Красная дорама – 2

48. «Ирландец»

Утром меня растолкал Юн. Ну да, именно так: лечь у меня получилось всего часа за три до заранее запланированного нами времени подъема, и старший лейтенант очнулся от наведенного на него Катей сна раньше, чем вырвался из объятий Морфея я. И сразу зашел с козырей:

— Кто здесь у тебя был⁈ — яростно встряхнул он меня, еще заспанного.

Хорошо, плечо мне ученица мудан ночью подлечила — иначе травмированный сустав сейчас четко дал бы знать, что думает о подобных методах побудки. А так — обошлось без боли, лишь легким дискомфортом.

— В смысле, кто был? — почти искренне удивился тем временем я: девушка ведь твердо заверила, что в памяти у Юна не останется — и о ней я как-то спросонья даже и не подумал.

— Ты пил чай⁈ — не унимался между тем мой сопровождающий.

— Ну, пил, — не стал спорить я. — А что тут такого? Ты так храпел — спать все равно невозможно было! — перешел в аккуратное контрнаступление. — Руки убери, кстати!

— С кем⁈ С кем пил здесь чай⁈ — отпустить меня сосед по номеру действительно отпустил, но наседать не прекратил.

— Да чтоб тебя! Со всей контрразведкой южан разом!

— Если это шутка — то неумная! — зло процедил старший лейтенант.

— А если нет? — саркастически хмыкнул я. — Да угомонись уже! — добавил поспешно под пылающим взором собеседника. — Один я этот чай пил! Один! Тихо сам с собою! С кем бы еще-то⁈

— А почему тогда обе чашки не на своих местах?!!

Вот же, блин, наблюдательный!

Чай мы, понятно, пили вдвоем с Катей. В наш номер зашли, чтобы повторить опыт вознесения сознания уже без запаха свечей — так сказать, в условиях, «максимально приближенных к боевым». И пришлось подождать, пока мой организм выведет то, чем я уже успел надышаться двумя этажами выше — девушка сказала, что на это уйдет около часа. Чистить же мне кровь «вручную» — как предлагала в отношении алкоголя — моя юная наставница не посоветовала. Заявила, что для чакр полезнее будет, если все устаканится естественным путем.

Пока ждали «очищения», я и предложил Кате выпить чаю. Она не отказалась. Электрический чайник в номере был, вода и пакетики с заваркой — тоже нашлись. Как и небольшие чашечки — как раз две!

Кто ж думал, что наш спящий сосед потрудился запомнить, как и где они стояли изначально!

Впрочем, поспешив «припереть меня к стенке», старший лейтенант сам же и подсказал мне выход.

— Два просто раза заваривал, — с равнодушным видом пожал я плечами. — Выпил чашечку, вымыл ее, посидел, потом лег — но говорю же: из-за твоего богатырского храпа фиг было уснуть! Встал через некоторое время — и снова поставил чайник. Видимо, случайно взял уже другую чашку. Я ж не знал, что для тебя это так принципиально! Ну, извини, в следующий раз запомню, какая из них моя… Пусть будет правая тогда!

— Да не в этом дело! — скривился Юн, но напор свой все же поубавил. — Ладно, с чашками — допустим… А это тогда что? — продемонстрировал он мне длинный черный волос. Видимо, Катин.

— Дай угадаю… Новая миниатюрная модель подслушивающего устройства южан? С видеофиксацией?

— Сказал же: не до шуточек! — угрюмо буркнул старший лейтенант — впрочем, уже совсем без былого надрыва.

— Тогда — откуда я знаю? Волос какой-то? Где ты его взял?

— С собственного рукава снял.

— Слушай, ну, понятия не имею, возле кого ты вчера в толпе на улице отирался, — развел я руками. — Народу там много было — сам же помнишь… Или не помнишь? — ехидно прищурился я на собеседника.

— Толпу — помню… — поморщился тот.

— Ну и вот! А чем чайные чашки за мной считать — лучше бы соджу свое вечером считал! — нанес я уже удар ниже пояса.

— А сколько там было-то? — убитым голосом осведомился Юн.

— Дружище, я тебе не сторож! В счете из ресторана посмотри — ты же его оплачивал и потом со столика забрал!

— Да, надо будет посмотреть… — потерянно пробормотал старший лейтенант.

Счет он, видимо, уже искал — и не нашел. Не удивительно: перед Катиным уходом я выудил тот из его кармана, и девушка унесла бумажку с собой — мы рассудили, что незачем оставлять моему сопровождающему напоминалку, сколько им реально было выпито.

