Драконид вошел в пустой лагерь, остановился и огляделся. Его товарищи последовали за ним, они замедлили шаг, затем остановились, оглядываясь в поисках добычи.

Станах встал и сунул точильный камень в маленький мешочек на поясе. Джератт осторожно перевел дыхание между древками своих стрел. Он поднял свой лук. Каждый лучник следил за Кериан, и каждый из них видел, как она подняла руку, вздохнула и отпустила ее, когда опустила кулак.

Буря стрел со свистом неслась вниз по склону холма, пронзительно крича в утренней тишине. Один Драконид упал, потом еще один. Третий, а потом еще один. Четыре в первом залпе! Но этого оказалось недостаточно. Раздался второй залп, и еще два упали. Один из них наткнулся на разлагающийся труп своего товарища и с криком умер. Трое упали ранеными, и чтобы убить их, потребовался еще один залп.

Кериан закричала: "Лучники!- и полетел четвертый залп.

За шипящими вонючими трупами драконидов рыцари остановились. Некоторые спотыкались в кислоте, другие вовремя отскакивали, и они видели свою добычу на вершине холма.

- Вперед!- крикнул Тагол, указывая пальцем. - Убейте их!”

Рыцарь Черепа гнал их изо всех сил, выл на них, проклинал их и посылал вокруг смертоносных трупов драконидов. Они разделились и перегруппировались, чтобы подняться на холм с боков.

С колотящимся сердцем, мечом в правой руке и ножом, сделанным гномами в левой, Кериан посмотрела на Джератта, потом перевела взгляд на Станаха.

“Сейчас, - сказала она, когда первый из людей Тагола поднялся на холм. “За Песню!”

За песню она закричала, и даже когда она это сделала, ее боевой клич сменился озадаченным криком, когда шеренга рыцарей заколебалась по бокам и в тылу. С вершины холма она увидела, как они спотыкаются и падают, один за другим, шатаясь, покидая строй. Одни вскрикивали, другие молча падали, потому что смерть приходила внезапно.

- Смотри!- Закричал Джаррет. “Что это такое?”

- Он показал пальцем. Что-то двигалось, как тень, позади рыцарей, темное, быстрое и бесшумное.

- Клянусь богами” - прошептал Джератт. “Это все он.”

Сердце Кериан радостно забилось. “Это Дар” - сказала она, потому что узнала тактику, быструю атаку с полными луками и столь же быстрое отступление. Вылазка из тени с дубинкой, чтобы разбить череп, с мечом, чтобы выпотрошить врага, а затем ускользнуть. Вновь прибывшие появлялись и исчезали из теней, нанося быстрые удары, иногда в тишине, так что они казались призраками, иногда завывая, чтобы охладить кровь своих врагов.

- Смотри!- Закричал Станах, когда сбитые с толку рыцари повернули обратно к земле, откуда пытались бежать. Гном рассмеялся. - Их пасут, как скот!”

Пока они смотрели, Кагонести сдвинулись с места, окружая рыцарей, и действительно, загоняя их в стадо. Обиженные, сбитые с толку, их число падало прямо на глазах, Рыцари пытались вырваться, пытались найти своего лорда или услышать его приказы. Кериан не сомневался, что Лорд-Рыцарь кричал или пытался направлять своих людей, но никто не мог услышать его сквозь леденящие кровь боевые кличи Дара и его воинов. Понемногу, хотя они сражались упорно и иногда храбро, рыцарей оттесняли к подножию холма, заставляя их собираться-во многих случаях безоружными-к месту, которое защищала Кериан.

“Может, мы просто постоим здесь?- Сказал Джератт.

Кериан одарила его яркой и неожиданной улыбкой. “Я не думаю, что нам лучше быть захваченными бегущими рыцарями.”

Закричав, Джератт жестом приказал своим воинам спуститься вниз. Позади Кериан лучники снова натянули Луки.

Рыцари, окруженные сзади и оттесненные с боков, наконец услышали голос своего лорда. Команда тагола прорвалась сквозь рукопашную схватку, собирая своих людей, пока они не образовали три отряда, один на острие, два с флангов. Один из флангов повернул в лес на восток, другой-на Запад. Острие копья, Дракониды и рыцари, больше не преследуемые, снова атаковали холм.

