Линии судьбы

Глава 51: Искажение внутри

Хронометр в руках Михаила ожил. Стрелки закрутились в обратном направлении, крошечные шестерни завибрировали с тихим металлическим звоном. Он сосредоточился на своей ладони — там, где кожа уже начала сереть от соприкосновения с трансформированным существом.

Серебристое свечение сочилось из механизма, обволакивая кисть и запястье тонкой дымкой. Боль притупилась, словно кто-то поместил зараженную плоть в иное измерение, где каждое мгновение растягивалось до бесконечности.

— Что происходит? — Цзи прижимал к себе бессознательное тело спасенной девушки, не сводя глаз с руки учителя.

— Замедляю распространение, — выдохнул Михаил. — Не излечение. Временное решение.

Возможно, впервые за всю свою практику он задействовал дар часовщика и мастера времени одновременно — видел внутренним взором, как скверна перемещается по сосудам, и замедлял эти потоки, заставляя их двигаться по тщательно выверенным траекториям, как механизм в часах. Чёрные нити, пульсирующие алым, теперь текли по спирали, возвращаясь к исходной точке каждый раз, когда пытались продвинуться глубже.

Храм вокруг них умирал. Каждая прерванная связь с миром Обратной Вероятности отдавалась в камне долгим стоном. Трещины змеились по колоннам, кусочки фресок оседали призрачной пылью.

— Нужно уходить, — Михаил кивнул на тело девушки. — Сможет идти?

— Очнулась, но слаба, — Цзи помог ей принять сидячее положение.

Девушка посмотрела на них широко распахнутыми глазами, в которых еще читался ужас пережитого. Необычные серебристые радужки придавали ее взгляду потусторонний оттенок. Бледное лицо обрамляли спутанные тёмные волосы с заплетёнными в них крошечными амулетами.

— Кто… вы? — прошептала она хриплым голосом. Тонкая рука инстинктивно потянулась к шее, где, видимо, раньше висел амулет, но нашла лишь следы от верёвки.

— Позже, — отрезал Михаил. Крупная трещина протянулась над их головами, и сверху посыпались каменные крошки. — Идём.

Земля под ними содрогалась, как будто сам храм стремился вернуться в глубины гор, из которых был высечен столетия назад. Михаил прокладывал путь, Цзи поддерживал девушку, чьи движения, сначала неуверенные, с каждым шагом обретали всё большую координацию.

Они почти достигли бокового коридора, когда услышали это — низкий гортанный звук, в котором не осталось ничего человеческого. Из тени позади алтаря выползало нечто. Культисты, не успевшие бежать, оказались погребены под обвалившимся сводом, но скверна в их телах не позволила им умереть окончательно. Теперь полураздавленные конечности конвульсивно дергались, сплетаясь между собой в единый организм.

— Не оглядывайтесь, — тихо приказал Михаил. — Просто бегите.

Под треск каменных плит и шорох осыпающейся штукатурки к ним примешивался влажный звук рвущейся и сращивающейся заново плоти. Ещё секунда промедления могла стоить им жизни.

Они успели выскользнуть из бокового прохода в тот момент, когда своды центрального зала обрушились с оглушительным грохотом. Клубы пыли вырвались вслед за ними, но долгожданный звук погребения нового существа под руинами так и не последовал.

Снаружи храм выглядел, как древний зверь, испускающий последний вздох. Купол проседал, стены шли трещинами, земля вокруг вспучивалась и проваливалась, словно фундамент уходил в неведомую глубину. В вечернем небе кружились встревоженные птицы, их крики смешивались с гулом разрушения.

— Туда, — Цзи указал на заросшую тропу, ведущую через густой подлесок. — Минуем опасные склоны.

Они углубились в лес, стараясь держаться подальше от разрушающегося храма. Боль в руке Михаила усиливалась, несмотря на временную петлю. Скверна сопротивлялась его контролю, будто обладала сознанием, изучала его технику, искала слабые места.

Сосредоточившись на поддержании барьера, он чувствовал, как нити судьбы натягиваются, истончаются. Михаил не верил в предопределённость, но годы работы со временем научили его чувствовать моменты, когда реальность балансирует на грани непоправимых изменений. Сейчас был именно такой момент.

— Здесь, — Цзи остановился у скалистого выступа, где в склоне горы виднелся просвет между деревьями. — Охотничья хижина, я заметил её, когда мы поднимались. Это ближайшее укрытие.

Девушка молча кивнула, гораздо крепче держась на ногах, чем можно было ожидать после того, что ей пришлось пережить. В её движениях появилась собранность, настороженность. Она первой насторожилась, замерев и прислушиваясь.

