Кровь не вода

Глава 6

Честно сказать, услышав от бабушки такие новости, я поначалу слегка потерялся.

Просто воображение хорошее, вот и представил себе, что будет, если вдруг казаки, ушедшие встречать ногаев, с ними разминутся, ну или если, пока их не будет, в гости ещё кто наведается из недоброжелателей.

Не успел я себя сильно накрутить. В гости к нам заявился Святозар, который обещал зайти познакомить меня с основополагающими законами и немного задержался. Он быстро развеял мои опасения, связанные с беззащитностью поселения.

Оказывается, не первый раз случается, что слободу покидают одновременно практически все казаки, и на этот случай давно все продумано и отработано.

При таком раскладе просто мобилизуется в полном составе молодняк, примерно моего нынешнего возраста, который под руководством пожилых казаков, по каким-то причинам не способным ходить в походы, организуют дозорную службу.

Поэтому с уходом казаков, по сути, ничего не меняется. В случае появления какого бы то ни было неприятеля известия о нем придут вовремя, а значит, и переживать особо не о чем.

И наконец-то я узнал от Святозара, почему так беспроблемно перешел из одного сословия в другое.

Оказывается, сейчас, по большому счету, казаком может стать любой человек, проживающий на принадлежащим казакам землях, но не просто так. От желающего стать казаком человека должна быть польза обществу.

При этом польза может быть разной, в том числе и материальной, поэтому дорога в это сословие открыта практически любому. Но это не отменяет того факта, что каждый новоиспеченный казак должен быть определённым образом экипирован и готов в любой момент отправиться в какой-нибудь поход.

Зачастую в эти самые походы ходят добровольцы, но время от времени, когда они организовываются казачьим кругом, участие в них обязательно для всех, что называется, призванных. Опять же, несение патрульной службы на заставах тоже никто не отменяет, а эту службу несут все казаки без исключения по очереди.

На самом деле Святозар рассказал о многих связанных с этим нюансах, и там их хватает, но меня по понятным причинам интересовал именно мой случай.

Здесь, что называется, звезды сошлись. Это в первую очередь решение круга, связанное с гибелью моего отца в походе, тем более что он был организован именно кругом, а значит, после его смерти о семье погибшего автоматом должен был позаботиться именно круг.

Вот в этом моменте и возникала коллизия, по сути, автоматически переводящая без всяких заморочек членов нашей семьи в казачье сословие.

Все дело в том, что круг в обязательном порядке заботится только о СВОИХ, то есть о казаках и никак по-другому.

Помощь, что называется, по доброте душевной беглым или переселенцам — это другое, и понятно, что она никак не влияет на возможность смены сословия, а вот забота о семье погибшего в бою соратника влияет самым кардинальным образом. Поэтому после круга, когда выяснилось, что казаки по какой-то причине нарушили свои же законы, Святозар и обозначил, что я теперь казак. При этом никого не волнует, есть у меня необходимый минимум снаряжения или нет, казак, и точка.

Кстати сказать, по этому самому снаряжению тоже довольно скоро начнёт голова болеть.

Первый смотр, на котором я должен показать свое оснащение, для меня случится уже в следующем году, когда мне стукнет шестнадцать лет. Можно, конечно, впервые появиться на подобном смотре в более раннем возрасте, но зачастую казаки ведут туда своих детей именно в шестнадцать.

Опять же, раньше шестнадцати лет даже круг не призовет на добровольно-принудительную службу, тут только по желанию и решению старших родственников можно поучаствовать в походе или патрульной службе на заставах, после же все по-другому. В шестнадцать лет ты уже полноценный взрослый казак, а значит, и спрос — как со взрослого.

Бывают, конечно, времена, когда за оружие берутся все без исключения, невзирая на пол и возраст, но это происходит только в самом крайнем случае, когда выхода другого нет, но это отдельная история.

Проговорили со Святозаром до позднего вечера. Очень много я от него из этого разговора узнал о казачьи законах и обычаях. Он оказался замечательным рассказчиком, и я реально услышал столько нового для себя, о чем раньше и не подозревал.

Естественно, я старался осознать и запомнить все, о чем он мне рассказывал, но при этом особое внимание уделил информации, касающейся меня непосредственно сейчас в первую очередь.

Так, меня очень заинтересовал вопрос наставничества в конкретно моем случае.

