Кровь не вода

Глава 7

— Понимаешь, Семен, все люди одинаковые, имеют по две ноги, две руки и голову, но при этом все они разные, совсем разные, и найти даже пару одинаковых человек невозможно. Даже если со стороны покажется, что отличий между некоторыми людьми нет, это не так, они есть, и их множество. К примеру, два с виду похожих человека, просто шагнув, сделают это по-разному. Один поставит ногу на всю стопу, другой на пятку или носок, у одного во время шага нога разогнется полностью, у другого не совсем… В общем, просто поверь, все люди разные. Трудно объяснить, почему все так устроено, но это на самом деле так, и об этом надо помнить всегда. А почему об этом надо знать и помнить, я тебе сейчас попробую объяснить.

Святозар перевёл дух и продолжил:

— Я тебе показал некоторые движения в работе с оружием, связки этих движений и теперь поделюсь кое-какими своими наблюдениями и секретами. Даже если ты просто заучишь то, что я тебе стараюсь передать, это уже будет немало, но вот чтобы стать по-настоящему серьёзным воином, нужен другой подход к делу. Именно поэтому я тебе говорю про отличия между людьми. Тебе придётся самостоятельно приспособить и встроить в свой рисунок боя то, что я тебе передам. Говоря проще, я тебе дам только основу, на которой или исходя из которой ты сможешь построишь свою манеру боя с учётом особенностей именно твоего тела. Но начнём мы с тобой серьезные занятия чуть позже, недели через две, сейчас тебе нужно хоть немного окрепнуть после ранения.

С этими словами Святозар закончил свою речь, поднялся с деревянного чурбака, на котором сидел, проводя эту своеобразную лекцию, и, уже собравшись уходить, добавил:

— Хорошо подумай над тем, что я тебе сказал, и постарайся понять. От того, что надумаешь, будет зависеть, кем ты станешь в будущем, посредственным бойцом или настоящим воином.

Он ушёл, а я начал вспоминать, что вчера предшествовало этой лекции.

Святозар, демонстрируя искусство боя (по-другому это не назвать), удивился, что у меня получилось парировать несколько его ударов, и слегка перестарался, в очередной раз треснув меня по лбу, из-за чего нарвался на ярость бабушки, которая его только чудом не ошпарила кипящим варевом.

Хорошо, что потерялся я на какие-то секунды и быстро очнулся, а то эти двое могли наговорить друг другу много лишнего. Они и так неслабо постарались, но совсем уж разругаться не успели, а ужин (когда бабушка убедилась, что я вполне себе хорошо кушаю) и вовсе помог примирению.

Вот после этого самого ужина подобревший Святозар, который ел вместе с нами, немного приоткрыл завесу тайны, о которой я до этого слышал только полунамеки.

Он дождался, пока бабушка пойдет укладывать детей и мы останемся одни, и, задумчиво глядя на горящие в очаге дрова начал свой рассказ о старой вере, приверженецем которой оказался.

Говорил он не торопясь, размеренно, будто сам с собой, попутно обдумывая сказанное. На самом деле его рассказ не стал для меня таким уж откровением, просто я много в своём мире об этом читал и по большей части был, что называется, в теме. Конечно, некоторые моменты которые он озвучивал, вызывали вопросы, но в целом ничего принципиально нового я не узнал.

Рассказывал он это все мне потому, что искренне верил, что только приняв посвящение Перуну, можно стать действительно серьезным воином.

На мой вопрос, станет ли он учить меня без посвящения, без колебаний ответил, что станет, но предупредил, что результат этого обучения в таком случае может быть неполноценным. По его мнению, только приверженцы старых богов, осененные их благодатью, способны в полном мере раскрыться в своём стремлении стать лучшими среди воинов…

Понятно, что спорить на эту тему я с ним не стал, хоть и хотелось, но не тот случай. Просто обозначил, что посвящение проходить не буду и даже обосновал это своим желанием в будущем посетить московское княжество, где мне это может только навредить.

Тот, кстати, спокойно принял отказ. Взглянул только на меня остро и кивнул. И это была вся реакция, которую он себе позволил.

Правда, сразу после этого начал собираться, но перед тем как уйти, всё-таки сказал:

— Завтра утром я зайду и покажу, с чего тебе следует начинать, ну и расскажу кое о чем, а там дальше посмотрим, что у нас получится.

Собственно, сейчас и закончился, если его можно так назвать, первый урок.

