Кровь не вода

Глава 14

На самом деле, как выяснилось довольно быстро, Карзаем обнаружили татарские разъезды в двух днях пути от поселения, поэтому ажиотаж быстро схлынул, и народ начал активно готовиться к встрече. Эта подготовка, кстати сказать, в корне отличалась от прошлой.

Нет, основная масса жителей слободы из тех, кто воевать не способен, снова перетаскивали в укрытие добро, которое успели вернуть домой, отгоняли живность в укромные места, в общем, действовали, как и в прошлый раз.

А вот казаки вели себя по-другому. Они явно готовились драться. Снова обвешались оружием, часть из них куда-то ушла, другая часть пропадала из селения на время, а некоторые и вовсе спешно устраняли недостатки в амуниции или даже просто точили клинки.

В общем, все были заняты делом, и только я поймал себя на мысли, что чуть ли не впервые с момента попадания в этот мир бездельничаю.

На самом деле не совсем так: наблюдая за ю людьми, я одновременно начал готовить плов, тем более что очень в тему пришлись два подстреленных зятем Степана зайцев, которых я отжал именно для плова (этот зять оказался большим любителем охоты и занялся этим чуть не сразу по приезде), но это было немного не то. Хотелось тоже готовить оружие, чтобы посмотреть наконец-то, что это за звери такие татары, и, может даже поучаствовать в развлечении под названием «грабь награбленное».

Подумав об оружии, только чудом сдержался, чтобы не треснуть самому себе по лбу. Да просто из-за своей дури я сейчас вообще не готов к столкновению с противником, а все потому, что огнестрелом до сих пор вообще своим не занимался.

Изначально надеялся найти специалиста, способного сделать другой приклад с цевьем и при этом сохранить серебряную гравировку — часть ее переместить на новые детали оружия. Из-за этого своего желания, а по сути, дурости, я и порохом с пулями не стал заниматься, живя по принципу «ещё успеется», типа будет переделано оружие, тогда и до боеприпасов руки дойдут.

Баран, что тут ещё скажешь. По сути, ведь мне эта гравировка и нафиг не нужна, как, собственно, и любые другие украшательства на боевом оружии и непонятно сейчас, почему я в неё так вцепился, глупость же. В итоге сейчас, имея рабочее оружие, пусть и не в том виде, который хотелось бы видеть, я остался безоружным.

Нет, можно, конечно, намешать так называемую пороховую мякоть и пули использовать, подготовленные старым хозяином, но это совершенно не годится для нормального боя, разве только те же пистолеты использовать как оружие последнего шанса.

В общем, расстроился я не по-детски, и это не укрылось от взгляда Степана, который спросил:

— Ты чего загрустил, случилось что?

Я было отмахнулся, но потом все же ответил:

— Глупость сотворил и остался теперь с голым задом перед появлением врагов.

Степан немного подумал над моими словами, а потом уточнил:

— Так что натворил-то?

— Оружие огнестрельное не подготовил, да и порох нормальный не сделал, ничего не сделал.

— Какой порох не сделал? — удивил он меня вопросом, и до меня не сразу дошло, что порох сейчас порохом не все называют, поэтому уточнил:

— Зелье не изготовил.

— А что за оружие, можно посмотреть?

— Можно, почему нельзя, сейчас принесу.

Притащил из землянки свое богатство, которое Степан внимательно осмотрел со знанием дела и спросил:

— Так, а, что не так с оружием? Вполне себе хорошее состояние, и приготовить его к бою недолго, что переживать-то?

С этими словами он, ничего не поясняя, поднялся и ушёл в свою землянку, а когда вернулся, у меня при взгляде на притащенный им арсенал челюсть от удивления отвисла.

Принёс он ни много ни мало, а сразу шесть монструозных пистолетов, которые одним своим видом вызывали уважение. Да и как иначе, если все эти полуметровые дуры были калибром миллиметров в двадцать пять.

Он разложил их на расстеленной холстине, как-то нежно поглаживая, и начал говорить.

— Серьезное оружие, и зря многие казаки его недооценивают, я из самопалов дробом бью, и это не раз помогало в сшибках. А за зелье не переживай, есть у меня запасец, поделюсь.

