Кровь не вода

Глава 17

Снилась жена.

Подкатилась, как привыкла, мне под бок, положила голову на плечо, разве что не мурлычет.

По укоренившейся привычке на автомате дал волю рукам, которые сами по себе, без участия разума, начали исследовать приятные округлости. Успел ещё удивиться, какое все замечательно упругое у неё, как проснулся и наткнулся взглядом на млеющую в моих руках прелесть, которая, похоже, была совсем даже не против моих исследований.

Честно сказать, не сразу убрал руку с интересных форм, очень уж комфортно она там себя чувствовала, даже сжиматься чуть начала непроизвольно.

Правда, надолго это не затянулось. Просто вспомнилось вдруг, что вокруг люди, поэтому плавно с перекатом подорвался на ноги и так же плавно, но быстро переместился за схрон, спрятавшись таким образом от чужих взглядов в попытке скрыть слишком уж однозначную реакцию организма на такое пробуждение.

Выматерился про себя и, размышляя о том, что женский вопрос край надо решить как можно быстрее, умчался в кустики справлять естественные надобности, отложив на время всякие размышления.

Судя по солнцу, время было ближе к вечеру. Нехило так поспал, видно, и правда неслабо вымотался за прошедшую ночь.

Когда вернулся обратно, обнаружил, что большая часть людей продолжают спать, наверное, не одного меня так накрыло после бессонной ночи, насыщенной событиями.

Не спали только Илья с женой и синеглазка, которую я невольно ощупал во сне и, судя по всему, качественно, потому что глаза у неё до сих пор были с поволокой, как это было иногда у жены в прошлом мире.

Фиг знает, как так получилось, что её ложе, которое, как я помню, она устраивала чуть в стороне, оказалось вдруг рядом с моим, вернее, даже стало одним целым с моим.

Нет, понятно: когда я вырубился, она скорее всего просто перетащила его поближе, странно, что я это не услышал и не отреагировал. Наверное, слишком расслабился, ну или переутомился.

Как бы там ни было, а несмотря на то, что мне такое соседство очень даже приятно, в будущем надо пресекать подобные выходки, не железный я ни разу и по-любому не сдержусь, а жениться мне ещё рано, без чего — случись что — не обойдётся. Нравы сейчас не те…

Время до наступления ночи тянулось ну очень медленно.

Я успел проверить пистолеты, из которых я не стрелял, заменить порох в затравочных отверстиях и перезарядить тот, из которого пришлось палить. После этого долго правил режущую кромку и полировал по очереди лезвия всех клинков, доводя их до идеала.

Народ вокруг, просыпаясь, бездельничал, о чем-то общаясь друг с другом и время от времени зыркая на меня недобрыми взглядами. Видно всё-таки проняла их моя вчерашняя речь, вот и строят из себя обиженных судьбой.

С трудом дождался темноты, как-то неуютно я стал себя чувствовать в окружении этих людей. Нет, ничего такого, все вели себя примерно, и даже синеглазка не провоцировала и вела себя тихо как мышь под веником, просто рухнуло настроение ниже плинтуса, вот и занимался самоедством и страдал от неопределенности, ведь помимо прочего переживал ещё и за судьбу Дмитрия со Степкой.

Старался гнать от себя нехорошие мысли, но не очень получалось, беспокойство только росло.

Изначально собирался с наступлением темноты отправиться в путь на плоту, но в последний момент передумал.

Да просто вспомнил, как его сюда загоняли, представил, что, когда придёт время вывозить всех людей отсюда, для этого надо будет ещё раз загонять сюда плот, и сразу же передумал на нем плыть. Лучше уж вплавь доберусь куда нужно, чем ещё раз так корячиться.

Поэтому из оружия с собой взял только кинжал и засапожник, тем более что в бой вступать не собирался ни при каком раскладе.

Проинструктировал напоследок Илью, что и как делать в случае, если я не успею вернуться до утра и отправился в путь, сплавляясь по течению ручья, можно сказать, скользя на пузе.

Ночь выдалась ясная, луна светила будто фонарь, и передвигаться было относительно комфортно, поэтому до реки я добрался довольно быстро.

Вот там уже пришлось плыть очень аккуратно, буквально красться вдоль берега, стараясь двигаться к нему как можно ближе. Очень уж хорошо просматривалась водная гладь, поэтому я и тихарился как мог.

На подходе к оговоренному с ребятами месту встречи обнаружил полувытянутую на берег лодку и утроил меры предосторожности, постаравшись добраться до неё незамеченным.

Плыть, по сути, перестал и сплавлялся дальше только за счёт течения реки, но это не помогло.

