Кровь не вода

Глава 1

Утром проснулся с мыслью «всех порву, один останусь».

Без шуток, энергия переполняла тело, и оно требовало движения. Реально в кои-то веки захотелось пробежаться и даже изобразить бой с тенью, как во времена молодости, когда я всерьёз занимался боксом.

С трудом убедил себя не нагружать по полной программе организм. Только непонятки с назначенной встречей в не менее непонятном «круге» удержали меня от необдуманного поступка.

Честно сказать, это желание двигаться меня слегка озадачило. Нет, понятно, что вторая молодость и возраст, когда хочется почудить, сказываются, но что-то не припомню я подобного энтузиазма в прошлой своей молодости.

Как бы этот маг босоголовый не намудрил чего с этим моим организмом при переселении сознания.

Выскочив на улицу и сделав все известные утренние дела, я не удержался и немного помахал руками, изображая бой с тенью. Без фанатизма, только чтобы чуть разогреть тело и прочувствовать его возможности.

На самом деле не кривя душой можно сказать, что организм мне достался действительно замечательный.

Худой, конечно, и ростом поменьше прошлого (раньше был метр восемьдесят), но жилистый и с рефлексами у него все в полном порядке. Я даже поймал себя на мысли, что я сейчас явно побыстрее буду, чем в прошлой молодости, да и реакция, судя по всему, получше.

Про выносливость и силу трудно что-то сказать, но уже то, что я смог понять и выяснить, меня неслабо порадовало. Думаю, если все наладится с питанием, со временем я не раз еще удивлюсь.

Но это дела будущего, сейчас нужно сосредоточиться на других вещах и — главное для меня сейчас — разобраться с непонятным кругом.

На самом деле какое-никакое понимание о предстоящем действе, по крайней мере, если опираться на сведения, почерпнутые из прочитанных когда-то книг, у меня есть.

Если казак, с которым я вчера схлестнулся в перепалке, действительно захочет для своего сына так называемого божьего суда, у меня могут возникнуть нехилые проблемы.

Просто такие выяснения отношений, как я понимаю, не обходятся без оружия, а это для меня очень плохой расклад — просто потому что я не умею им пользоваться. С копьем ещё как-то смогу совладать, наверное, а вот с саблей… Поэтому и стоит сейчас не терзать идущий вразнос организм физическими нагрузками, а подумать, как решать возникшую проблему.

На самом деле мысли на этот счёт витали на краю сознания, и ничего другого, кроме как слегка подурковать, в голову не приходило.

Дело в том, что во времена перестройки в прошлой жизни, насмотревшись разных боевиков с Брюсом Ли и всякими Джеки Чанами, я всерьёз увлекся лабудой типа махания нунчаками или шестом, ну и ещё всяким разным, что тогда было модно. Понятно, что никакими серьёзными результатами там и не пахло, но так или иначе работать с тем же шестом хоть как-то научился, а значит, и с копьем в теории тоже смогу справиться, но это не точно.

Поэтому у меня сейчас возникла идея маленько похулиганить и обозначить отцу казака, что я, дескать, справлюсь с его сыном и при помощи одной только палки.

Так себе, конечно, задумка, все равно что с голыми пятками прыгать на шашку, но все же при таком раскладе есть хоть какой-то шанс на благополучный исход поединка, если сам этот поединок, конечно, вообще будет.

Может, все же я просто накручиваю себя, и все будет не так, как я себе надумал, но подстраховаться по-любому нужно и как минимум подготовить будущий сюрприз.

Кстати сказать, если рассуждать здраво, в бою равных противников, вооруженных саблей и шестом, шансы на победу, как по мне, будут приблизительно равны. Понятно, что все зависит от самых разных факторов, но в моём случае других вариантов с честью выйти из сложившейся ситуации просто не просматривается.

Осмотревшись вокруг в поисках чего-нибудь похожего на шест, сразу понял, что без прогулки до леса не обойтись. Это только кажется, что шест, с которым можно работать, это обычная палка. На самом деле не все так просто, не каждая деревяшка для этого годится, поэтому, чтобы подобрать что-то действительно подходящее, придётся постараться, вот так вот с кондачка сложно без подготовки, если вообще возможно.

Как бы там ни было, а пришлось мне возвращаться в дом за топором, кстати сказать, единственным в хозяйстве более-менее нормальным инструментом.

В землянке все дрыхли за исключением бабушки, которая, увидев, что я взял топор, спросила с недоумением:

— Ты куда это собрался с топором?

