Львица

Глава 10

Кериан стояла перед братом, но она его не знала. Она знала форму его лица, разрез плеч, то, как он держал голову. Она узнала его, но не по жесткости его взгляда, не по тому, как он смотрел на нее, словно через пропасть времени и расстояния.

- Дар, - сказала она.

Его глаза стали еще холоднее.

Эльфы в своем грубом снаряжении стояли неподвижно. Маленькая тень, которая раньше была визгливой старухой, исчезла.

- Брат, - сказала она.

Ийдахар отвернулся от нее. Он молча протянул Айенше руку. “Айенша” - сказал он, и за все годы, что она его знала, Кериан никогда не слышала в голосе брата такой нежности. - Жена, - обратился он к женщине, которую спасла Кериан, - где ты была?”

Жена! Кериан набрала воздуха, чтобы заговорить, чтобы выразить словами свое удивление. Она умолкла, не произнеся ни слова, потому что одна слеза, совершенная и серебряная, скатилась по щеке Айенши, оставляя блестящий след в копоти прошедших дней.

- Муж, - прошептала Айенша. - Ах, мне приходилось бывать на тяжелых дорогах.”

Кериан снова увидела преследуемую женщину, которую рывком затащили в комнату Зайца и Гончую, стреноженную и со связанными руками. Она молча наблюдала, затаив дыхание, как ее брат впитывает слова Айенши и смысл которых Кериан только догадывалась.

Ийдахар раскрыл объятия, притянул к себе жену и нежно прижал ее к себе.

Чья-то рука сомкнулась вокруг руки Кериан. - Оставь их в покое, Кериансерай, - сказал Джератт хриплым голосом, похожим на гравий в горле.”

Джератт повел ее прочь, через котловину к подножию холма. Кто-то пришел и принес ей воды. Кериан пила, не чувствуя вкуса. Все эльфы, которые были скрыты в тени, теперь стояли на свету дня, и их было по меньшей мере дюжина. Намеренно или инстинктивно они расположились так, что их спины были обращены к двум плачущим в объятиях друг друга, так что они образовали стену уединения для раненой пары.

Кериан не виделась с братом и не разговаривала с ним в течение недели после прибытия в лагерь разбойников. Ийдахар и Айенша держались особняком. Она не сомневалась, что брат рассердился. Никаких признаков этого она не видела,но чувствовала. Иногда по ночам, сидя у костра за едой, сидя в одиночестве и глядя высоко в сверкающее небо, она чувствовала гнев Ийдахара.

“Человек строит планы, - сказал ей Джератт однажды вечером,когда все вокруг спали. - Он ткнул пальцем в огонь, отчего вверх взметнулся столб искр. - Мужчина строит планы. Ты можешь видеть это на нем.”

Кериан почти ничего не могла узнать в своем брате. Его глаза были холодны, когда он смотрел на нее, выражение его лица было каменным, и это не имело ничего общего с его горем или гневом.

Она часто думала об этом, просыпаясь по ночам, часто одна. Она бесшумно прошлась по периметру бассейна, стараясь не потревожить спящих. Здесь не выставляли часовых, Кериан удивлялся этому. Все они проспали ночи напролет, надежно укрывшись в объятиях стража, в котором никто не сомневался.

“Старуха,” сказал Джератт Кериан в первую же ночь. - Ты не всегда ее видишь, эта женщина полусумасшедшая, но ты можешь рассчитывать на нее.”

Кериан видел, что они все так делают, проводя ночи и дни, как будто они были в безопасности внутри стен. И вот она ходила взад-вперед, а иногда поднималась на холм и сидела на возвышенности, размышляя.

Эта банда была вне закона в глазах Лорда Тагола, преследуемая его рыцарями и злорадными нарушителями его спокойствия. Они ненавидели его, некоторые со страстью, некоторые по личным причинам.

“Я видел его однажды” - сказал Джератт. - Подбирали обломки обоза с припасами, который мы разорвали. Он был холоден, как зима. Нет, ты же видишь, как он злится на своих рыцарей, на тех несчастных ублюдков, которых он посылает, чтобы схватить нас и убить. Это те, которые выглядят как призраки, хотя все, что вы слышите о нем, это то, что он жуткий. Это те самые люди.- Он покачал головой, сплюнул и растянул губы в дикой усмешке. - Рыцарь Черепа, он что-то делает с их разумом, когда ему плохо. Наполняет их кошмарами и тому подобным.”