Зачастую обучение подрастающего поколения ложится на плечи родни, они натаскивают молодежь на владение оружием, а также обучают другим премудростям (а их хватает) чуть не с рождения, но бывают случаи, когда это бремя принимает на себя круг. Редко такое случается, но бывает, как конкретно в моем случае. Происходит это, когда, что называется, других вариантов не остается из-за гибели всех старших в роду, способных передать свои знания и умения.

Понятно, что у меня в семье таких умельцев и наставников изначально не было, но из-за перевода семьи в казачье сословие, круг ОБЯЗАН назначить учителей.

Кстати сказать, дядька Матвей будет не единственным наставником, но главным среди них. Именно с него спросят за моё обучение и именно ему в дальнейшем придётся привлекать для моего обучения разных экспертов.

Тут следует уточнить, что, даже если я благополучно пройду смотр, предоставив в круге все необходимое снаряжение, несмотря на совершеннолетие (пресловутые шестнадцать лет), полноценным взрослым казаком именно меня не посчитают до тех пор, пока наставник не скажет, что я готов.

Вот такая вот дискриминация вырисовывается, ведь других свежеиспеченных казаков вопрос обучения не касается никаким боком. Нет, понятно, что всем новичкам донесут в полном объеме необходимые знания, традиции и законы, но воинскому делу обучать не станут, не тот случай.

Казалось бы, сложно все и запутанно, но мне в принципе все понятно, да и логика какая-никакая прослеживается. Хочешь быть казаком, добро пожаловать, но при этом будь добр соответствовать, что уже не так просто, как кажется на первый взгляд.

Засыпал я с мыслью, что нужно всё-таки больше уделить внимания тренировкам по указанию дядьки Матвея, а то и опозориться недолго. Просто любой наставник, если его указания будут выполняться спустя рукава, вправе выпороть розгами нерадивого ученика, притом зачастую делают это на площади у всех на глазах.

Редко такое случается, но бывает. Не хотелось бы так оконфузиться.

Утром подхватился с мыслью, что хватит сачковать, нужно брать себя в руки и день начинать с добротной зарядки. Конечно, бегать пока из-за раненой ноги не получится, но покрутить переданные дядькой Матвеем палки никто не мешает. И вообще нужно приучить себя таскать эти самые палки за собой везде и всюду, ну и крутить их каждую свободную минуту, тем более что это нужно не кому-то, а конкретно мне, а значит, нефиг лениться.

Смешно сказать, но именно эта зарядка, когда занятия на укрепление кистей рук я разбавлял обычными отжиманиями, показала, насколько же я всё-таки слаб.

Нет, как уже говорил, тело мне досталось замечательное, жилистое и нормально развитое для своего возраста, но совершенно не тренированное.

Говоря проще, пока я делаю привычные этому организму дела, пашу как вол, не чувствуя усталости, но вот как только начинаю грузить не задействованные в повседневной жизни группы мышц, все становится грустно. В общем, есть над чем работать, хорошо, что я понимаю, что и как делать.

Правда, бабушка, заставшая меня за этой зарядкой, отругала по-взрослому, ведь нельзя мне пока рану тревожить, но к этому я уже привык, а вот её заявление, что она собирается после завтрака идти с детьми на рыбалку, меня удивило. Просто вчера мы поймали рыбы с перебором, и нам пока её точно не нужно.

— Ба, у нас же есть рыба, — указал я на очевидную вещь

— Уже нету. Я вчера лишнюю, которую мы не готовили, раздала по соседям, по тем, которые нам помогали. Это первое, а второе — дети теперь бредят этой рыбалкой, а одних я их на речку не отпущу. Тебе ведь некогда с ними заниматься?

— Некогда, — подтвердил я её слова и немного подумал. — Ба, ты сильно детей не балуй и рыбалкой не увлекайся. Обговори с ними, что они до обеда рыбачат, а после обеда сажай их, пусть плетут флажки. Желающих их купить хватает, заодно подумай, сколько это будет стоить. И еще — сама по себе сырая рыба мало кому нужна, поэтому ловить её много смысла нет, разве что соседям раздать и себе на еду, а вот если её завялить или закоптить, то все может измениться.