— В лес пробегусь, мне нужно срубить несколько палок для одного дела, а рядом ничего подходящего не нашел, — ответил я и не дожидаясь дальнейших вопросов поспешил на выход.

Только оказался на улице, как услышал:

— Ты на круг с топором собрался идти? — спросил вчерашний мой оппонент в перепалке, казак-отец одного из обидчиков моего предшественника, и заржал.

— Ты правда думаешь, что я должен тебе рассказывать, зачем мне нужен топор в собственном подворье? Или думаешь, что твой трусливый сынок, увидев меня с ним, спрячется так, что с собаками не найдёшь? Можешь не переживать, без оружия пойду, — мгновенно отбрил я, реально закипая как перегретый чайник. Как-то бесить меня начал этот дятел, тут и так проблем выше крыши, ещё и этот гнус решил, что он здесь хозяин жизни.

Правда, ответив, я тут же взял себя в руки, и у меня неожиданно появилась интересная идея.

Казак между тем мгновенно состроил суровую рожу, а из-за спины раздался голос бабушки, которая гневно спросила:

— Ты как со старшими разговариваешь?

— Как заслуживает, так и разговариваю. Этому старшему пофиг, что у меня детей кормить нечем, ему важно своего трусливого отпрыска показать во всей красе и унизить кого послабее… — изображая, что действительно впадаю в бешенство, тут же отреагировал я на наезд и, воткнув топор в колоду, кивнул казаку и добавил, направляясь к нему: — Пойдём уже, некогда мне словоблудием заниматься.

Бабушка ахнула, а казак, прищурившись, произнес:

— Выпороть бы тебя сейчас, чтобы пыл поумерил, но ты сам захотел суда, поэтому потерплю, — он выдержал небольшую паузу и добавил с угрозой: — пока потерплю.

Бабушка растерянно, но вместе с тем все равно строго спросила:

— Семен, что происходит?

— Все хорошо, ба, вернусь — расскажу.

Казак только хмыкнул неопределенно. Бабушка между тем продолжила нагнетать, обратившись к нему:

— Прохор?

Тот как-то слегка смутился и произнес:

— Внук твой, тёть Маша, вернётся и расскажет, а мне сейчас и вправду некогда.

«Прикольно, ощущение-то, что казак побаивается бабушку, странно это, как ни крути», — краем мелькнула у меня мысль, но на самом деле волновало меня сейчас совсем не это наблюдение.

Мысленно я сам себя ругал последними словами за то, что оставил решение проблем на утро. Никто ведь не мешал мне с вечера подготовить шест. Профилонил, вот и усугубил и так не самое хорошее положение, в котором оказался.

С другой стороны радует, что и находясь в новом теле, я смог поймать состояние, которое не раз и не два помогало мне в прошлой жизни.

Пришло это во времена занятий боксом, когда до начала поединка мандраж пробивал со страшной силой, а с началом боя я становился словно бездушный робот. Волнение исчезало, и действовал я всегда с холодной головой и максимально расчетливо.

Вот и сейчас, поймав это состояние, я стал изображать из себя неврастеника, провоцируя казака на необдуманные поступки и всеми силами стараясь вывести его из себя, но действовал я при этом крайне расчетливо.

Чем больше он будет злиться, тем больше шансов, что он начнёт ошибаться, и у меня появятся хоть какие-то шансы.

Честно сказать, я думал, что он не станет терпеть подобное поведение от пацана, да ещё и не из казачьего рода. Предполагал, что он захочет наказать меня здесь на месте, тогда у меня появилась бы веская причина не идти на этот непонятный круг. Но не повезло, он смог сдержаться, но чего ему это стоило, один бог знает. По крайней мере шагал он рядом со мной чернее грозовой тучи, то и дело искоса зыркая на меня злым взглядом.

По дороге, когда проходили мимо его дома, к нам присоединилась и пресловутая троица, из-за которой я пошел на конфликт.

Эти вышагивали гоголями, изображая из себя невесть что, но хотя бы молча, что меня безмерно радовало.

Я же, чтобы не изводить себя ненужными переживаниями, размышлял в это время о посторонних вещах.

К примеру, мне интересно было, почему селение, которое находится на самой что ни на есть границе с так называемым диким полем, откуда в любой момент можно ждать нападения мордвы, ногаев или тех же татар, не огорожено хоть какой-нибудь стеной. По-любому ведь защищаться гораздо проще из-за стен, но здесь их не было, и это по меньшей мере странно.