Удивил меня Степан в очередной раз, чего уж тут скрывать. Оказывается, он на дальних дистанциях работает из лука, который у него, по его словам, совсем уж круть несусветная (не так, конечно, сказал, но по смыслу близко), а вот на коротке, особенно в конных сшибках, активно пользуется пистолетами.

— Откуда столько стволов? — спросил я, не удержавшись.

— С поляка одного снял, когда с запорожцами гулял. Давно это уже было.

С этими словами он снова сходил в землянку и принёс кожаную сумку интересной формы, выполненную по принципу переметной, но небольшую и продолговатую. Видя мой устремленный на неё взгляд, он пояснил:

— Сумку вместе с самопалами взял. Удобная.

Он начал доставать из сумки разнообразные мешочки, пару шкатулок и даже два металлических шомпола с деревянными рукоятями, при этом рассказывая, что и для чего нужно.

Порох у него нашёлся, не сказать, что совсем замечательный, но приемлемый, по крайней мере лучше, чем простая мякоть. Его, конечно, пропустить бы через барабан, полирнуть, так сказать, но и так можно использовать.

В общем, с порохом проблема благодаря Степану решена, и я смогу при необходимости использовать хотя бы пистолеты, о винтовке пока речи нет.

Пока не доведу её до ума, смысла таскать её за собой нет, если только не стрелять по площади, что, понятно, не что иное как бред. Нет, местные и из такого убожества приспосабливаются попадать, но я-то привык к другому и с трудом представляю себе, как можно стрелять без прицельных приспособлений.

Когда Степан показал, что он использует в качестве поражающих элементов при стрельбе, я сам не знаю, как не заржал, с трудом сдержался и спросил:

— А почему свинцовую дробь не используешь?

Он с удивлением на меня посмотрел и ответил:

— Свинец дорогой, а камня много где набрать можно.

Да, у него вместо дроби подготовлен целый мешочек тщательно отобранной речной гальки примерно сантиметра полтора в диаметре, которую он и использует вместо картечи.

— Свинцовая дробь тяжелее, поэтому летит дальше, бьет сильнее, и главное, ствол не портит. Ты подумай, стоит ли эта экономия того, ведь так ты быстро свои самопалы испортишь. У меня есть немного свинца, которым я могу поделиться, правда, он в прутке и придётся помучиться, чтобы получить дробь, но оно того стоит.

Тот ненадолго задумался и произнес:

— Как-то я об этом не задумывался, стреляет и ладно, но попробовать можно.

— Попробуем, но теперь уже позже, как татары уйдут, — с грустью ответил я.

— А чего так? Можно же и сейчас сделать.

— Кузнецы уже не работают и приспособы необходимые не сделать

— Да зачем кузнецы? Видел я, как эту дробь делают, стебли камыша полые подберём и отольем нужные прутки, — загорелся идеей Степан. Кстати, об этом способе литья я когда-то слышал, но там потом с доработкой проблема. Даже интересно стало, как он эту проблему решит, поэтому и спросил:

— А катать потом как?

— Можно баб посадить с горшками, пусть крутят, а можно и просто рубленым свинцом бить, вблизи ведь самопалы использую.

«Блин, идея с бабами — это сильно, это сколько же им крутить надо, чтобы хоть что-то получилось, и как?» — подумал я и, пожалев женщин, ответил:

— Тогда уж лучше рубленным.

Степан, похоже, понял, о чем я подумал, потому что попытался меня успокоить

— Да ты не думай, вон их орава какая, справятся.

Я на это только плечами пожал подумав: «отлить прутки помогу, а дальше пусть сам дорабатывает, я в этом участвовать не буду». С этой мыслью сходил и принёс один из двух прутков, посмотрев на который Степан произнес:

— Толстый очень, так можно было бы просто нарубить кусками и не мучаться.

— Плов доварю и займёмся переплавкой, пусть даже рубленый свинец будет, а не картечь, а все равно это лучше обычной гальки.

Степан оказался тем ещё жучилой хитросделанным.

