Линии судьбы

Глава 41: Волна скверны

Воздух в главном зале храма пропитался травяными ароматами и кислым запахом страха. Сяо Мин склонилась над каменным столом, где лежала карта города с отмеченными черными пятнами. Вокруг нее сгрудились старшие целители и несколько стражников с напряженными лицами.

Феликс поморщился, когда печать на груди отозвалась тупой пульсацией. Она словно звала его, требуя внимания — не болезненно, но настойчиво. С момента слияния с Еленой в пограничном мире он ощущал свое тело иначе, будто чужое и родное одновременно. Истощение после пережитого превратилось в фоновый шум, который можно было игнорировать, но не забыть.

Когда они вошли, все головы повернулись к ним. Феликс заметил в глазах младших целителей смесь благоговения и страха — они двигались вместе с Еленой, неестественно синхронно, словно единый организм с двумя телами.

— Наконец-то, — выдохнула Сяо Мин с плохо скрываемым облегчением. — Ситуация хуже, чем мы думали.

Широкоплечий мужчина с глубоким шрамом через левую щеку шагнул вперед. Жесткая кожаная броня поскрипывала при каждом движении.

— Капитан Хуэй, городская стража, — представился он, коротко кивнув. — Полчаса назад наши разведчики заметили странный туман с запада. Черный, с красными прожилками. Он движется не как обычный туман — слишком быстро, слишком… целенаправленно.

Молодой стражник за его плечом переминался с ноги на ногу. Пальцы нервно теребили рукоять меча.

— И в тумане что-то есть, — добавил он тихо. — Фигуры. Они похожи на людей, но двигаются как… сломанные механизмы. Некоторые носят одежды школы Небесного Ветра.

Феликс почувствовал, как Елена напряглась рядом с ним. Через их связь пронеслось воспоминание — беглец из школы Небесного Ветра, рассказывающий о странном учителе и новых практиках, изменяющих людей.

— Мы установили карантинный кордон, — продолжил капитан Хуэй, постукивая мозолистым пальцем по карте, — но некоторые зараженные проникли в город до того, как мы осознали угрозу. У них странные симптомы — черные точки вдоль вен, бессвязная речь, галлюцинации.

Феликс склонился над картой. Темные пятна обозначали распространение тумана. Линии стрелок показывали направление движения — прямо к храму целителей.

— Нас атакуют намеренно, — произнес он, указывая на карту. — Это не случайно. Они идут именно сюда.

Худощавая целительница с седеющими висками нахмурилась: — Но почему именно храм? Мы не воины, мы лечим людей.

— Именно поэтому, — ответила Елена. Её голос звучал глубже обычного, с металлическими нотками. — Мы — последняя линия защиты. Мы лечим скверну, предотвращаем её распространение. Уничтожьте целителей — и город падет в течение дней.

Феликс отошел от стола и прикрыл глаза. Печать на груди согрелась, словно отвечая на его мысленный призыв. Мир вокруг расслоился — он видел не только физическую реальность, но и тонкие линии защитных печатей, опутывающие храм. Раньше его восприятие было фрагментарным, мимолетным. Теперь, после слияния с Еленой, оно стало глубже, четче. Он мог почти осязать узоры энергии, и то, что он видел, тревожило.

— Защитные печати ослаблены, — сказал он, открывая глаза и возвращаясь к карте. — Вижу трещины в энергетических линиях. Барьер нестабилен.

Сяо Мин поджала губы и кивнула: — Мы поддерживали слишком много лечебных ритуалов одновременно. Энергия перераспределилась от защитных контуров к целительным.

Феликс вновь закрыл глаза, но теперь смотрел глубже — в ткань вероятностей, окружающую храм. Золотистые нити разветвлялись, показывая десятки возможных будущих. В большинстве из них он видел тьму, поглощающую все вокруг. Но в некоторых ветвях мерцал свет — тонкие, хрупкие линии вероятностей, ведущие к благоприятному исходу.

— Они атакуют сейчас, потому что понимают, что мы ослаблены, — сказал он, открывая глаза. — После того, что произошло в школе Каменного Сердца и городском источнике. Они бьют, пока мы уязвимы.

— Сколько у нас защитников? — спросил Феликс, обращаясь к Сяо Мин.