Метров пять, может, семь оставалось, когда я услышал ироничный голос Святозара:

— Хорошая попытка, если бы ещё не пыхтел как ёжик, мог бы и остаться незамеченным. Вылазь давай, хватит уже мокнуть.

Эмоции захлестнули, притом разнообразные, радость от того, что я услышал уже славший родным голос, досада, что меня всё-таки обнаружили, и даже какая-то опаска перед будущим нагоняем за неразумные действия.

Я вылез и тут же попал в лапы Степана, который прогудел:

— Цел, не ранен?

— Цел, что со мной будет?

Не успел договорить, как от мощного подзатыльника полетел обратно в воду. Даже охренеть не успел, как от неожиданности оказался под водой, а вынырнув только и прошептал:

— Нифига себе гостеприимство.

— Вылазь давай, — снова велел Святозар, а я задумался: «может, ну его нафиг? Может, как-нибудь сам переберусь через реку и сгоняю в общее убежище?»

— Вылазь, никто тебя трогать не будет, — произнес Святозар, как будто читая мои мысли, — Это затрещина, чтобы осознал, как мы за тебя переживали.

— Что со Степкой? — спросил я, пока и не думая возвращаться на берег, и уточнил вдогонку — Раз вы здесь, то понятно, что ребята вернулись, что с его раной?

— Нормально все с твоими подельниками, Дмитрий только какое-то время сидеть не сможет после кнута, а так все хорошо, — ответил Святозар. — Может, вылезешь уже, а то ещё простудишься.

— Угу, чтобы и мне кнута получить?

— Сказал же, не будем трогать.

Подумал немного и стал вылезать, рано или поздно все равно ведь придётся, так чего тянуть.

В этот раз и правда никто меня не стал трогать, но вот высказать, что обо мне думают, они попытались, вернее, Степан попытался, но благо Святозар это пресёк, коротко бросив:

— Потом попеняем, сейчас другое важнее. Ты смог полон увести?

— Увел, они в надежном месте спрятаны.

— Сутки они там смогут без тебя продержаться?

— Смогут, только нежелательно их оставлять так надолго, там же в основном молодые девчата, дурные ещё совсем. А что с нападением, получилось татар побить?

— Девчата молодые значит… — задумчиво повторил Святозар.

— Ну да, кузнец с семьёй и десяток склочных красавиц, — уточнил я и снова спросил: — Так что с нападением, все получилось?

— Получиться-то получилось, но татар много разбежалось, они сейчас по округе прячутся, поэтому люди пока в слободу не возвращаются. Тем более что там сейчас московиты на отдых встали, что в погоню за ордой шли.

— Так, может, полон московитам и сбагрить?

— Что, так надоели, что избавиться от них спешишь? — хмыкнул Светозар.

— Не то чтобы надоели, но возиться с ними нет никакого желания.

И я коротко рассказал о попытке раздела имущества, акцентировав внимание на том, что надолго их оставлять без присмотра нежелательно, дуры потому что и как бы глупость какую не упороли.

— Кузнец бы и нам в слободе пригодился, — задумчиво произнес Святозар. — Да и девок, если, как ты говоришь, они красивые, молодые казаки, наверное, приручили бы.

— С кузнецом можно поговорить, с виду вроде разумный дядька, а вот насчет девок не уверен, что такие ко двору придутся, очень уж склочные, за небольшим исключением.

Святозар немного подумал и вынес вердикт:

— Сейчас в любом случае отправимся в убежище, чтобы в первую очередь успокоить твою бабушку, которая мне уже поперёк горла стоит со своими требованиями вернуть ей внука, а перед рассветом сходим заберём твоих подопечных, там тогда и определимся, кого куда.

Блин, вот это вот «сходим заберем» меня слегка напрягло, очень не хотелось бы мне, чтобы о моем убежище узнали те, кому это не нужно, поэтому я тут же предложил:

— Может, я их сам потихоньку сюда перевезу, а вы уже отсюда забирать будете?

Святозар посмотрел на меня удивлённо, а Степан прогудел:

— Не переживай, Семен, я своих возьму, а от них о твоём тайном месте никто не узнает.

Странно, что Степан раньше Святозара просек, почему я выразил желание самостоятельно вывозить бывших пленников, но так получилось, наверное, даже лучше, ведь предложенное им решение со всех сторон стоящее.

Уже в лодке, когда мы шли к другому берегу, Святозар очень серьёзно произнес:

— Семен, на будущее: не смей врать бабушке, что я тебя куда-то отправил, если я этого не делал. Не нужно так поступать, иначе обижусь и больше с тобой дел иметь не буду.

«Похоже, и правда бабушка достала старика, раз он это особо выделил», — подумал про себя я, вслух пообещав, что больше такого не повторится.

