Красная дорама – 2

19. Нам песня строить и жить помогает

— Ну все, это уже слишком! — прорычал Цзинь, в исступлении стукнув кулаком по рулю. Жалобно пискнул задетый ударом клаксон.

— Что снова случилось? — вздрогнув, повернулся я к водителю с соседнего, пассажирского сиденья.

— Чувствуете запах? Сцепление сгорело!

Чем-то таким и впрямь слегка тянуло.

— Да ладно! — нахмурился я. — Так уж и сгорело!

— Сгорит, если продолжим в том же духе! — окрысился мой собеседник. — Нет уж, с меня хватит!

— Нужно еще пустые ящики в теплицу отвезти! — напомнил ему я.

— Я сказал: хватит! — рявкнул, почти перейдя на визг, Цзинь.

В поселке мы с ним договорились на три рейса. И чтобы за все — двадцать юаней, десять — вперед, десять — по факту. Изначально, правда, я настаивал на пяти ходках — но это специально, чтобы было куда «падать» в ходе торга. И — за десять юаней, вот тут рассчитывал в сумму уложиться. В итоге и там и там уступил, но без особых сожалений: главное — удалось обеспечить бригаду рассадой! С учетом того, что еще и Сон какие-то ящики привезет — чуть ли не с лихвой обеспечить. Ну да справятся. А лишняя «десятка» — пес с ней, я и так собирался отдать ее трактористу!

Что касается водителя эвакуатора, то, как я понял, платил ему Ли-младший по местным меркам более чем неплохо. Однако левый заработок был здесь у представителей шоферской профессии в порядке вещей — помнится, когда у пиццерии вовремя не появился ее мерс, Джу первым делом подумала именно об этом. И, в отличие от колхозника Сона, вопроса, куда я, мол, дену эти ваши стремные юани, у Цзиня не возникло. А вот качество дорог, по которым придется ездить, едва не стало у нас камнем преткновения. Убедить собеседника мне удалось, лишь пообещав, что сам сяду с ним в машину и еще двоих-троих за компанию прихвачу — станем, если что, выталкивать авто из грязи. Не без колебаний, но водитель с таким вариантом согласился.

Сожалеть о своем решении он, похоже, начал уже в первом же рейсе — в который мы с ним, понятно, отправились вдвоем — до остальных потенциальных членов команды нужно было еще как-то доехать. Но поначалу нам, видимо, везло — по дороге к теплице засели всего однажды, и более-менее благополучно выбрались. Загрузили в прицеп ящики — и повезли их в поле. В пути пару раз, конечно, побуксовали, однако не критично, а вот где-то за километр до цели застряли уже капитально. Пришлось мне топать за помощью.

Вернулся я с Кимом, Аном и еще одним крепким мужичком, по фамилии Мун. Пока ходил, Цзинь ухитрился зарыться в грязь по самый бампер. И зачем, спрашивается, дергался? Сбежать, что ли, хотел втихаря? Но если и так — не сумел.

Общими усилиями из грязевого плена мы эвакуатор вызволили. Сами, конечно, извозились все, как чушки — водитель даже не хотел нас таких в салон пускать. Но все же смилостивился — да и куда ему было деваться? Достал из багажника какие-то тряпки, тщательно укрыл ими сиденья и нехотя махнул рукой: залезайте, типа!

Последовавшие поездки подробно описывать не стану — скажу лишь, что снаружи, толкая увязшую машину, мы с Кимом, Аном и Муном провели, наверное, больше времени, чем отдыхая внутри. Ну а Цзинь с каждой минутой мрачнел все сильнее. И вот, когда потерпеть осталось уже всего-то чуть-чуть — мы привезли последнюю партию рассады, нужно было лишь дождаться, когда у чека из ящиков вывалят их содержимое и принесут назад пустую тару — водитель взорвался.

— Все! Сейчас же в поселок — и прочь отсюда!

— Погодите, товарищ Цзинь, — попытался урезонить я его. — Дело еще не сделано…

— Да катитесь вы к демонам с этим вашим делом!

— … и деньги вами пока до конца не отработаны, — с нажимом закончил все же я.

Как уже упоминалось, десять юаней аванса он получил, но еще десять по-прежнему оставались на кону.

— И с деньгами вашими катитесь! Угроблю сцепление — вовек за него не расплачусь! И двигатель — вон как уже нагрелся! — треснул он по приборной панели — на этот раз, правда, не кулаком, а ладонью. — Так вообще из-за вас без машины останусь!..

— Давайте все-таки… — начал было я.

— В общем, так, товарищ Чон, — безапелляционно перебил меня Цзинь. — Я возвращаюсь в Пхеньян. Немедленно! С вашим мотоциклом — или без, тут — как хотите. Кстати, впритык уже с ним успеваю!

Блин, вот последнее — своего рода аргумент… Но как таки быть с горой пустых ящиков?

— Товарищ Чон! — окликнул тут меня с заднего сиденья Ким. — Можно вас на пару слов? — кивнул он на дверцу.

Мы с ним вышли из машины.

— Товарищ Чон, пусть себе едет, если так припекло, — проговорил узколицый. — Лишь бы мотоцикл ваш в ремонт отвез! А ящики мы и сами в теплицу отнесем. Пешком. Сейчас заберем где-то половину, пойдем — как раз к ужину обернемся. А вторую половину — после ужина перетащим.