— Вы это слышите? — прошептала она, напряжённо всматриваясь в сгущающиеся сумерки.

Они замерли. Сначала Михаил различил лишь обычные лесные звуки — шелест листьев, дальний крик ночной птицы. Затем услышал это: влажное чавканье, похрустывание камней под чем-то тяжёлым, металлический скрежет, словно острые пластины терлись друг о друга.

— Оно выжило, — выдохнул Цзи, инстинктивно задвигая девушку себе за спину. — И идёт по нашему следу.

Они поспешили к хижине, которая оказалась крепкой постройкой из потемневших от времени брёвен. Дверь на удивление легко подалась, и они проскользнули внутрь простого, но ухоженного помещения. Здесь стоял запах сушёных трав и дыма, явно нежилое, но регулярно используемое место.

Цзи быстро закрыл и подпёр дверь, затем обошёл внутренне пространство, проверяя надёжность стен и единственное маленькое окно под крышей.

— Нужен огонь и защитный контур, — произнёс он, собирая припасённые кем-то сухие ветки для очага. — Я начну, а вы пока отдохните, учитель.

Михаил опустился на низкую скамью, не сводя глаз с серебристой дымки вокруг своей руки. Временная петля — его собственное изобретение, объединившее принцип Школы Текущей Воды о перенаправлении энергии с его врождённым чувством времени — теперь работала на пределе возможностей. Скверна адаптировалась. Пробовала новые пути. Металлически-холодным разумом искала возможность вырваться на свободу.

— Вы сдерживаете распространение скверны, — это был не вопрос, а констатация. Девушка села напротив, изучая его руку с профессиональным интересом. — Создали замкнутый временной контур. Интересное решение.

Михаил поднял взгляд, заново оценивая спасённую пленницу. Не просто понимание увиденного — узнавание техники, которую он сам изобрёл и никогда не демонстрировал за пределами своего небольшого круга учеников.

— Школа Теневого Шёпота? — спросил он.

Она кивнула:

— Хуа Лянь. Изучала скверну под руководством наставницы Цинь. — Девушка перевела взгляд на его руку. — Но сейчас важнее другое. Я вижу, как она ищет выход. Петля уже не удерживает её полностью.

— Цзи готовит состав, — Михаил перевёл дыхание, чувствуя, как каждое мгновение ослабления концентрации тут же отзывается усилением давления со стороны скверны. — Ты… хорошо держишься для того, кто был на алтаре.

Тонкая улыбка мелькнула на её губах:

— Часть практик Теневого Шёпота — высвобождать сознание из телесной оболочки. Я научилась отстраняться от боли. — Она указала на едва заметную тень на своей шее. — Они не успели завершить полное подключение. Вы прервали ритуал вовремя.

Цзи развёл огонь и теперь мерными движениями опытного практика создавал состав из скудных запасов своей походной сумки.

— Хуа Лянь, — обратился он, не прерывая работы, — что ты знаешь о ритуале? В каком состоянии была скверна в храме?

Девушка задумалась, словно пытаясь подобрать точные слова:

— Они создавали… проводника. Существо, способное поддерживать постоянную связь между мирами. — Она невольно прикоснулась к шее. — Они называли это «пустить корни». Как растение, проникающее в почву, скверна должна была прорасти через меня в структуру энергетических потоков мира.

Михаил и Цзи обменялись тревожными взглядами. Это объясняло нарастающую сложность проявлений скверны, которую они наблюдали в последние месяцы. Не просто отдельные вторжения — подготовка к масштабному укоренению.

— И ещё кое-что странное, — продолжила Хуа Лянь, напряжённо всматриваясь в мерцающий огонь. — Когда меня захватили, главный из них, тот, с наполовину трансформированным лицом… он говорил о «слиянии контуров». Что для завершения им нужно…

Резкий треск снаружи оборвал её слова. Что-то тяжёлое двигалось в лесу, ломая ветки и сминая подлесок. Цзи мгновенно прекратил работу над составом и бесшумно скользнул к окну.

— Оно… изменилось, — прошептал он, вглядываясь в сумерки через щель в ставне. — Стало больше. Словно поглотило ещё что-то.

Михаил поднялся, преодолевая волну слабости. Поддержание временной петли истощало его, но сейчас было не время для отдыха. Он встал рядом с Цзи у окна и заглянул наружу.