- На парапете Восточного моста в Квалиносте Тагол пронзает головы тех, кого его рыцари ловят и убивают, - тонким, как лезвие клинка, голосом произнесла Кериан.”

- Он почесал подбородок. “Да, но он не может нас всех убить. Мы же все в горах, Кериансерай. Здесь, на Востоке, в западной части королевства. Не так уж много нас было на севере у Белой Ярости, но и на юге тоже. Некоторые из них просто разбойники, грабители и убийцы, но многие из нас не такие. Многие из нас просто бродяги, не приспособленные нигде, кроме таких мест, как здесь.”

Кериан начала понимать, что Джератт не так уж плох, и она подумала, что есть места и похуже, чем в котловине среди разбойников. Они были сердечны, если не сказать дружелюбны. Это ради Ийдахара и ради того, что она сделала для Айенши.

“Айенша-моя племянница” - мягко сказал Джератт. “Ее мать была сестрой моей матери. Я очень люблю эту девушку и благодарю тебя за то, что ты ее спасла.”

“А Ийдахар и Айенша тоже входят в вашу ... банду?”

- Он криво усмехнулся. “Она-Да, а он-нет.”

Но Дар все же имел над ними какую-то власть. Они смотрели на него, они нуждались в нем. Эта тайна была не из тех, которые Джерратт хотел раскрыть, и сам Дар никогда не появлялся на свет первым, чтобы поделиться с ней истиной.

Дни сменялись, ночи приносили предупреждение о наступлении зимы, и иногда по утрам на камнях искрился иней. Возможно, Кериан и могла бы двигаться дальше, но она все еще надеялась поговорить с братом. Большую часть времени его даже не было видно. По правде говоря, ей совсем не хотелось покидать это безопасное место.

В одно из таких морозных утра Кериан сказал: "Джератт,я что, пленница?”

Джерратт пожал плечами: “Об этом я ничего не знаю. Может быть, ты гость, сидишь здесь у костра, ешь нашу еду и пользуешься нашими одеялами, чтобы согреться, и никто не мешает тебе пользоваться уборными, но ты тоже идешь вверх по холму, чтобы... - он покачал головой. “Да. Может быть, ты в плену, что-то вроде того, Ты слишком далеко зашла, быстро никуда не выйдешь"

Кериан знала, что он имеет в виду, она уже дважды чувствовала искажение своих чувств и потерянное чувство, вызванное лесом, но ей не хотелось чувствовать это снова.

Джерратт жевал кусок жесткой оленины, работая челюстями, пока она не стала достаточно мягкой, чтобы проглотить ее. - Он предложил ей немного. Она немного пожевала и запила его ледяной водой.

В золоченую спальню короля эльфов пришла весть о смерти. Известие пришло через несколько ночей после того, как он увидел, что Найла и Хью вернулись в лес с его приказом найти Кериан, его знаком, чтобы отдать ей. Он ждал их возвращения, возвращения Кериан. Он засыпал ночами, ожидая и надеясь. Но никаких известий не поступало.

И вот этой ночью, когда у него не было никаких придворных дел, никаких встреч с матерью, ни каких-либо претензий на его время или внимание, чтобы отвлечь его от беспокойства, король читал в своей библиотеке. Он сидел, согреваясь, у высокого камина, прислушиваясь к звукам, доносившимся из спальни Планше, его слуга бормотал что-то себе под нос, разговаривал с другими, заказывая на остаток ночи своему хозяину.

Гилтас улыбнулся, услышав голос своего слуги. Планше был первым, кто узнал, как обстоят дела между королем и хорошенькой служанкой сенатора Рашаса, женщиной из Каганести Кериансерай. Он был первым, кто проникся тайной их любви и тайнами, которые выросли из нее. Гил представил себе, как сейчас его верный слуга ходит по спальне, держа в руках одежду, которую король сбросил в течение всего дня-утреннюю мантию, парадную мантию для дневного заседания Сената, костюм для верховой езды, потому что он охотился в Королевском лесу в течение нескольких часов после этого. Когда Планше постучал, он не был готов увидеть то, что увидел, - бледное лицо, потемневшие глаза, когда Планше стоял в дверях между спальней и библиотекой.

“Мой господин король” - сказал он. В руках у него не было никакой одежды, и он, казалось, не знал, что делать с руками. Они висели пустые по бокам от него. “Они убиты, сэр.”