— Я деньги пересчитал… — косвенно признал между тем Юн, что на ресторанный счет особых надежд уже не питает. — Никак не должно там было так уж много этого соджу получиться!

Я лишь снова развел руками: мол, без комментариев.

— В первый раз со мной такое, — окончательно сдавшись, сокрушенно покачал головой старший лейтенант. — Джу Мун Хи не рассказывай, хорошо? — чуть ли не жалостливо попросил он меня затем.

— Могила! — заверил я собеседника.

Тот будто бы даже слегка повеселел.

— Что ж, прости, что накричал. Сам растерялся просто спросонья… Такое ответственное задание, а я — как мальчишка, впервые за границу выбравшийся… Ладно, одевайся! — тут же, впрочем, снова сменил тон на менторский мой собеседник. — И идем на завтрак — он у нас в стоимость включен, глупо пропускать. А потом — поедем… сам знаешь куда.

— Знаю — зачем, — помрачнев, буркнул я. — Куда — не знаю…

— Вот и узнаешь!

— Век бы не знать…

Поднявшись наконец с диванчика, на котором провел заключительный кусочек ночи, я потянулся за джинсами на стуле.

* * *

К месту допроса Юн отвез меня на такси. Ехали мы где-то с полчаса, на юго-восток, за узкую речушку или канал — как я понял, приблизительно в район университета Конкук. Но могу и ошибаться: не так уж и хорошо я знаю этот ваш Сеул.

Высадил меня старший лейтенант в переулке, перед приземистым отельчиком в три этажа. Сам вышел со мной, но машину не отпустил.

— Как освободишься — бери такси, — кивнул он на другие дежурившие поблизости автомобили характерной оранжевой расцветки, — и возвращайся, — повторил мне напоследок то, что проговаривалось нами уже, вообще-то, не единожды. — Деньги — вот, — протянул мне тонкую пачку купюр — из моих же небось командировочных. — Буду ждать тебя в отеле четыре дня, включая сегодняшний. Потом комнату сдам и улечу. Если вдруг получится так, что отпустят тебя позже — купишь телефон с предоплаченной сим-картой и позвонишь… Номер помнишь?

Я кивнул.

— Повтори, — потребовал сопровождающий.

Я послушно назвал десять цифр.

— Все верно, — удовлетворенно кивнул Юн. — Дальше действуй, как скажут по телефону… Да, не шикуй, бери трубку подешевле! Она тебе — всего на один звонок. Впрочем, на дорогую у тебя тут и не хватит.

— Все понял, — немного нервно кивнул я — особо при этом и не играя.

— Тогда — ступай! — показал старший лейтенант глазами на трехэтажный отельчик. — Удачи тебе… и всем нам!

— Спасибо! — поблагодарил я — и, обменявшись скупыми поклонами с сопровождающим, взошел на крыльцо здания.

Внутри направился прямиком к стойке ресепшн.

— Доброе утро, — несколько натянуто улыбнулся дежурившей за той симпатичной девушке. — Я — Гвон. Джеймс Гвон! — это имя действительно значилось в моем «американском» паспорте. Мне к мистеру О’Коннелу.

— Доброе утро, мистер Гвон, — приветливо ответила мне хостес. — Проходите, вас ожидают. Третий этаж, комната 32. Извините, лифта у нас нет. Сюда, пожалуйста, — показала она рукой в сторону широкой лестницы с массивными перилами.

— Благодарю, — кивнул я и двинулся в указанном мне направлении.

Вопреки логике — и моим ожиданиям — тридцать второй номер оказался почти самым дальним от лестницы — из добрых двух десятков. Поднявшись на этаж и пройдя довольно длинным коридором, я постучал в дверь с соответствующей табличкой.

— Прошу! — незамедлительно раздалось изнутри по-английски.

Я вошел — и очутился в тесном тамбуре, вперед из которого вели еще две двери. Левая из них была плотно прикрыта, а вот правая — распахнута. Из-за нее-то меня и окликнули:

— Сюда проходите!

Так я и сделал.

Комната, в которую я попал, размером, пожалуй, не превышала наш с Юном номер, но казалась куда просторнее — очевидно, из-за скудной обстановки: помимо пары кресел и овального журнального столика здесь, по сути, и мебели-то не имелось! Хотя нет, у стены притулились еще два или три стула. И вот на этом — все!

Массы народа внутри тоже отнюдь не наблюдалось: встретил меня один-единственный человек. Вегугин — в смысле, не кореец. Огненно-рыжий — и, наверное, еще и поэтому я сразу обозвал его про себя ирландцем — хотя вовсе не факт, что это именно он был тем самым О’Коннелом. Да и что среди поджидавших меня в Сеуле вообще сыскался бы человек с такой фамилией — тоже совсем не обязательно.