Старшая целительница задумалась, шевеля пальцами, словно пересчитывая: — Вся стража находящаяся в храме. Шесть старших целителей, включая меня и Юнь Лин. Около двадцати младших. Несколько учеников с боевой подготовкой. И еще… — она кивнула в сторону дверного проема.

Феликс обернулся. В дверях стоял Сяо Ин. Мальчик выглядел бледным, с темными кругами под глазами, но в его взгляде читалась решимость, которой раньше не было.

— Учитель, — сказал он, подходя ближе, голос едва заметно дрожал. — Я чувствую их приближение. Они… их много. И они в ярости.

Волна беспокойства прокатилась по телу Феликса. После того, как скверна едва не захватила мальчика в городе, он не хотел снова подвергать его опасности. Но в глазах Сяо Ина читалось то же упрямство, которое он часто видел в зеркале.

— Тебе лучше быть в укрытии, — мягко сказал Феликс, положив руку на плечо мальчика.

Сяо Ин покачал головой, упрямо выпятив подбородок: — С ними нет безопасных мест, учитель. И мой дар может помочь. Я чувствую их приближение, их намерения. Могу предупредить о нападении раньше, чем они атакуют.

Феликс хотел возразить, но почувствовал легкое прикосновение Елены к своему плечу. Через их связь он ощутил её согласие с доводами мальчика. Сяо Ин прав — его способность чувствовать скверну давала им преимущество, которым нельзя было пренебрегать.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Но ты останешься за защитным периметром, понятно?

Сяо Ин серьезно кивнул, затем его взгляд стал отстраненным, будто он смотрел сквозь стены храма: — Их ведет странная фигура, — прошептал он. — Похож на человека, но не совсем… Что-то внутри него. Что-то чужое. Оно заставляет его двигаться неправильно.

Феликс вспомнил рассказ юноши из чайной о странствующем мастере, чьи учения делали движения людей механическими, а взгляд — пустым.

— Он необычный, — продолжил Сяо Ин, и его голос приобрел монотонность, словно в трансе. — Древний. Изучает. Ищет.

По спине Феликса пробежал холодок. Мальчик описывал не просто зараженного человека, а настоящего аватара скверны — проводника сущности из мира Обратной Вероятности.

— Нам нужен план, — прервала тягостную паузу Сяо Мин, возвращая их к насущным проблемам.

Феликс снова склонился над картой. Теперь он видел не только чернила на бумаге, но и переплетения вероятностных линий, формирующих потенциальные исходы.

— Активируйте резервные защитные печати, — сказал он. — Есть древние контуры, встроенные в фундамент храма. Они требуют много энергии, поэтому используются только в крайних случаях.

— Это и есть крайний случай, — кивнула Сяо Мин. — Юнь Лин, поможешь с активацией? Твой… особый дар может ускорить процесс.

Елена молча кивнула. Феликс заметил, как молодые целители отступили на шаг, когда она повернулась к ним. Даже в этом мире боевых искусств и духовных практик то, что делали они с Еленой, выходило за рамки привычного.

— Я расставлю защитников по периметру, — сказал Феликс. — Барьер не выдержит долго — нам придется сражаться.

— А что с ранеными и мирными жителями? — спросил капитан Хуэй, постукивая пальцами по рукояти меча.

— Эвакуировать в подземные помещения, — ответила Сяо Мин. — Там есть резервные лечебные залы с дополнительной защитой.

Они действовали быстро, без лишних слов. Феликс чувствовал странное спокойствие, несмотря на приближающуюся угрозу. Печать на груди пульсировала, настраиваясь на надвигающееся столкновение. Новая связь с Еленой давала уверенность, которой раньше не хватало — словно одинокий караван наконец получил надежного проводника через пустыню.

Часть его — Феликс-бизнесмен, привыкший полагаться только на себя — внутренне сопротивлялась новой связи с Еленой, этой почти интимной зависимости от другого человека. Но воин Чжан Вэй в нем принимал союз как естественное течение событий, как река принимает приток, становясь сильнее.

Выйдя во внутренний двор храма, он увидел первые признаки надвигающейся беды. Над западной частью города сгустились черные тучи, неестественно низкие и плотные. Они двигались против ветра, извиваясь подобно живым существам, ищущим добычу. Воздух наполнился металлическим привкусом, оседавшим на языке и скрипевшим на зубах.

