Лейтенант империи. Часть вторая

Глава 5

— Я уже здесь, подождите!

Миша Гусаров промчался через приёмную великого князя и, вслед за нами, ввалился в его кабинет.

— Простите, задержался, — выпалил он, встав в конце строя, и тут же вытянулся по струнке.

Подбородок смотрит прямо. Спина держится ровно. Только руки не по швам. Им мешал здоровенный, весь в тёмных потёках и пятнах пакет.

Стоило Гусару замереть, как в нос ударил пьянящий аромат. Рот наполнился слюной, а в животе, несмотря на недавний ужин, проснулись тигры.

Миша быстро сориентировался. Завёл руку с пакетом за спину. Но было поздно. По кабинету поплыл одуряющий чебуречный запах.

Прекратил расхаживать из стороны в сторону великий князь. Заерзала на стуле Елизавета Владимировна.

Она бросила взгляд на Гусара. Согнулась немного и, покраснев, когда её живот запел трелью, отвернулась от нас.

— С чем? — сглотнул слюну и просипел Михаил Владимирович, огладив рукой свою полевую форму.

— С сыром, — смутился Миша, и, чуть ножкой не повёл перед собой.

— С мясом бы, — протянул великий князь, — Лампа такие жарит….

— Так есть с мясом.

Миша скинул на пол штатный рюкзак, молнией вжикнул замок, и на пол вывалилось несколько таких же пакетов.

— Вот, — Гусар раскрыл один из них и протянул Михаилу Владимировичу, — просто с сыром не поместились, пришлось в руках.

— Парочки хватит.

Великий князь подхватил чебуреки телекинезом, и они, роняя капли масла на ковёр, проплыли по комнате.

— Благодарю, — кивнул великий князь и откусил свернувшийся в трубочку чебурек.

— Елизавета Владимировна, — Миша раскрыл другой пакет, — с курицей и грибами, будете?

— Мои любимые, — улыбнулась девушка и, кивнув, так же, как и прадед подхватила пару штук.

— А нам? — вырвалось у Рифката.

— Налетайте, — Миша первым запустил руку в один из пакетов и тут же запихал себе в рот целый чебурек. — На всех хватит, — пробубнил он с набитым ртом, а его рука уже достала следующую порцию.

Строй сломался. Ребята забыли о стеснении. Затолкались плечами. Зашуршали бумагой и тихо зачавкали.

— Нет, всё же прав Разумовский, — покачал головой великий князь, когда доел первый чебурек, — вы удивительным образом всегда приходитесь к месту. Чайку? — Михаил Владимирович подтянул к себе чайник, который уже в воздухе закипел под его взглядом.

— Благодарим за похвалу, — я постарался скорее прожевать, но не смог осилить кусок теста, а молчать дольше было бы невежливо. — Не откажемся.

— Вот и отлично, — улыбнулся великий князь и наполнил влетевшие из приёмной чайные блюдца.

— Я вас что позвал, — Михаил Владимирович не удержался и цапнул чебурек из пакета рукой, — в деле Сладкобаева прорыв, и я улетаю сегодня в карательную экспедицию, — великий князь прервался, украдкой облизал масленые пальцы, и продолжил: — так что мы с Вами не скоро увидимся вновь, а мне вас наградить надо.

— Да мы, — начал, было, я, но он махнул рукой, и я замолчал.

— Любая работа должна быть оплачена, — строго произнёс Михаил Владимирович, — Тем более просьба государя, но, так как вы действовали не официально, боевых наград присвоить не могу.

Великий князь обвёл взглядом нашу компанию. Понял, что слушаю его только я, и, посмотрев на меня, спросил:

— Деньгами оплатить — пошлость, — поморщился он, — так что уточняю, лично вам что-нибудь нужно?

Оглянулся на ребят. Они лопали чебуреки, пили чай, и смотрели на великого князя влюблёнными глазами. Добиться от них хоть какого-то ответа не представлялось возможным. Но я-то прекрасно знал, что нам нужно.

— Ваше высокопревосходительство, — начал речь с обращения на военный манер, как бы намекая, в каком направлении последует просьба. Если правильно разобрался, именно так говорят аристократы, намёками. — У нас есть одна личная просьба. Вернее, коллективная.

— Слушаю, — кивнул Михаил Владимирович.