Дома, несмотря на позднее время, меня ждали.

Бабушка, оказывается, знала, что Святозар со Степаном пошли за мной, вот и не ложилась отдыхать, так и сидела у костра, ожидая нашего появления.

Первым делом она молча обняла меня, потом всего ощупала и, убедившись, что со мной все нормально, зарядила такую затрещину, что в ушах зазвенело. Конечно, у неё не получилось, как у Степана, что я даже в реку улетел, но тоже неслабо шандарахнула, я даже отступил невольно и возмутился:

— Да что у вас за поветрие такое на затрещины, нет бы накормить, спать уложить, так нет, надо обязательно избить!

— Я тебя, паразит мелкий, сейчас так накормлю, что ты у меня шагу ступить не сможешь, не боясь обгадиться.

Почему-то я ей вот сейчас сразу поверил, что она на эмоциях может и правда в еду чего-нибудь подсыпать, поэтому попробовал если не спустить все на тормозах, то хоть как-то маленько сгладить.

— Ба, ну хватит ругаться, все же хорошо, я живой и здоровый, только и правда кушать хочется.

Сработало. Всегда срабатывает с родными женщинами. Как услышат, что кровиночка голодная, так ни о чем другом больше думать не могут, а в за ужином зачастую забывают о косяках, на первый план выходит, наверное, всё-таки материнский инстинкт.

Пока бабушка суетилась, разогревая еду, Святозар как-то даже чуть восхищенно шепнул Степану, но я расслышал:

— Вот стервец, ты видел, как он её…

Уже когда плотно перекусил, эти трое насели на меня с расспросами, велев рассказывать о наших приключениях со всеми подробностями.

До этого как-то обходилось, да и знали они почти все из рассказа ребят, а вот сейчас замучался говорить и отвечать на многочисленные вопросы.

По окончании рассказа Святозар резюмировал:

— Только засчёт удачи по краю прошли, учить тебя ещё и учить. Я и не слышал раньше, чтобы кто-то так по-дурному себя вёл, может, потому что не выживали?

— Я этой троицей теперь основательно займусь, — прогудел Степан, выдержал паузу и добавил: — Быстро дурь им из голов выбью.

Прозвучало из его уст так угрожающе, что даже бабушка встрепенулась

— Ты, Степан, держи себя в руках, дети ещё.

— Эти дети уже в бою были, а значит, и спрос с них должен быть как со взрослых, — вмешался Святозар.

«Чувствую, аукнутся нам вскоре наши приключения, но это будет потом, сейчас надо размахаться с этим насточертевшими полоном и первым делом разобраться с трофеями, купцы скоро появятся и нужно будет покупать припасы на зиму».

Сам себе удивился от подобных мыслей в такой момент, но вроде все обошлось. И закончилось всё, как я понял, только битой задницей Дмитрия.

Зря я так подумал. Святозар, вставая с деревянного чурбака, на котором сидел произнес:

— Ложись, Семен, поспи немного, я разбужу когда надо будет выходить.

Затем он наклонился ко мне и прошептал:

— Не думай, что все закончилось, позже серьёзно поговорим…

Умеет, блин, успокоить, большую часть отведенного на сон времени я так и крутился, как пропеллер, не в силах уснуть. Никак не мог успокоиться, размышляя, что этот старый хрен ещё задумал.

В путь мы выдвинулись примерно за час до рассвета сразу на трех лодках.

Как пояснил мне Святозар, в любом случае повезём всех в слободу, а туда надо прийти утром рано.

При этом уточнил, что если вдруг кто-то всё-таки решит остаться жить у нас, будет лучше, если они, пока не уйдут московиты, поживут в моем убежище.

Реку пересекли бодро, а вот когда подошли к месту впадения ручья, народ неожиданно не захотел в темноте лезть в этот туннель из зарослей. Объяснили это тем, что будь это пешком, проблемой пройти заросли не стало бы, а передвигаясь на лодке, когда руки заняты, можно и без глаз остаться.

В итоге решили подождать, пока не начнёт светать, чтобы обойтись без риска, тем более что надобности в спешке нет никакой.

По ручью шли не сказать, что тихо, всё-таки не в тылу врага и потому особо не тихарились, тем не менее наше приближение в принципе никто не заметил.

Народ спокойно дрых без задних ног, даже не подумав ни о какой охране.

Как-то от рассудительного Ильи я не ожидал подобной безалаберности, он мне показался вполне разумным человеком, а тут такой косяк.

Как выяснилось довольно быстро, особой вины кузнеца в подобной безалаберности не было. Он, перед тем как отойти ко сну, вполне себе распределил дежурства между всеми, другое дело, что одна из дежурных уснула на своём посту и вся охрана пошла через известное место.