Феликс расставил защитников — учеников с боевой подготовкой и нескольких стражников — вдоль периметра храма, уделяя особое внимание западной стороне, откуда ожидалась основная атака. Печать на груди отзывалась не жжением, как прежде, а пульсирующим холодом, словно древний символ пытался защититься от искажения реальности.

Сяо Ин стоял рядом, его детское лицо застыло в неестественной для ребенка сосредоточенности.

— Они почти здесь, учитель, — сказал мальчик, не отводя взгляда от западных ворот. — И их ведет не просто жажда уничтожения — у них определенная цель.

Феликс кивнул. Он и сам ощущал это — в перекрученных узорах вероятностей, в странно направленном движении тумана, в сгущающемся воздухе, который при каждом вдохе словно пытался проникнуть в его сущность — холодной, чужеродной субстанцией, вызывающей дрожь отторжения.

Сяо Мин и Елена вышли из главного зала. Глаза Елены отливали серебром — признак того, что она активировала свой дар в полную силу.

— Защитные контуры активированы, — сказала Сяо Мин, поправляя рукава церемониального облачения. — Но им нужно время, чтобы набрать полную мощность. Несколько минут, не меньше.

Феликс поднял глаза к небу. Черный туман уже просочился на территорию храма, обтекая здания, словно разумное существо, изучающее каждый закоулок. В тумане мелькали тени — неестественно вытянутые силуэты, движущиеся то слишком плавно, то слишком резко для человеческих существ.

— Он здесь, — вдруг произнес Сяо Ин, указывая на главные ворота храма.

Туман у входа сгустился, сформировав коридор, по которому шла одинокая фигура. Высокий, тонкий мужчина в дорогих одеждах странного покроя, не принадлежащего ни к одной из известных школ. Его движения были слишком совершенны, лишены естественной неровности живого человека — словно кто-то внутри дергал за ниточки идеально сконструированной марионетки.

— Странствующий мастер, — едва слышно произнес Феликс.

Незнакомец остановился на границе защитного барьера. Только легкое мерцание воздуха выдавало присутствие невидимой преграды. Его глаза напоминали черные колодцы с пульсирующими красными точками в глубине.

— Защитники старого порядка, — произнес он голосом, в котором сквозь человеческие нотки пробивался металлический оттенок. — Как предсказуемо.

Феликс инстинктивно шагнул вперед, активируя печать. По телу прошла волна энергии, одновременно теплая и колючая. Он чувствовал странную ауру незнакомца — не просто скверну, но нечто древнее, глубинное, словно часть самой ткани реальности, искаженная до неузнаваемости.

— Что тебе нужно? — спросил Феликс, ощущая, как обновленная печать отзывается на окружающие энергетические потоки иначе, чем раньше. Она не просто усиливала его восприятие вероятностей — казалось, она могла активно влиять на них, меняя структуру реальности вокруг.

Странник улыбнулся — жуткая пародия на человеческую мимику, растянув губы слишком широко, обнажив слишком много зубов.

— Мы ищем не просто разрушение, — произнес он, скользя взглядом по храмовым постройкам, словно оценивая скрытые сокровища. — Здесь хранятся древние знания о вашей реальности, о первичных энергиях. С ними мы ускорим преобразование этого мира.

Он сделал шаг вперед, почти касаясь барьера: — Вы оба — ключи к древним силам. Примите нас, и вы познаете мощь, о которой не смели мечтать.

Феликс напрягся. Слова странника звучали искаженным эхом его собственных мыслей о потенциале печати, о силе, которую он только начал понимать.

— Присоединяйтесь к нам, — предложил странник, протягивая руку к барьеру. — Особенно ты, целительница. Подумай, что ты могла бы сделать с нашей силой. Исцелять не просто тела — переписывать саму реальность. Возвращать мертвых. Создавать жизнь из ничего.

Феликс уловил через их связь краткий момент — не искушения, но интеллектуального любопытства Елены, тут же сменившегося решительным отказом.

— Нет, — ответила она, и её голос звучал с силой, которую Феликс раньше не слышал. — Ты предлагаешь не свободу, а хаос. Не возможности, а разрушение самих основ бытия.

