Красная дорама – 2

17. Грязь и вода

Еще с вечера зарядил дождь — сперва несильный, к полуночи он обернулся настоящим тропическим ливнем и непрерывно хлестал, похоже, до самого утра. Превратил грунтовые дороги в мутные ручьи, пустыри и тропинки — в хлюпающие болотца, но зато основательно прибил «желтую пыль». Деревья, трава, ступеньки, стены и окна домов — все теперь было в характерного цвета разводах и потеках. Поверхность луж — затянута ржавым налетом. В излучинах струящихся потоков застывшими извилистыми волнами скапливались бурые отложения, местами, казалось — хоть горстями их черпай!

В воздухе, впрочем, еще угадывалось характерное марево, но ни в какое сравнение не то что с вчерашней, даже с позавчерашней ситуацией это и близко не шло — стихия победила стихию. Может, еще не до конца, но уже, похоже, бесповоротно.

И это была первая добрая новость.

Вторая — утром из фельдшерского пункта к нам вернулась тхэквондистка Пак Су Бин. Выглядела она немного пришибленной — видимо, после приема лекарств — но больше не кашляла, дышала полной грудью (во всех смыслах — девица была вполне себе фигуристая) и вовсю источала трудовой энтузиазм.

Из хорошего на этом, пожалуй, все.

Из не столь хорошего — долбаный Хур продолжил нам мелочно пакостить. То, что за завтраком никому снова не дали добавки — было уже ожидаемо, но на этом затаивший на нас злобу председатель не успокоился. В результате нам сдвинули график посещения столовой: ужин с сегодняшнего дня перенесли на час раньше, а со следующего — поставили на полчаса позже завтрак. В сумме, таким образом, урезав время в поле на целых полтора часа.

Если кто-то из наших такому сокращения рабочего дня втихаря и порадовался — то виду не подал, а подавляющее большинство было искренне раздосадовано: шансы сократить отставание от конкурирующих бригад таяли на глазах.

Ну и пара слов об этом самом отставании. Практически все то, что мы дерзко отыграли в понедельник, когда большую часть дня работали одни (студентов не считаем), за вчерашний день было снова растрачено. Ну да тут удивляться не приходилось. А вот кое-чего другого не произошло — уже вопреки моему прогнозу.

Потери наших конкурентов в личном составе оказались отнюдь не катастрофическими. Бригада Хонга лишилась шестерых, бригада Сима — и вовсе только пятерых — правда, двое из них, по слухам, находились сейчас в критическом состоянии. С учетом того, что у нас самих еще накануне выбыло из строя двое, а Ким Чан Ми теперь была постоянно занята со мной на мотоцикле, выходило, что соотношение сил в поле в нашу пользу почти не изменилось.

Нет, я по-прежнему не считал свое решение ошибочным. Даже если бы проклятая «желтая пыль» скосила вчера всего одного из наших, выходить на работу в такую погоду не следовало! Кроме всего прочего, наши чеки — дальние от поселка, и если, вон, даже у «Девятки» двоих едва успели довезти живыми до фельдшерского пункта, то у нас все запросто могло и вовсе закончиться непоправимо…

Однако получалось, что со своей, пусть и людоедской точки зрения, председатель Хур был прав: выходившие вчера в поле бригады и день не пропустили, и на будущее работоспособности не утратили. А на последнее я, признаться, рассчитывал.

Нет, гнусно было бы с моей стороны желать работникам соперничающих с нами бригад заполнить собой вместо рисовых чеков больничные койки, или даже чего похуже. Но объективно, как ни крути, нам это сыграло бы на руку. В конце концов, это не я же в непогоду гнал Восьмое и Девятое в поле! И удержать — тоже никак не смог бы, даже и приди мне с какого-то перепугу такое в голову. Ну, разве что собственным примером. Вон, соседи-студенты вчера, оказывается, посмотрели на нас, покумекали — и тоже предпочли пересидеть пик бури в поселке. Ну или «профессор» Хан своим умом до этого дошел, не знаю.

О каких-то санкциях к нему и его подопечным со стороны председателя я, кстати, ничего не слышал — одни мы, «Семерка», были кругом виноватые. Типа, зачинщики?

В любом случае, того, что могло послужить нашей пользе, не произошло. И теперь исполнить данное мной Джу сгоряча обещание стало еще сложнее.

