Львица

Глава 15

В ту зиму в восточной части королевства раздались радостные приветствия: как Кериан и Джератт вернулись в Грозовой Водопад. “Или Гром, как его называют гномы” - сказал Андер Байелю. Молодой человек хорошо устроился среди разбойников. Приветствие Джератта состояло из криков, смеха и глухих ударов. Байель был представлен им, тепло принят и легко прошел среди них ради своей репутации на Востоке как рыцарский Лунь.

Кериан вернулась к ним совсем другим человеком,чем они ее знали. Она была ученицей Джератта в искусстве жизни, охотником, которого он должен был тренировать, изготовителем стрел, которая не могла их делать, слугой Кагонести мастеров Квалинести, слишком далеко ушедших от ее наследия.

“Теперь она уже не та,-прошептала Браяр, огненноволосая эльфийка, молодому человеку, который делил с ней спальные меха. - Посмотри на нее, вся золотая, высокая и ... - она покачала головой. - Черт побери, если эта женщина еще не научилась ходить.”

Кериан подумала, что Джератт, бывший когда-то предводителем отряда, теперь уступает место своему ученику, но никто не обиделся, потому что полуэльф ясно дал понять, что не возражает.

“Она такая, какая есть, - тихо сказал Джератт своим старым друзьям, пока она спала. “Я такой, какой есть. Мы оба достаточно хороши для того, что сейчас произойдет.”

Старейшина, эта маленькая тень древней эльфийской женщины, ничего не сказала им обоим, когда они вернулись, но Джератт знал ее с давних пор, и поэтому он знал по ощущению леса, воздуха, тех самых камней, которые образовывали котловину за водопадом, что старейшина была довольна. Эти двое начали странный разговор.

Кериан не знала наверняка, но ей казалось, что старейшина-это какой-то шаман, колдунья, практикующая магию земли, о которой Квалинести и их аристократическая родня Сильванести давно забыли. В мире, из которого исчезла магия, где даже легендарные талисманы стали ненадежными, старейшина держал в руках нечто, сделанное из древнего шепота самой земли. Ее разговоры со старейшиной никогда не были легкими, иногда такими мучительными, как падение в водоворот, потому что она говорила с женщиной, которая пахла магией в мире, из которого магия вытекала, как кровь сердца из раны. Но какими бы болезненными ни были эти разговоры, сбивающие с толку, часто такие же пугающие, как и самый первый, когда она стояла на коленях и ее рвало, Кериан никогда не уходила от старейшины, не чувствуя, что она может-здесь и далеко-создать силу мужчин и женщин, которые выступят против рыцарей и эльфов, которые однажды могут быть полезны сражающемуся королю.

Они перешли к зиме, к раундам охоты и ловли, к приготовлению пищи и присмотру за оружием. Кериан запретила совершать набеги на несчастных путешественников и на рыцарей.

- Оставим их пока в покое, - сказала она. - Пусть зима пройдет спокойно. Рыцари узнают, что мы здесь, когда я буду готова.”

Время от времени, поскольку он не был известен здешним рыцарям или жителям деревни, она посылала Байеля узнать новости. Он посещал таверны, Кузницы на речных переправах, где люди приходили и разговаривали, он ходил среди фермеров, как они обычно делали в долинах, охотник приходил с щедростью за стол в обмен на местные сплетни и ночь у костра. Таким образом Кериан узнала, что Палач Ченс все еще размещает своих рыцарей в тавернах, что он не забыл разбойничью Деву Кериансерай и что он продолжает охотиться на Каганести, которых теперь уже не так часто можно было увидеть в этой части королевства.

Кериан узнала, что далеко в высоком лесу осталось только одно упрямое племя, и Бриар сказала ей, что это Дар и его Белая Скопа.

Она также узнала, что король хорошо себя чувствует в своем дворце. Упоминание его имени пробудило в ней страстное желание увидеть его, снова почувствовать его объятия. Эти желания она держала при себе и превращала в мечты. Она узнала, что Королева-Мать по-прежнему здорова и что лорды и Леди Сената ничем не отличаются от прежних времен года. Удивительно мало что изменилось в политике Квалинести. Высокородные эльфы играли в игру с небольшими потерями, считая каждый день, когда они не теряли все, как выигрыш. Сейчас это была совсем не трудная игра, потому что сэр Эамутт Тагол держал себя, своих рыцарей и драконидов в восточной части королевства, где снег падал густо и мало кто путешествовал по дорогам или даже собирался в тавернах. В холодное время года после его унижения о Рыцаре Черепа почти ничего не было слышно.