Плов на удивление получился очень вкусным, и, естественно, женщины заинтересовалась, как его правильно готовить. Степан не дал мне и слова произнести, буркнув безапелляционно:

— Вот если дробь нам с Семеном накатаете, он вас научит, а иначе ему некогда будет этим заниматься.

«Фиг себе специалист. Главное не ему, а нам, от жучила хитросделанный», — подумал я удивлено, а он только мне подмигнул.

В общем, этот жучила обменял рецепт плова на нужную ему картечь, женщины ведь всерьёз заинтересовались этим блюдом и без раздумий согласились на этот своеобразный бартер.

Я на это только головой покачал, удивляясь, как он быстро сориентировался, любой купец обзавидовался бы подобной смекалке.

В этот день заняться переплавкой свинца и изготовлением картечи было не суждено, просто очень вовремя в разгар трапезы к нам пришёл Святозар (который только чудом успел получить свою порцию плова) и, не обращая внимания на собравшуюся толпу народа, рассказал последние новости.

Оказывается, через наши края в этот раз идут не отдельные небольшие татарские отряды, а довольно значительные силы численностью приблизительно тысячи в три людоловов.

Уводят таким образом татары в сторону от пути движения основной орды, обремененной полоном и добычей, висящих у них на хвосте московских ратников.

Святозар, собственно, и пришёл, чтобы позвать Степана с Богданом на спешно собирающийся круг, где казаки будут решать, как встречать незваных гостей.

Дело в том, что сейчас в селении собрались представители чуть не десятка станиц, и речь в круге будет идти о том, где и как этих драпающих татар будут бить.

Никто, как оказалось не собирается прощать им порушенный переволок, который по негласным договоренностям в принципе никто трогать не должен.

Войны войнами, а торговлю рушить никому не выгодно, вот и озлились казаки на беспредел.

На самом деле прибывшие из других станиц казаки приехали для того, чтобы согласовать, кто и где по пути движения татар будет их щипать, чтобы ненароком не помешать друг другу.

Уже когда они начали прибывать в слободу, очень вовремя от наших разведчиков появились вести о количестве татар и идущих у них на хвосте московских отрядах, вот и появилась у кого-то мысль действовать не врозь, а подумать над тем, чтобы объединиться и с помощью московитов попробовать уничтожить этих татар полностью.

Сейчас вроде большинство казаков склоняется к тому, чтобы каким-либо образом притормозить движение татар, а когда их настигнет московская погоня, навалиться уже всем миром. Но есть и те, кто предлагает не ждать помощи, а попробовать самим прижучить людоловов, организовав неожиданное нападение. Собственно, Святозар и высказал эту идею, помня о моей тропе, которую тут же поддержали некоторые авторитетные казаки. Именно эти варианты и будут обсуждать сейчас в круге.

Уже перед тем как уйти, Святозар как-то весело на меня посмотрел и произнес:

— Везучий ты, Семен, будто ворожит тебе кто-то.

— Не понял, в чем везение-то? — слегка потерялся я от такого захода.

— А везение в том, что есть задумка нападать на татар именно в нашей слободе, и твоя тропа будет как нельзя кстати, — видя, что я нифига не понимаю, он хмыкнул. — Тебе уже только за эту тропу полноценная доля с добычи причитается, если, конечно, решим бить супостатов именно здесь.

Казаки ушли, а я задумался: «с десятка станиц соберется не больше тысячи казаков, и то вряд ли, никто ведь не захочет оставлять родных совсем уж без защиты, поэтому, скорее всего, их будет меньше, и нападать не полной тысячей на как минимум втрое более сильного противника иначе, чем авантюрой, не назовёшь. Опять же, никто не даст гарантии, что татары остановятся на отдых в слободе. Так-то, конечно, лучше места в окрестностях нет, но мало ли, в какое время они подойдут к поселению. Судя по всему, это тот случай, когда бабка надвое сказала, и надеяться мне на халяву с долей за использование тропы не следует, слишком уж призрачный шанс, что все звезды сойдутся как надо». Подумав так, постарался выбросить это из головы, не светит, значит, и нефиг мозг напрягать, о другом подумать надо.