Кстати сказать, я, размышляя об этом, вспомнил, что сам только вчера днем, засыпая, в принципе не думал о дежурствах, что, конечно, ни в какие ворота.

Вообще эта наша авантюра дала столько информации к размышлению, что голова действительно шла кругом. Надо будет сделать выводы, но это потом.

Сейчас я начал расталкивать мало что понимающий после сна народ. Все как-то одинаково реагировали на побудку, зачастую нерадостно, только синеглазка, когда дотронулся до её плеча, слегка встряхнув, открыла глаза, улыбнулась и прошептала:

— Пришел?

— Пришёл, просыпайся давай, — ответил я с улыбкой и малость понаблюдал как в её глазах появляется понимание, а на лице смущение, выраженное очередным румянцем.

«Прикольная всё-таки она и красивая, зараза» — подумал я, уже следуя к очередной жертве побудки.

Больше получаса пришлось ждать, пока народ придёт в себя после сна, приведёт себя в порядок и сможет адекватно воспринимать происходящее.

Когда же все, закончив метаться, собрались в кучку, Святозар толкнул целую речь, что, дескать, мы вас освободили, люди вы вольные, соответственно, решить, как жить дальше, способны самостоятельно.

Он бесхитростно рассказал, что недалеко отсюда сейчас стоят московские ратники, которые при благоприятном стечении обстоятельств могут помочь бывшим пленникам вернуться домой или на крайний случай хотя бы доставить их на территорию Московского княжества…

Я, слушая его, практически сразу понял, что с кузнецом так дело не сгладить, поэтому ненавязчиво переместился к Илье и тихонько произнес:

— Ты, Илья, хорошо подумай, нужно ли тебе возвращаться. Здесь у казаков жизнь не сахар, но мастеров своего дела тут ценят не в пример княжеству. Если надумаешь остаться, на первых порах по-любому помогут устроиться. Опять же, дети здесь точно будут вольными и ни от кого не зависимыми, есть ради чего рискнуть и поменять место жительства.

Тот, выслушав меня, кивнул и тихонько ответил:

— С женой посоветуюсь, может, и останусь.

Я на это кивнул и развернулся уходить, чуть не столкнувшись при этом с синеглазкой, которая попыталась отпрянуть и чуть не свалилась. Еле успел её придержать.

Восстановив равновесие, она не отступила, как можно было ожидать, а, опустив глаза вниз, прошептала:

— А мне можно остаться?

— Всем желающим можно остаться, только как ты одна будешь? Замуж нужно будет выходить, — ответил я на автомате и чуть сам себе язык не прикусил, очень уж ответ получился у меня с намёком. Учитывая, что совсем недавно тискал её за интересные места, она может и лишнего чего надумать. Благо она, похоже, пропустила мимо ушей неоднозначные слова, потому что, фыркнув, ответила:

— Проживу и одна. А весточку с московскими ратниками можно будет родным передать? Я письмо напишу и сама оплачу труды по его доставке родителям.

Я на это только плечами пожал и ответил:

— Можно, наверное, договориться, только на чем это письмо написать и чем?

— Есть чем, не переживай. Пойду тогда сразу и напишу.

Я, слегка охреневший, смотрел, как она, уже не слушая продолжавшего распинаться Святозара (а он в этот момент обещал девчатам, которые решатся остаться, самых лучших на свете женихов), направилась сначала к жене Ильи, что-то ей прошептав, а потом прямиком в схрон.

Только когда она исчезла из виду, до меня дошло, что найти она письменные принадлежности могла только в переметных сумках, которые она вынесла из татарского лагеря, и если это так, то снова возникает вопрос: что же это за татары такие были? Помимо этого несомненно важного вопроса появился и другой, чуть ли не ещё более важный: кто же ты такая, что даже грамоте обучена?

Святозар между тем закончил свою речь и напоследок произнес, указав на меня пальцем:

— Кто решит остаться у нас, поживете пока несколько дней здесь, а Семен за вами присмотрит. Сейчас те, кто хочет вернуться домой, подходите к лодкам, а кто остаётся, отойдите к Семену.

Кузнец, успевший пошептаться с женой, тут же пошел ко мне, и за ним, естественно, отправилось его семейство. Из схрона шустро выскочила синеглазка и, стрельнув в меня своими глазищами, тоже подошла ко мне, все остальные, как и следовало ожидать, направились к лодке. Я же про себя матерился и задавался одним простым вопросом «за что мне все это?».

Покосившись на синеглазку, отчётливо понял: если она снова залезет на ночь ко мне под бок…

.