Улыбка странника погасла, сменившись выражением холодной ярости. — Время разговоров закончилось. Уничтожьте их всех, — произнес он, и тысячи шепотов эхом подхватили его слова.

Туман взорвался активностью — сотни теней устремились к барьеру в едином порыве. При соприкосновении с защитным полем они визжали и корчились, но продолжали давить, словно живая волна, ищущая любую брешь.

Феликс почувствовал, как печать на груди вспыхнула жаром — не болезненным, но интенсивным, словно пробуждаясь для битвы. Вокруг него золотые нити вероятностей перестроились, показывая десятки вариантов атаки, слабые места защиты, возможные прорывы.

— Держите строй! — крикнул он ученикам, выстроившимся по периметру. — Не позволяйте им концентрироваться в одном месте!

Капитан Хуэй наставлял стражников с опытной четкостью, указывая на ключевые позиции: — Лучники, прикрывайте западный фланг! Держите дистанцию, не позволяйте им сблизиться!

Старший целитель Лю, сухощавый мужчина с седой козлиной бородкой, направлял потоки энергии к барьеру. Его морщинистые руки двигались с неожиданной грацией, формируя сложные узоры.

Сяо Мин координировала целителей, поддерживающих барьер. Их ладони чертили узоры в воздухе, направляя энергию к трещинам, появляющимся под натиском скверны.

— Юнь Лин, северо-западный сектор! — крикнула она, указывая на место, где барьер начал тускнеть.

Елена немедленно устремилась туда, её движения были экономны и точны. Серебристое свечение окутало её руки, когда она коснулась барьера. В месте контакта защитное поле вспыхнуло, восстанавливая целостность.

Но существа скверны были неутомимы. Там, где одна атака проваливалась, тут же начиналась другая. Они учились на своих ошибках, адаптировались, находили новые подходы с пугающей скоростью.

— Они ищут слабое место! — крикнул Сяо Ин, его голос разрезал гул сражения. — Восточная сторона, у старого дуба!

Феликс бросился в указанном направлении, видя, как узор вероятностей сгущается вокруг древнего дерева у восточной стены. Туман там заклубился особенно плотно, формируя искаженные фигуры — не просто люди, но нечто большее, с конечностями, трансформировавшимися в жуткие костяные придатки.

Он достиг точки прорыва в момент, когда барьер начал мерцать и истончаться. Не раздумывая, Феликс приложил ладони к пульсирующей поверхности поля, активируя печать на полную мощность.

Эффект превзошел все его ожидания. Золотое сияние хлынуло из его рук, переплетаясь с защитными структурами барьера. Но вместо простого укрепления произошло нечто невообразимое — барьер словно обрел собственную волю, следуя его неосознанным желаниям. Он не только сдерживал натиск существ, но и атаковал — выбрасывая золотистые лезвия энергии, которые рассекали тела тварей скверны.

Феликс потрясенно наблюдал, как защитная структура трансформировалась в активное оружие, действующее в унисон с его намерениями, хотя он даже не отдавал осознанных команд. Существа скверны отшатывались от барьера, некоторые падали, рассеченные невидимыми клинками вероятностей, будто сама реальность восстала против их искаженной природы.

Первый прилив воодушевления быстро сменился тревогой. В груди возникло странное жжение, не похожее на физическое напряжение. Печать не просто активировалась — она перестраивала что-то в нем самом, меняя на глубинном уровне.

Он потянулся через связь к Елене и встретил мгновенный отклик — она тоже чувствовала эти изменения, но, в отличие от него, принимала их с осознанной решимостью. Через их связь он увидел, как она погружается в техники школы Теневого Шёпота, соединяя их с даром богини Смерти.

Её серебристая энергия засияла ярче прежнего, а руки чертили странные, текучие узоры, собирая тени в плотную материю. Она скользила между фигурами существ, почти неуловимая для глаза. Там, где её пальцы касались тварей скверны, черные пятна на их коже белели и крошились, как выгоревшая бумага. Существа падали с беззвучным криком, их тела рассыпались серебристым пеплом, который не разлетался, а втягивался в землю. Они не возрождались, не восстанавливались — Елена разрывала сам цикл их искаженного существования.

