Львица

Глава 21

Сезон Осенней Жатвы начался в горе, и горе текло по нему, как река крови. Печаль пролилась дождем на лес в это время года, когда-то известное радостью, и огни, освещающие ночь, не были традиционными кострами урожая. Никто не танцевал вокруг этих смеющихся девушек и страстных парней. Никто не кричал от радости урожая, никто не возносил благодарности.

Они рыдали перед этими кострами, эльфы, до костей изнемогшие от горя, их голоса были способны лишь к пронзительным воплям и стонам.

Над землей висела пелена дыма, плывущая между деревьями, как призраки мертвых. Глядя на него, можно было подумать, что весь лес был предан огню. Его не было, но деревни горели. Фермерские дома,амбары и коровники, аккуратные стога сена на полях-все это сгорело.

В течение двух недель Говорящий с Солнцем наблюдал за происходящим с самой высокой точки города, из садов на крыше Башни Солнца. Иногда по ночам он стоял один, смотрел и думал: "Это она. Кериан вернулась!

Однажды он сказал это своей матери, Лорана стояла рядом с ним и следила за огнем. Она поинтересовалась, откуда он это знает, и он ответил: “Мама, думай как генерал. Раньше Тагол приходил сюда, а потом пошел туда.. Можно было представить себе его следующий удар, только взглянув на карту. Посмотри теперь-за последние ночи мы не видели никакой закономерности вообще. Он кого-то преследует. Он преследует Кериан.”

Лорана обдумывала это, глядя мимо мостов, Восточный мост ощетинился черепами, обозначавшими ярость Тагола. Теперь они сверкали в лунном свете, выбеленные сменой времен года.

“Что она делает, сын мой?- спросила она, и ее голос был полон грусти.

Гилтас не знал, и он так и сказал. “Я действительно знаю Кериан, и поэтому думаю, что она его заманивает, мама.Я думаю, что она дергает его туда, куда хочет. Я бы предположил, что она тянет его на Север и Восток.”

- В сторону каменных земель.”

“Да. Еще дальше-Торбардин.”

- Торбардин. Лорана на мгновение замолчала, и наконец она задала вопрос, стоявший между ними. “Если Кериан вернулась, почему она не пришла сюда, чтобы рассказать нам, как прошла ее миссия к гномам?”

Гилтас указал на костры, по которым они следили за ней. - Не думаю, что у нее было на это время, мама.”

Ветер переменился, дым щипал им глаза, и от этой жгучей бравады Гил вдруг задрожал. С поразительной внезапностью он вспомнил кошмары, которые преследовали его в последнее время. В этих темных снах он послал свою возлюбленную на смерть. Он оперся рукой о парапет, чтобы не упасть. Неужели он действительно обрек ее на смерть?

Рука матери мягко коснулась его плеча-старый жест, успокаивающий. Она ничего не сказала-ни то, что чувствовала смерть тех, кто был в лесу, ни то, что вырастила сына, чьи ночи часто были полны кошмаров, иногда похожих на предвидение.

Гилтас покачал головой, сглотнув, чтобы успокоить свой голос.

“Есть основания надеяться, мама. Я не знаю, почему она не пришла сюда. Есть способы добраться до нее, но я не буду пытаться сделать это сейчас. Что бы ни делала Кериан, она делает это не просто так. Одно неверное движение с моей стороны, и все это может рухнуть.”

Теплый ветерок, густой и дымный, трепал волосы Лораны, когда она перегнулась через мраморную стену, обрамляющую маленький сад. Она высунулась наружу, чтобы посмотреть. Гилтас знал ее и знал, что она не напрягает только глаза, чтобы видеть. Она смотрела всем своим сердцем, всем своим разумом. Что же происходило в королевстве? Сколько еще людей должно было умереть?

- Мама, - сказал король эльфов. Он взял ее руку и положил себе на сгиб локтя. - А теперь пошли. Мы будем ей доверять. Что бы ни делала Кериан, она делает все, что в ее силах. Что же касается Торбардина, то и ему мы должны доверять. Она там хорошо говорила и была услышана, или же она хорошо говорила и не была услышана. ”

Ибо она этого не забудет. "Она придет ко мне", - подумал он, глядя в дымную ночь.