— Так это уметь надо, а я не знаю, как правильно коптить, — задумчиво глядя на меня, ответила бабушка. — Но ловить все равно надо про запас, можно ведь её засолить.

— Можно, конечно, только зачем, если всегда можно поймать свежую?

Этим своим последним замечанием я явно выбил бабушку из колеи, и она слегка растерялась. У неё буквально на лице читался вопрос «а нахрена ты тогда все это затеял?».

Она секунду подумала, встряхнула головой и произнесла:

— Заморочил ты мне голову совсем.

Глядя на неё, я с тоской посмотрел в сторону места, где планировал строить дом, тяжело вздохнул и, махнув рукой, произнес:

— Ладно, не расстраивайся, ловите сколько сможете. Подготовлю я вам коптильню и научу коптить.

Бабушка странно на меня глянула и ехидно так спросила:

— И кто же это тебя научил и когда, что я даже не заметила?

— Ба, а ты знаешь, что от чрезмерного любопытства морщины на лице появляются? — вопросом на вопрос ответил я, стараясь свести все в шутку.

Бабушка невольно погладила рукой свое лицо, как будто пытаясь нащупать эти самые морщины и, чуть смутившись, или, может, слегка устыдившись этого своего порыва, притворно нахмурилась и ответила:

— Ах ты паразит мелкий. Иди сюда, я тебе сейчас наглядно объясню за морщины…

Продолжая дружескую перепалку с бабушкой, я невольно задумался. «Как ни крути, а мне поневоле придется в очередной раз корректировать свои планы. Прямо наказание какое-то, никак не получается у меня последовательно делать запланированные дела, ну или, может, мозгов не хватает грамотно все спланировать. Сейчас теперь придётся, отложив все остальное, заниматься устройством коптильни, а ведь так и доиграться можно. К примеру, у меня так и не сделан схрон для припасов, да вообще нифига не сделано, а уже новые задачи появляются». Немного посокрушавшись сам с собою, плюнул на это дело и решил: пусть все идёт как получается, а не как хочется, коптильня тоже лишней не будет.

Я осмотрелся и пошёл собирать хоть какой-то инструмент, необходимый для работы, голыми руками ведь ничего не построить.

Выбирать, понятно, было не из чего, поэтому после минутных раздумий прихватил с собой всего три предмета: засапожный нож, оставшийся от утопленника, топор и треснувшую керамическую чашку, непонятно почему до сих пор не выброшенную.

Для устройства коптильни выбрал обрывистый склон на берегу реки и место подобрал с таким расчётом, чтобы максимально облегчить себе жизнь.

Именно на этом глинистом склоне дождевая вода проложила себе путь, размыв неширокое, более-менее прямое углубление, как нельзя лучше подходящее для будущего дымохода. Понятно, что в отсутствие дождя это углубление сухое, соответственно, использовать его можно без проблем.

В целом, мне только и нужно что чуть поправить стенки этого природного дымохода, перекрыть его чем-нибудь и соорудить наверху подобие коптильной камеры или, говоря проще, обычной квадратной ямы с крышкой.

Когда есть нормальный инструмент, не так и много работы, но в моем случае повозиться придётся немало.

Так, глину я рыхлил ножом, выгребал её керамической миской, а переплетение мешающих корней, естественно, рубил топором.

Так или иначе работа спорилась, и с дымоходом я справился на удивление быстро. Неожиданно даже для себя лихо решил вопрос с перекрытием, и это позволило очень быстро с ним закончить. Поступил просто.

Вокруг валялось очень много валежника и всякого прибитого рекой к берегу деревянного топляка, который я и использовал в виде своеобразной обрешетки на перекрытие дымохода. Просто собирал ветки и укладывал их поперёк углубления довольно плотно относительно друг друга, после чего получившуюся конструкцию обмазал глиной, которую в свою очередь добыл уже практически готовой к употреблению из дна небольшого заливчика.

Конечно, добытое с дна реки правильнее было бы назвать илом, но так как эта грязь состояла наполовину из глины, я решил, что она подойдёт для устройства перекрытия, поэтому и справился с этой работой быстро, а вот с коптильной камерой пришлось помучиться.

Глину саму по себе копать трудно, а без нормального инструмента так и вовсе проблема проблем. Пришлось ножом рыхлить, матерясь на чем свет стоит, и керамической миской выкидывать глину из медленно и печально растущей ямы.