Собственно, представиться хозяин не удосужился — как и моего имени не потрудился уточнить.

— Присаживайтесь, — без раскачки указал он мне на одно из кресел. — И закатайте, пожалуйста, рукав.

— Какой из? — спросил я, чтобы выиграть лишнюю толику времени.

А в нем — во времени — я, как оказалось, нуждался.

Возноситься сознанием слишком уж заранее Катя мне не советовала — по ее словам, двигался я в этом состоянии пока несколько неуклюже, и у наблюдателей могли возникнуть ненужные вопросы. Поэтому свой взор к заветным концентрическим кругам я обратил только уже опустившись в кресло…

И разноцветной семерки не увидел!

По спине у меня сбежала струйка холодного пота.

— На ваш выбор, — равнодушно бросил мне между тем вегугин. В его руке уже был шприц.

— Тогда правую… Или нет, лучше левую… — делано засуетился я — и завозился с пуговицей рубашки. Одновременно сосредоточенно считая про себя: «Белый — раз…Синий — два… Зеленый — три…»

Первая окружность — желтая, проявилась только на счет «четыре». Но главное — проявилась! За ней сразу подоспела и фиолетовая, а вместе с шестой, красной, ярко засияли и остальные — как уже мной заочно посчитанные, так и седьмая, черная. Я как раз закончил подворачивать рукав — и «ирландец» шагнул ко мне с шприцем. Заторопившись, я мысленно потащил на себя «рабочий» красный круг — похоже, слишком резко и неаккуратно, тот пошел чуть в сторону и, «ныряя» в него, я незримо обстучал все стенки «люка».

Посыпались какие-то золотистые искры — и круги погасли! Сбой⁈

Твою ж наперекосяк! С Катей же получалось!

Я дернулся, отводя руку от хищно нацеленной мне в локтевой сгиб иглы — как вдруг понял, что смотрю на нее уже сверху. Вот совсем сверху, из-под потолка!

У меня получилось!

— Сидите спокойно, пожалуйста! — нахмурился вегугин.

— Да, да, простите, — пробормотал я, поспешно возвращая руку на место. — Это я машинально…

— Не бойтесь, больно не будет, — заверил меня «ирландец» — и быстрым движением всадил свою иглу.

Справедливости ради, больно действительно не было. Ну, почти.

Мое тело в кресле внизу обмякло и очень правдоподобно погрузилось в сон. Кроме всего прочего, как объясняла мне Катя, пока оно не проснется, у меня теперь никак не вышло бы вернуться в него бодрствующим на свободе сознанием.

«Вижу, все в порядке?» — легка на помине, уточнила у меня девушка.

Телесно она была сейчас где-то в районе Пхёнчхан, здесь их с наставницей ждали только часов через шесть-семь — ближе к моменту моего пробуждения. Но мы условились, что ментально Катя постарается проведать меня сразу же по вознесении сознания. Только проведать — раньше времени выводить из моей крови сыворотку девушка считала нецелесообразным: помимо разговорчивости, у уколотого проявлялись и другие симптомы — вроде расширенных зрачков — имитировать которые самому мне было бы пока затруднительно, а ученица мудан в нужный момент окажется занята и помочь тут не сможет.

Впрочем, пока я невидимым привидением парил тут, под потолком, что там бурлило в венах бренного тела, особо меня волновать было не должно.

«Да, все в порядке», — охотно подтвердил я.

«Я уловила какое-то странное возмущение, — заметила на это Катя. — Испугалась даже, что все сорвется!»

«В „люк“ с трудом протиснулся, — пояснил я. — Не сразу круги перед глазами появились — начал торопиться… Но теперь все нормально!»

«Вижу, — повторила моя собеседница. — Ну, тогда я побежала к наставнице. Не скучайте тут!»

«Постараюсь», — усмехнулся я.

«И не отлетайте далеко от тела! Иначе потеряетесь и не сумеете вернуться!»

«Да, я помню, вы говорили», — термин «потеряетесь» почему-то казался мне в этом контексте крайне забавным, но, по словам ученицы мудан, вещи за ним таились более чем серьезные: неосторожно удалившись и тем самым разорвав некий неосязаемый контакт с телом, я, при моих скудных навыках и опыте, якобы мог реально утратить ориентацию и застрять на грани миров.

«Все, Владимир Юрьевич, до встречи на допросе!» — бросила мне между тем Катя — и, очевидно, ретировалась.

Ну а я добросовестно принялся «не скучать».