Святозар действительно сначала показал некоторые хваты оружия, базовые стойки и способы движения во время боя. Потом заставил меня очень аккуратно и медленно повторить показанное, предупредив, чтобы я пока не нагружал раненую ногу. Убедившись, что я более-менее все понял и запомнил, он объяснил, как правильно тренировать запястья и закончил все это небольшой лекцией.

Вроде на первый взгляд ничего такого, он пробежал совсем по краям, но на самом деле даже одним этим коротким уроком он дал мне немало. Показывая, что, как и почему, он параллельно все очень толково объяснял, что в свою очередь позволило не просто посмотреть и запомнить, но и ПОНЯТЬ, почему нужно делать именно так, а не иначе.

В общем, повезло мне с таким наставником нереально. Не знаю, как будет с дядькой Матвеем, когда он вернётся, но вот Святозар — это прям дар божий, по-другому и не скажешь.

Так и сидел я, размышляя о произошедшем, и, наверное, затянул бы эти посиделки ещё надолго, если бы не кузнец Кузьма, который снова подошёл так, что заметил я его только в последний момент. Он, оказывается, принёс заказанные раньше кольца для сети, ну и уточнил ещё некоторые моменты по изготовлению тиглей.

Понятно, что все с точностью до наоборот, и кольца только предлог, но это неважно, главное, что он своим появлением напомнил: жизнь продолжается, а дела сами себя не переделают.

Поговорив с Кузьмой сразу отправился заканчивать с коптильней. На самом деле с огромным трудом смог сдержаться и не умотать на рыбалку проверять, как будет работать изготовленная сеть. С появлением грузов мне только и осталось, что решить проблему с поплавками, что на самом деле совсем даже не проблема, кора дерева прекрасно справится с этой задачей, а нарезать её и прикрепить к сети дело недолгое.

Только понимание, что девать пойманную рыбу, по сути, некуда помогло удержаться от глупостей. И так наше семейство сейчас работает больше на развлечение, а не на результат. Это я говорю о бабушке с детьми, которые радостно ловят рыбу и тут же раздают её всем желающим, как это было вчера. Как-то не подумала бабушка, что для копчения рыбу нужно тоже подготавливать, то бишь солить, вот и занимается благотворительностью.

С коптильней со свежими силами закончил даже быстрее, чем планировал, да и оставалось там работы не то чтобы много. Даже не поленился проверить, как она будет работать. Разжег небольшой костёр под нависающим козырьком начала дымохода, полюбовался немного замечательной тягой и посчитал непосредственно эту задачу решенной.

Секунду подумал, выбирая, идти к лодке и прокатиться всё-таки к месту, где нарвался на засаду, чтобы продолжить поиски подходящего для схрона места, или сначала пообедать. Желудок победил, пришлось сначала идти домой.

Там я застал всех своих радостными, прямо будто они в лотерею выиграли.

Оказывается, им сегодня повезло поймать на флажок приличного размера (на вид килограммов на пять) сазана, вот их и переполняли эмоции.

Что говорить, если бабушка выразила желание научиться плести сети, мол, запасные полотна флажков они сегодня очень выгодно продали и набрали заказов, которых хватит до зимы.

На мой вопрос про нитки на эти заказы (свои я категорически запретил трогать) она, хитро улыбнувшись, ответила, что это вообще не проблема.

Оказывается, местный ушлый народ, глядя на нас, попытался повторить наши флажки, выполненные из шелковой нити, и обломался. Одинарный узел, которым вяжут местные, никак не подходит для шелка, и сеть, связанная подобным образом, что называется, плывёт. Оно и неудивительно, я ведь для вязки использовал полуторные узлы.

Сегодня некоторые деятели попытались вызнать у детей секрет вязки, но бабушка пересекла эти поползновения.

Вообще она меня удивила напрочь, когда, закатив глаза, мечтательно сказала, что нужно будет в первую очередь связать флажок с ячеей покрупнее. Дескать, сазана сегодня только чудом поймали, а вот если бы он нормально заячеился…

Она, кстати, так ненавязчиво между делом попыталась было меня тоже припахать, чтобы я занялся вязанием вместе с ними, но быстро сдала назад, стоило мне начать задавать неудобные вопросы на тему нового дома, схрона и остального.

В общем, отбился и, пообедав, отправился к лодке, нечего тянуть с основополагающими делами, от исполнения которых в прямом смысле этого слова может зависеть жизнь.