Исплевался напрочь.

Правда и пользу от этой работы нашёл немалую. Глина, которую я доставал из ямы, была жирная, хоть на хлеб мажь, и естественно, при виде ее у меня в голове появилась куча идей, где ее можно использовать. В первую очередь мысли свернули в сторону тиглей, всё-таки отсутствие нормального инструмента не напрягает, а реально бесит, поэтому поневоле задумаешься, как это исправить.

Хрен его знает, такая глина нужна или другая, но начинать с чего-то надо, так почему бы не использовать уже добытое.

Всё-таки не раз и не два убеждался, что мысль материальна, вот и сейчас, как мне показалось, я подпрыгнул выше своей же головы от неожиданности, услышав чей-то вопрос:

— А что это ты тут делаешь?

— Твою маму знаю, нельзя же так пугать! — на автомате выпалил я, развернулся к незаметно подобравшемуся ко мне кузнецу Кузьме и спросил уже осознанно:

— Ты сам как здесь оказался?

— Тебя искал. Соседи ваши видели, как ты шел к реке, вот и подсказали, где тебя искать.

— Понятно, а зачем искал?

Кузьма как-то слегка замялся, потом встряхнул головой и ответил:

— Казаки все ушли, и у меня появилось свободное время. Вот вспомнил твой рассказ о хитром способе выделки хорошего железа и подумал, что сейчас самое то будет попробовать.

— Так сразу не получится, нужно сначала сделать горшок, в котором будет вариться это железо, а я точно не знаю, как его делать.

— Ты мне расскажи, что знаешь, а я уже сам потом покумекаю, как и что сделать.

Кузьма, глядя на меня с хитрецой, буквально затаил дыхание в ожидании ответа. Я же про себя подумал: «может, оно и к лучшему, если кузнец самостоятельно будет заниматься всем этим, мне ведь все равно некогда».

— В принципе расскажу, почему и нет, — сказал я и, видя, как лицо облегченно выдохнувшего кузнеца расплывается в улыбке, добавил: — Только давай предварительно договоримся, если у тебя получится добыть хорошее железо моим способом, ты найдёшь время на выполнение моих заказов и сделаешь их по вменяемой цене.

— Да я… — начал было говорить кузнец, но я его перебил.

— Ничего лишнего не обещай, чтобы потом нам с тобой не разругаться, просто запомни этот уговор и потом не забудь.

Кузьма на это сначала кивнул, а потом коротко добавил:

— Договорились.

Дальше я больше часа убил, рассказывая ему действительно все, что только смог вспомнить о тигельной варке стали. В принципе схватывал он все на лету ещё и потому, что когда-то по молодости помогал одному мастеру в работе с бронзой и знает не понаслышке, что такое тигель. Более того, он даже знает, где можно приобрести готовые тигли, правда, изготовленные для работы с бронзой, но, может, и для варки стали они подойдут.

В любом случае Кузьма решил сначала попробовать изготовить горшки самостоятельно, только опираясь на мои слова. Если не получится, тогда уже нужно будет пробовать использовать покупные.

Получив от меня уйму новых знаний, кузнец унесся творить, я же продолжил земляные работы и копал до самого вечера, даже пропустив обед. Просто очень уж хотелось все закончить одним днем. Не успел, но осталось не то чтобы много. Если ничего не помешает, есть все шансы справиться за полдня.

По дороге домой, хоть и уставший был напрочь, но на одном упрямстве все равно крутил в руках топор, перекидывая его из руки в руку. Понятно, что получалось не очень, вернее, очень неуклюже все получалось, но все равно продолжал, помню ведь, что кисти нужно укреплять.

Знал бы, чем эта моя тренировка закончится, тысячу раз подумал бы, надо ли мне это.

Просто дома обнаружил Святозара, о чем-то увлеченно беседующего с бабушкой, и вот он, когда я подошёл поближе, увидел, как я обращаюсь с топором, и сначала поморщился, будто лимон откусив, а потом, похоже, решил чуть поучить меня уму-разуму.

— Семен, неправильно ты играешь с железом, дай покажу, как надо, — протянул он ко мне руку, но тут вмешалась бабушка, буркнув что-то типа «нечего топор ломать, вон палки ваши», и указала Святозару на мои дубинки, с которыми я пытался тренироваться.

