Крест Сталина

ГЛАВА 47

Группенфюрер СС Генрих Мюллер стоял возле радиоприемника и прокручивал рубчатые рукоятки «телефункена». Он думал... Его дубовый стол был завален топографическими картами суровой Швеции. На полу, подоконнике и венских стульях громоздились пухлые тома. Бронированный сейф был до отказа забит донесениями сотрудников, вершивших проверку в Швейцарии. Но все героические потуги были напрасны...

Эфир поперхнулся, неоновая лампа моргнула, и Мюллер услышал, как в перерывах между помпезными здравицами из динамика радиоприемника залпами излилась музыка, и забили барабаны. Йозеф Геббельс, как всегда стал надрываться о новых победах вооруженных сил, прямиком отождествляя их с уверенной поступью всего германского народа. Все это основательно мешало размышлениям, и Мюллер с раздражением вырубил радио. Он уже знал, что первый удар по концерну закончился полным провалом. Но... оставался азарт и неумолимое желание извлечь пользу из безнадежного дела. Потому он и решился на последующую встречу...

Во время антракта между действиями оперы, на которой присутствовал Гейндрих, группенфюрер рискнул выложить наболевшее за последние дни.

— Зачем вам это нужно, — с раздражением ответил начальник, — вам мало того, что рейхсляйтер устроил мне головомойку! Или хотите испытать эту процедуру на своей шее?.. Не забывайте, что в Германии работают двенадцать не опознанных радиостанций, понимаете, двенадцать!!! Три из которых, не поддаются дешифровке! Ваша прямая обязанность оградить рейх от происков врага!!!

Передатчиков, работавших на врага, в действительности, было на порядок больше. Мюллер знал об этом, но промолчал о своих более обширных познаниях...

— Смею заметить, партайгеноссе, что я не касаюсь деятельности концерна, как такового. Меня интересуют физические лица, проворачивающие свои делишки под крышей этого уважаемого ведомства...

— Кого вы имеете в виду... Геринга? Может быть Функа, или министра без портфеля Шахта?! — Гейндрих стиснул зубы, чтобы не перейти на крик. — Вы в своем уме, группенфюрер? Кто может проворачивать делишки без их санкции?

— Русские или англичане! Да-да! Пользуясь нашей благосклонностью, именно они подставляют деятельность замечательных во всех отношениях вождей Третьего рейха!

— Не говорите загадками, — начальник внимательно посмотрел в сторону группенфюрера. — Может от больших цифр вы теряете разум?

Мюллер понял, что бывший берлинский чемпион-пятиборец, вряд ли разберется в бухгалтерских «сальдо», которые будут казаться ему шифровками вражеских агентов, поэтому сразу взял быка за рога:

— Одним из пайщиков концерна является швейцарский банк. Последние обстоятельства, которые закручиваются вокруг него, заставляют думать о многом. В том числе и о безопасности филиала Геринга, имеющего счет в этом банке... Там крутятся темные личности... — Чувствуя, как напрягся его непосредственный руководитель, Мюллер зашептал еще убедительнее: — Если РСХА оградит концерн от нежелательных последствий, то это не пройдет мимо рейхсмаршала! А там не далеко и до Мартина Бормана! Они почувствуют поддержку тайной полиции, которая для них, вряд ли, безразлична! А для нас — это выход на чужую агентуру!

Тяжелый парчовый занавес, сопровождаемый жидкими хлопками, медленно поднялся. Из концертной ямы грянула музыка... Вагнер, гремя литаврами и дробным рокотом барабанов, нагнетал мистическую атмосферу...

Гейндрих дал знак группенфюреру, и, попрощавшись с женой, вышел из зала. Мюллер понял, что попал в точку.

— Настораживает слишком большое количество самоубийств среди работников банка... Сначала скоропостижно умирает начальник кредитного отдела, затем секретарша, наверняка, имевшая доступ к документам... В особняке обнаружены еще два трупа, — перечислял, загибая пальцы, группенфюрер, — один молодой квартирант, другой — соседский садовник... Наш источник сообщает, что работал профессионал! Мало того, через день от большой дозы снотворного скончалась хозяйка дома... — гестаповец пригнул голову, демонстрируя трагичность ситуации в соседней стране. — Практически все покойники имеют отношению к денежной эмиссии и кредитованию клиентов... Не слишком ли много совпадений? — Мюллер протянул Гейндриху несколько фотографий: — Эти снимки мы купили в местном морге. Видите?.. На теле покойной следы истязаний...

— Что вы предлагаете?