Еще через две недели король поднялся на крышу и стал наблюдать за лесом. Почти каждую ночь он видел следы горения, висевший дым. В его город пришла весть, что грядущая зима будет тяжелой. Сэр Тагол не знал, что такое милосердие, и, похоже, ненавидел урожай фермеров не меньше, чем самих фермеров. В залах эльфийской власти сенатор Рашас нервно оглядывался на своих товарищей, слыша их беспокойство, их страх, и он начинал бояться, что они вспомнят, что он был величайшим защитником идеи Темных Рыцарей Берилла, делающих все возможное, чтобы навести порядок в королевстве урули.

"Упорядоченное королевство, - утверждал он, - будет производить столько Дани, сколько захочет дракон. Она будет процветать, а мы выживем. Это единственный выход!”

Теперь, когда его товарищи смотрели в лес и отмечали дым, они слышали крики людей, которые боялись, что зима будет голодной, и начали смотреть на сенатора Рашаса сузившимися глазами.

“Лучше бы это поскорее кончилось” - сказала Леди Санстрайк, земли которой были в восточной части королевства. Она получила свое губернаторство из рук молодого короля. Она недавно разговаривала с ним, королем, который сидел на своем троне со своим обычным равнодушным видом. Увидев его, можно было подумать, что он наполовину спит. Леди Санстрайк считала иначе. “Если это не закончится, мы будем думать, что делать с голодными, когда выпадет снег.”

Рашас посмотрел направо и налево, пытаясь сообразить, как ему обуздать Рыцаря Черепа.

Пока он размышлял, Леди Санстрайк бросила еще один взгляд на короля. Он, казалось, проснулся, его веки приподнялись. Он выдержал взгляд дамы, и только на мгновение. Она не кивнула, и он больше не смотрел в ее сторону, но утром из города выехал всадник, всего лишь юноша с седельной сумкой, полной посланий от его госпожи к ее управляющему.

Через два дня Кериан из Квалинести получила от Джератта ошеломляющее известие о том, что они сражались не одни в своей последней битве с рыцарями. Оказавшись в меньшинстве и будучи уверенным, что его убьют, Джератт поднял глаза и увидел за их спинами дюжину свежих вооруженных мужчин и женщин. Сброд, оборванные разбойники вроде них самих, по крайней мере так они думали, пока последний рыцарь не умер и они не узнали, что это вовсе не лесные мужчины и женщины. Это были фермеры, двое из них-сельские жители, трое - из поместий Леди Санстрайк, которая управляла этой каменистой восточной провинцией, и все они были одеты так, чтобы казаться самыми недостойными гражданами.

Они мало что могли сказать друг другу, но один из них, когда остальные уже уходили в лес, сказал Джератту, что они больше не будут сражаться в одиночку.

- Позови нас, - сказал он. “Я Конюх в поместье Леди Санстрайк. Мы слышали, что она здесь, эта леди, которая дерется как львица. Мы знаем, с кем она сражается. Если ты позовешь на помощь, мы придем.”

Кериан потеряла веру фермеров, которые боялись потерять голову. Она видела, как рушится ее сеть верных крестьян. Здесь, незамеченная, она нашла нить, которой переплела свое восстание эльфов. Нуждающиеся в ней бойцы, носители новостей, защитники убежища - все это поддержит ее и ее воинов в ее битве.

Кериан наблюдала, как Станах вышел из прохода сквозь Молнию-Гром, как он настаивал на названии водопада-его волосы и борода блестели от влаги, одежда была влажной. Гном был терпеливым пленником—его слово, а не ее-и выполнял свой долг на страже, когда это требовалось. Он никогда не предлагал отправляться в набеги, и никто его не спрашивал. Он был послом короля, и Кериан с самого начала ясно дала понять, что Станах не имеет никакого отношения к ее работе.

Станах стоял на страже, охотился вместе с остальными, во всех отношениях выполнял свой долг в лагере, но он не был добрым послом. Он держался особняком, не рассказывал никаких историй у костра и не заводил друзей среди бойцов Сопротивления. Он просто наблюдал за Кериан. Он следил за ее планом, за тем, как она заманивает туда-сюда Тагола, как грубый дрессировщик дергает за цепь гончую. Он видел, как она делала карты для своих воинов, когда планировала, он видел, как она расхаживала все время, пока их отряд уходил, и почти каждую минуту была на ногах, пока они не возвращались.

