Линии судьбы

Глава 4: Печать и дар

Феликс смотрел на извивающиеся нити вероятностей вокруг больного скверной, они пульсировали болезненным чёрным светом с пурпурным оттенком, создавая хаотичный узор, который постоянно менялся. С каждой попыткой целителей остановить болезнь, чёрные линии только быстрее разрастались.

- Подождите, - его голос прозвучал хрипло, но целители замерли. - Я вижу другой путь.

Мастер Лин нахмурился, его седые брови сошлись на переносице.

- Молодой человек, у нас нет времени на эксперименты, пациент борется со скверной уже третьи сутки, если мы не остановим её распространение сейчас.

- Ваши методы не работают, - перебил Феликс, удивляясь собственной смелости, - взгляните сами, с каждым наложением печати скверна только усиливается.

Целители переглянулись. Сестра Цзинь положила руку на плечо мастера Лина.

- Возможно, стоит выслушать его, учитель. Традиционные методы действительно неэффективны.

Феликс потянулся к тонкой золотой нити возможности, которая едва заметно мерцала среди хаоса, но в момент, когда его сознание коснулось её, что-то внутри отозвалось странной тянущей болью. Словно в центре груди проснулось нечто чужое, неизвестное – второй источник силы, о существовании которого он даже не подозревал.

Он вздрогнул, на мгновение теряя концентрацию, и машинально коснулся груди, чувствуя странную пульсацию под пальцами, его новое тело хранило память о том, что называлось печатью.

- Достопочтенный? - сестра Цзинь коснулась его плеча. - Вам нехорошо? Возможно, ваши раны ещё не позволяют.

Феликс покачал головой, пытаясь сосредоточиться, вокруг целителей он видел особые узоры энергии, печати, светящиеся символы, через которые они направляли свою силу. Каждое их движение, каждый жест был частью сложной системы управления этой энергией.

Его собственное тело помнило эти движения, мышцы отзывались на знакомые печати, словно годами повторяли определённые упражнения. Это было похоже на то, как профессиональный музыкант может сыграть сложную пьесу, даже очнувшись от долгого сна, – пальцы помнят то, что разум успел забыть.

Больной застонал, и Феликс увидел, как чёрные нити скверны сгущаются вокруг его сердца. Времени на размышления не оставалось.

- Дайте мне место, - произнёс он, и в его голосе появилась уверенность человека, знающего, что делает. - Мастер Лин, я прошу вашего позволения попробовать.

Старый целитель смотрел на него с сомнением, но в глубине его глаз Феликс увидел отчаянную надежду, через нити вероятностей он чувствовал, что молодой мужчина на кровати был кем-то важным для мастера Лина, возможно, учеником или даже родственником.

- Сколько времени у него осталось, если продолжать традиционное лечение? - спросил Феликс, усиливая позиции.

Целители переглянулись.

- Часа два, возможно три, - тихо ответила сестра Цзинь.

Мастер Лин глубоко вздохнул, потом кивнул.

- Делайте что считаете нужным, но если его состояние ухудшится.

- Я понимаю ответственность, - ответил Феликс, ощущая, как печать в груди отзывается на принятое решение лёгким теплом.

Целители расступились, настороженно наблюдая за незнакомцем, которому предстояло лечить их пациента. Сестра Цзинь осталась рядом, готовая вмешаться в любой момент.

Феликс поднял руки над больным, позволяя мышечной памяти вести его, пальцы сами сложились в сложный узор, активируя печать, скрытую внутри его существа. Он почувствовал, как по рукам побежали искры энергии, такой непохожей на привычное ощущение управления вероятностями.

Сначала две силы конфликтовали внутри него - дар Фортуны требовал текучести, гибкости, умения скользить между возможностями; печать же строилась на жёстких принципах, чётких формах и конкретных последовательностях действий. Использовать обе силы одновременно, это как пытаться писать одной рукой иероглифы, а другой – буквы латинского алфавита.

- Сестра Цзинь, - позвал он, не отрывая взгляда от переплетения нитей вероятности, - ваши печати ведь усиливают поток энергии?

- Да, достопочтенный, печати действуют как линзы, фокусируя и направляя силу.

Линзы. Это слово отозвалось в нём внезапным пониманием. Он пытался использовать печать неправильно, не как замену своему дару, а как инструмент для его усиления. Феликс прикрыл глаза, сосредотачиваясь на золотой нити возможности, вместо того чтобы тянуться к ней напрямую, он пропустил своё восприятие через структуру печати.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим, но не полным, что-то мешало полноценному взаимодействию. Он почувствовал странную неравномерность в потоке энергии, словно в печати была трещина или повреждение, через которое просачивалась сила. Тем не менее даже в таком состоянии она действительно работала как линза, делая нити вероятностей более чёткими, более управляемыми. Теперь он видел не только сами нити, но и точки их пересечения, узлы, где одна вероятность переходила в другую.