Отчалив, я не стал подниматься вверх по течению, как в прошлый раз, вместо этого сразу пересек реку и пошёл потихоньку вдоль противоположного берега. Рассудил, что со стороны посёлка уже все осмотрел, так что будет совсем не лишним глянуть и вторую сторону тоже.

Сражаясь с веслами, дал себе зарок, что при первой же возможности обязательно озабочусь изготовлением нормальных уключин. Задолбался напрочь я с такой греблей. Может, оно, конечно, со временем и получится приспособиться, но пока это произойдет, все нервы себе истрепаю.

Хоть и нервничал неслабо, а за окрестностями наблюдать не перестал и довольно быстро обнаружил густо заросший камышом впадающий в реку ручей или даже небольшую речушку с почти незаметным течением. Это самое течение было настолько медленным, а камыш — густым, что я только чудом не прошёл мимо.

Естественно, мне тут же захотелось пристать к берегу и осмотреть местность, прилегающую к этому ручью, вернее, пробежаться вдоль него и посмотреть, как далеко он тянется вглубь суши.

Странно прозвучит, но пристать именно здесь не получилось. Тут берег в отличие от противоположного был не обрывистый, а пологий и на поверку оказался очень уж болотистым. Можно даже сказать, что этот ручей вытекал именно из болота.

По большому счету место для устройства схрона в принципе неподходящее, но я чисто из природного упрямства решил всё-таки углубиться по руслу ручья.

Нет, сильно упираться не планировал, но раз уж занялся разведкой незнакомой местности, то почему бы и не глянуть, что там дальше, хотя бы в паре сотне метров от реки.

Плыть по ручью, используя весла, не получалось, вернее, весло я использовал, но в виде шеста, отталкиваясь им от на удивление твёрдого песчаного дна ручья. Странно звучит, болото и песчаное дно ручья, но это так, что меня немало удивило. А ещё больше я удивился, когда неожиданно метров через пятьдесят камыш закончился. Ручей дальше тянулся будто в тоннеле, сотканном из густых переплетений веток зарослей, разросшихся по берегам.

Продолжая движение, довольно скоро я понял, что этот тоннель такой правильной формы образовался неспроста, без вмешательства человека здесь не обошлось.

Да просто обнаружил по пути несколько небрежно замаскированных грязью срезов на ветках. Надо ли говорить, как меня это заинтересовало?

Наверное, с километр мне пришлось идти по ручью, прежде чем заросли расступились, и у меня перед глазами появилось не особо большое, но какое-то уютное озеро, раскинувшееся в обрамлении густого векового леса.

Самое же главное, что на противоположной стороне озера я увидел копошение одного из старейшин и пары казачек.

«Похоже, я сам того не желая нашёл укрытие казаков на случай нападения на слободу», — успел подумать я, как меня заметили, и с противоположного берега уже через минуту отчалила лодка.

На всякий случай, чтобы не нервировать народ, я решил дождаться плывущего ко мне старейшину на месте.

Наверное, правильно поступил, потому что обратился он ко мне совсем даже не ласково.

— Что ты здесь вынюхиваешь, Дикий?

«Во как? Дикий я для тебя, значит?» — подумал я, чувствуя, как закипаю, но отвечать при этом начал вежливо:

— И тебе, добрый человек, здравствовать. А теперь уже как, чтобы в лес пойти, разрешение у кого надо спрашивать, чтобы невзначай чего не вынюхать?

Всё-таки не удержался я и слегка съязвил. Пока старик осмыслял сказанное, я добавил:

— Что-то я не слышал о таком решении круга.

— Дерзить вздумал? — сквозь зубы прошипел старейшина, глядя на меня исподлобья. — Убирайся отсюда подобру. И чтобы я тебя больше здесь не видел.

Я глядя на этого, мягко говоря, нехорошего старика, неожиданно успокоился, улыбнулся и ответил:

— Хорошо, как скажешь. Пойду, правда, у кого другого в слободе поспрашиваю, что тут происходит на этой стороне реки, может, найдутся добрые люди, которые расскажут.

Ух как дед заскрипел зубами, любо-дорого посмотреть, а глазами зыркнул, прямо бальзам на душу, вон как его мои слова зацепили.

— Не надо ни у кого ничего спрашивать, Святозар объяснит, что нужно, — разродился наконец старик, когда я уже развернул свою лодку в сторону ручья.

Ничего ему отвечать не стал, даже головой не кивнул, пусть теперь парится, падла, раз такой резкий.