Кериан бросила толстую связку зайцев на землю, стараясь держать ее подальше от кровавого снега и четырех мертвых эльфов. Она перекинула свой длинный лук через плечо и склонилась над самым большим из разбросанных трупов-человеком в доспехах, из горла которого торчало шесть стрел. Ее дыхание повисло в ледяном воздухе, серые перья плыли над резней, сплетаясь вокруг древков стрел с белым оперением. Зимние стрелы дикого зверя.

“Должно быть, рыцарь достался Кагонести, - сказал Джератт. Она не подняла глаз и не признала очевидного, и он добавил: - Дикий Род не получил остальных.”

Остальных, трех эльфов, одетых в шкуры и меха охотников, зарубили мечом. Это были люди, живущие зимой за счет своего ума, не деревенские жители, не фермеры, а эльфы, которые снабжали таверны и столы богатых. На этот раз им не повезло. Один из них истек кровью из пульсирующей артерии, перерезанной, когда ему отрубили левую ногу. Теперь она свисала с его плоти темной толстой нитью, натянутой, чтобы распутать чью-то жизнь. Вокруг него снег был покрыт замерзшим слоем ярко-красной крови. Еще один охотник умер от перерезанного горла. Третий был затоптан подкованными сталью копытами, его шея была сломана, а череп раздроблен.

Рыцарь, который убил их... губы Кериан скривились в волчьей улыбке. Его заставим заплатить кровавый сбор.

“Ты плохо выглядишь, Кериансерай.”

- Кериан указал на застывшее пятно крови. - Рыцари убивают эльфов по всем холмам, Джератт. Квалинести и Кагонести. Насколько милым должно быть мое выражение лица?”

Джератт ничего на это не ответил. Он взял ее лук и протянул ей.

Она долго смотрела на него, и в тишине между ними шептались призраки прошлых разговоров, споров о политике, об оккупации, о рыцарских оскорблениях, подобных тому, что было до них, и даже хуже. Дань дракона, тонко замаскированная под налоги, обескровливала богатое королевство, как болезнь. Зимой, холодными ночами и сверкающими льдом днями, все они говорили о древних надеждах, об истории эльфийских королей вплоть до самого Сильваноса, который объединил всех эльфов в Сильванести. Они говорили о древней славе и древних войнах. Это были эльфы, и хотя они жили вне закона, некоторые из них десятилетиями, они знали свою историю.

Их сердца и воображение были очарованы древними сказками. Одно оставалось неизвестным. Будут ли все разбойники сражаться с темными рыцарями, когда она попросит их об этом? Поднимут ли они мечи за короля, которого презирают? Или же они настолько привыкли жить вне закона, что в конце концов не заботились ни о чем, кроме собственного выживания?

"Рассчитывай на них", - говорил ей Джаррет каждый раз, когда она задавалась этим вопросом.

Кериан схватила связку жирных зайцев. - Да ладно тебе, Джератт. Ты хочешь отдать их вдове, или я пойду одна?”

Кериан начала спускаться с холма, Джератт быстро последовал за ней. Бодрящий ветер дул им в лицо, заставляя дыхание вырываться клочьями позади них. Он обдувал их лица до тех пор, пока их щеки не засияли красным светом. У их ног снег превратился в маленьких танцующих белых дьяволов. Они шли решительно и быстро, каждый знал дорогу по заснеженной земле. Они знали метки, которые не имели ничего общего с тонкими тропинками, с определенным изгибом дерева, с валуном, где-если бы была земля, чтобы видеть-тропинка разделилась бы. У этого валуна они повернули на запад и побежали под заснеженными ветвями сосен, пока не показалось, что они идут по туннелю, так низко висели деревья со своей ношей. На краю ее, в том месте, где уходили вниз высокие деревья, они остановились и стали смотреть вниз, в долину, где стоял огромный каменный дом. Когда-то это был дом преуспевающего фермера и его семьи. Теперь фермер был мертв. Он и его сын погибли во время несчастного случая на охоте много лет назад, оставив только Фелис, вдову, которая не хотела отказываться от своей усадьбы.

“Ну, знаешь ли, - сказал Джератт однажды в начале зимы, когда Кериан спросила его, как получилось, что Джератт, такой сильный охотник, часто возвращается в лагерь с гораздо меньшим количеством жертв, чем можно было ожидать, - я знал сына и знал отца. Я не собираюсь смотреть, как вдова Фелис умирает с голоду.”