— У вас в арсенале служат два гвардейца, — я набрал воздуха в грудь и, словно бросился в атаку, — два брата: капитан Семён Семёнович и каптенармус, — я посмотрел на Пруху.

— Кирилл Савельевич, — прошептал Прохор.

— Кирилл Савельевич, — повторил я, и посмотрел, — на великого князя, — мы нашли тот труп в катакомбах только благодаря им.

— Вернее, их пренебрежению воинским долгом, — проронил Михаил Владимирович.

— Да, — смутился я и посмотрел на ковёр, но тут же вскинул голову обратно, — но они не виноваты, мы заслали к ним профессионального диверсанта, — на этих словах Пруха слегка склонил голову, а я почувствовал прилив уверенности и с жаром продолжил: — у него стаж больше двадцати лет, мастер своего дела. У них не было ни одного шанса.

— Не хватило мастерства, — хмыкнул великий князь, — выдержка подвела.

— Так точно, — я понимал всю абсурдность данной ситуации, но не мог остановиться. Я обещал Прухе, что сделаю всё, что в моих силах? Так вот оно. — Диверсант ослабил их бдительность, притворился своим в доску, и обеспечил нам доступ в арсенал. И это, — я постарался придать голосу торжественности, — несмотря на отчаянное сопротивление. Семён Семёнович всех нас чуть не покрошил в мелкий фарш.

— Что же ему помешало? — прищурился Михаил Владимирович.

— Многолетний опыт старшего матроса Байрачного в военной психологии условного противника, — отчеканил я, вытягиваясь во фрунт. — А тут ещё и вместо врага оказались наши, так что у них не было шанса. И мы просим не наказывать их за это.

Я закончил говорить на последнем дыхании. Судорожно вдохнул и добавил:

— Это единственная награда, которая нам нужна.

Повисла тишина.

Михаил Владимирович, в одной руке чебурек, в другой чашка чая, стоял и хмуро взирал на нас. Ребята отвлеклись от еды. Затаили дыхание. Преданно поедали взглядами великого князя. Молча сидела и Лиза. Смотрела на нас с интересом. Её глаза метались то на прадеда, то на меня.

Потянулась минута ожидания.

За ней вторая.

— Вы уверены? — хмуро проронил Михаил Владимирович, — хорошо подумали?

— Так точно, Ваше высокопревосходительство, — заглушил я стройное мычание бойцов.

Страха не было. Я считал, что мы поступаем правильно. Сомнений не возникало. Даже не гонял мысли по кругу, чтобы успокоить себя. Нечего успокаивать. Всё сказано вслух. Отступать некуда, за нами братья.

— Понятно, — хмуро протянул Михаил Владимирович и, неожиданно, улыбнулся, — что ж, так тому и быть.

— Благодарим Вас, Ваше высокопревосходительство, — поклонился я заторможено, а вслед за мной и остальные бойцы. Мне до конца не верилось, что получится, но вышло же!

— Запомните этот урок, ребята, но не злоупотребляйте им, — великий князь нажал кнопку на столе, — Историю пишут победители.

Дверь в кабинет открылась, только его палец соскочил с кнопки.

— Ефим Гораздович, дорогой, — обратился Михаил Владимирович к вошедшему секретарю, — внеси изменение в отчёт. Сводные братья Беловы, выполняя воинский долг, приняли на грудь коварную атаку противника и, проявив героизм, оказали неоценимую помощь в раскрытии иностранного заговора.

— Приставить к награде? — уточнил секретарь, с подозрением оглядывая промасленные пакеты на полу.

— Да, — махнул рукой великий князь, — премия, внеочередной отпуск и путёвка в центр реабилитации от алкоголизма.

Секретарь закрыл за собой дверь, и Михаил Владимирович посмотрел на часы:

— Вот и всё, друзья, мне пора ехать, — он улыбнулся нам и встал по стойке смирно: — благодарю за службу!

— Служим Отечеству! — гаркнули мы дружно, повторяя его действия.

— Да, Ростислав Драгомирович, насчёт ночёвки, — привлёк моё внимание великий князь, когда поравнялся со мной на выходе из кабинета, — Елизавета Владимировна предлагает съездить в боярский центр к Карлу Венедиктовичу.

— Да, чтобы он провёл обследование, — впервые за вечер заговорила со мной Лиза, каким-то образом оказавшись за моей спиной.