Гилтас закрыл книгу, его сердце громко стучало в ушах. Дыхание огня в очаге превратилось в рев. Красный отблеск языков пламени сделал лицо Планше еще белее.

“Найла Фаерторн и Хью Даггерхарт. Мертвые в пепле сгоревшей таверны. Сожжение было делом рук людей сира Эамута. Убийство людей твоей матери... - глаза Планше сверкнули. - Мой господин король, это была работа других людей. Кагонести, говорят они.”

"Кериан-”

"Заяц и Гончая были сожжены в Слиатности, и многие дома в Слиатности также были сожжены. Говорят, это плата за жизнь рыцаря. Две другие таверны были сожжены, одна в Эаланосте, другая в десяти милях к югу от Уэйкросса, где дорога с севера на юг из Эаланоста встречается с дорогой в Квалиност. Во всех случаях выжившие говорят, что рыцари пришли требовать, чтобы Кериан был поймана, поймана и доставлена в Квалиност для ... —Он замолчал, затем тяжело сглотнул,—для обезглавливания, мой господин король.”

Планше, верный слуга, вздрагивал, видя, как его король ловит каждое слово, вздрагивал, видя, как глаза его короля-поэта наполняются ужасом.

- Найди ее, - сказал король скрипучим, хриплым и тонким голосом. - Пошли еще людей, чтобы найти ее.”

Гилтас повернулся спиной к библиотеке, к своему слуге, который затем ушел выполнять приказание своего короля. Он открыл застекленную дверь на балкон и шагнул в ночь.

На мостах эльфийской столицы, на серебристых пролетах, которые веками тянулись к сказочному королевству, король увидел, что по ним не ходит ни один стражник. Под усыпанным звездами небом, где только что взошла луна, не маршировал ни один рыцарь в черных доспехах. Башни стояли темные, ни один огонек жаровни не мерцал из узких окон, но в туманном лунном свете ему показалось, что он видит едва заметное движение, дрейфующие образы древних лесных Хранителей. Он представлял себе-это казалось ему таким ясным!- что он слышал топот их обутых в сапоги ног, скрежет их доспехов.

Гилтас встряхнулся, прогоняя эту фантазию.

За своей спиной Гилтас услышал, как Планше возвращается в библиотеку, как хрустальный графин звенит о хрустальный кубок. Король не обернулся, но продолжал смотреть на мосты. Отрубленные головы эльфов взгромоздились на Восточном мосту. Его живот перевернулся, когда он почувствовал зловоние гниющей плоти, принесенное ему недобрым ветерком. Он гадал, где же сейчас рыцари Тагола, вездесущие патрули, обычно марширующие над захваченным городом.

Через весь город из неосвещенной восточной башни вышла высокая темная фигура, освещенная светом звезд и только что взошедшей Луной. Глаза короля эльфов сузились. Фигура стояла у внутреннего парапета, прислонившись к стене и положив руки по обе стороны от отрубленной головы. Он, казалось, не замечал их и не обращал внимания на то, что вдыхает зловоние разложения. Ночной ветерок подхватил плащ фигуры и сдернул его с плеч, вспыхнув, как крылья. В свете звезд лицо мужчины казалось белым, как шрам.

Лицо короля вспыхнуло от гнева, пульс бешено застучал где-то высоко в горле. Он мысленно произнес имя рыцаря-Эамутт Тагол!- и человек обернулся, как будто услышал, что его зовут.

Гилтас моргнул. За его глазами вспыхнул огонь, факелы и пламя, а дым поднялся к небу, затмевая звезды. В его ушах звучали голоса кричащих эльфов, мужчин и женщин. Он услышал детский крик, и этот крик внезапно оборвался, как будто его ударили ножом.

Гнев сменился растущим страхом, когда Гил увидела зло в глазах сира Эамутта Тагола. На мгновение его желудок сжался. Король эльфов глубоко вздохнул, а затем услышал гром драконьего марша. Воздух наполнился звоном стали и кольчуги, шипящим смехом, похожим на яд в воздухе. Король марионеток и Рыцарь Черепа стояли на расстоянии глаза в глаза, и когда они сломались, первым сломался король эльфов. Высоко подняв голову, Гилтас коротко кивнул, как бы отпуская его. Он повернулся и пошел в свою библиотеку. В его ушах все еще звенел звук драконьих шагов. Он подумал о Кериан, и сердце его сжалось от страха за нее.

- Планше, я передумал, - крикнул он. Напомни, кого вы послали за Кериан.”