Из ближайшей к фасаду дома трубы поднимался дым. Цыплята мелко копошились в грязи у дверей двора, низко пригибаясь, чтобы найти остатки кукурузы от утренней кормежки. Хозяйственные постройки-каменный сарай и деревянный стог сена-располагались на краю поляны к северу от дома. Ничто не двигалось рядом с ними, и, казалось, внутри никого не было.

Кериан поискала другие признаки присутствия и не увидела их. Она прислушалась, нет ли коровы, которая наверняка уже была в коровнике, потому что Фелис не любила поздно уходить на дойку в это время года, когда ночь наступала быстро и внезапно. О корове они ничего не слышали. Джератт подошел ближе, его теплое дыхание коснулось щеки Кериана.

- Там слишком тихо.”

Это было. Мышцы между ее плечами напряглись. Кериан опустила одно плечо, и ее натянутый лук упал в руку. Длинный нож Джератта со свистом выскользнул из ножен и снова прошептал "домой", проверенный на прочность. В его собственной руке с быстротой давно ушедшей магии прыгнул его собственный лук.

Ветер переменился, слегка развернувшись и подойдя к ним сзади из леса. В этом дуновении ветра чувствовался резкий запах сосны и внезапный мускусный запах оленя. Кериан подняла голову, думая, что уловила густой запах лошади. Ветер стих, а потом и вовсе утих. Она ничего не почувствовала. Небо потемнело от шумного карканья ворон, а внизу в окне у входной двери вспыхнул огонек.

“Хорошо, - сказал Джератт на выдохе.

Кериан услышала, что с ней все в порядке, но спрятала улыбку, когда он отступил назад. Джератт рванулся вперед. Длинные ноги быстро несли его вниз по склону холма. Полуэльф, его человеческое происхождение состарило его намного раньше, чем эльфа, который носил те же самые годы. В последних лучах солнца его серебристая борода сияла, а нетерпение придавало молодость лицу, обветренному лесом и сменой времен года. Кериан последовала за ними, внимательно следя за их окружением. Она принюхалась к ветру, снова уловила запах оленя, но никакого запаха конюшни.

Она также не уловила запаха стряпни, супа, тушеного мяса или жареного мяса, которые любая фермерская жена приготовила бы на медленном огне в этот мрачный час.

Кериан замерла, прислушиваясь. Вороны уже давно пролетели над ними; небо снова опустело от угасающего света, она не заметила ни звука дойной коровы Фелис, ни уютного мычания.

“Джератт” - позвала она тихо.

Он услышал это и остановился, чтобы обернуться. Остановившись, он увидел, как ее глаза расширились от удивления, когда Фелиция вышла из своей двери. Даже с такого расстояния Кериан заметил бледность женщины, то, как она беспокойно заламывала руки. Джератт двинулся к ней, и Кериан подскочил, чтобы удержать его.

- Подожди, - прошептала она. - Что-то тут не так.”

Он снова задвигался, подстегнутый. Она крепко сжала его. “Ждать.”

Джератт задрожал под ее рукой. Изображая непринужденность, которой она не чувствовала, Кериан позвала: - Добрый вечер, Фелис!- Я знаю, что мы неожиданная компания, - сказала она, намеренно отбрасывая ложь. Надеюсь, мы вам не помешали. Мы охотились и зашли сюда по дороге домой, чтобы поделиться своей добычей.”

“Да, кто бы мог подумать, что увижу вас, Госпожа Геллис” - сказала Фелис, импровизируя имя, хотя все еще ломала руки. “Я думала, ты уже давно ушла к родственникам на море.”

- Зима застала нас врасплох, - сказала Кериан, следуя примеру Фелис. - Я здесь на весь сезон, нравится тебе это или нет. Но наступит весна” - она ткнула Джератта локтем, - наступит весна, когда я покажу здесь своего старого отца, и мы отправимся в Лаураност и к морю.”

Глаза Джератта расширились, когда он услышал, что его называют “старым отцом Кериан”, но ему удалось сохранить спокойствие. Он протянул ей связку зайцев, и Фелиция подошла ближе.

- Уходи, - прошептала она, бледная, с горящими от страха глазами. “Там внутри сидит рыцарь. Скоро придут другие.”

Перед окном мелькнула темная фигура. У Кериан кровь быстрее побежала когда сказал Джератт, “с тобой все в порядке, Фелис?”