Энергия хлынула через него потоком такой силы, что на мгновение перехватило дыхание, печать в груди вспыхнула, наполняясь светом, и этот свет начал структурировать хаос вероятностей вокруг больного. Чёрные нити скверны больше не метались беспорядочно, они начали складываться в понятный узор, подчиняясь новой силе.

- Невероятно, - прошептала сестра Цзинь, - скверна отступает.

Феликс едва слышал её, он был полностью сосредоточен на процессе преобразования энергии. Через печать он мог не просто видеть вероятности, он мог придавать им форму, структурировать их, словно создавая новую ткань реальности. Это было похоже на то, как опытный финансист выстраивает сложную сделку, только вместо денежных потоков он управлял потоками судьбы.

Но эта сила имела свою цену, с каждой секундой удерживать контроль становилось всё труднее. Он чувствовал, как энергия утекает через повреждения в структуре печати, словно пытаешься удержать воду в треснувшем сосуде. Его неопытность в обращении с печатью лишь усугубляла проблему, сила начала рассеиваться, а структура усиления постепенно разрушалась.

- Достаточно, - произнёс он, опуская руки. - Я не могу полностью исцелить его, но скверна больше не распространяется. У вас появилось время для более глубокого очищения.

Феликс отступил от кровати, чувствуя, как дрожат ноги. Сестра Цзинь поддержала его под локоть, не позволяя упасть.

- Предлагаю вернуться в вашу палату, достопочтенный, - сказала она, помогая ему идти. Феликс с благодарностью оперся на её руку.

Когда дверь в его палату закрылась, он позволил себе тяжело опуститься на кровать, использование печати истощило его больше, чем он ожидал.

Феликс прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении печати внутри, провел пальцами по центру груди, где под тонкой тканью одежды пульсировал слабый жар. Печать была невидимой, но ощутимой на уровне каждой клетки тела - размытое пятно энергии в области сердца, очертания которого ускользали от обычного восприятия.

Когда он попытался сосредоточиться на ее форме, образ расплывался, словно отражение в потревоженной воде. Тело отреагировало автоматически - мышцы вспомнили то, чего не знал разум. Пальцы сложились в особый жест, дыхание замедлилось, а сознание начало погружаться в особое состояние между бодрствованием и сном.

Феликс понял, что полное исследование печати потребует времени и специальных условий - тишины, покоя, возможно, особого расположения тела. Пока же он мог лишь ощущать её присутствие, как камертон, настроенный на определенную частоту, резонирующий в ответ на его внимание. Печать существовала на уровне энергетической структуры тела, вплетенная в саму его сущность, именно поэтому ни целители, ни похитители не смогли обнаружить её при обычном осмотре.

Но важнее была не усталость, а понимание, которое пришло во время лечения. Печать внутри него не была простым инструментом или источником силы, она была частью целой системы совершенствования, древней и сложной. Его предшественник, похоже, был не просто практиком, он достиг определённых высот в этом искусстве. И теперь Феликс должен был не только научиться использовать эту силу, но и понять, как объединить её со своим даром управления вероятностями.

Дверь палаты открылась, впуская сестру Цзинь с дымящейся чашей в руках.

- Вы использовали техники школы Текущей Воды, - заметила она, подходя к нему, - но есть что-то ещё, чего я никогда не видела.

Феликс слабо улыбнулся, его деловое чутьё подсказывало, что сейчас лучше промолчать о том, что он видит нити вероятностей. Он вспомнил базовые техники, которые его тело выполняло почти автоматически, это действительно напоминало плавное течение воды.

- Мне нужно отдохнуть, - сказал он вместо ответа. -Возможно, применить некоторые базовые техники восстановления.

Сестра Цзинь понимающе кивнула.

- Конечно, после такого расхода энергии требуется восстановление. Я принесла вам укрепляющий отвар горных трав с лепестками голубого лотоса.

Она протянула ему глиняную чашу, от жидкости исходил странный аромат, похожий на запах горных трав и морской свежести.

Феликс принял чашу, и его пальцы автоматически сложились в жест благодарности, которого он никогда раньше не видел и уж тем более не использовал. Сестра Цзинь ответила традиционным поклоном и неслышно удалилась.

- Интересно, - пробормотал он, отпивая отвар, от чего по телу разлилось приятное тепло. Он чувствовал, как энергия напитка взаимодействует с его внутренними потоками силы, восстанавливая баланс.