Ну и для разрядочки — из забавного. Изрядно повеселили меня перед завтраком Ким Чан Ми и Ван. Обе представили официальные доклады, добро хоть — устные! Одна — о суточном расходе таблеток от аллергии и эффективности их применения, другая — о распределении среди работников креветочных чипсов. У глазастенькой, по ее словам, остались неиспользованными семь пилюль, у второй девушки — три с половиной пакетика снеков.

Похвалив ответственных сотрудниц, я распорядился продолжать в том же духе. При этом сумел сохранить на лице абсолютно серьезное выражение — чем остался весьма горд.

Ну а сразу после завтрака бригада, не медля уже ни минуты, отправилась в поле, а мы с верной напарницей оседлали байк и покатили — вернее, почти поплыли против несущего желтую взвесь потока — к теплице.

* * *

— Товарищ Чон!

Я уже привык, что мужская половина бригады ждет нашего с глазастенькой приезда прямо у места выгрузки — дабы, не теряя понапрасну времени, сразу похватать ящики и потащить их к чеку — но сейчас с ними здесь почему-то оказалась еще и Пак Су Бин. Она-то и окликнула меня, приблизившись к байку на пару с узколицым Кимом.

— Да? — поднял я визор шлема.

— Товарищ Чон, мы тут с девушками подумали…

— А мы с мужиками поговорили… — вторил ей спутник.

— Давайте мы после ужина снова вернемся в поле? — закончила мысль тхэквондистка. — Еще светло будет — не меньше часа получится поработать. А может, и больше.

— Дело только за рассадой, — добавил Ким.

— Не вопрос, — не задумываясь, кивнул я. — Рассаду мы привезем! — тут сообразил, что обещал не только за себя, но и за напарницу — и обернулся к ней, уже спрыгнувшей с мотоцикла и распутывавшей веревки. Дернулся чисто на автомате — нисколько не сомневаясь в реакции девушки.

Та, собственно, даже не стала ничего говорить, хотя слова мои наверняка слышала — восприняла их как нечто само собой разумеющееся.

— Рассаду привезем, — повторил я «делегации» от бригады.

— Спасибо, товарищ Чон! — неожиданно поблагодарила меня Пак.

— Это вам спасибо, товарищи — за проявленную инициативу! — будучи вполне искренним, прозвучал мой ответ донельзя казенно — аж самого покоробило. Моих собеседников, правда, ничто в нем не смутило, но я счел необходимым добавить — с неподдельным пылом: — Пак Су Бин, Ким До Юн, для меня честь работать с такими, как вы!

— Скажете тоже, товарищ Чон… — смутилась тхэквондистка.

Проняло, кажется, и узколицего.

— Товарищ Чон, мы их сделаем, — с чувством заявил тот — обычно все же сдержанный. — Этих собачьих отпрысков из Восьмого и Девятого! И еще вот что… — тут Ким замялся.

— Да? — пригласил собеседника продолжить я.

— Все никак не мог собраться с духом подойти, извиниться за тот случай на тренировке, — покосившись на Пак, выговорил узколицый. — Если сейчас не сделаю — так и буду в себе это носить… Прощения не жду — понимаю, что виноват. Не осмелился тогда возразить Кваку… Я же из его отдела. Из бывшего его… А вчера посмотрел, как вы с председателем Хуром из-за нас спорили… В общем, вот… — развел он руками.

— Дело прошлое, — доброжелательно кивнул я собеседнику. — Ну и все, что происходит на доянг — остается на доянг! — слегка перефразировал я знакомую мне по «прошлой жизни» поговорку. — Мне тот случай тоже послужил своего рода уроком — так что зла ни на кого не держу!

— Спасибо! — просиял Ким. — А с Кенгом вы в том спарринге — мастерски расправились! — горячо добавил затем. — Усыпили бдительность, затем вдруг контратаковали — и вырубили! Когда никто уже этого не ждал. Я тогда еще понял: такой боец достоин всяческого уважения!.. Так, пойду с вашего позволения, — шагнул он почти тут же к рассаде, уже высвобожденной моей напарницей из крепкого плена веревок.

Ну а я поспешил помочь глазастенькой погрузить на байк пустые ящики.

* * *

Обычно где-то часов после шести вечера рассаду в теплице выдавать уже переставали, только принимали назад порожнюю тару — честно говоря, обнадеживая Кима и Пак, об этом я совершенно позабыл. Но разрешилось все без труда — просто, видимо, никто раньше ни на чем ином и не настаивал. Стоило же вежливо попросить — и грузом нас с напарницей после ужина благополучно обеспечили. Так что до сумерек мы успели сделать три полноценных рейса. Перед последним из них, правда, нам уже прозрачно намекнули, что пора и честь знать — а то бы мы, наверное, и на четвертую ходку отважились.