“Да.- Она откинула со щеки прядь волос. “Со мной все в порядке. Он никому не причинил вреда и, похоже, готов мирно дожидаться своих братьев-рыцарей.”

- А почему они здесь?”

Фелиция отрицательно покачала головой. “Ну, не знаю. Он говорит мало. Я думаю, что они разведчики, Кериан, но почему-не имеет значения. Они охотятся на Кагонести, эти рыцари, но они не забыли, что привело их сюда в прошлом году-охота на тебя.”

И снова запах конюшни. Кериан хлопнула Джератта по плечу. - Пошли отсюда.”

Он повис на каблуках, не желая уходить.

- Иди, - сказала Фелис, и теперь она обращалась только к полуэльфу, ее бледная щека была окрашена розовым румянцем. “Благодарю вас. Вперед!”

Они так и сделали, прежде чем нежеланный гость Фелис снова подошел к окну, с растущим любопытством, но далеко не ушли. Поднявшись на холм и углубившись в лес, они нашли укромное место, откуда можно было наблюдать. Ни говорить. Да и не нужно было. Они нашли каменный выступ высоко над маленькой лощиной Фелис, над низким, бегущим бризом, и втиснулись в каменное укрытие.

Наступила ночь. Трое рыцарей Лорда Тагола скакали вниз по склону холма, следуя тем же путем, что недавно прошли Кериан и Джератт. Они ехали молча, без единого звука, кроме фырканья лошадей и стука копыт по камням. Вид их, лошадей и людей, говорил о долгой поездке. Один из них указал на огни в лощине и быстро поскакал вниз по холму к каменному дому Фелис. Остальные пришпорили коня, чтобы последовать за ним.

Кериан наблюдала за ними, прищурившись и размышляя. Когда они добрались до двора, она наклонилась поближе к Джератту и сказала: Я не думаю, что они причинят вред Фелис.”

Джератт зарычал и схватил свой лук. Кериан остановила его. “Нет. Если мы войдем, они убьют ее прямо сейчас. Ты можешь на это рассчитывать, возвращаемся в лагерь.”

Всего там было около полутора десятков разбойников, всего восемнадцать, не считая Старейшины.

- Дай мне десять бойцов и возвращайтесь сюда.- Ее глаза были устремлены на рыцарей, на каменный дом внизу, - сказала Кериан. - пока тебя не будет, с Фелисой ничего не случится, а мы поймали этих ублюдков в ловушку.”

Джератт усмехнулся: Он взял свой лук и, не сказав ни слова, исчез в ночи. Он ушел совсем недалеко.

Кериан следила за полетом совы, плывущей в ночи, широко расправив крылья и бесшумно паря. Спрятавшись от посторонних глаз, она прислушивалась к шуму ветра в кронах деревьев. В лощине, каждое окно дома Фелис сияло светом, оранжевым, как глаза, смотрящие наружу. Время от времени какой-нибудь неугомонный рыцарь проходил мимо того или другого, вверх или вниз по лестнице.

“как будто они захватили это место, - проворчал Джератт.

Кериан фыркнула: “Они не причинят ей вреда, пока им нужно, чтобы она готовила и приносила еду.”

Они уже трижды видели, как Фелиция шла к ручью за домом и возвращалась с нагруженными ведрами. При свете из ее окон они видели, как она накрывала на стол в своей гостиной и расставляла тарелки с едой.

“Мои зайцы, - кисло пробормотал Джератт.

“Не волнуйся” - сказала Кериан, блуждая взглядом в темноте. Где-то в лесу, на краю лощины, в полной тишине ждали эльфийские разбойники. Их дыхание не было таким тихим, как дыхание ветра. Кериан попросила десять. Джератт нашел восемь добровольцев и вызвал на дуэль двух колеблющихся. Ее план был прост и быстро объяснен. Ее приказ был только один: ни один из людей Лорда Тагола не выйдет из леса живым.

“Они уедут серым утром” - сказал Джератт, глядя не на лес, а на лощину. “Они, вероятно, поедут по дороге на юг, обратно к Квалиностской дороге и той таверне, где сейчас сидит на корточках Палач.”

- Байел говорит, что он в "Зеленой Лии".”

Джератт и Кериан сидели молча, пока звезды кружились по небу, пока одинокая Серебряная Луна садилась и наступал самый темный час, а затем умирал, прежде чем бледное дыхание рассвета заставило его первым увидеть шевеление темных фигур на дворе вдовы Фелис, первым услышать нетерпеливое фырканье лошади.