В полумраке между деревьями двигалась фигура, в которой едва угадывались человеческие очертания. То, что, видимо, было когда-то тремя или четырьмя культистами, теперь представляло собой единый организм. Скверна, вырвавшаяся из-под контроля после разрушения ритуала, слила их воедино, объединив плоть и волю в нечто новое.

Рваные очертания существа постоянно менялись — конечности втягивались и появлялись снова, головы ныряли вглубь бугрящегося тела, чтобы затем выступить из него в другом месте. По всей поверхности этой живой скульптуры двигались металлические пластины и осколки — детали храма, вплавленные в плоть скверной.

— Химера, — выдохнула Хуа Лянь, присоединившись к ним у окна. — Никогда не видела такой стадии трансформации. Обычно скверна просто пожирает носителя и движется дальше, но здесь… она объединила их.

— Она учится, — мрачно констатировал Михаил. — Адаптируется. Ищет новые формы существования.

Он поднял руку, разглядывая собственную временную петлю, где скверна продолжала свой бесконечный бег по кругу. Серебристая дымка уже не была такой яркой, как раньше. Сколько времени у него осталось, прежде чем петля разрушится?

— Я закончу состав, — прошептал Цзи, возвращаясь к очагу. — Осталось добавить эссенцию горного женьшеня и порошок хрустальной росы.

Хуа Лянь вдруг оживилась:

— У тебя есть хрустальная роса?

Цзи кивнул, доставая крошечный флакон из потайного кармана:

— Последние кристаллы, собранные у горного озера Белых Туманов. Редкость в наши дни.

— А у меня… — девушка быстро опустилась на колени и вытянула из своего рукава маленький мешочек, — пыльца ночных цветов, собранная в полнолуние. В Школе Теневого Шёпота мы используем её для противодействия скверне. Вместе они могут создать более сильный эффект.

Цзи взглянул на неё с явным удивлением и признательностью:

— Они не забрали это у тебя?

— Мы в Школе Теневого Шёпота учимся скрывать орудия повсюду, — её пальцы скользнули по одной из косичек, где виднелся крошечный амулет. — Иглы в волосах, в швах одежды, вплетённые в украшения. Культисты боялись прикасаться к символам нашей школы, даже осматривать меня толком не стали. Суеверие, которое сыграло мне на руку.

Михаил наблюдал за их работой, чувствуя странную отрешённость. Боль отступила, сменившись онемением — ещё более опасным признаком. Часть его сознания, всегда занятая анализом, отметила иронию: скверна, стремящаяся уничтожить естественные барьеры между мирами, сейчас воздвигала барьер между его разумом и телом.

Снаружи раздался новый звук — не треск веток или шуршание листьев, а низкий, вибрирующий гул. Словно несколько голосов одновременно пытались вспомнить, как произносить слова.

— Ч-ч-чемпи… он… вр-р-ремени… — просочилось сквозь стены хижины.

Цзи замер, поднимая голову от состава:

— Учитель, оно говорит.

— И знает, кто я, — Михаил нахмурился. Пульсация в руке изменилась, словно скверна внутри него отозвалась на зов своего собрата снаружи. — Торопитесь с составом. Мы в опасности.

Снаружи послышались новые звуки — скрежет когтей о дерево, влажное чавканье перестраивающейся плоти. Химера кружила вокруг хижины, изучая её, словно умный хищник, выискивающий слабые места в укрытии добычи.

Михаил напрягся, готовый к бою, несмотря на своё состояние. Вдруг одна из стен содрогнулась от мощного удара. Дерево затрещало, но выстояло. Следующий удар пришёлся на дверь — она прогнулась внутрь, и в образовавшейся щели мелькнуло нечто блестящее и острое.

— Отойдите к дальней стене, — приказал Михаил, активируя хронометр на полную мощность.

Временная петля вокруг его руки запульсировала ярче, но теперь он направил часть её энергии наружу, создавая перед дверью поле замедленного времени. Любое движение в этом поле должно было растянуться, как патока, давая им драгоценные секунды для реакции.

Третий удар выбил дверь с петель, и она рухнула внутрь, но застыла в воздухе, пойманная в сеть искажённого времени.

В проёме возникло существо. Оно непрерывно менялось, как кошмарная головоломка, пытающаяся собрать себя из несовместимых частей. Множество глаз — человеческих и нет — смотрели в разных направлениях. Конечности сплетались и расплетались. Металлические пластины, вплавленные в плоть, скрежетали друг о друге.

Но самым неприятным было то, что в этом хаосе угадывались когда-то человеческие лица — лица культистов, которых они видели в храме. Теперь они двигались, словно под кожей, их рты беззвучно открывались и закрывались, глаза вращались в орбитах.