Эти размышления пробудили очередной пласт памяти прошлого владельца тела.

Оказывается, это только кажется, что в этом диком поле можно передвигаться как заблагорассудится, в любом направлении, на самом деле не все так просто. Есть не так много путей, пригодных для передвижения мало-мальски крупных отрядов. Почему, и так понятно: заросли, овраги, вода и куча прочих факторов, влияющих на возможность двигаться по местности.

Так вот, все эти возможные для проникновения противника направления контролируются специальными казачьими заставами и патрулями.

При набеге незначительных сил противника их встречают вдали от поселения. Если же в набег, к примеру, идут серьезные силы, остановить которые на подступах нет возможности, тогда жители просто бросают свои жилища и прячутся в укрытиях, заранее подготовленных в труднодоступных местах.

В общем, никто здесь в принципе не собирается сидеть в осаде или биться до последнего, защищая свою землю, все проще и сложнее одновременно.

Осмыслить все это до конца я не успел, как-то быстро мы добрались до места назначения, и мне стало не до размышлений.

Несмотря на раннее время, здесь на небольшой площади, расположенной в центре слободы, собралось довольно много казаков, которые изображали из себя неорганизованную толпу.

Как-то я не так себе представлял пресловутый казачий круг и на мгновение даже растерялся, глядя на это подобие митинга.

Прохор, буркнув что-то типа «ждите здесь», сразу направился ближе к центру площади, а его сын вместе с подельниками тут же отошли в сторону, где кучковались их сверстники.

Я, на минуту потерявшись от такого расклада, осмотрелся, отошёл чуть в сторонку и от нечего делать стал прислушиваться к разговору стоящей неподалёку группы казаков.

Довольно быстро стало ясно, что круг сегодня собран не просто так. Народ решает, кому и куда нужно отправляться в поход, а говоря проще — в набег.

Мнения разделились, и споры доходили до хрипа, но обходилось все без рукоприкладства, хоть и казалось, что некоторые были не против почесать свои кулаки о лица оппонентов.

Походу здесь рассматривалось два варианта: идти на Волгу грабить речные караваны под руководством какого-то атамана Черного или отправиться под руку атамана Черкаша, который собирает людей для похода на османские земли.

Большинство, как я видел, желали податься к Черному, а вот на осман идти хотели совсем немногие казаки. В основном к ним почему-то рвалась молодежь.

Честно сказать, интересно было наблюдать за поведением собравшихся, очень уж своеобразно они себя вели, и довольно скоро мне стало понятно, что все здесь делились на определенные группы по интересам.

Нет, это не было связано с будущим походом, скорее, казаки делились по возрасту и, наверное, социальному положению.

Главную же скрипку здесь играли старейшины, о чем-то негромко разговаривая в тесном кругу посреди этого людского водоворота.

Ещё я для себя отметил вот что: количество собравшихся явно не соответствовало размерам слободы. Говоря другими словами, здесь собралось гораздо больше казаков, чем проживало в поселении, и это меня неслабо заинтересовало.

К сожалению, из памяти парня я ничего по этому поводу почерпнуть не смог, а спрашивать не рискнул. Всё-таки я чувствовал себя здесь чужим, тем более что время от времени ловил устремленные на меня недоуменные взгляды, из-за которых чувствовал себя не совсем в своей тарелке.

Наверное, больше часа ничего не происходило, и я даже заскучать успел, несмотря на интерес к некоторым невольно подслушанным разговорам. А потом среди старшин наметилось некоторое шевеление, и к собравшимся обратился здоровенный рыжебородый казак.

Мне с моего места не видно было, куда он залез, чтобы его видели все собравшиеся, но возвышался он над всеми не меньше, чем на полкорпуса.

Говорил он негромко, но из-за мгновенно наступившей тишины слышали его все прекрасно.

Он короткими рубленными фразами обозначил, что в этом году в слободу прибыли сразу два представителя уважаемых атаманов, которые зовут присоединиться к ним в походах.

Коротко поведал об этих самых атаманах, а потом и о том, куда каждый из них поведет свои отряды.

После этого, выдержав крохотную паузу, хмуро оглядел собравшихся и добавил или, скорее, напомнил, что голосовать за поход могут только те казаки, кому не нужно оставаться на охране поселения и предложил тем, кто не пойдёт в поход, переместиться на правую от него сторону площади.