Планше появился снова, его глаза слегка расширились от удивления. - Милорд король?”

“Отзови их. Мы не будем преследовать ее, мы не будем искать ее.- Он снова посмотрел в ночь на Рыцаря-Черепа в своем развевающемся на ветру плаще. “Мы не приведем к ней Тагола.”

"Мы оставим ее на произвол судьбы", - подумал король. С горечью подумал он, мы должны оставить ее и надеяться, что какой-нибудь Бог найдет ее.

Время шло, и в это время года быстрее, чем в другие, ибо осень недолговечна. К концу второй недели пребывания Кериан среди разбойников она почувствовала в утреннем воздухе жестокий морозный запах. Утром, наблюдая, как охотники спускаются по склонам с охапками зайцев и жирных перепелов, Кериан разбудила центральный костер, придвинулась поближе, чтобы согреться, и вытащила нож из ножен. Ей не разрешалось выходить с охотниками, даже ставить или проверять капканы. Однако от нее ожидали, что она будет чистить и готовить их улов.

“Работаю над твоим ужином, - сказал Джератт, криво улыбаясь. Она уже привыкла к его дружеским насмешкам.

Один за другим трапперы и охотники бросали свою добычу рядом с ней. В это холодное утро Кериан почувствовал запах снега в ветрах, пересекающих каменистые земли на востоке. В то утро и весь день она чувствовала перемены. Позже, когда солнечный свет померк перед пурпурными тенями, изгнанники, весь народ, укрывшийся в скалистой твердыне за Молниеносным Водопадом, собрались вокруг старухи, которую они называли старейшиной.

Вместе с ними в круг совета вошла еще одна женщина, и вид ее наполнил Кериан изумлением. Это была Буэрен Роуз, белая, как зимняя Луна. В ее глазах горел огонек, похожий на пылающий погребальный костер. Кериан набрала воздуха, чтобы окликнуть ее по имени, шагнула к своей старой подруге и спросила, как она здесь оказалась. Твердая рука Джератта удержала ее.

- Нет” - сказал он. - Успокойся, Кериансерай. Оставь ее в покое.”

Небо над головой стало темно-синим, и тонкий серп Луны, еще призрачный, рано поднялся над деревьями. Буэрен не оглядывалась и не пыталась разглядеть людей, среди которых она стояла. Казалось, она не заботилась о большем, чем то, что поглощало ее.

Кериан держалась за пределами круга. Если Буэрен увидит ее, тем лучше, потому что она воображала, что дочь трактирщика хотела бы видеть дружелюбное лицо в этом странном месте. Старшая подняла ее руку.

Ийдахар отошел от жены и разделил круг. Он не стал стоять перед старухой. Вернее, он держался к ней спиной. Высоко подняв голову, он смотрел куда-то вдаль, туда, где больше никого не было видно.

- Слушайте!- Голос Ийдахара заставил Кериан вздрогнуть. Сильное и глубокое, это единственное слово было тяжелым, как камень. Собравшиеся замерли еще больше, и Кериан показалось, что никто не дышит. - Слушайте, ибо что-то было сказано, что-то было сделано, и все должны знать.”

Кериан стояла неподвижно. Вокруг нее разбойники делали то же самое, внимательно прислушиваясь.

“Это приказ!”

В небе парил краснохвостый ястреб, его тень закруглялась на камне.

- По приказу захватчика, милорд сэр Эамутт Тхагол, он из Нераки, а в последнее время из Монастырской Кости, за преступления убийства и мятежа женщина Кериансерай, служанка Кагонести из дома сенатора Рашаса Квалиноста, объявлена вне закона.”

Те, кто находился в круге, зашептались, их голоса были похожи на тихое эхо грохочущих водопадов за пределами их убежища.

“По приказу захватчика, - нараспев произнес Ийдахар, - с согласия сенатора Рашаса, такой указ делает ее персоной, лишенной всякого уважения по законам ее короля. Она также не получит милости и пользы от законов зеленого Берилла, дракона, который правит здесь.”

Кто-то фыркнул, комментируя преимущества законов зеленого Берилла.

- Всем, кто видит эту женщину, приказано отказаться ей в помощи, отказать в пищи, оружии и крова. Всем, кто увидит ее, приказано схватить ее любыми необходимыми средствами и доставить живой к лорду Таголу в Квалиност. Там она будет обезглавлена, и этот приговор будет приведен в исполнение на глазах у жителей города.

- Все, кто настолько глуп, чтобы помочь ей, разделят ее преступление и приговор.