“Я готов, - мягко сказал Джератт.

Кериан погладила золотую цепочку на шее, тонкое ожерелье, которое Гилтас подарил ей в ту ночь, когда она ушла от него. Андер вернул знак, и теперь кольцо снова было целым, обе руки сжаты.

- Скоро все будет готово” - прошептала она, приблизив губы к уху Джератта. Она осмотрела край лощины и не увидела никакого движения. Она бывала с этими объявленными вне закона мужчинами и женщинами на охоте и знала, как долго они могут оставаться неподвижными.

- Джератт, - сказала она, - один отряд должен следить за Северной дорогой, другой-за Южной. Ты поедешь на север. Есть только один сигнал: движение Рыцарей. Ты знаешь, что делать.”

Они расступились, ускользая друг от друга, пока не заняли противоположные стороны возвышенности над лощиной, откуда хорошо просматривались ферма и двор. Кериан командовала группой из шести человек. Как только она закончила свои распоряжения, Андер подошел ближе и сказал: “Они покидают ферму, Кериан.”

Она посмотрела туда, куда он показывал, и заметила какое-то движение на дворе. Четыре человека носили на себе слабые очертания света. Ее эльфийские глаза видели не только их плоть и кости, но и тепло текущей крови, мерцание жизненной силы. Они стояли во дворе, как красные призраки, и среди них стояла Фелиция.

“С ней все в порядке, - облегченно вздохнул Андер.

Кериан жестом остановила его. За звуками рассвета, первым сонным щебетом птиц, говорящим сам с собой ручейком, поднимающимся и опускающимся ветром она услышала голоса тех, кто стоял во дворе. Один рыцарь оторвался от разговора с каким-то парнем и коротко кивнул Фелиции. Что-то маленькое пронеслось в воздухе между ними, и на нем замигал первый огонек. Монета упала во двор у ног Фелис, рыцари пришпорили коней и выехали со двора фермерского дома, направляясь на юг. К Зеленой Лее, к Палач Ченсу.

- Подожди, - сказал Кериан Андеру. - Подожди, и скоро мы пойдем.”

В лесу двигались другие-Джератт и его группа из шести человек. Они не двинулись с места, чтобы присоединиться к Кериан или преследовать рыцарей. Семь вооруженных эльфов, разбойники и солдаты старого, почти забытого дела, растворились в темноте леса и пошли разными путями к Квалиностской дороге.

Кериан подождала, пока она не почувствовала, что они, должно быть, уже в пути. Она улыбнулась, думая о тисках, и тихо сказала: "Теперь Андер. А теперь мы уходим.”

Четыре рыцаря ехали верхом через седеющий лес. Один говорил, что ему приятно видеть, как солнце окрашивает небо в розовый цвет, другой улыбался, видя, как исчезают тени. Другой наблюдал, как день высекает блестки на ручье, рядом с которым они ехали. Его товарищи тоже смотрели на воду. Стражники дракона, сильная рука Рыцаря Черепа, они шли так, словно были повелителями леса. Один из них харкнул и сплюнул-мокрота ночного питья из винного погреба вдовы. В Соснах закричала Сойка. С другой стороны журчащего ручья ответила другая. Позади плескалась вода, два рыцаря обернулись и не увидели ничего, кроме утреннего тумана, поднимающегося над берегами. Двое других повернули направо и налево, ожидая увидеть мерцание леса. Деревья стояли неподвижно. Даже длинные тонкие иглы сосен не шевелились на утреннем ветру.

Фыркнула лошадь. Один из рыцарей опустил руку ниже, сжимая рукоять меча на бедре. Этот жест вызвал напряжение, пробежавшее между ними. Другие руки коснулись оружия, сиденья сдвинулись для равновесия.

Теперь они поняли, что не слышат никакой другой птицы, только буйство голосов соек, когда осторожно спускались вниз по течению.

Когда он наконец раздался, раздался свист летящей стрелы, он прозвучал как гром в ухе человека, мимо которого она пролетела, и почувствовался как молния в глазу человека, в которого она попала.

Лес взорвался воем, боевыми кличами и яростью.

Кериан бежала впереди всех, одна из семи эльфов, спускавшихся по лесным склонам.

- Лошади!- воскликнула она. “Я же сказал тебе-сначала убей этих чертовых лошадей!”