Несмотря на исцеление и обновление печати, тело Феликса все еще ощущалось истощенным. Он действовал на пределе возможностей, понимая, что после битвы наступит расплата. Сердце колотилось в груди, разгоняя горячую кровь по венам.

Внезапно Сяо Ин пронзительно закричал, указывая в центр двора: — Они проходят сквозь землю!

Феликс развернулся и увидел, как посреди защищенной территории храма земля вздыбилась, и из-под неё показалась фигура странствующего мастера. Он больше не выглядел человеком — его тело вытянулось, деформировалось, кожа приобрела серый оттенок с пульсирующими черными венами.

— Думали, я останусь снаружи? — голос существа звучал как множество голосов одновременно, с металлическим эхом, скребущим по нервам. — Мы давно готовились к этому дню.

За ним из земли поднимались другие существа — искаженные, перекрученные формы, некогда бывшие учениками школы Небесного Ветра. Их движения были синхронизированы, слишком совершенны, словно единый организм с множеством тел.

Старший целитель Лю выступил вперед, сплетая сложный узор защиты вокруг центрального двора: — Держите защитную формацию! — крикнул он младшим целителям. — Не позволяйте им рассредоточиться!

Странник повернул голову к старому целителю, и его губы растянулись в улыбке, обнажая зубы, слишком острые для человека: — Старые методы против новой силы? — прошипел он. — Ваше время прошло.

Одним молниеносным движением он оказался возле старшего целителя Лю. Его рука, трансформировавшаяся в нечто похожее на костяной клинок, пронзила защитный узор и вошла в грудь старика.

Феликс бросился к ним, активируя печать на полную мощность. Золотое сияние окутало его тело, ускоряя движения, делая их точнее, быстрее. Он пересек двор за доли секунды, словно сама вероятность сократила расстояние между ними.

Странник выдернул руку из тела старого целителя и повернулся к Феликсу. Его глаза сузились: — Чемпион Фортуны, — произнес он с нотками удивления. — Твоя печать… изменилась. Интересно.

Он сделал шаг навстречу, и воздух вокруг него заклубился черной дымкой. Феликс почувствовал, как узоры вероятностей вокруг странника искажаются, будто что-то нарушало саму структуру возможностей.

— Что ты такое? — спросил Феликс, кружа вокруг противника. — Откуда ты пришел?

Странник наклонил голову, словно изучая интересный экспонат: — Я — порождение мира, где самое невероятное становится неизбежным. Мы — будущее, которое вы отрицаете. Возможность, которую вы страшитесь.

С этими словами он атаковал — быстрее, чем должно быть возможно даже для измененного существа. Феликс едва успел уклониться, чувствуя, как когти странника рассекли воздух в миллиметрах от его лица.

Инстинктивно он активировал технику “Отступающий поток”, позволяя телу двигаться по пути наименьшего сопротивления. Странник атаковал снова и снова, каждый удар был быстрее предыдущего, но Феликс каждый раз уходил, позволяя телу следовать золотым нитям вероятностей, показывающим безопасный путь.

Но с каждым движением он чувствовал, как силы утекают. Печать поддерживала его, но физическое тело все еще не оправилось от предыдущего истощения. Скоро он начнет делать ошибки.

Странник, похоже, ощущал его слабость. Он усилил натиск, его движения становились все более непредсказуемыми — не только быстрыми, но словно нарушающими сами законы физики. Феликс видел вероятностные линии, скручивающиеся вокруг противника в невозможные узоры.

— Чувствуешь это? — прошипел странник, оказавшись вдруг слишком близко. — Чувствуешь, как я искажаю саму структуру возможностей вокруг себя? Ты видишь вероятности, но что, если они перестанут подчиняться законам, которые ты знаешь?

Когти существа вспороли воздух, и на этот раз Феликс не успел полностью уклониться. Острое лезвие скользнуло по его плечу, рассекая ткань и кожу. Боль пронзила руку, но хуже было другое — в месте пореза вены почернели, словно в кровь впрыснули чернила.

Феликс отпрыгнул назад, прижимая ладонь к ране. Кровь, просачивающаяся между пальцами, казалась темнее обычной, с неестественным блеском. Странник усмехнулся, видя его замешательство.