Косяк упоротый с огнестрельным оружием малость привёл меня в чувство, особенно в преддверии возможного столкновения с сильным противником. Не факт, что татары нас в принципе не найдут, а я, по сути, не готов к этой встрече, а значит, теперь надо подумать, как по-быстрому исправить это недоразумение.

Понятно, что в существующих реалиях мало что можно придумать, но кое-что, если плясать от имеющихся в моем распоряжении ресурсов, сотворить можно и нужно.

Честно сказать, сколько голову ни ломал, а из-за ограниченных возможностей ничего другого, кроме как по-быстрому соорудить какое-нибудь подобие гранат, не придумалось. Да и то, даже самый простейший примитив сделать вот так вот, на коленке, проблематично, нет же ничего, кроме пороха, да и его фиг да нифига.

Обдумал идею со всех сторон и плюнул на неё тоже. Не получится при всем старании ничего толкового просто потому, что не успею. Если, к примеру, с корпусом ещё можно что-то решить, приспособив какой-нибудь горшок, или даже просто соорудить гранату из полотна, обмотав сердцевину с порохом тканью в несколько слоев, уложив между слоями этой ткани какие-нибудь поражающие элементы, да хоть туже гальку Степанову, то вот с нормальным запалом мне за день проблему не решить.

Нет, можно, конечно, соорудить какой-нибудь совсем уж суррогат, но это чревато неприятностями, поэтому ну его, не хватает только самого себя подорвать.

В общем, как голову ни ломал, а толкового нифига не надумал и засыпал в этот день в полном раздрае чувств.

Утром лагерь стал похож на пчелиный улей, настолько он пополнился людьми и это мне говоря, по правде, не особо понравилось.

Ситуация прояснилось довольно быстро с появлением Степана. Оказывается, из-за того, что татары идут большим числом, казаки, которые живут на хуторах вдали от слободы, решили на время нашествия переправить своих родных в общее укрытие, посчитав, что так у них будет больше шансов уцелеть.

Спорное, как по мне, решение, но логика в этом поступке есть.

Дело в том, что казаки вчера на круге решили всё-таки попробовать прихватить татар со спущенными штанами именно в нашем поселении и именно из-за моей тропы, которая может изрядно помочь в этом деле.

По словам Степана, казаки собираются, воспользовавшись тайным ходом, тихо вырезать татар, охраняющих лагерь со стороны реки, и организовать таким образом внезапное нападение основных наших сил на этот самый лагерь.

Собственно, из-за этого плана на некоторое время чуть не половина казаков, которые должны прибыть из других селений, уже сегодня-завтра будут дожидаться нужного времени рядом с озером, за пределами нашего укрытия, но, по сути, рядом. Поэтому хуторяне и решили перевезти семьи, ведь лучше охраны, чем чуть не полутысяча казаков, не придумать.

Ещё Степан рассказал, что он вместе с Богданом и ещё десятком казаков выбран для тайного проникновения в лагерь татар, поэтому самопалы в этот раз ему не пригодятся. Он решил их зарядить и оставить нам с Дмитрием для защиты женщин и детей, если вдруг, что пойдёт не так. На этом моменте я напрягся и переспросил:

— Подожди, дядька Степан, ты хочешь сказать, что я должен сидеть в лагере, когда все пойдут бить татар?

Тот ухмыльнулся и ответил:

— Придётся, потому что все лодки заберут казаки, которые должны нападать с реки.

Видя, что я от таких известий загрустил, он хмыкнул и произнес:

— Не журись, казак, хватит ещё на твой век сражений.

«Угу, сам знаю, что хватит, только вот планы, которые поневоле появились в голове при новостях о решении, теперь напрочь похерены».

Краем глаза я заметил, что от слов Степана нахмурился и активно греющий уши Дмитрий, у которого, похоже, тоже были какие-то планы на это столкновение.

Я не ошибся в этом своём наблюдении. Стоило только подойти дядьке Матвею и позвать куда-то Степана, как Дмитрий тут же подсел поближе и прошептал:

— Есть у меня задумка одна, как нам татарским добром разжиться…