В лесу воздух наполнился боевыми криками и предсмертными воплями, когда Кагонести и рыцари сошлись вместе. Кериан видела их, Диких Эльфов с флангов, рыцарей и драконидов, беснующихся среди них, свирепствующих над отрядом Дара с двух сторон.

- Вперед!- крикнула она своим воинам. - К Кагонести! Вперед!”

Первым спустился с холма Джератт, глаза его горели, лицо сияло полубезумным смехом воина. Он бросился на помощь старому товарищу, другу, который никогда его не забывал, и издал высокий и радостный боевой клич.

Прямо у нее на глазах Джератт пошатнулся. Он споткнулся, повернулся, и на его лице появилось то же самое выражение, которое она видела у Андера—полный шок умирающего. Он упал, схватившись руками за грудь, и кровь хлынула на его пальцы, на сталь кинжала, брошенного рыцарем.

Кериан закричала: "Нет!- и проревела приказ своим воинам продолжать бой. Кто-то крикнул: “За Джератта!”

За Андера! Ради Фелана!

За Квалинести!

Они двинулись вперед, и в этот момент два фланга рыцарей и драконидов снова развернулись, чтобы встретить атаку. Превосходящие числом, воины Кериан все еще сражались, потому что во главе их был Джератт, Джератт, каким-то образом все еще спотыкающийся идущий вперед, не желающий отворачиваться от сражающихся друзей, пока смерть не украдет его последний вздох. С холма, командуя своими лучниками, Кериан видела, как Дикие Эльфы и ее собственные воины падают перед драконидами и рыцарями, как сено перед косой.

Разъяренный Кериан повернулась к лучникам. Все они стояли обескровленные, кровь отхлынула от их лиц, оставив плоть пепельной. Станах, стоявший на полпути вниз по склону, стоял как каменный, а кровь и битва плескались на вершине холма. Глядя на лес, куда воины Кериан ушли сражаться за Диких Эльфов, он закричал: :

- Так! Клянусь Реорксом! Вот так!”

Лес задрожал. Деревья задрожали. Наступила тьма, и тьма исчезла, как будто сам лес обладал глазами, способными мигать. Тень и свет бежали вместе, но не в пятнах, а с огромной вихревой силой, как будто они неслись друг к другу, как живые существа, давно разлученные и жаждущие объятий друг друга.

Со всех сторон раздавались крики, и это были не крики умирающих. Это были крики ужаса, вопли эльфийских и человеческих голосов. Где-то бушевали Дракониды, но их голоса звучали тихо.

Земля вздымалась, и деревья танцевали. Они поднимали корни,поднимали ветви, как гуляки. Земля зияла широко, местами поглощая сражающихся. Однако ни один из павших не был эльфом, Квалинести или Диким. Кериан сделала глубокий вдох, чтобы призвать своих воинов назад, и выпустила воздух. Громкий вой наполнил весь мир, словно из горла самой земли.

Он поднялся из земли, из камня-зверь с руками, похожими на огромные деревья, и ногами, похожими на тесаные камни. Станах ругался и молился. Рядом с ним Кериан чувствовала себя так, словно падает, проваливается в водоворот. Она видела это в огне старейшины! Прислушиваясь к шепоту древней магии, она прислушивалась к далеким мыслям элементалов. Этот зверь снился ей в дыму и свете костра, с женщиной такой старой, что никто не знал ее имени. Теперь он возвышался перед ней, бесформенный, с головой, похожей на холмы, глазами, похожими на лесной пожар, и руками, похожими на каменные плиты. Существо, созданное из элементов воздуха и Земли, было среди них.

- Проревел голос, похожий на раскат грома.

Первыми пали перед этой тварью существа, которых никогда не представляла себе природа, Дракониды, порожденные колдовством и яйцами драконов. Они умерли под массивными ногами зверя. Они умерли от огня его глаз. Их яд превратился в туман и исчез. В лесном воздухе бушевала ярость, ярость, подобная огню. Кольцо рыцарей сжималось. Некоторые падали замертво, сердца их разрывались от ужаса. Другие бежали, а те, кто не бежал, погибли от мечей своих врагов или от мечей своих боевых товарищей, разъяренных трусостью. Тот, кто не бежал, тот, кто бил своих людей плоской стороной меча, кто проклинал их с криком, был рыцарем, которого Кериан больше всего хотела видеть.