Предупредив бригаду в поле, что больше сегодня уже ничего не привезем, мы с Ким дождались пустых ящиков и рванули к теплице. Сдали тару, попрощались с местными до завтра — и направились в поселок.

Кругом стремительно темнело — а у меня вдруг погасла фара. Сперва нервно замигала — а затем и вовсе выключилась. Я, понятно, тут же сбросил скорость до минимума, собирался даже вовсе остановиться — еще не зная, что и как буду делать — но не успел: сослепу уже въехал в заполненную водой яму. Байк повело, развернуло, накренило…

Я до последнего пытался вышедшего из повиновения железного коня выровнять — в итоге отставить в сторону ногу не успел, и мы завалились набок. Благо хоть на черепашьем ходу — остались целы и невредимы. Но — насквозь мокрые и все в грязи!

Двигатель заглох.

Удостоверившись, что с моей спутницей все в порядке — по крайней мере, по ее словам — я не без труда поднял зарывшийся в жижу мотоцикл, выкатил его из лужи, сел в седло… И тот не завелся. Я попробовал снова — опять тишина.

Твою ж наперекосяк!

Подперев Кавасаки подножкой, я снова спешился. Достав телефон, включил фонарик. Посветил на байк…

Ну и на что тут смотреть? Куда лезть искать поломку — ну, кроме самых очевидных мест?

Как говаривал один киногерой из моего детства, «в наш век НТР — технического прогресса — каждый должен уметь починить мотоцикл». Увы, это ни разу не про меня.

Блин, ну нельзя быть мастером во всем сразу! Моей ахиллесовой пятой являлась техника. Ну то есть как. Разобрать и снова собрать условную стиральную машинку, удалив оставшиеся на полу «лишние» детали, в юности у меня еще получалось — временами после этого та даже снова начинала работать. Но решать проблемы своих автомобилей и единственного мотоцикла (продержался тот у меня недолго) я всегда предпочитал доверять профессионалам из фирменных сервисов. А сам тем временем — зарабатывать на том, в чем разбираюсь.

Вот только тут, среди полей, сервиса Кавасаки нигде поблизости не наблюдалось — равно как и любого другого. Не было и связи, чтобы куда-нибудь позвонить. Да и куда? Кому? Донджю Ли-младшему? Сейчас, приедет он ко мне ночью из Пхеньяна на аварийке!

Я предпринял еще несколько попыток завести двигатель, испробовав немногие известные мне хитрости — там прижать, тут почистить и все такое… Ничего не вышло. Задумчиво обошел вокруг забастовавшего мотоцикла раз, другой… До полноты картины оставалось только колеса попинать, как в том бородатом анекдоте про нового русского — вдруг поможет?

— Товарищ Чон, все плохо? — робко подала из темноты голос Ким.

— Похоже, что так, — хмуро обронил я.

— А что именно случилось?

— Что, что… Застряли и упали! — кое-как прикрыл я свою растерянность сарказмом.

— Это понятно. С мотоциклом-то вашим что?

— А я знаю⁈

— У вас же права второй категории, — удивилась такому ответу моя напарница — где-то я сам мельком ей об этом обмолвился. — Я слышала, те, кому их выдают, с закрытыми глазами могут любую поломку устранить!

Если это она вдруг хотела так меня подбодрить, то не угадала с подходом.

— Значит, не любую, — угрюмо буркнул я.

Моя собеседница ненадолго умолкла — мне как раз хватило времени, чтобы еще раз обойти вокруг байка. Может, и правда постучать ногой по колесам? На удачу?

— А разрешите — я посмотрю? — снова подала тут голос девушка.

— А ты в этом что-то понимаешь? — скривился я.

— Ну, я все-таки техник! — заявила тут она. — С мотоциклами раньше дела, конечно, не имела, но в опытном цеху у нас много разного оборудования стоит — там справляюсь как-то…

— Ну, посмотри, — не стал отказывать я — особо, впрочем, ни на что не надеясь.

Ким присела возле байка. Попросила:

— Товарищ Чон, посветите, пожалуйста.

Я подошел к ней с фонариком.

— Нет, не сюда, выше.

— Вот так? — луч слегка сдвинулся.

— Да, в самый раз, спасибо…

Минуты три-четыре девушка что-то там высматривала и щупала.

— Товарищ Чон, у нас какие-нибудь инструменты есть? — повернула затем голову ко мне.

— Что-то поняла? — не поверил я.