Само голосование прошло предельно просто: те, кто поддержал поход с Черным, двинулись на левую сторону площади, а те, кто хотел идти к Черкашу, направились в центр.

Все прошло быстро, как-то просто, и считать, чьи сторонники победили в голосовании, особо не пришлось. Просто за поход с Черкашом проголосовали всего человек двадцать, все остальные высказали желание идти к Черному.

После этого все споры по этому поводу прекратились, и казаки начал шептаться на другие темы. Тот же рыжебородый мужик между тем обозначил время сбора отправляющихся в поход и предупредил, что наказной атаман будет выбран, когда здесь соберутся уже непосредственные участники похода.

Несмотря на принятое решение народ не торопился расходиться. Вместо этого все как-то перегруппировались, уплотнившись, и освободили довольно много места посреди площади. Там остались стоять только три седых старика и рыжебородый казак, который снова начал вещать, теперь уже не залезая на, как оказалось, приличного размера бочку.

Он позвал в круг двух казаков и, дождавшись, когда те появятся перед его глазами, начал вершить суд.

Все проходило быстро, конкретно и, как мне показалось, абсолютно непредвзято.

Казаки, для разрешения спора которых понадобился круг, спорили о своих отпрысках, которых когда-то давно обещали друг другу поженить между собой, чтобы таким образом породниться.

В общем, один предъявил другому, что он не смог уберечь свою дочь от бесчестья, и та загуляла до свадьбы, чему есть немало свидетелей, поэтому ни о какой свадьбе и речи идти не может. Собственно, другой и не спорил, единственно, о чем шла речь в этом случае — это о сумме компенсации за подаренные несостоявшейся невесте подарки.

Вот честно, слушая все это, сам не понимаю, как не стал ржать на всю площадь. Просто все это настолько комично выглядело, что удержался я только неимоверным напряжением сил. Собственно, в толпе казаков я был не единственным, кто давился смехом, стараясь не подавать виду. Многие прятали за спинами товарищей покрасневшие напряженные лица.

В общем, местный суд, как я понял, это ещё и развлечение, ну или представление, на которое люди с охотой приходят посмотреть.

Сделал такой вывод я потому, что к началу этого действа народа, которого на площади и так было немало, значительно прибавилось, что снова вызвало у меня вопрос: откуда они берутся?

После суда несостоявшихся сватов разбиралось ещё несколько спорных ситуаций, которые мне в преддверии предстоящих разборок с Прохором были не особо интересны.

В принципе, пару часов наблюдая за местным правосудием, я начал понимать, зачем Прохору так хотелось, чтобы я попал в этот круг. Понял я также, и почему такими гоголями выглядели мои оппоненты в будущем разбирательстве.

Поглумиться захотелось казаку над крестьянских сыном. Самому развлечься, ну и товарищей развлечь, отыскав для этого подходящего дурачка.

Просто априори в казачьему кругу суд крестьянина с казаком не может быть справедливым, как среди равных, в чем я имел возможность убедиться, глядя на разбирательство претензии как раз одного из крестьян с уважаемым казаком. Крестьянина просто никто не хотел слушать и не слышал, вот и вся справедливость.

В принципе чего-то подобного нужно было ждать, соответственно, и смысла для меня в этом судилище как такого нет, если только не считать дополнительных неприятностей, без которых, судя по всему, не обойдётся. Но и заднюю сейчас теперь давать поздно. Не поймут.

Все это понимая и осознавая, я почему-то совсем не волновался. Поймал настроение, когда все пофиг и цеплялся за него, как за спасательный круг. Ну или, может, помогало сохранять некоторое спокойствие то, что я уже по дороге на площадь начал чувствовать себя ведущим бой, как когда-то на ринге.

Как бы там ни было, а когда пришло время вступить в круг, вышел я туда без колебаний, с гордо поднятой головой и сразу же нарвался на странный вопрос от рыжебородого:

— У тебя, паря, правда есть претензии к обществу?

В голове, работающей подобно разогнанному компьютеру, за секунду пронеслась тысяча мыслей. «Фига себе заход, а ведь вопрос на самом деле не прост», — подумал я, глядя на улыбающиеся глаза вступившего в круг с противоположной стороны Прохора, и ответил не задумываясь, по большей части действуя по зову интуиции и опираясь при этом на молнией мелькнувшие воспоминания почившего парня.