— Да, чемпион. Это скверна. Она проникает в твою кровь, в твои мысли, в твое восприятие. Скоро ты перестанешь отличать реальность от кошмара.

На другом конце двора Елена вела свою битву. Она двигалась сквозь толпу искаженных существ с грацией танцовщицы, каждое движение — точный удар, каждый шаг — часть сложной комбинации. Её руки светились серебром, рисуя в воздухе сложные узоры, которые оставляли за собой шлейф тающего света.

Феликс почувствовал её присутствие через их связь — она знала о его ранении. Он ощутил её беспокойство, а затем решимость. Она не могла оставить свою позицию — слишком много существ прорвалось через барьер, слишком многих она должна была остановить.

Скверна в ране распространялась быстрее, чем он ожидал. Черные линии поползли вверх по руке, достигая плеча. С каждым ударом сердца яд продвигался глубже, затуманивая разум, искажая восприятие. Золотые линии вероятностей, всегда такие четкие, начали размываться, двоиться, показывая противоречивые варианты.

Странник наблюдал за ним с жутким удовлетворением: — Вот так всегда начинается преображение. Сначала отрицание, затем смятение, а потом… принятие. Ты увидишь мир таким, каков он есть на самом деле — хаосом возможностей, не скованным жесткими рамками того, что вы называете “естественным порядком”.

Феликс покачнулся, пытаясь сосредоточиться. Воздух вокруг него сгустился, каждый вдох давался с трудом. Золотые нити вероятностей рвались и перепутывались, показывая невозможные варианты будущего — он видел себя, растворяющегося в тумане, себя с черными венами по всему телу, себя, становящегося частью скверны.

“Нет,” — мысленно произнес он, отталкивая эти видения. — “Это не мое будущее. Это искажение.”

Где-то на краю сознания он почувствовал присутствие Елены — серебристый якорь в море хаоса. Через их связь пришло не столько сообщение, сколько ощущение: обновленная печать не просто инструмент для видения вероятностей, она — часть его сущности, часть его души. Скверна может исказить восприятие, но не может изменить саму суть.

Феликс закрыл глаза, отгораживаясь от визуальных иллюзий, и сосредоточился на ощущении печати внутри. Под слоем боли и тумана он нашел её — пульсирующую золотым светом, переплетенную с серебристыми нитями.

Он позволил сознанию погрузиться в этот символ, и внезапно увидел знакомую закономерность. Скверна не просто искажала возможности — она переворачивала их, делая наименее вероятное наиболее вероятным, и наоборот. Это не было хаосом — это была обратная логика, извращенная, но все же логика.

“Если скверна делает невероятное вероятным,” — подумал Феликс, — “то самый невероятный исход сейчас — моя победа. А значит, именно она и должна произойти по законам скверны.”

Эта парадоксальная мысль прояснила разум, словно глоток ледяной воды. Печать на груди вспыхнула ярче, реагируя на понимание. Скверна в ране запульсировала, уже не распространяясь дальше, словно наткнувшись на невидимую преграду.

Странник нахмурился, чувствуя изменение: — Что ты делаешь? — прошипел он, впервые его уверенность дрогнула.

Феликс открыл глаза и улыбнулся: — Использую твою силу против тебя самого.

Он позволил золотым нитям вероятностей смешаться с чернотой скверны, не сопротивляясь ей, а направляя её. Вместо того, чтобы видеть самый вероятный путь, он смотрел на самый невероятный — и именно ему позволял осуществиться.

Странник атаковал с нечеловеческой скоростью, но на этот раз Феликс не уклонялся привычным способом. Он двигался против интуиции, против логики боя — туда, где, казалось, не было пути к спасению. И парадоксальным образом именно там находил промежуток в защите противника.

Его удар пришелся точно в центр груди странника — туда, где у обычного человека находилось бы сердце. Ладонь пронзила плоть, которая оказалась неестественно мягкой, словно состоящей из густой жидкости. Феликс почувствовал что-то твердое внутри — кристалл, пульсирующий черным светом с красными прожилками.

— Невозможно! — прохрипел странник, его лицо исказилось от шока и ярости. — Никто не может…

— В мире обратных вероятностей, — прервал его Феликс, сжимая кристалл внутри тела существа, — невозможное становится неизбежным.