Когда она оплакивала мертвых, то делала это, чувствуя на себе взгляд гнома. Взгляд не были злым, но он всегда был на ней.

"Черт возьми, - подумала она, - он смотрит, как я ем!

Насколько ей было известно, он смотрел, как она спит.

Там он стоял, мокрый от водопада, и снова смотрел на нее.

- Что?- сказала она.

Обычно он качал головой, а иногда бормотал: "Ничего.- На этот раз он кивнул ей один раз, дернув головой вверх и затем вниз.

“У меня компания. По-моему, он похож на фермера.”

Любопытствуя, Кериан встала и велела Станаху проводить фермера. Гном исчез всего за несколько мгновений до того, как вернулся с парнем с широко раскрытыми глазами, промокшим насквозь. Мальчика звали Аран Лифглоу, сказал он, и он был не фермер, а деревенский парень. Он дернул головой в подобии поклона, дергая себя за чуб.

- Леди Львица, - сказал он. “Я пришел с новостями для вас.”

Леди Львица. Кериан краем глаза заметила мрачную улыбку Станаха. Ее воины любили это распространяющееся имя, как и жители деревень и фермеры. Тагол, судя по тому, что она выяснила, ненавидел это имя, потому что люди сплотились вокруг него.

Тагол совершил ошибку. Он широко наказал эльфов за преступления, которые они не совершали в гневе, он набросился на них с яростью дракона, развязывая своих рыцарей и драконидов, пытаясь запугать сельскую местность. Он слишком сильно надавил на нее.

- Расскажи мне свои новости” - попросила Кериан. - Сядь и говори.”

Мальчик отрицательно покачал головой. - Нет, я не могу сидеть, потому что мне нужно вернуться, а там еще столько всего надо проехать. Я пришел сказать вам,что поблизости находится свора рыцарей. Вы сказали, что хотели бы это знать. Они находятся не дальше Келлианского хребта.”

Кериан глубоко, медленно и удовлетворенно вздохнула. “Свора. А сколько их было?”

- Пять, не больше. Но они вооружены до зубов, и с ними три драконида.”

Восемь. Она поблагодарила мальчика и отправила его через водопад. Она подозвала к себе шестерых разбойников, троих спустила с холмов, и послала их с вестью собрать всех предводителей своих разбросанных отрядов. Наконец она повернулась к Станаху и сказала: “Теперь самое время, Станах Хаммерфелл. Я собираюсь убить нескольких рыцарей.”

Его глаза широко раскрылись. “Ты сошла с ума. Ты сама сказал, что в следующий раз, когда будешь убивать, ты притянешь к себе Тагола, как сталь притягивает к себе камень.”

“Да, - сказала она, - и я собираюсь это сделать. Он будет преследовать меня прямо до того места, где я убью его.”

“Ах, девочка, ты сошла с ума.”

Она улыбнулась и взяла меч, который так любила носить. Она посмотрела вдоль края, решила, что его нужно подточить, и села работать. Он наблюдал за ней, и она позволила ему это. Покончив с мечом, она достала нож, который он давным-давно подарил ей в "Зайце и Гончей". Его она тоже оттачивала длинными певучими ударами.

- Конечно, здесь всегда найдется для тебя безопасное место, Станах, - сказала она, не сводя глаз с камня и стали. Я оставлю людей, чтобы они охраняли тебя. Когда все закончится, и Тагол будет мертв-”

- Он фыркнул. “Ну и самоуверенная же ты, Госпожа Львица!”

Она улыбнулась, поглаживая сталь камнем. “Когда все закончится и Тагол умрет, я сама отвезу тебя в Квалиност, и ты сможешь сообщить моему королю, что думаешь о его шансах заключить договор.”

Гном покачал головой и просто повторил:”Ты безумна"

Когда она закончила с камнем,он взял его и сел работать над острием своего топора. Он положил лезвие топора себе на колено, выставив острие наружу, упираясь правым предплечьем и одновременно работая левой рукой.

“Что ты делаешь?”

