Крест Сталина

ГЛАВА 52

— Ну, всё, можно уходить! — Крест затянул тонкий сыромятный ремешок и для надежности обстучал мокасинами полозья. Довольный от результатов своего дела, указал Валихану на нарты: — Как по маслу пойдут!

Уже с вечера он прожужжал все уши, обосновывая необходимость своего ночного пребывания у Манак. Аману в принципе было все равно, чем всю ночь занимался его дружок, но никакой обещанной и воплощенной реконструкции он не заметил: нарты, как нарты... но спорить не стал, только кивнул, соглашаясь с Корнеем: «Очень хорошая работа, однако!»

Провожать Корнея вышли всем стойбищем. Шаман и старейшины, глотая едкое тягучее марево, молча посасывали трубки. Мужчины помоложе переминались отдельно, и только детвора все норовила ущипнуть новую малицу Корнея...

Порыпанный снег еще не сошел, но в воздухе уже крепчал дух наступившей весны; диск утреннего солнца наползал на тундру, покрытую блескучими разводами талой воды. Далеко впереди фигура белого медведя медленно уходила за видимый горизонт...

— Прощаться не будем, — Крест, не оглядываясь, сел на нарты.

Олени потянули в сторону солнца. Другой нанаец привычно побежал рядом. У порога крайней яранги, Манак откровенно плакала, глядя вслед исчезающей точке и прикрывая рукавицей узкие расщелины глаз...

Итак, второй план вступил в решающую фазу. Если кому-то и показалось, что план Корнея попахивал безумием, то это не так! Сталин знал что говорил, характеризуя Креста, как человека кипучей энергии, могущего пойти на поступок и практически неуловимого для рядовых ловцов-исполнителей...

С разрешения Сталина начальник подотдела Волков получил доступ к чрезвычайно тайным документам из личного архива вождя...

Изучая литерные дела, старший майор с изумлением постигал широту познаний и способностей Креста. То бишь, Корнея Симоненко, командира боевой «шестерки»[38], в последствии комиссара ЧК и ценного сотрудника закордонной разведки.

Начальник подотдела от волнения даже закурил, чего не делал уже долгое время...

В те времена к всевозможным хапугам, новоявленным нуворишам и прочему проворовавшемуся советскому классу применялся революционный закон, диктуемый железным порядком — расстрел! Воспитанный на беспрекословном выполнении указаний, беспартийный Корней Симоненко, бывший уголовник Крест, с успехом проводил в жизнь политику термидора.

«Выходит Сталин был неспроста приближен к телу Ильича! — чекист размазал по пепельнице мгновенно сгоревший окурок. — Владимир Ульянов опирался на Кобу с одной единственной целью: обеспечить неукоснительное проведение в жизнь своих бредовых задумок! Теоретически малограмотное «лицо кавказской национальности», как раз и подошло к этой роли. Роли крыши»[39] над глобальными идеями, истекающими из воспаленного мозга вождя мирового пролетариата...»

Волков даже рассмеялся, представив, как Ленин наводил бы порядок в ЦК: «Извольте, батенька, выполнять решения Совнаркома, не то получите общественное порицание!». Или более грозное в адрес анархистов — беспредельщиков: «Ну-с, дорогие товарищи, а если мы вам строгий выговор... с занесением в учетную карточку!»

Вот почему не могло быть и речи о формировании боевых отрядов во главе с мягкотелыми вождями!

Перебирая личную переписку, начальник подотдела узнал, что в начале семнадцатого года Джугашвили униженно просил у ЦК семнадцать несчастный рублей на проезд. Но так и не дождался копеечной толики от всего добытого ранее, как говорится, собственным горбом и кровью. С последней ссылки в одном тулупе сбежал в раскаленный Питер, естественно с собственными представлениями о товарищеской взаимопомощи. Имея пять «ходок»[40], Джугашвили с успехом стал применять богатый кандальный опыт во взаимоотношениях с дружками по партии...

Осторожно закрыв папку, начальник подотдела откинулся на спинку кресла. Адъютант принес горячего чаю и два мясистых красных помидора... для улучшения жизнедеятельности мозга...

После раздумий старший майор созвонился с приемной и срочно выехал в Кремль для встречи со Сталиным...