— А ты как раз хотел консультацию у стороннего специалиста, — Михаил Владимирович хлопнул меня по плечу, — так что езжайте сейчас.

— Но у нас боец в лазарете, — не то, чтобы я против, но оставлять Фею одного не хотелось.

— Он уже в норме, тоже поедет, — сообщила Лиза.

— Вот видишь, всё складывается, — улыбнулся великий князь, — как раз там и заночуете, я распорядился.

Поездка в боярский центр прошла штатно. Быстро и без эксцессов.

Забрали Фею из госпиталя. Погрузились на служебный автограв гвардии. Полчаса лёта и мы на месте, укладываемся на койки в боярской казарме.

Единственное, что опечалило — не смогли полюбоваться видами. Слишком темно. Но ничего, утром наверстаем. Так я думал, когда засыпал. Наивный.

Утро началось с побудки, душа и круглой физиономии пухлого профессора.

Почему профессора? Так белый халат и классические очки.

— Карл Венедиктович, — протянул он руку и зачастил, когда я ответил на приветствие, — категорично, нет, отчаянно категорично рад вас видеть, в это, пусть и нелёгкое, даже тревожное, но столь же чудесное время.

Он окинул нас взглядом. Отдельно остановился на безликой чёрной форме, которую нам выдали, (своя-то грязная, вторые сутки, как мы в доспехах) и, развернувшись на пятках, бросил:

— Скорее за мной, времени мало.

Мы выскочили из казармы. К слову сказать, самой обыкновенной, как и везде. Карл Венедиктович ввёл код доступа от мощной стальной двери, и навстречу нам потянулись длиннющие коридоры.

— Там у нас тренировочный полигон, — профессор указал налево, когда мы оказались на перекрёстке, — а там, — он тут же ткнул вправо, — столовая, но нам прямо, в исследовательский отдел.

— А завтрак? — поинтересовался Миша.

— Ну, что за вздор? — удивился Карл Венедиктович, даже не сбавив темп и не обернувшись, — завтрак пропустим: у нас нет времени на всякие глупости.

Тянулись по сторонам серые стены. Оставались позади повороты. Карл Венедиктович тараторил не переставая. Только частый звук его шагов мог составить ему конкуренцию.

— Там мы создаём противоядия, — вещал профессор, выстреливая руками в разные стороны. — А там у нас центр телепатии, а вон там предсказаний.

— Телепатии? — удивился я, и тут же задал давно интересующий меня вопрос: — скажите, а Михаил Владимирович может читать мысли?

— Что за вздор, — Карл Венедиктович аж сбился с шага и посмотрел на меня, — конечно же нет. Никто не может читать мысли, даже великий князь.

— Но… — хотел я возразить, но мне не дали.

— Отчаянно и категорично нет, никаких но, — профессор снова чуть ли не бежал вперёд, — даже на ста пунктах никто не сможет читать мысли.

— Вы проводили такие эксперименты? — спросил Миша, — нашли человека с таким индексом?

— Какой вздор, конечно же нет, — Карл Венедиктович прекратил разбрасываться названиями отделов и сосредоточился на беседе. — Мы построили экспериментальную модель, и оказалось, что из-за постоянного изменения ритмов головного мозга, то есть из-за колебаний его электрической активности, чтение мыслей невозможно. Вот, если бы, ритм был постоянным, тогда да.

— Но великий князь может внушать….

— А вот этим центр телепатии и занимается, — радостно возвестил профессор. — Способность делиться своими чувствами, внушая человеку определённую модель поведения. Очень, скажу я вам, перспективная тема. Но подробности пока секретны.

— А отдел предсказаний занимается предчувствиями? — раз секретно, то сменим тему.

— Нет, ими тоже занимается центр телепатии, — взмахнул руками Карл Венедиктович, — а в отделе предсказаний работает Оракул.

— Кто, простите? — теперь с шага сбился я.

— Не кто, а что, — Карл Венедиктович вскинул над головой руку с торчащим вверх указательным пальцем. — Оракул, искусственный интеллект, который анализирует поступающие со всей галактики данные, анализирует их и выдаёт нам варианты развития будущего с вероятностью в процентах.

— Как-то странно звучит, — хмыкнул Гвоздь, — разве может машина что-то предсказать? Это сколько ж данных ей надо?