- Иду с тобой.”

“Нет. Ты-не можешь.”

“Да.- Он даже не поднял глаз, хорошо разбираясь в ее собственной игре. “Так и есть. - Я здесь по делам моего Тана, Госпожа Львица, а это значит, что я иду туда, где, по-моему, ему лучше всего служить.- Он поднял голову, и его черные с синими крапинками глаза стали жесткими и яркими. “Ты будешь пытаться остановить меня?”

Она медленно и криво улыбнулась. “Если тебя убьют, мне придется отвечать перед двумя королями.”

Станах вернулся к своей работе. “В таком случае ты не будешь той, кому многие завидуют, не так ли?”

Она больше ничего не сказала, видя, что он не сдвинется с места. Он молчал, прислушиваясь к голосам камня и стали с видом человека, который слышит давно забытую песню.

Они не шли спокойно через лес, Рыцари и Дракониды Они шли так, словно были хозяевами этого места, продираясь сквозь кустарник, а широкогрудые лошади рвали маленькую дорогу через вершину Келлианского хребта. Тропа погонщика, где фермер водит на рынок своих овец или коров, вела вверх по деревьям, через каменистый гребень и снова вниз. Они шли, смеясь, и один из них нес мешок с головами, свисавший с седельной сумки.

Кериан почувствовала запах крови, и она поняла, что это наконец-то был Палач Ченс. Так же поступили и девять мужчин и женщин, спрятавшихся в засаде. Рядом с ней Станах балансировал своим метательным топором, проверяя его на прочность. В полумраке его белые зубы сверкнули в жесткой усмешке. Кериан покачала головой, указывая на двух драконидов. Чешуя цвета зеленеющей меди, существа шли позади. Сплюнул. Камень, в который попала его слюна, зашипел и растаял. Другой, словно с вызовом, подражал своему спутнику. Едкий запах кислоты ударил Кериан в ноздри.

Она указала на своих воинов, ее пальцы говорили о том, что она думает: Сначала Дракониды, потом рыцари.

Это означало, что Станах должен сдерживаться, потому что он потеряет свое оружие, если оно убьет драконида. Умирая, это существо превратится в кислоту, пожирающую сталь. Он нетерпеливо оскалился, приподняв губу. Кериан сверкнула глазами. Он замер на месте.

Прошел один Рыцарь, потом другой. Третий прошел мимо, и ничто не шевельнулось в кустах по обе стороны тропинки. Если бы она сама не положила их туда, Кериан не узнала бы, что там ее разбойники.

Высоко-высоко крикнула ворона. Мимо проскакал четвертый Рыцарь, а за ним-Ченс Палач с мешком, стучащим по плечу его высокого коня. У Кериан зачесались руки, пальцы сжали рукоять меча. Станах ткнул ее в ребра. Она криво улыбнулась и успокоилась.

Первый Драконид появился чуть раньше второго. Кериан отсчитал три удара, а затем услышала пронзительный свист одной, двух и трех стрел. Первая попала отставшему дракониду прямо в глаз, насквозь. Вторая промахнулась мимо обеих, а третья бесполезно упала в шипящую лужу кислоты как раз в тот момент, когда сир Ченс обернулся.

Кериан крикнул: "Вперед! и лес разразился боевыми криками, сверкающей сталью,пронзительными стрелами. Половина ее воинов бросилась на лошадей, и звери завопили, умирая. Рыцарь выругался, упав. Другая половина отправилась за последними двумя драконидами. Среди них сражалась и Кериан. Они обрушились на зверолюдей камнями сверху, сбросив с вершины холма сокрушительные валуны, и камни разбились вдребезги. Одна тварь с воем умерла, а другая отскочила в сторону от камня размером в половину ее роста. Кожистые крылья зашуршали, Станах закричал, и Кериан увидела, как прыжок драконида превратился в стремительное скольжение.

Полетели две стрелы. Одна из них ударила тварь в горло, и теперь ее полет замедлился. Еще одна стрела метнулась в глаз драконида. С криком драконид упал.

Кериан предостерегающе крикнула эльфам внизу: Двое вскарабкались, один упал. Станах прыгнул, чтобы поднять эльфа-и Кериан поймала его сзади за рубашку, когда Драконид упал замертво на несчастного эльфа.