“Это приказ!”

Потрясенный Кериан стояла неподвижно, как камень, когда Буэрен Роуз выступила вперед, чтобы заговорить. Она рассказала о смерти своего отца и других несчастных жителей своей деревни.

- Мой отец пал от обезглавливающего меча рыцаря, - произнесла она напряженным, словно ледяным голосом.”

Эта новость сильно поразила Кериана. Женщина рядом с Кериан вздохнула. Буэрен запрокинула голову и закричала в темнеющее небо: “по приказу Тагола мой отец был убит рыцарем, которого его товарищи называли Палачом!”

- Голос Джератта резанул, как лезвие ножа. - Вот ублюдок! Ах, Рози-”

Буэрен Роуз подняла глаза, слезы текли. Ее губы шевелились, но Кериан не могла разобрать слов.

Голоса поднялись в негодовании, гром прокатился по каменистой котловине, поднялся на холм и загрохотал вниз, как надвигающаяся буря. - Громко крикнула старейшина, пронзительно и горько злясь. Мужчины и женщины потянулись за оружием. Волосы на затылке Кериан встали дыбом. Ей стало стыдно за причиненные ею неприятности. Хуже того, Кериансерай из Квалиноста, беглая слуга сенатора Рашаса, должна была быть поймана и возвращена для публичной казни.

Она огляделась вокруг, держа руку на подаренном гномом ноже, сжимая пальцами отточенную рукоять маленького оружия, которое одновременно спасло Айеншу и сделало сиротой Буэрен Роуз. В пурпурном свете она не увидела ни сочувствия, ни его отсутствия на лицах собравшихся разбойников.

“Ты, - сказал Ийдахар, указывая на нее через круг. “Подойди сюда.”

Она подумала: "Это не мой брат! Такой свирепый взгляд, такое суровое выражение лица, что она не узнавала даже очертаний его лица.

Сердито прищурившись, она подняла голову, и ее дыхание резко прервало тишину. Прежде чем она успела заговорить, чей-то палец сильно ткнул ее в ребра, и Джератт прорычал: - Не спорь со мной.”

За спиной брата она увидела мокрое от слез лицо Буэрен Роуз. Айенша взяла Буэрен за руки, успокаивала ее и прижала к себе.

Ее голос был ровным и холодным, и Кериан сказала: "Брат, ты хочешь поговорить со мной?”

Выражение его лица не смягчилось, и он высыпал себе на ладонь что-то блестящее из маленького мешочка на поясе-кольцо Гила! В руке ее брата лежала половинка кольца с топазом, которое сохранил король.

Дар заговорил, и резкость его голоса заставила ее вздрогнуть. - Два эльфа Квалиноста мертвы, и они не должны были быть убиты, но чувства сейчас высоко в лесу. Лучше бы этого не было. Ты тоже можешь пожалеть об их смерти, сестра. Они пришли сказать тебе, что твой хозяин зовет тебя.”

Хозяин!

Это слово Жалило, как пощечина. Вырвавшись изо рта Ийдахара, он с рычанием побежал по кругу, пока Кериан снова не вскинула голову. Теперь она заговорила, но не как младшая сестра своего брата, не как ребенок и даже не как женщина, которую он знал.

“Ты говоришь, брат, сам не зная, о чем говоришь. Ты делаешь предположения о вещах, которых не понимаешь. Если ты хочешь поговорить со мной, найдите другое место, и мы поговорим.”

Круг сдвинулся, мужчины и женщины посмотрели друг на друга, гадая, что скажет Ийдахар, столь явно привыкший к почтительности, на ответ своей сестры.

- Сестра, - надменно сказал Ийдахар, - я не привык просить милостыню.”

“Похоже, ты также не слишком привыкли к вежливости.”

Ветер с холма переменился, становясь все холоднее. Кериан видела, как тень ястреба кружится, кружится и кружится по камню тайной крепости, и казалось, что она перекрывает другую тень, тень Бегущего волка. Пораженная, Кериан отвернулась. Теперь ее глаза были прикованы к проницательному взгляду Старейшины. В своем сердце она услышала слова, которых больше никто не слышал.

Убийца! Ты убивала, и захватчик убивал. Каждый из вас будет убивать снова. За что ты будешь считать эти смерти, Кериансерай из Квалиноста?