С мечом в руке она побежала вниз по склону, навстречу жестокости леса и убийствам. Эамутт Тагол, стоявший к ней спиной, почувствовал ее приближение.

Взревев, Тагол обернулся. Его глаза Взяли и удерживали ее. Мысленно она слышала его, как воет волк, она слышала его и чувствовала, как он охотился на нее в кошмарном сне. Она подняла свой меч высоко в смертельной дуге, как будто чья-то рука схватила ее за запястье, и остановилась. Словно по команде, она остановилась и не могла отвести от него глаз, не могла отвести взгляд. В то время как земля вокруг нее бунтовала по воле призрачного зверя, рожденного стихийной магией, она стояла неподвижно, застыв в объятиях разума Рыцаря Черепа.

В своем мозгу она чувствовала рев, похожий на бурю, похожий на гром. В глубине своих глаз она увидела яркую вспышку его меча, похожую на молнию. Она почувствовала что-то, притяжение, притяжение к нему, словно холодная рука на ее сердце. Ему хотелось попробовать что-нибудь на вкус, ощутить вкус ее смерти.

Ослепленная светом его меча, оглушенная его мысленным голосом, она закричала. Она вывернулась и потеряла равновесие. Споткнувшись, она упала, и он навалился на нее всем своим весом, неся ее до самой земли. Она извивалась под ним, его кольчуга впивалась в плоть ее шеи, его локти прижимали ее к плечам. Его дыхание на ее лице было ледяным, как дыхание мертвеца.

Кериан боролась, отбиваясь все сильнее. Она подняла колено, поставила ногу на землю. Безоружная, с мечом, отброшенным далеко от нее, она зарычала и бросилась на него, кусая его лицо, щеку. Она разорвала плоть и сильно толкнула вверх. Он приподнялся, и она подняла колено, чтобы лучше видеть его. Завывая, он проклял ее, падая и сгибаясь пополам, когда она схватила его собственный меч.

Весь лес стоял неподвижно, как будто даже зверь, созданный из стихийной ярости, затаил дыхание.

Исполняя роль палача, Кериан была права. Она с силой подняла и с силой опустила свой меч. Но даже тогда его голос выл у нее в голове, как волчий вой. Когда он умер, его голова упала с плеч, даже тогда она слышала его.

Хотя весь лес уже опустился, вой в голове Кериана не прекращался. Он никогда не прекращался, пока она не закончила считать своих мертвецов, пока не нашла того, над кем должна была плакать сама.

На месте убийства, на лесной подстилке, залитой кровью, Кериан нашла своего брата Ийдахара, ради которого она вышла из Квалиноста много-много лет назад. Он был мертв от удара топора, лезвие глубоко вошло ему в грудь, по рукояти текла кровь.

- Дар, - сказала она, как будто он мог ответить. Ветер с поля битвы трепал его волосы. Она коснулась его щеки и почувствовала, как пот остывает на его безжизненной коже. Она проследила контуры его лица, лица, знакомого ей всю жизнь, лица человека, которого она едва знала.

И снова она сказала: "Дар…”

Рядом с ним стояла на коленях его жена Айенша, обхватив себя руками. Она не шевелилась и не издавала ни звука, пока не подняла глаза и не увидела Кериан.

“Он что, умер?- сказала она. - Тагол?”

“Он мертв.”

Айенша кивнула, затем низко наклонилась и прижалась щекой к груди мужа. “Он не хотел приходить. - Умоляла я его. - Уговорила его Старейшина..”

Кериан подняла голову, ее щеки обдувал прохладный ветерок. “Старейшина.”

“Ты же ее видела.”

“Ее…”

- Форма ее магии, форма ее ярости.”

Она разговаривала с Элементалями, древней женщиной, чья магия могла превратить лес в хаос для ее врагов.

- Дар пришел, - сказала Айенша, - из-за Старейшины, потому что я обещала и поклялась тебе и твоему делу. Ты убила моего насильника и спасла меня от худшего. Ты пыталась изгнать чужих рыцарей из эльфийского королевства. Мы сказали ему-я сказала ему, - что ты так много задолжал.”

В ее глазах горел ужасный свет человека, который заплатил гораздо больше, чем она считала своим долгом. Они молча сидели рядом с человеком, которого любили, братом и мужем. Долгое время никто не приходил, чтобы потревожить их, двух женщин в развалинах леса, одну в руинах ее жизни.