Отвратительные крики разрывали лесной воздух, когда эльф умирал, его плоть таяла, а кости превращались в шлак.

- Убейте их! - закричала Кериан. - Убейте их!- повсюду вокруг нее шла эта работа, пока ее воины потрошили боевых коней, опрокидывали всадников, заставляя рыцарей в доспехах падать беспомощными. Двое упали на дорогу, один-под коня. Третий рубанул вокруг себя поющей сталью. Еще один эльф с криком умер. Рубя поверженных рыцарей, воины Кериан убили троих. Один остался верхом, другой-пешком. Кериан прыгнула на выбитого из седла мужчину, высоко подняв меч, ее сталь ударилась о его сталь, полетели искры. Она боролась с рычанием, она боролась с проклятиями, прошло много времени с тех пор, как она убивала, но теперь она жаждала крови.

Она сильно толкнула рыцаря, ее вес не мог противостоять его весу. Проворно ступая, она отпрыгнула немного в сторону, обошла его и запуталась ногами в его ногах. Он упал. Она наступила ему на шею, каблуком сапога раздавив гортань через горжетку и кольчугу. Она сорвала с него шлем и швырнула его в кусты. Одним быстрым ударом Кериан убила его, пригвоздив к земле своим мечом.

Тяжело дыша, обливаясь потом, она стояла с дрожащими от напряжения руками, слыша крики раненых и внезапный раскат грома.

Кто-то крикнул: “Кериан!”

Она обернулась и увидела высоко взметнувшийся меч Ченса Палача, кроваво-красные ноздри его боевого коня, лицо рыцаря с забралом, лицо смерти. Она увидела, как рука, сжимавшая меч, вылетела, отлетела от мужчины, пальцы все еще сжимали его, меч кувыркнулся, и метательный топор Станаха упал на землю почти у ее ног.

Они набросились на Палача, как волки, оставшиеся в живых Ночные Люди. Они сорвали его с лошади и бросили на землю. Они схватили его, сорвали с него шлем, и одна из них-молодая женщина со свирепыми зелеными глазами-подняла его собственный меч, вырвав из захвата мертвой руки. Взгляды воительницы и Львицы встретились, словно искрящаяся сталь.

Кериан кивнула.

В пыли, в лесу, который он терроризировал, Ченс Палач потерял голову, и там, возле каменных земель, Лорд Тагол почувствовал толчок и понял, что наконец-то нашел свою добычу, своего врага.

Эамутт Тагол собрал все свои силы, всех рыцарей, которых только мог выделить. Он повел их в лес, он повел их за Львицей. Он окружил свою колонну кровожадными драконидами и выпустил их в лес в поисках добычи , в поисках разбойников. Они неслись, как дубина, разрывая дороги, разрывая деревни, и никогда не уходили очень далеко.

У Кериан было все, что ей нужно, - хитрая армия воинов и фермеров, хорошо знающих свою территорию. Иногда они окружали колонну, нанося сильные удары, убивая в основном лошадей в первой волне,а затем отступая. “До шести вздохов после того, как они решат, что мы ушли”, - говорила она, и тогда эльфы снова нападали на них, на этот раз с тыла.

Таким образом, из-за хорошо спланированных ударов Кериан, казавшихся случайными, как молния, Ночные Люди посеяли хаос среди рыцарей. Они сражались в битве преследования, силы Кериан разделялись, когда она нуждалась в них, снова объединялись и снова нападали. Она нападала на рыцарей сзади, уничтожив арьергард. Она обрушилась на них со всех сторон, опустошая фланги, и между Квалиностом и каменными землями не было моста, которым они могли бы воспользоваться, ни впереди, ни позади. Дороги были завалены поваленными деревьями.

Кериан загнала своего врага в самую гущу леса, но Тагол не хотел возвращаться. Он не собирался сдаваться. Он вдыхал ее запах, пробовал на вкус ее мысли, знал, каково будет чувствовать ее кровь на своих руках. Он ненавидел ее со страстью, сильной, как огонь. Он мечтал убить ее, просыпаясь и засыпая, у него в голове были тысячи образов ее тысячи смертей.