— О-о-отдай… часть… нашу… — прогудело существо множеством голосов одновременно.

Оно сделало шаг вперёд и попало в поле замедленного времени. Движение тут же стало тягучим, но не остановилось полностью. Химера изучала новое препятствие, адаптировалась к нему, училась. Ещё несколько секунд, и она преодолеет барьер.

— Готово! — воскликнул Цзи, поднимая чашу с дымящимся составом. — Хуа Лянь, твои иглы!

Девушка выхватила из рукава тонкий футляр и извлекла из него несколько тонких серебристых игл. Она быстро окунула их в приготовленное средство, и металл впитал жидкость, приобретя голубоватый оттенок.

— Цельтесь в основные узлы, — быстро проговорила она, передавая две иглы Цзи и вытаскивая ещё пару из-под края рукава, где они были искусно вшиты в подол. — Там, где видны сочленения конечностей и пульсация энергии.

Химера уже преодолела половину барьера, её движения ускорялись по мере адаптации к искажённому времени. Множество конечностей вытянулись вперёд, достигая середины комнаты.

Цзи первым метнул иглу, безошибочно поразив точку соединения двух конечностей. Кожа существа задымилась в месте попадания, и часть тела словно парализовало. Хуа Лянь выбрала более сложную цель — пульсирующую массу в центре химеры, напоминающую бьющееся сердце. Её бросок был точен, игла вошла глубоко, вызвав вопль, составленный из нескольких голосов одновременно.

Михаил чувствовал, как истощаются его силы. Поддержание временного поля и одновременно контроль над скверной в собственном теле забирали последние резервы. Но он должен был выиграть ещё немного времени.

— Комбинированный удар, — скомандовал он. — Цзи, твой компас. Хуа Лянь, последняя игла.

Ученик мгновенно понял замысел и извлёк компас — древний артефакт, переданный Михаилом в день их первой встречи. За годы тренировок компас стал продолжением Цзи, резонируя с его даром сопротивления скверне. Хуа Лянь приготовила последнюю иглу, самую длинную из всех.

Прежде чем химера преодолела последние метры временного барьера, они нанесли удар. Цзи направил поток энергии через компас — чистую, не затронутую скверной силу. Хуа Лянь метнула иглу, которая пролетела сквозь этот поток, насыщаясь его силой. А Михаил, в последнем рывке, расширил временную петлю со своей руки, создав резонанс с летящей иглой.

Время, энергия и вещество слились в одной точке удара. Серебристая вспышка на мгновение ослепила их. Когда зрение вернулось, они увидели химеру, застывшую в неестественной позе. От точки попадания иглы по всему её телу расползались серебристые линии, словно трещины во льду.

На их глазах существо начало распадаться — не взрываясь, не рассыпаясь, а просто теряя связность. Части тел, из которых оно было составлено, отделялись друг от друга, превращаясь в безжизненную плоть. Металлические фрагменты падали на пол с глухим звоном. Чёрные нити скверны, связывавшие всё воедино, истончались и исчезали.

В течение нескольких секунд от ужасающей химеры остались лишь груды органического материала, быстро разлагающегося в чёрную жижу, да разбросанные повсюду металлические пластины.

Михаил опустился на колени, силы оставили его. Временная петля вокруг руки мерцала неровным светом, как свеча на ветру.

— Учитель! — Цзи бросился к нему, поддерживая под плечи.

— Быстрее, — прошептал Михаил, протягивая поражённую руку. — Нанесите состав, пока петля ещё держится.

Хуа Лянь действовала без колебаний. Она зачерпнула приготовленную жидкость и, преодолев инстинктивный страх перед скверной, намазала его руку целиком.

Прикосновение лечебного состава к скверне вызвало мгновенную реакцию. Серебристая дымка временной петли словно впитала жидкость, переплетясь с ней в единую структуру. Михаил стиснул зубы, подавляя крик — боль была ослепляющей, но за ней ощущалось и нечто иное. Облегчение. Освобождение.

Чёрные прожилки скверны в его руке теперь пульсировали медленнее. Они не исчезли полностью, но истончились, словно высыхающие ручейки.

— Сработало, — выдохнул Цзи. — По крайней мере, частично.

Михаил осторожно осмотрел руку. Кожа вокруг заражённой области всё ещё имела неестественный сероватый оттенок, но активное распространение скверны прекратилось. Временная петля продолжала действовать, теперь усиленная составом, удерживая остатки заражения в изоляции.