— Пока не совсем… Наклевывается пара идей — но надо проверить.

— Инструменты есть, — шагнул я к седельной суме. — Не знаю, правда, какие тут…

— Давайте все, что найдете, я разберусь!

Я потянул из сумы плоский пластиковый чемоданчик.

* * *

Девушка и правда разобралась! И с инструментами, и с самой поломкой.

Ушло у нее на это в общей сложности часа полтора — у меня уже рука отсохла фонарик держать, светить то под одним углом, то под другим! Ну да тут грех жаловаться.

Хорошо, кстати, что батарея в телефоне не села…

И вот в один прекрасный миг, после трех или четырех неудачных промежуточных подходов, двигатель нашего байка снова весело затарахтел.

— Получилось! — просияла техник, наконец выпрямляясь.

— Ким Чан Ми, ты у нас просто чудо! — не сдерживая эмоций, воскликнул я.

— Спасибо, товарищ Чон… — смешалась моя напарница.

— Нет, правда! Думал уже, придется его так катить по грязи! И завтра бы без колес остались!

— Насчет грязи — мы и так уже с ног до головы… — с легкой досадой пробормотала девушка — она как раз попыталась вытереть ладони о рабочие штаны, но чище ее руки от этого, кажется, не сделались.

— Это да… Ну что, поехали домой, что ли?

— Поехали! — устало кивнула Ким.

* * *

Высадив напарницу возле поселковой школы, я подрулил к гостевому дому. Двигатель урчал ровно, не сбоил и уж тем более не глох. Да, кстати, и фара теперь работала исправно!

Ай да Ким!

Уже простившись с девушкой, я сообразил, что в суматохе так и не спросил у нее, в чем, собственно, заключалась неисправность. Ну да не суть. Главное — все наладилось! Но завтра на всякий случай надо будет уточнить…

Спешившись, я чуть не уронил на себя мотоцикл — не заметил, что заела подножка. Хорошо так заела, да еще и погнулась немного — минуты две я с ней проковырялся и в итоге просто прислонил мотоцикл к стене. Решил, что посмотрю уже завтра, при свете дня. Ну или снова Ким привлеку!

Еще подумал, что с утра обязательно нужно будет на заправку съездить — бензина в баке осталось всего ничего. Интересно, где здесь ближайшая? Чтобы не с соляркой для трактора, а нормальная? Только в уездном центре?

Размышляя обо всем этом, я неспешно направился к уличной душевой кабинке — решил перед сном привести себя в порядок. Система тут была не такой, как в соседнем рукомойнике: вода сперва поступала в бак на крыше, где за день нагревалась под лучами солнца — и потом еще какое-то время сохраняла тепло вечером, в этом я лично убедился накануне.

Я был уже возле душа, когда уловил неподалеку в темноте какое-то движение. Насторожившись, подобрался — но тут же расслабился, узнав в лунном свете не кого иную, как Ким.

— Товарищ Чон, в нашем душе вода закончилась, — виновато проговорила девушка. — А я вся грязная, как не знаю кто, и, извините, пропотела вся… Можно я тут у вас вымоюсь?

— Почему же нельзя? — пожал я плечами. — Тем более, что кабинок — как раз две!

— Ну, нам сказали теми, что у школы, пользоваться…

— Так что же теперь, если там воды нет? Грязными ходить? — развел я руками.

— Спасибо!

Девушка нырнула в ближайшую к ней кабинку, я занял вторую. Не спеша разделся, пустил воду — горячей ту, конечно, было никак не назвать, но и холодной она не была. Так, чуть тепленькая… Нормально, сойдет.

Текла вода, правда, слабенько — и за ее тихим журчанием я без труда расслышал недовольный возглас Ким.

— Что случилось? — спросил встревоженно.

— Не везет — так не везет! Тут тоже уже воды нет!

— Здесь пока есть, — поведал напарнице я. И сам того от себя не ожидая, вдруг брякнул: — Заходи, пока не закончилась!

Прикусил язык — но было поздно: девушка уже и впрямь проскользнула внутрь — словно только и ждала моего приглашения.

Серьезно?

Посторониться внутри было особо некуда — хотя я было и попытался. Но разом уперся голой спиной в дощатую стенку. А спереди, блаженно забравшись под струю из лейки на потолке, в меня уже беззастенчиво уткнулась мокрой грудью Ким…

Ох-х!

Ну что тут можно еще сказать… Сперва мы с напарницей даже кое-как вымылись. А затем и вода вдруг резко закончилась, и нам стало это уже как-то не столь важно…