Нахмурившись, Кериан вздернула подбородок и расправила плечи. Краснохвостка с визгом пронеслась по небу, ее кружащаяся тень исчезла, унося с собой призрак волка. Она отвернулась от старшей и посмотрела брату прямо в глаза. Ее руки сжались в кулаки. Она подняла одну и открыла ее.

- Отдай мне вторую половину моего кольца, Дар.”

- Он фыркнул. - Это кольцо ты получила от своего хозяина, короля марионеток?- Его пальцы сомкнулись на сверкающем золоте и Топазе. “А теперь ты побежишь обратно к нему, Кериан? Может быть, ты поспешишь домой в целости и сохранности в постель своего возлюбленного?”

Ее глаза сузились от оскорбления. Со всех собравшихся поднялся ропот, вопросы и снова крик: "шпион!”

Кериан проигнорировала подозрение, внезапно ставшее угрожающим. Она начала говорить с Даром наедине и почувствовала на себе взгляд Старейшины. “Ты глупец, брат, но тот, кого я люблю достаточно сильно, чтобы покинуть город и отправиться на поиски, потому что я увидел нашу кузину мертвой и подумала, что ты, возможно, нуждаешься. Это правда, что я убила рыцаря и навлекла это горе на Буэрен Роуз. Правда и то, что я спасла Айеншу и рискнула своей собственной судьбой. Теперь я вижу, что тебе ничто не угрожает и я тебе не нужна. Я вижу, что у тебя есть много друзей.”

Она быстро взглянула на Буэрен Роуза, потом снова на него.

- Отдай мне то, что принадлежит мне, Дар.- Она подняла голову, и с ее губ сорвались слова, испугавшие ее брата, собравшихся разбойников, а главное-саму себя. - Никогда больше в моем присутствии не говори о Гилтасе как о марионетке, он наш король, Ийдахар,он мой, и он твой король и повелитель всего этого здесь, пока ты кормишься и одеваешься на жирную дань его лесов.”

Больше она ничего не сказала. Она вышла из круга и почувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Особенно остро она чувствовала на себе взгляд Старейшины. Удивленная, она нутром чувствовала, что древняя эльфийка была довольна.

В ту ночь пришла зима,и это была ночь, наполненная падающим снегом, целующим холодные щеки спящих. Кериан, сидя перед самым высоким костром в центре каменистой котловины, смотрела, как падают снежинки. Она не смотрела, как они собираются на камнях или скапливаются на ветвях сосен. Она смотрела только на тех, кто бешено кружился в пламени. Дар ушел, Айенша и Буэрен Роуз с ним. Кериан не слышала их ухода и даже не попрощалась. Она не знала, куда они ушли-в лес поодиночке или в какой-нибудь тайный лагерь Кагонести. Теперь она знала, что должна принять решение: уйти или остаться. Ее брат больше не имел значения. Она узнала то, ради чего пришла сюда, - что он жив.

Кериан долго молча сидела у камина, пока не подняла глаза и не увидела Джерратта, сидевшего в стороне от света.

Она сказала: "Что?”

Он подошел ближе и сел напротив нее у костра. Какое-то мгновение он смотрел на снег так же пристально, как и она. - Этот твой король, Кериансерай Квалиностский, он чего-нибудь стоит?”

“Множества.”

“Разве он стоит твоего брата? Потому что Ийдахар не ушел счастливым.”

Киеран пожала плечами. “Мы приходим и уходим, Дар и я. Я не променяла его на короля, я увижу его снова.”

“Так. Этот король?”

Она придвинулась ближе к шипящему огню. “ Он идет по натянутому канату, балансируя между драконом и Сенатом, который тратит все свое время и разум, пытаясь решить, как остаться в безопасности и выжить, а не как вернуть древнее королевство от... захватчика.”

Джеррат придвинулся ближе. “Твой король, у него полный мешок неприятностей.- Он оглянулся на спящих разбойников. Многие, как узнала Кериан, были бывшими лесничими, уволенными со службы по указу, который Гилтас не хотел подписывать; некоторые были дикими бегунами из Сильванести, пришедшими вместе с Портиосом в его благородном и в конечном счете обреченном стремлении объединить эльфийские народы. - У твоего короля неприятности, но у него нет армии.”

- Нет” - призналась она. “У него нет армии.”

Пока никакой армии.Эта мысль поразила ее.

Когда наступила зима, заперев восточную часть леса в холодное время года, а Кериан приняла решение искать убежище среди разбойников, эта поразительная мысль не покидала ее и становилась, благодаря знакомству, все менее и менее пугающей.