Он не собирался сдаваться. Вокруг него умирали рыцари, умирали эльфы, а сэр Тагол не сдавался. Яростный, разъяренный, он гнал своих людей, и однажды ночью он увидел план Кериан. Он заглянул в ее мысли и прочел их, как будто это была книга. Он не увидел в ней Рыцарь Черепа, потому что на ней была защита древней эльфийской женщины от древней магии. Он видел себя как генерал. Он понял, что бы она сделала, потому что знал, что бы он сделал на ее месте. Она хотела отвезти его на восточную опушку леса, и он решил, что это хорошая идея. Понемногу он позволял своим людям истекать кровью в таком количестве, что она этого не заметит. Он посылал их с приказами, тщательно расставлял по местам. Он позволил Кериан преследовать его. Он не слишком облегчал ей задачу, но ему очень хотелось, чтобы каменные земли остались позади. Оттуда он отбросит ее обратно в лес и-клянусь исчезнувшей Такхизис!- он загонит ее в объятия своих ожидающих резервов.

Он вернется в Квалиност с головой львицы, которую надо будет повесить.

Кериан собрала своих воинов, Джератта, Полет Пера, всех до единого. Они подходили один за другим к ее костру, грубые и окровавленные, с жесткими глазами и усталые. Они пришли, и предводитель каждого отряда Ночных Людей рассказывал им о своем оружии, каждый из них говорил о мече и Кинжале, Луках и стрелах, топорах, кольчугах и шлемах. Каждый из них назвал имена мужчин и женщин в своих группах.

Джератт, который шел последним, сказал: "У этого ублюдочного рыцаря за спиной граница, и он не собирается бежать сейчас. Выйдя из моего леса, он заблудился. Он не сможет снова пересечь границу и попасть в королевство. Он будет драться и попадет в ловушку, как ты и хотела”

Она тоже так думала. По ту сторону костра, рядом с Полетом Перышка, стоял Гном Станах, не сводя с нее глаз. - Теперь ты можешь идти, - сказала ему Кериан. Тагол не охраняет дороги в Квалиност, я пошлю воинов, чтобы они отвели тебя в безопасное место.”

- Он покачал головой. “В этом нет необходимости.”

“Если ты пойдешь в бой-”

Станах рассмеялся резким, горьким лаем. Он поднял руку, правую, изуродованную, с вывернутыми пальцами. “Нет, нет нужды говорить мне, что может случиться, Госпожа Львица. - Я с тобой.”

Она оглядела их всех: посла дварфов, полуэльфа, который был ее другом и вторым человеком. Она посмотрела на своих командиров и добрых и надежных разбойников. Их число росло, в то время как, по последним подсчетам, Тагол потерял большую часть своих сил, бежавшими или убитыми.

- Помни, Джератт, - сказала она, - Тагол мой. Никто другой его не поймает, и никто больше не попытается. А теперь посторожи, поспи немного, и мы пойдем на него ... - она ухмыльнулась так же, как и Джератт. “Мы пойдем на него, когда Луна сядет.”

Она смотрела, как они уходят, каждый из ее Ночных Людей возвращается к своей группе. Она смотрела на них, пока они не стали частью ночи рядом с ней, и Станах сказал, что, по его мнению, ей лучше поспать. Она долго смотрела на него в свете костра и тени.

“А знаешь, - задумчиво произнесла она, - раньше я спала в шелках и атласе. Я обычно спала в высокой спальне, и мой любовник нежно будил меня поцелуями и шепотом спрашивал, может ли он послать за моим завтраком.”

Он же король, подумала она.

“Когда-то я спал над таверной, - сказал Станах, - а внизу стучали повара. Становится все труднее это запомнить, а?”

“Немного.”

- Иди, - сказал он. - Поспи немного. А потом, я думаю, мы будем драться.”

Она свернулась калачиком, крепко обхватив себя руками, чтобы согреться, держа в руке амулет с кровавым камнем, но не заснула. Этой ночью ее план был почти готов к исполнению, и она не смела даже мечтать, опасаясь, что Лорд Тагол подслушает ее.