— Шел сюда без претензий к обществу, но если вы ставите вопрос подобным образом, то позвольте спросить: положена ли доля от добычи семье погибшего участника похода, который отправился в этот поход вместе с представителями этого самого общества?

На площади мгновенно наступила гробовая тишина, веселье из глаз Прохора пропало напрочь, а и так хмурый рыжебородый ещё больше потемнел лицом.

Я между тем, пользуясь моментом, спросил ещё:

— И второй у меня есть вопрос. Позволено ли будет сыну этого погибшего участника похода защитить свою честь на глазах собравшихся, наказав в честном поединке трусливых отпрысков некоторых уважаемых казаков?

Рыжебородый то ли прохрипел что-то, то ли прокашлялся и, прочистив таким образом горло, спросил:

— Ты точно знаешь, что твоя семья не получала долю? Может, тебе просто не рассказали об этом?

— Точнее некуда, и некоторые присутствующие здесь участники того похода прекрасно об этом знают.

Тут из толпы прозвучал голос невысокого подвижного казака с бегающими глазами.

— Он же казаком не был.

Похоже, зря он это сказал. Один из троицы стариков вдруг сильным густым голосом прогудел

— Штаа? Ты, Ерема, сейчас в круге хочешь сказать, что мы должны нарушить все устои боевого братства, только потому что человек, проливший вместе с нами кровь, не был казаком?

Он грозно оглядел присутствующих из-под хмурых густых бровей злым взглядом и добавил:

— Требую на правеж наказного атамана, который возглавлял поход.

Хрен его знает, что это за дед, но требования его выполняются мухой. Не успел он закончить фразу, как из толпы вышел весь из себя ладный казак, который ещё шагая начал говорить:

— Святозар, поход был неудачным и…

Старик тут же перебил его, задав вопрос:

— Добычу взяли?

— Да, но…

Старик снова перебил:

— Неважно, вы должны были выделить долю вдове, как и всем остальным казачьим семьям.

Я невольно подбросил дровишек в разгорающийся костёр, сказав:

— Нету вдовы, есть только бабушка, я и трое малых детей

Взглядом, который старик бросил на вышедшего в круг казака, можно было костёр разжигать, но говорить он начал спокойно и размеренно. Только вот от этого его спокойного тона, почему-то мороз по коже шел.

— Это что получается, братья, человек из пришлых пошёл с нами в поход, а это уже ПОСТУПОК, и погиб, при том что таких первоходов стараются беречь. Сделал он это, как я понимаю, чтобы прокормить выводок детей-сирот, и при этом эти дети сейчас остались без помощи круга? Я все правильно понимаю?

Он оглядел собравшихся строгим взглядом и, посмотрев на меня, спросил:

— После гибели отца у тебя появился наставник?

Я с недоумением на него посмотрел и ответил слегка с сарказмом. Ну не удержался, чтобы не съязвить:

— Не знаю, может, он и есть, но я его не видел.

Старик как-то одобрительно кивнул, нашёл глазами невысокого живчика и прошипел:

— Ерема, не тебе ли общество доверило воспитание молодёжи? Поясни кругу, что происходит и почему у него… — он некультурно тыкнул в меня пальцем, — нет наставника? Законы забыл? Так я напомню…

Дальше старик начал так песочить присутствующих, не выбирая выражений, что я действительно нехило так прихренел. Только и подумал про себя: «это какой нужно иметь авторитет, чтобы ТАК разговаривать с этими даже на вид суровыми головорезами».

Итогом этого всего стало решение круга выделить моей семье из добычи две доли вместо причитающейся одной, при этом рассчитать её, исходя из средних итогов добычи обычных походов. А контролировать это будет Святозар, который все никак не мог успокоиться. Помимо этого теперь у меня будет наставник, который станет обучать меня воинскому ремеслу, и им будет как раз рыжебородый казак, которого безапелляционным тоном назначил на эту должность тот же Святозар.

Все это происходило настолько быстро, я бы сказал даже стремительно, при этом почему-то так напрягло присутствующих, что все как-то забыть успели о второй волнующей меня половине дела, из-за которой я и оказался в круге. Поэтому народ очень удивился, когда на слова Святозара «не волнуйся, дитя, я прослежу, чтобы у вас теперь все было как должно», я ответил:

— Спасибо вам, добрые люди, но у меня есть ещё один вопрос, который хотелось бы решить здесь и сейчас.

Смотрел я при этом на Прохора, который почему-то побледнел…