Обидно всё-таки подобное отношение от человека, которому я не сделал ничего плохого, поэтому и хочется ответить зеркально.

Добравшись до реки, на автомате сразу поплыл на другую сторону, решив для себя, что теперь даже если позовут прятаться от напасти вместе со всеми, не стану этого делать.

Может, там и лучшее для этого место в округе, но спокойствие душевное, как по мне, гораздо дороже совсем даже не абсолютной безопасности в общем укрытии.

Место, пригодное для схрона, я всё-таки подыскал и довольно быстро. Собственно, как следует обследовав берег реки там, где на меня в прошлый раз напали ногаи, я неподалеку обнаружил, что искал.

Заливчик, заросший камышом на который я повёлся прошлый раз, образовался от впадения в реку очередного ручья, по которому пройти на лодке было проблематично, но протащить эту самую лодку, если сильно её не грузить, хоть и с трудом, но возможно.

Собственно, этот ручей протекает по глубокому оврагу и таким дебрям, сдобренным жутким буреломом, что другого пути, кроме как по ручью, к будущему схрону, да и укрытию не отыскать. Построить здесь укрытие проблемой не станет, и я даже приглядел замечательно подходящее для этого место.

Самое интересное, что зимой это укрытие тоже будет актуально. Хрен нас тут кто найдёт и достанет.

Это летом можно пройти по ручью, сгибаясь в три погибели над самой водой, зимой разве что проползти получится под сплетением густой растительности. Правда, придётся ещё подумать, как самим добираться в облюбованное место, но эту проблему можно и на потом оставить. Главное сейчас — спрятать часть имеющихся припасов, а дальше больше.

По возвращении меня прямо у заводи, где я оставил лодку, ждал Святозар, который с улыбкой спросил:

— Ты зачем стариков пугаешь?

— Это как так? Неужели кто-то пожаловался, что я недостойно себя вёл или, может, грубил кому? — тут же ответил я вопросом на вопрос, прекрасно понимая откуда ветер дует.

— Не ершись, Макар, который тебя шуганул от укрытия, правильный казак. Он рассказал о встрече без прикрас. Поведал правдиво, как встретил тебя не самым добрым словом, он сам понимает, что поступил неправильно. Не держи на него зла, за внука-красавца он на тебя обиделся. Ты его изуродовал, вот и не сдержался.

— Воспитывал бы он своего внука правильно, не пришлось бы и обижаться, — прокомментировал я, на что Святозар примирительным тоном сказал:

— Понимает он все, но ведь он родной для него человек, вот и разозлился, когда тебя увидел. Не обижайся на него, ещё раз говорю, правильный он казак, и зла именно от него тебе не будет.

В этот момент я, слушая Святозара паралельно начал вытаскивать на берег лодку, и он, на миг замолчав, подошел помочь, после чего продолжил говорить.

— Про Макара я все сказал, а ты услышал, поэтому о другом скажу. Казаки решили, что вам теперь можно дать доступ к тайному укрытию, поэтому завтра я могу показать, что и как там устроено, ну и бабушку твою, наверное, стоит туда отвезти, чтобы знала, куда бежать с детьми случись что.

— Да не нужно теперь, я уже нашёл, где будем прятаться…

— Обиделся всё-таки, — перебив, спокойно сказал Святозар. — Зря, миром легче будет пережить неприятности, но тут вам с бабушкой решать. Я бы на твоём месте не рубил с плеча и хорошо подумал, прежде чем отказываться.

— В том-то и дело, что подумал. Мне на Макарово недовольство плевать с высокой горы, как и на всех его родственников вместе взятых, и я не хочу в общее убежище по другой причине, которая лежит на поверхности. Чтобы было понятно, почему, задам только один вопрос: как давно жители слободы пользуются этим своим убежищем и какова вероятность, что кто-то из них мог проболтаться о нем посторонним людям?

— Пользуемся давно, а вот проболтаться — это вряд ли, — коротко ответил Святозар.

— Хорошо, тогда другой вопрос: может, такое быть, что кто-то из знающих о местоположении укрытия попадёт в плен врагу?

Святозар почесал зачем-то макушку, хмыкнул и ответил:

— Может, конечно, но даже если так, именно в том месте нас так просто не взять, есть там подготовленные гостинцы для незваных гостей. Говорю же, миром легче выживать.

Дома, когда мы пришли, бабушка неожиданно заняла сторону Святозара, и мне поневоле пришлось смириться с их решением устраивать нам свой уголок в общем убежище.

