Крест Сталина

ГЛАВА 54

Если не считать пару девиц, то у бара практически никого уже не было. «Парагвайцы» взгромоздились на высокие стулья, перекинулись пустячными фразами, и бармен поставил перед ними фигурную темного стекла бутылку. Через секунду появились хрустальные рюмки, стеариновые свечи, пепельница и непонятное крошево зеленых листьев на большом рубиновом блюде...

— За Родину!

Маслянистая светло-коричневая жидкость дохнула приторным запахом винограда. Моколович залпом опрокинул рюмку, поморщился и отчаянно скрипнул зубами.

— Завтра направляйтесь в Цюрих! — Садарян по новой налил на донышко жгучий сточи. — Объект заявится в Швейцарию...

— А если, что не срастется?

— Я же ясно сказал: он будет в Цюрихе! Он должен появиться в августе, в крайнем случае, в сентябре, — амиго с трудом процедил терпкий на вкус алкоголь, — с эти субъектом будьте настороже! Очень опасный элемент, голыми руками не возьмешь — быстро руки поотрубает!

— И не таких валили!

— Не торопись! Надо доставить объект в Гамбург тепленьким, — Садарян, морщась, с трудом допил содержимое стакана.

— На что жить будем?

— Здесь сорок тысяч, — перед Сергеем выросла тугая пачка, заботливо перетянутая резинкой. — Повторяю, брать надо живьем!

Сверху стопки купюр легла фотография...

Легкий озноб охватил Моколовича, в предчувствии необъятной бездны, в которую ему предстояло прыгнуть без парашюта. Этого человека он знал... лично! И отстрел объекта такой категории не мог быть отдан через третье лицо!

Сергей сразу понял, что Агабек не тот человек, за кого себя выдает...

«Провокация? Проверка?» — стрельнула ошалелая мысль... Но внешне, как ни в чем не бывало, он активно поддержал разговор и «прокачал» ситуацию дальше...

— Хорошо, допустим, мы выполним задание, а дальше?..

— Ну, что тебя учить? Сам знаешь, что делать в таких случаях...

Ответ был весьма пассивен и неопределенен, что и насторожило руководителя боевой двойки. Он мгновенно напряг извилины и сопоставил эти мелкие нестыковки, в том числе и то, что Агабек выпал из поля зрения три года назад. Длительный срок заключения, припаянный на душу этого амиго, наводил на совершенно иные размышления...

Дело в том, что Моколович давно сменил ведомство, в котором работал когда-то и Садарян. Дружба дружбой, но служба службой! Подчиняясь старшему майору Волкову, Моколович подобно «летучему голландцу», носился по свету, участвовал в операциях по прикрытию, зачистке, проводке и дублировании других нелегальных действий... и прекрасно знал, что приказ на возврат агента категории «В» может отдавать только сам начальник подотдела.

Однако все эти размышления не помешали ему поддакивать Агабеку и весело смеяться. И даже, потягивая сточи, временами чувствовать действительно мерзкий привкус горячительного напитка.

«Пароль верный, но что это... «подстава»? Или человек, который к нам направлялся, был перехвачен?»

В гортани запершило. Моколович решил приглушить неприятное ощущение сигаретой. Потянувшись за пачкой, он обратил внимание на вазомоторные реакции лица Садаряна. Тот со спокойным выражением поцеживал хмельную жидкость. «Доверяет...» — подумал Сергей и прикурил от горящей свечи...

Чуть успокоившись, агент оглядел содержимое бара. Количественный состав посетителей не изменился ни на йоту. Девица, почувствовав интерес, томно закатила глазки, и как бы невзначай, задрала юбки выше колена.

Сергей заворожено пробежался по шоколадному бедру молоденькой негритянки. Белые подтяжки зазывно моргнули фарами, и он с трудом отвёл в сторону взгляд...

Засунув глубоко в карман двухсотграммовый сверток, Моколович, нехотя покинул бар. Он не заметил куда и каким образом исчез его набриолиненный дружок...

Рашидов долго уговаривал Моколовича предоставить ему номер на час, полчаса и даже на двадцать минут. Меньшего он не просил, понимая, что девятнадцати минут, как раз и не хватит на уговоры горничной.

Подкрепляя необходимость свидания, Галим выплеснул на своего начальника кучу доводов, в основном, нажимающих на мужскую солидарность:

— Мне проститутки вот уже где! — ребро ладони прижалось к собственной взъерошенной макушке. — Ты посмотри, какая булочка! Персик, да и только — не целовать, а нюхать! В конце концов, она тоже рабочий класс — сто баксов отдать не жалко!

— Ты уже отдал ей сто долларов! — Моколович что-то вычеркнул из своей записной книжки.

— Да, я ж чаевые, за неделю посчитал и все, чин-чинарем! Не то подумает чего... Я ж за дело болел!

— Ладно, черт с тобой! Два часа хватит? Встречаемся в аэропорту!

— Ты бог! Никогда не забуду! — Галим засуетился, приводя в порядок главное поле будущей битвы.

Скинув на свою кровать все имеющиеся в номере подушки, он выразительно моргнул глазом, и умчался в коридор. Сергей нехотя поднялся и снова направился в ресторан. Мужская солидарность взяла верх...

С замирающим сердцем Клотильда проскользнула внутрь номера и тут же попала в объятия мужчины. Горячие ладони деловито проскользнули ниже накрахмаленного фартучка и уперлись в тугие подвязки.

От напора клокочущей плоти он повалил горничную мимо приготовленной кровати... на диван...

Холодная материя неприятно коснулась ее тела. Влажные губы мужчины опрокинули сознание, и Кло стала лихорадочно сдергивать рубашку с невидимого партнера...

Он долго мял упругое тело и сжимал ладонью ее шепчущие губы, когда сквозь них прорывались компрометирующие громкие стоны...

На исходе сороковой минуты Рашидов нашарил у изголовья тонкие кружева и ощутил в глубине бюстгальтера туго сложенный квадратик. Стодолларовый комочек мгновенно перекочевал в его руку. Затем купюра опустилась в карман, лежащего рядом пиджака. Любовь проснулась с новой силой, и он вдавил девушку в объятия кожаного дивана. Клотильда совершенно потеряла голову...

В аэропорту Галим вернул удивленному Моколовичу смятую купюру...

Полицейские, прибывшие в отель, долго не могли выяснить у горничной причину ее неутешительного плача. Размазывая по щекам черные разводы туши, Кло уверяла, что постоялец украл ее полумесячную зарплату.

Под чудовищной горой подушек шериф обнаружил паспорт, который, по-видимому, выпал из кармана любвеобильного парагвайца...

Ничего хорошего от этих грязных «латинос» в свободной стране ожидать не приходилось. А то, что любовь зла, шериф знал из своего многолетнего жизненного опыта...