Огненноволосая Бриар подскочила к упавшему рыцарю и схватила его меч. Она выпотрошила коня рыцаря, который повернулся, чтобы ударить ее. Она взмахнула мечом вверх и рубанула рыцаря по ноге в колене, отрубив ее и выпустив поток крови, который должен был стать его смертью.

С криком упали еще две лошади. Кровь дымилась в холодном воздухе, густая вонь висела в воздухе. Рыцарь, оказавшийся под тяжестью упавшего коня, закричал, когда его зверь корчился в собственной агонии. Крик превратился в булькающий стон. Кериан снова закричала на эльфийском языке, которого никто из этих рыцарей не понимал. Двое из ее разбойников подняли свои голоса, издавая завывающие крики. Когда эхо этих криков исчезло, исчезли и эльфы.

В жуткой тишине, теперь уже наступившей, два оставшихся рыцаря стояли спина к спине, каждый с высоко поднятыми мечами. Их дыхание, тяжело дыша, серым потоком разливалось в светлеющем воздухе. Один смотрел на север, другой-на юг. Один смотрел на запад, другой-на восток. Они ничего не видели. Они не слышали ничего, кроме предсмертной борьбы лошадей.

На маленькую поляну опустилась тишина, густая, как погребальный покров.

- Куда же это?- прошептал один из них.

Другой отрицательно покачал головой. Он не видел ничего, никого, только мертвых и умирающих.

В густых, как ночь, тенях под темными соснами Кериан тихо вздохнула. Рядом с ней, Андер присел на корточки, постукивая стрелой по луку. Кериан почувствовала, как он оживился от возбуждения, а мышцы его плеча, прижатого к ней, задрожали. Ветер переменился.

- Подожди, - сказала она, и это слово было всего лишь движением губ.

И молча выдохнула через нос.

- Подожди, - снова сказала Кериан. Позади нее ее разбойники снова превратились в камень.

Оба рыцаря держались на расстоянии шага друг от друга. Они совещались тихими голосами. Рыцари, у которых не было ни цели, ни врага, которому можно было бы отомстить, повернулись и покинули поляну. Их оружие блестело в новом свете дня, но ни один меч не пробовал крови, и это было их позором.

Кериан жестом подозвала своих бойцов, отдавая им простую команду: Отпустите их.

Так они и поступили, но отнюдь не радостно. Тем не менее, им это было необходимо, и они смотрели, как два рыцаря уходят с поляны, направляясь на юг к Квалиностской дороге. Они смотрели, как те возвращаются, но не на ногах, а волоча за пятки трупы, чтобы присоединиться к своим братьям.

“Сейчас, - сказала Кериан, - снимите с них все оружие, даже ножи для еды. Не оставляйте после себя ничего, что могли бы использовать.”

Она наблюдала, как они это делают, и запретила разграбление личных вещей. Пусть кольца останутся на пальцах, талисманы-на шеях. Она приказала еще только одно, и хотя большинство из тех, кто ее слышал, не поняли, Джератт понял. Он взял Леа и Бриар с собой, чтобы выполнить странный приказ Кериан. Весь день они провели вдали от своих товарищей, но к рассвету вернулись в каменное убежище за Молниеносным Водопадом.

“Ты это сделал?- Спросила Кериан.

Джератт заверил ее, что так оно и есть, и она велела ему сесть и позавтракать.

На пороге Зеленой Леа стояли четыре пустых шлема, подвешенные на молодых деревьях, раздетых и превращенных в лесную насмешку над пиками, осквернившими Восточный мост Квалиноста. Пустыми глазами, как глазницы в черепах убитых эльфов, они смотрели на дверь таверны. Они были так хорошо расставлены, что это были первые вещи, которые увидел Ченс Палач, когда вышел утром на дорогу к миддену.

Его ярость быстро прошла. Он приказал своим людям сесть верхом и вооружиться, а сам пошел по тропинке, которую легко было разглядеть, к поляне, где лежали четверо его пропавших людей. Это были не Кагонести, убившие его рыцарей, потому что ни на одной из стрел, которые он нашел, не было белого оперения. У каждого из них отобрали оружие, кольчуги и сапоги, а коней убили, выпотрошили или перерезали горло. Все, что могло пригодиться убийцам, исчезло из трупов; то, что не могло быть использовано, было систематически уничтожено.

По спине сэра Ченса Палача пробежал холодок, который предупреждает человека, что он вот-вот падет.