— Это не излечение, — произнесла Хуа Лянь, изучая результат. — Но мы остановили процесс. Теперь у нас есть время найти настоящее лекарство.

Михаил поднялся, опираясь на плечо Цзи. Отблески огня играли на разбросанных по полу металлических фрагментах того, что ещё недавно было живым кошмаром. Победа, но не окончательная.

Восстановив силы, он смог более объективно оценить своё состояние. Скверна всё ещё присутствовала в его теле, но контролируемая комбинацией временной петли и лечебного состава. Ощущение чуждого присутствия, холодного и механически-рационального, притаилось где-то на границе сознания. Ждало.

— Мы должны добраться до энергетического узла, — сказал он, глядя на своих спутников. — Скверна в храме… это была только часть плана. Они готовят что-то масштабное.

— Я видела карты, — Хуа Лянь собрала разбросанные иглы, ещё сохранившие голубоватое свечение. — Пока была их пленницей, слышала обрывки разговоров. Они говорили о «созвездии порталов» и «великом слиянии».

Цзи помрачнел:

— Тринадцать энергетических узлов… Если они попытаются активировать все одновременно…

— То граница между мирами рухнет, — закончил Михаил.

Он прошёл к выбитой двери, осторожно отодвигая ногой металлические осколки. Ночное небо над лесом было чистым, усыпанным звёздами. Где-то среди них скрывались ответы, которые им предстояло найти.

— Отдохнём до рассвета, — решил он. — Потом двинемся на юг, к энергетическому узлу Драконьей Чешуи. Если есть хоть один человек, который может понять природу этой новой формы скверны, это наставник Юнь Шу.

Оглянувшись на заваленный дверной проём, он заметил, как остатки химеры продолжают разлагаться, превращаясь в чёрную жижу, которая медленно впитывалась в половицы, словно стремясь вернуться в землю. Даже в разрушении скверна следовала своей тёмной цели — распространяться, заражать, прорастать.

Смогут ли они остановить её до того, как корни пустят слишком глубоко? От ответа на этот вопрос зависела судьба не только его руки, но и всего мира Расколотых Путей.

— Отдыхайте, — мягко произнёс Михаил. — Я постою на страже первым.

Цзи хотел возразить, но промолчал, заметив решительный взгляд учителя. Он лишь кивнул и помог Хуа Лянь устроиться на дальней лавке, где сухие травы, развешанные под потолком, создавали защитный полог.

Михаил сел у проёма вместо двери, наблюдая за ночным лесом. Рука теперь пульсировала приглушённой болью — не раскалённым железом, как прежде, а тупыми толчками, словно внутри бился чужой пульс. Временная петля, подпитанная лечебным составом, мерцала как серебряный браслет вокруг запястья.

Он думал о Тан Сяо. Прошли годы, но порой её образ возникал перед ним с такой ясностью, что казалось — протяни руку и коснёшься. Случись это с ним тогда, она бы первой заметила нестыковки в обычных средствах против скверны. Почему химера оказалась сложнее? Почему заражение сопротивляется проверенным методам?

«Оно эволюционирует, — сказал бы учёный из его прошлой жизни. — Приспосабливается».

Но Михаил видел больше. За годы странствий и сражений он чувствовал тонкие изменения в самой структуре скверны — не просто адаптация, а направленные изменения, словно ею управляла разумная воля, реализующая долгосрочный план. И почему-то именно сейчас, впервые с начала их борьбы, он почувствовал, что скверна разглядывает его в ответ — не только через заражение в руке, но словно бы из самой ткани реальности.

— Учитель, — тихий голос Цзи прервал его размышления. Юноша бесшумно приблизился, сел рядом. — Вы должны отдохнуть. Я могу постоять на страже.

Михаил покачал головой:

— Пока не могу. — Он посмотрел на свою руку. — Она… изучает меня. Пытается понять мою технику. Если я ослаблю концентрацию во сне…

В его голосе не было страха, лишь спокойная констатация факта, но Цзи всё равно уловил ноту беспокойства. Пять лет рядом с учителем научили его видеть за невозмутимой маской.

— То, что произошло в храме… — начал юноша. — Культисты знали вас.

Михаил задумался. Воспоминания о разговоре с богом времени перед переселением в этот мир были расплывчатыми, как сквозь мутное стекло. Он избегал думать о своём статусе, предпочитая действовать здесь и сейчас. Но если культисты знали…

— Есть старое пророчество, — тихо произнёс он. — Предсказание о Трёх Чемпионах, которые встанут против скверны, когда великое затмение совпадёт со слиянием звёзд.