Пока целители занимались пациентом, Феликс использовал время, чтобы проанализировать ситуацию. Его аналитический ум требовал структуры, понятной системы координат в этом новом мире возможностей.

Печати, насколько он мог судить, были чем-то вроде программного кода для реальности. Каждый символ, каждая форма имели своё значение и функцию. Сложенные вместе, они создавали последовательности команд, изменяющих течение энергии. Это напоминало ему работу с финансовыми инструментами, где каждая операция должна была выполняться в строгом порядке для достижения желаемого результата.

Но его дар управления вероятностями работал совсем иначе. Это была живая, текучая сила, не признающая жёстких рамок и ограничений, она требовала интуитивного понимания, способности чувствовать малейшие изменения в узоре возможностей.

- Как соединить порядок и хаос? - прошептал он, глядя на переплетение нитей вероятности вокруг своих рук. После использования печати его восприятие обострилось, теперь он видел не только основные линии судьбы, но и тончайшие ответвления, едва заметные намёки на иные повороты событий.

Внезапно его внимание привлекло движение одной из нитей, она будто дрожала, пытаясь показать что-то важное. Феликс сосредоточился, пропуская своё восприятие через структуру печати, как делал это при лечении больного.

Картина прояснилась мгновенно, он увидел себя в просторном зале, наполненном утренним светом, руки двигались в сложном танце, формируя печати, а вокруг кружились нити вероятностей, послушные его воле. Видение было настолько ярким, что на мгновение он почувствовал прохладу каменного пола под босыми ногами и услышал шелест ветра в кронах деревьев за окнами.

Тренировочный зал, понял он, мне нужно найти место для практики.

Словно в ответ на его мысли дверь палаты открылась, на пороге Лян.

- Вижу, вам стало лучше, - сказал он с лёгкой улыбкой. - Сестра Цзинь сообщила, что вы помогли пациенту. Впечатляет.

Феликс внимательно изучал узор вероятностей вокруг посетителя, линии складывались в сложный, но гармоничный рисунок, говорящий о честных намерениях, но была там и какая-то недосказанность, словно Лян недоговаривал чего-то важного.

- Учитель просил передать, что готов принять вас, как только вы почувствуете себя достаточно окрепшим, - продолжил Лян, подходя ближе.

- Благодарю, - Феликс склонил голову. - Думаю, к закату я буду готов.

- Отлично. Я пришлю кого-нибудь проводить вас, - молодой человек уже повернулся к выходу, но остановился. - Возможно, вам будет интересно узнать, что случилось с прежним владельцем печати.

Феликс замер. Вот первое подтверждение его догадок о том, что его предшественник был кем-то значимым в этом мире. Нити вероятностей вокруг этой темы пульсировали особенно ярко, предупреждая о важности момента.

- Продолжайте, - произнёс он осторожно.

- Не здесь, - Лян покачал головой, - у стен есть уши, а у скверны – глаза. Учитель расскажет вам всё сам.

Когда дверь за ним закрылась, Феликс откинулся на подушки, обдумывая ситуацию. Его деловая хватка и умение просчитывать комбинации подсказывали, что он оказался в центре какой-то сложной игры. Печать, скверна, загадочный мастер Ю – всё это были части головоломки, которую ему предстояло собрать.

Но сейчас важнее было другое. Он поднял руку, концентрируясь на ощущении печати внутри, символы власти над реальностью, доставшиеся ему от предшественника, были словно непрочитанная книга, он чувствовал их силу, но пока не понимал большей части значений.

- Время учиться, - прошептал он, складывая пальцы в простейшую форму печати, которую помнило его тело. По коже пробежали искры энергии, но их поток был неравномерным, прерывистым – ещё одно подтверждение повреждения печати, несмотря на это, нити вероятностей вокруг руки засветились ярче, реагируя даже на такое несовершенное взаимодействие.

Где-то вдалеке прозвучал колокол, отмечая начало нового часа в этом странном мире, где магия и боевые искусства сплетались в единую систему совершенствования. Мире, где ему предстояло найти своё место, используя необычное сочетание дара управления вероятностями и древней силы печатей.

И тут Феликс заметил свое отражение в полированной металлической поверхности чаши. Молодое лицо, не больше тридцати, было совершенно незнакомым – узкие черные глаза с едва заметными морщинками в уголках, следы многих часов, проведенных в концентрации и учении, высокие скулы, смуглая кожа и средней длины черные волосы. Он осторожно коснулся своего нового лица, изучая его контуры.

Новое тело было крепким, гибким, явно тренированным годами практики боевых искусств. Даже сейчас, ослабленное ранами, оно сохраняло удивительную силу и выносливость.

- Кем же ты был? - прошептал он, - и что случилось с твоей печатью?