Он активировал печать, направляя всю её силу через руку в кристалл. Золотые и серебристые энергии переплелись, проникая в самую суть черного камня. Странник издал нечеловеческий вопль, его тело задрожало, искажаясь сильнее.

— Ты не понимаешь, — прохрипел он, цепляясь за руку Феликса. — Если я паду, тысячи других придут. Скверна не может быть остановлена. Она — неизбежность.

Феликс смотрел в его глаза, видя в них не злобу, а странное отчаяние: — Никакая сила не неизбежна, — ответил он. — В этом вся суть вероятностей. Всегда есть выбор, всегда есть другой путь.

Кристалл в его руке начал трескаться, черные линии пошли по его поверхности, сквозь них пробивался золотистый свет. Странник издал последний вопль — не боли, но освобождения, — и его тело рассыпалось черным пеплом, оставив в руке Феликса расколотый кристалл, уже почти прозрачный, с исчезающими черными прожилками.

По всему двору существа скверны внезапно замерли, словно марионетки с обрезанными нитями. Один за другим они падали, их тела рассыпались черным пеплом, который не разлетался, а словно втягивался в землю, исчезая без следа.

Туман начал рассеиваться, обнажая разрушения, причиненные храму. Феликс почувствовал, как скверна в его ране отступает, черные линии на коже бледнели, возвращая здоровый цвет.

Он обернулся и увидел Елену, стоящую посреди двора. Её руки все еще светились серебром, но сияние постепенно угасало. Их взгляды встретились, и через связь прошла волна облегчения, смешанного с глубокой усталостью.

Защитники храма нерешительно выходили из-за своих укрытий, не веря в столь внезапную победу. Многие были ранены, некоторые серьезно. Сяо Мин уже организовывала помощь раненым, её резкий голос разрезал внезапную тишину: — Раненых в восточное крыло! Проверьте всех на признаки скверны!

Сяо Ин подбежал к Феликсу, его глаза были широко раскрыты от восхищения и страха: — Учитель, вы… вы победили его! Как вы это сделали?

Феликс посмотрел на кристалл в своей руке, теперь полностью прозрачный, с едва заметным золотистым мерцанием внутри: — Я осознал природу скверны, — мягко сказал он. — Это не просто хаос. Это перевернутый порядок, где невероятное становится неизбежным. И если понять эту логику, можно использовать её против самой себя.

Он почувствовал присутствие Елены рядом. Она выглядела изможденной, но в её глазах светилось понимание: — Ты использовал парадокс, — сказала она. — Заставил логику скверны работать против неё самой.

Феликс кивнул: — Как ты и говорила в пограничном мире — нам нужно было найти способ использовать хаос против самого хаоса.

Сяо Мин подошла к ним, её лицо было испачкано сажей, но взгляд оставался цепким и внимательным: — Я видела, что вы сделали. Оба. Такой силы не должно быть у смертных.

В её голосе не было обвинения, скорее задумчивость и толика страха.

— Мы не обычные смертные, — тихо ответила Елена. — Уже нет.

Капитан Хуэй координировал стражников, расчищающих обломки: — Атака отбита, но что дальше? — спросил он, подходя к ним. — Они вернутся? Есть ли другие… такие же, как этот странник?

Феликс посмотрел на запад, где черные тучи уже рассеивались, обнажая золотистое сияние заходящего солнца: — Скверна не остановлена, — сказал он. — Мы уничтожили одного проводника, но есть и другие.

Он ощутил, как Елена взяла его за руку. Через их связь он почувствовал её уверенность — не наивную, но спокойную, основанную на знании, что они не одни в этой борьбе.

Небо над городом постепенно очищалось. В окрестных домах зажигались огни. Феликс смотрел на этот мир, который уже стал для него родным, на людей, которые вверили ему свои жизни, и чувствовал странную смесь решимости и смирения.

На западе, где рассеялись черные тучи, появилась первая звезда вечера. Впереди ждал долгий путь, полный опасностей и открытий. Но сейчас, в этот момент затишья, можно было просто дышать, ощущая жизнь вокруг — хрупкую, но невероятно стойкую перед лицом тьмы.