Святозар взял их в руки, примерился, как-то плавно что-то сделал, будто крутанув их в руках, при этом я готов голову дать на отсечение, что руки у него даже не шевельнулись, а дубинки будто живые сами по себе провернулись вокруг кистей рук. После чего он хмыкнул и спросил:

— А ещё двух таких палок у вас тут нет?

— Нет, — снова буркнула бабушка. — Если надо, иди вон и сруби, а то… — и дальше что-то прошептала неразборчиво.

— Не злись, Мария, и угомонись наконец, сама же понимаешь, что от судьбы не уйдёшь.

Похоже, бабушка так и не может успокоиться, не нравятся ей воинские забавы, а особенно то, что я в них участвую, вот и ворчит по малейшему поводу.

Святозар между тем аккуратно положил палки подальше от очага и кивнул мне.

— Пойдём, Семен, подыщем подходящие деревяшки, покажу тебе, как правильно с ними обращаться.

Искали недолго. Святозар в пару движений срубил первое попавшееся более-менее подходящее по диаметру деревце, тут же отделил от него два одинаковых обрубка и начал говорить поучительным тоном:

— Матвей правильно велел тебе укреплять запястья. Дело в том, что обучать тебя стрелять из лука большого смысла нет, время уже упущено. Нет, научим, конечно, но серьёзным стрелком тебе не стать. Поэтому тебе придется стать бойцом ближнего боя, и здесь ещё не все потеряно. Конечно, лучше бы начинать обучать обращению с железом раньше, но и так, думаю, справимся, видел я, как ты двигался в круге, задатки у тебя есть, но работать придётся не на страх, а на совесть.

Пока он все это говорил, мы успели вернуться, где он, не прекращая своего монолога, вручил мне мои старые дубинки и велел смотреть внимательно, как правильно с ними работать.

Вроде показывал он все медленно, и в принципе я уловил, как правильно держать палки и каким образом их нужно крутить, чтобы максимально эффективно нагрузить запястья, но все равно работа Святозара с этими простыми деревяшками была сродни магии. Казалось, они привязаны у него к рукам невидимыми нитями, не позволяющими им улететь в неведомые дали в моменты, когда он по всем признакам совершенно не держал эти два крутящихся в разных направлениях пропеллера.

Я настолько залюбовался этим совершенным действом в исполнении старика, что не сразу отреагировал на его слова.

Святозар, не останавливая движения и даже малость его ускорив, произнес:

— Сейчас, Семен, попробуй своими палками отбивать мои удары.

Вот вроде услышал его слова, а среагировать даже на первый его ленивый удар, который я прекрасно видел, не смог. Так и стоял, будто завороженный, пока не получил по лбу, да так, что из глаз не искры, а целые молнии посыпались. Мгновенно пришёл в себя и на автомате отпрыгнул, забыв о раненой ноге, будто кипятком ошпаренный.

Святозар остановился и спросил:

— Ну ты чего застыл, как бык перед случкой?

— Святозар! — тут же отреагировала бабушка. — Думай, что говоришь!

— А что Святозар? У него… — кивнул он на меня, — и глаза были, как у быка перед этим делом, пустые и бессмысленные.

Я неожиданно даже для себя произнес каким-то детским голосом, от которого самому противно стало:

— Деда Святозар, научи меня так… — не нашёл я слов как выразить то, о чем говорил.

— Именно так, без посвящения ЕМУ… — он поднял глаза в ночное небо, — не научить.

— Не смей, Святозар, втягивать в это моего внука.

Святозар как-то выпрямился, расправил плечи, зыркнул на бабушку из-под густых бровей и сказал как отрубил жёстким, словно не своим голосом:

— Не тебе решать, женщина, а ему, — ткнул он в меня пальцем и без паузы рыкнул уже мне: — Отбивай мои удары.

С этими словами он закрутил свои палки с такой скоростью, что я просто не успевал отследить траекторию их движения.

Среагировал и даже смог парировать пару его ударов только потому, что по своей давней ещё боксерской привычке краем глаза следил за движениями ног противника, и это в какой-то мере помогло. Случайно, конечно, все получилось, но прежде чем потеряться от очередного удара по лбу, я успел заметить удивлённый взгляд деда и даже подумал что-то на вроде «фига себе методы обучения…».