— Взять проведение будущей операции под контроль!

— И подставить голову? Вы знаете, что экономические преступления караются смертью и конфискацией имущества! А у меня кроме мундира и пары подтяжек, ничего нет!

— У меня тоже!

— В отличие от вас, группенфюрер, я еще дорожу своей головой! Бригаденфюрер Йост самостоятельно предпринял проверку финансовых связей концерна, и что? Бедняга разжалован и отправлен рядовым в действующие войска! Зачем нам новые трудности?

Прикоснувшись к лысеющему затылку, Мюллер удостоверился в целостности своего мозгового аппарата.

— Кто гарантирует, что в этой системе нет «водолаза», или даже нескольких «кротов»? В «Цюрихбизнесбанке» Геринг держит, до неприличия, крупную сумму... Агент Штольц неоднократно докладывал о крупных депозитных операциях со стороны деловых американских кругов. Последний пул составил девять миллионов швейцарских франков, почти два миллиона долларов! Там сумасшедшие деньги! — Мюллер положил перед шефом еще одну бумагу.

— Что это? — Гейдрих не прикоснулся к документам.

— Аналитический отдел считает, что острая нехватка финансов вынуждает английскую разведку совершать активные действия... Надеясь авансом выудить деньги, они постоянно делятся информацией с Рузвельтом! А может быть и продают ее ведомству Сталина!? Предсмертная записка Бунэ ясно и недвусмысленно говорит об этом... По-видимому, русские, что-то пронюхали и с целью вербовки надавили на чиновников банка. Швейцарская контрразведка в недоумении — за всю войну они не теряли столько жителей!.. — Гестаповец полной грудью вобрал воздух и зашептал дальше: — Я не знаю, кто прав, а кто виноват, но я чувствую: там, что-то есть!.. Почему бы и нам не покопаться в чужих кошельках?.. Если что-либо случится с деньгами дяди Германа, в любом случае, нас по головке не погладят! К тому времени, не дай бог, ее не будет! — Мюллер суеверно постучал пальцем по деревянной стойке. — Если вы считаете, что все сказанное — бред сивой кобылы, поставьте на моем рапорте отказную подпись...

— Что мы должны делать?

— Все что угодно! Лишь бы было видно, что мы, что-то делаем! Поверьте, партайгеноссе, самое главное — это движение, как говорят в уголовном мире России!

— Вы считаете, что в ликвидации банкиров замешан Сталин?

— Безусловно! — Мюллер засопел и вновь развернул пачку красноречивых фотографий. — Такие пытки кроме гестапо применяют только в НКВД!

Мягкий вагон скрипел на рессорных тележках, укладывая на ночь своих пассажиров. Мимо окон, вперемежку с темнеющим лесом, пролетали станционные огоньки, с копошащимися на лестничных пролетах путевыми обходчиками. Иногда, навстречу по соседней колее спешили, раздувающиеся от своей важности локомотивы, с такими же кубиками вагонов...

Гауптман Верке, как и двое его подчиненных сидели в пятом купе, потягивая паршивое пиво и пережевывая соленые хлебные палочки. Выпирающие плечи, длинные цепкие пальцы, антураж в виде объемистых рюкзаков, меховых перчаток и матовых ледорубов должен был наводить на мысль о принадлежности пассажиров к отчаянной когорте спортсменов-альпинистов. День и ночь мечтающих побродить по скальным отрогам...

Четвертый пассажир, совершенно не имеющий к ним отношения, толстый баварец, опорожнив свою пятую кружку, забрался на полку подальше от компании, так и не проронившей за вечер ни одной фразы...

В Цюрихе руководитель боевой тройки вскрыл изъятый из тайника пакет. На сером невзрачном снимке был запечатлен молодой человек, лет тридцати, с карими томными глазами и небольшим шрамом на лбу. На обороте фотографии проходила неровная надпись с корявыми печатными буквами: «Возможные псевдонимы: Дитц Вагнер, Франческо Роветти, Зигмунд Дейч, Альберт Прокер...»

Гауптмана не интересовали бело-синие горы, кристально чистый воздух и изумительные альпийские пейзажи, и первым делом он наведался в особняк управляющего банком, расположенного на фоне всей этой прелести, упомянутой выше.

После непродолжительной, но весьма убедительной беседы Верке узнал многое об «объекте зачистки». Избитый Циммерман опознал по фотографии своего клиента: главу Торгового дома «Блиц», президента шведской финансовой компании «Флекс» и совладельца американского банка.

У господина Прокера оставался последний день жизни...