Сомнения в голосе Анджея заставили профессора остановиться и обернуться к нам.

— Если я правильно помню, вы были на Тау Метам, так? — спросил профессор, прищурив глаза, от чего стал похож на строгий смайлик.

— Так точно, — ответил я.

— А кто-нибудь из вас задумался, — протянул Карл Венедиктович, — каким образом ваше соединение узнало о нападении на планету заранее? Да так, — он упёрся пальцем мне в грудь, — что прибыло на место в момент атаки?

— Ну, разведка сработала? — я отодвинулся от него на микро шаг. Что-то он меня пугает.

В ответ Карл Венедиктович покачал головой и вздохнул:

— Какой же вздор. Никакая разведка, лейтенант, не сработает так быстро и точно на космических просторах, а вот Оракул, — его глаза лихорадочно заблестели, — сопоставил все факты и разослал сообщения по нужным инстанциям. Вас посыльный нагнал на границе, а основу флота на базе. Потому, — он отвёл палец от меня и снова тыкнул им мне прямо в солнышко, — генерал-адмирал Меньшов успел к вам на выручку. Всё это благодаря Оракулу.

— Чудеса какие-то, — покачал я головой, отступая ещё на шаг, — где же он берёт информацию так оперативно?

— Время и расстояние, лейтенант, — тон Карла Венедиктовича превратился из возмущённого в поучительный. — Ни одна боевая операция не возникает мгновенно. Ей предшествует планирование, перебазирование войск, логистические решения, постройка космических баз и много чего ещё.

Профессор прервался на секунду. Засучил рукав халата. Глянул на древние наручные часы и, пожевав губами, недовольно продолжил:

— Десятками, сотнями лет специальные отделы искателей перехватывают радиопереговоры, захватывают секретные планы и документы, собирают обычные, повседневные новости по всей галактике, — он ещё раз бросил взгляд на часы, — и сливают всё это в базу данных Оракула. А он анализирует и даёт результаты. Всё, — профессор развернулся и шагнул вперёд, — мы отстаём от графика. За мной.

— Карл Венедиктович, — я догнал его и пошёл рядом, — если Оракул такой крутой, почему он не предупредил нас, чтобы мы успели ещё до высадки пиратов на Тау Метам?

— Он крутой, но не всесильный, — поморщившись, бросил профессор. — Погрешности от нескольких плюс-минус дней до недели обычное дело.

— То есть, тогда он ещё точно сработал? — удивился Гвоздь.

— Почти ювелирно, — кивнул профессор, не оборачиваясь.

— Хорошо, — я переварил информацию, вроде бы всё сходилось, остался только один вопрос: — Карл Венедиктович, скажите, если отдел телепатии — это секретно, то почему вы нам про Оракула так свободно говорите?

— Да о нём все знают, — махнул рукой профессор, — просто не афишируют в массы.

— А мы не знали, — прошептал Гусар, — нас точно за это знание не изолируют?

— Какой вздор, — Карл Венедиктович всё же услышал его и, остановившись, обернулся. — Вам не афишируют, а враги все знают, более того, мы знаем про них. У нас Оракул, у Северного Содружества Норны, у ССА Пифия и так далее. У всех есть такая система.

— Эм, — я почесал затылок, — если все знают, почему не уничтожат?

— А как? — пожал плечами Карл Венедиктович, — такой ИИ он нигде и везде одновременно. Его модули раскиданы повсюду в империи, так что уничтожить невозможно, только обмануть.

— Получается? — спросил Миша.

— Иногда, — профессор снова развернулся и быстро зашагал по коридору.

— А никто не боится, — заозиравшись по сторонам, спросил Феймахер, и засунул руку в карман куртки, — что он взбунтуется и захватит власть?

— Какой же вздор у вас в головах, — взмахнул руками профессор Вздор, — во всей галактике к этому вопросу теперь подходят серьёзно и больше такого не повторится.

— Теперь⁈ — вырвалось у меня. — Больше⁈

— Учите историю, лейтенант, — недовольно, будто сболтнул лишнего, бросил Карл Венедиктович, и, резко ускорившись, свернул на очередном повороте.

— Елизавета Владимировна, голубушка, — послышался его голос, из-за угла, — мы пришли, открывайте лабораторию.