Из леса с ревом вырвалась буря, обрушившаяся на рыцарей, как молния с ночного неба, с Громовым криком. Визжащие клинки, эльфийские воины, вопящие о смерти своих врагов, захлестнули стражу, разрывая ее на части. Рыцари вскочили со своих спальных мешков, обнаженные в доспехах, хватаясь за оружие, и голос Лорда Тагола проревел над всеми, проклиная их. Его Дракониды пришли из внешних частей лагеря и встретили стену стрел, град мечей, и лес пропах их смертью, звенел от криков эльфов, которые пали от их когтей, их клыков, их яда.

Весь лес пах кровью и ядовитой кислотой, весь лес отдавался эхом от шума и лязга стали. Кериан бросила все свои силы на рыцарей, считая их беспомощными. Она яростно бросилась в драку. Она шагала по полю бойни и проливала кровь своих врагов. Повсюду вокруг нее ее воины давали хороший отчет, не больше, чем добрые и простые люди, которые пришли сражаться рядом с ними. Их вели за собой бесчинства прошлых времен -убийства, поджоги, зверства рыцарей Тагола

У них была своя причина, у них была своя свирепая Львица. Она нуждалась в своем короле. Все это несло их вперед, ввергало в бойню, заставляло краснеть землю от крови, заставляло забывать, что они когда-либо знали слово милосердие, когда грохот битвы наполнял их уши. Звук был таким громким, что у них перехватило дыхание, а глаза смотрели на такое зрелище, от которого в другой день у них бы все перевернулось.

Сквозь все это Кериан бежала, сражаясь и разыскивая Тагола, рыцаря, который развязал бойню прошлого года. Она бежала, убивая, и еще до того, как увидела его, высоко поднявшего меч и готового вонзить его в грудь эльфа, она поняла, что поймала его. Он отступил, истекая кровью, и она с ревом бросилась на него. Он рассмеялся над трупом и указал куда-то ей за спину, куда-то за плечо. Все еще смеясь, Он потянулся к ней.

Она пригнулась, меч пошатнулся, ее замах был сломан. Она обернулась и увидела, что заставило Рыцаря Черепа рассмеяться.

Из леса, как молния, как гром, вырывался отряд всадников, все в черных доспехах, все с криком о смерти. Ее воины пали перед ними, растоптанные подкованными железом копытами, изрубленные, обезглавленные, пронзенные копьями и отброшенные в сторону.

С лицом, похожим на шрам от ожога, с ужасными глазами, темными как смерть, Тагол бросился на нее, высоко подняв меч. Он закричал у нее в голове, и это был тот самый звук, который она должна была издать, умирая одной из тысячи смертей, которые он в конце концов выбрал для нее. Кериан повернулась и попыталась защищаться. Она подняла свой собственный меч и знала этот жест только для этого. Его меч повис прямо на дуге замаха и опустился вниз—

- сильно ударив по голове молодого эльфа, прыгнувшего между Львицей и Темным Рыцарем. Она увидела лицо мальчика-Андера! Брызнула кровь, белые осколки черепа рассыпались в воздухе, и на изуродованном лице она увидела ужасное удивление в его глазах, когда он упал. На лице Рыцаря Черепа отразилась ярость, когда он снова сделал выпад. Кериан откинулась назад, надеясь, что его удар выведет его из равновесия. Но этого не произошло, и она быстро двинулась вперед, подняла свой собственный клинок, встретила его и удержала. Тагол, тяжелее, надавил. Кериан, отпустила его. Он сделал еще один выпад, она дернулась, словно собираясь ответить, а затем резко нырнула в сторону. Он потерял равновесие на скользкой от крови земле. В тот самый миг, она повернулась и закричала: "Назад! Отступление! Со всем воздухом в легких, с каждой секундой, которую жизнь мальчика приносила ей, она выкрикивала своих воинов с поля боя.

Они не слышали ее, да и не должны были слышать. Первыми погибли крестьяне и горожане, никогда не обученные воевать. Разбойники, ее хорошие воины, знали, что битва проиграна, когда они ее видели. Они бежали, перепрыгивая через трупы врагов и друзей, в лес, глубоко в лес и высоко по гранитным склонам, где, возможно, лошадям было бы трудно следовать за ними.

Кериан побежала следом, ругаясь и слыша, как смех Лорда Тагола звенит не в ушах, а в голове.