Правда, когда Святозар ушел, я в разговоре с бабушкой всё-таки смог настоять на организации собственного схрона в подобранном мной месте. Пусть хранить там будем совсем уж минимум припасов, но и так неплохо. Пусть будет заначка на чёрный день.

Дальше меня закрутила какая-то беспросветная рутина, когда дни были похожи один на другой, и время летело со страшной скоростью.

Иногда казалось, что я только и живу рано утром и поздно вечером, настолько выматывался, загруженный бесконечными делами по полной программе.

В слободском убежище, куда мы на следующий день сходили со Святозаром и бабушкой, пришлось выкопать и оборудовать полноценную землянку. Правда, именно с земляными работами мне помогли постоянно дежурившие там два деда-казака, которые сменялись на своём дежурстве раз в две недели и буквально умирали от скуки. Собственно, они же помогли и с обвязкой стен внутри так называемым забором (это когда между установленными столбами в заранее выдолбленные пазы укладываются друг на друга тонкие стволы деревьев) и устройством кровли.

Благодаря этим дедам с устройством жилища я справился ну очень лихо и уже через неделю случись что, можно было бы без проблем перевозить семью.

Кстати сказать, это место, где казаки, по сути, построили еще одно скрытое поселение, напоминающее партизанский лагерь времен Великой Отечественной войны, находилось далеко не на берегу озера.

Чтобы добраться до этого лагеря, расположенного в глубине бурелома, от озера нужно было топать ещё пару километров, притом по очень извилистой тропе, которая в нужный момент могла менять свою конфигурацию.

Говоря по-другому, в мирное время тропа имела один вид, а в случае напряга очень быстро превращалась в полосу препятствий, обильно сдобренную множеством хитрых ловушек, способных не только покалечить незваного гостя, но и убить. Устроили здесь все казаки настолько здорово, что я не мог не восхититься их смекалкой. В некоторых местах достаточно было просто передвинуть на полметра ствол валяющегося рядом сухого дерева с ветками, чтобы на этой тропе внезапно появилась тщательно замаскированная волчья яма. Таких ловушек здесь было как-то запредельно много, и теперь стало предельно ясно, что имел в виду Святозар, когда говорил, что здесь казаков так просто не взять.

Честно сказать, после постройки землянки я задолбался перетаскивать припасы, пришлось ведь по полной программе при этом напрягать раненую ногу. Наверное, поэтому она не торопилась окончательно заживать и ныла иногда по ночам тянущей болью со страшной силой.

Как бы там ни было, а первостепенную задачу я решил и не только. Как-то в процессе этой деятельности для меня фоном прошла подготовка к копчению пойманной семьёй рыбы, само копчения и даже восторг местного населения, которым посчастливилось поучаствовать в дегустации получившегося шедевра.

Про шедевр ни разу не шутка.

Дело в том, что здесь вполне себе знали о копчении и активно его использовали, но делали это очень уж примитивно.

Для понимания — над обычным очагом вешали перекладину, к которой крепили несколько кусков мяса или сала и просто подбрасывали в костёр сырые дрова.

Понятно, что получалось что-то вроде горячего копчения и такого себе качества. Кстати, рыбу почему-то не копили, мясом и салом больше забавлялись.

Надо ли говорить о разнице нашего продукта с тем, к чему здесь привыкли.

Святозар, после того как бабушка выделила ему несколько копченых карасей, попробовал их в компании старейшин и на следующий день пришёл с предложением, от которого было бы глупо отказаться.

Дело в том, что он прекрасно знал и даже видел, как все происходило с копчением первой партии, так что сделал определённые выводы и нашёл вариант взаимовыгодного сотрудничества. Предложил он ни много ни мало, а помощь казаков для работы непосредственно во время копчения (сутки непрерывного дежурства у коптильни) и гарантированный выкуп части продукции казачьими кругом.

Правда, о плате деньгами за рыбу речь не шла — обмен на другие продукты и никак иначе.

Понятно, что я был обеими руками за подобное сотрудничество, тем более что рыбная диета за последнее время изрядно поднадоела, а тут появился шанс разбавить рацион питания тем же мясом с салом или молочными продуктами, по которым я реально соскучился.

В общем, все у нас наладилось и вошло в нормальное русло, только вот беда, что ненадолго.

В один из дней в поселение примчался гонец от отряда, ушедшего встречать ногаев, с очень плохими новостями.