Крест Сталина

ГЛАВА 69

— Двадцать восемь! Тридцать четыре, двенадцать... Десять!

— Не гони, не успеваю! — перебил радист, с раздражением отодвигая в сторону переносную рацию. — Гонишь, как на пожар!

— Сорок один, венские стулья!... Два горбатых!... Дед! Квартира!

Командир передвижного спецназа подполковник Фирсов вынул луковицу карманных часов. Глухо крякнув, для сверки ударил по перегородке.

— Который час?

Майор Кольцов очнулся после второго настойчиво стука. Циферблат глазел с приборной панели загадочным фосфорным зрачком. Летчик потянулся, разминая затекшие суставы, и распахнул дверку. Из салона брызнул свет, заставивший сразу сощурить глаза.

— Три часа — тридцать, — майор выскользнул из кабины. — Ну, что, скоро?

— Скоро только кошки родятся! — подполковник перемешал рукою содержимое мешочка. — Семьдесят три! — бочонок занял положенное ему место, но тут же завалился на бок и соскользнул вниз.

В глубине леса одиноко застучал пулемет. Через мгновение эхо разрыва ручной гранаты донесло до десантников несмолкаемую какофонию встречного боя.

— Наши, — прошептал Фирсов, судорожно цепляясь за ремень командирского планшета, — километра полтора отсюда!

Подполковник выключил бортовое освещение и раздраил светомаскировочные шторы на боковых иллюминаторах. В ночных разводах по лесной поляне скакали силуэты разбегающихся десантников. Напряжение недалекого боя нарастало. К винтовочным выстрелам добавились автоматные очереди, перемежаемые пронзительным собачьим визгом.

Кольцов быстро запрыгнул в кабину...

— Через пять минут заводи и разворачивайся в другую сторону! И запомни, берем только одного!!! — подполковник передернул затвор пистолета, и вывалился наружу.

Было холодно, первые капли нарождающейся росы неприятно брызнули в лицо...

Поминутно чертыхаясь, Фирсов побежал к невидимому лесу...

ЛИ-2 взлетел перед носом немецкого оцепления...

Хотя моторы транспортника порыпаные от многочисленных пробоин работали на полную мощь, пилоту казалось, что они не успеют до рассвета проскочить линию фронта. Стиснув зубы, Кольцов вытягивал на себя штурвал и мысленно торопил свою «бочку» поскорее набрать высоту. Пули цвыркали по обшивке. Одна из них с треском разбила боковую форточку, и стекольный град обсыпал шлемофон. От напора ворвавшегося ветра алая струйка с прокушенной губы переместилась чуть влево, Неприятно обогнув изгиб ушной раковины, мгновенно покрыла коростой вспотевшие волосы...

Только через сорок минут непрерывной болтанки стали проглядываться первые сполохи наступающего утра. Солнечные лучи на ощупь обшарили кабину, затем уверенно проникли в салон и возвестили о начале нового дня...

Бергер с обоженными белесыми бровями сидел, широко расставив ноги и уцепившись за боковой рангоут. Его совершенно пустые глаза упирались в стекло иллюминатора, за которым проносились такие родные кучерявые облака...

Рядом сидящий Фирсов периодически наглаживал свои роскошные усы и светился широкой улыбкой. Он не удивлялся, что его бывший командир был в черной немецкой униформе, а на белой перепачканной копотью руке проглядывала фиолетовая наколка «SS». Как и не удивлялся довоенному сообщению, что Бергер расстрелян... как пособник фашистской Германии. Только в голове пронзительно стучало: — «Запомни, брать одного! одного... одного!!!»

В такие моменты подполковник зло усмехался и с неимоверным усилием гасил в себе поганую жалость к оставшимся бойцам...