— Годится, — помедлив, кивнул я. От нашего чека до теплицы, шагать было, конечно — не ближний свет, да еще и с ношей… Но раз сами вызвались… — Спасибо, Ким, — поблагодарил я узколицего — и вернулся в машину. — Хорошо, — хмуро кивнул Цзиню. — Едем с вами в поселок за мотоциклом — не заворачивая к теплице. Но оставшиеся десять юаней тогда не получите.

— Да засуньте их себе знаете куда⁈. — буркнул водитель.

В итоге фиолетовую «пятерку» я ему все же у гостевого дома отдал — вместо голубой «десятки». Как-никак человек повезет мой байк, пусть уж будет с ним поделикатнее! Да и большую часть обещанной работы Цзинь, если уж на то пошло, сделал… В общем, простились мы с ним пусть и не добрыми друзьями, но и без явной взаимной злобы. Нормально, считаю, разошлись.

* * *

— Товарищ Чон!

Уже переодевшись из грязного рабочего комбинезона к ужину, я завернул к стендам у главного входа в здание Администрации — глянуть, сколько там нам удалось отыграть у конкурентов за вчерашний день — сегодняшние итоги еще, понятно, подведены не были. Тут-то меня и окликнули.

Я вскинул голову: на ступеньках стоял товарищ Гу, ответственный секретарь нашей ячейки Союза молодежи. В бригаде у меня он, понятно, не числился — безвылазно торчал в Пхеньяне.

Этого-то каким ветром сюда занесло? И уж не к беде ли?

— Добрый вечер! — повесив на лицо дежурную любезную улыбку, шагнул я навстречу столичному гостю. — Чем обязаны?

— Да вот, прислали собрание провести, — деловито поведал мне Гу. — Совместное — представителей комитета партии, ячейки Союза молодежи и профсоюза. У вас же тут сборная команда трудится!

— И ради этого приехали в такую даль? — искренне удивился я. — Из-за собрания?

— Ну а как же, — совершенно не понял моего недоумения ответственный секретарь. — Политическая учеба, товарищ Чон — дело первостепенной важности! Тем более, что и тема — сверхактуальная!

— Тема? — не без любопытства переспросил я.

— Поручено разучить новую песню! — сообщил мне собеседник.

— Песню⁈ — опешил я.

Что еще за детский сад, средняя группа?

— Посвященную Тридцатидневной весенней битве! — энергично продолжил Гу. — Текст официально утвержден и опубликован! — достав из-за пазухи аккуратно свернутую газету, ответственный секретарь прямо-таки торжественно протянул ее мне. — Вот, ознакомьтесь: на предпоследней странице!

Все еще подозревая какую-то странную шутку, я развернул номер — это была, не много не мало, «Нодон синмун» — и действительно увидел среди строгих колонок статей легкомысленные столбики стихов, а под ними — нотную запись. На партитуру обращать внимания не стал, а вот по тексту глазами пробежался. В трех куплетах и припеве пять раз мне встретилось имя Высшего Руководителя и четырежды — слово «битва», как вариант — «бой». Это не считая рефрена в конце.

— Разучим сегодня в бригаде — и станете время от времени исполнять! — воодушевленно заявил ответственный секретарь. — Ну, по мере, так сказать, вдохновения!

Нет, это он все на полном серьезе!

Ну все, пропал калабуховский дом! Будем теперь песни распевать!

— Так, как бы это… — не нашелся сходу, что бы тут ответить я. — Не поздновато спохватились? Тридцатидневная битва-то уже на исходе!

— Совсем вы тут, в деревне, отстали от жизни, товарищ Чон! — покровительственно усмехнулся Гу. — Выдвинута инициатива сделать майскую битву ежегодной! Мы, в Пэктусан, этот почин тоже уже всемерно поддержали! Окончательное решение наверху пока не принято, но уверен, оно не за горами! И данная публикация, — ткнул он пальцем в газету в моих руках, — лучшее тому подтверждение!

— Да, наверное, — кивнул я, возвращая собеседнику его «Нодон синмун».

— Так что сразу после ужина жду всех наших, из Седьмого Управления, здесь, в Администрации, — подытожил столичный гость. — Помещение нам выделят.

— Так, постойте, — нахмурился я. — Сразу после ужина — никак не выйдет! У нас еще в поле не все на сегодня закончено.

— Завтра доделаете, — невозмутимо пожал плечами Гу. — Приоритеты, товарищ Чон, приоритеты!

— Вот именно: приоритеты! — вскинулся я. — Там у нас рассада не высаженная осталась — под открытым небом она за ночь может загнуться! А это уже — прямой ущерб государству! Ну и пустые ящики нужно сегодня же вернуть в теплицу — такой здесь порядок!

— Да? — малость скривился ответственный секретарь. — Хм… — озадаченно почесал он подбородок. — Погубить народную рассаду — это, конечно, никуда не годится… Что ж, тогда — доделывайте! — милостиво разрешил он. — А как закончите — и проведем наше собрание!

— Это уже довольно поздно будет, — заметил я.

— Ничего, я особо не спешу, — проговорил Гу — правда, с несколько меньшим, чем прежде, пылом.

Ты-то, блин, может, и не спешишь — а то, что люди придут с поля усталые вусмерть?

Да и у самого у меня были на сегодняшний вечер вполне определенные планы — в них фигурировала Ким Чан Ми, а вот столичному гостю с его патриотичной песней там не то чтобы было предусмотрено достойное место…

С другой стороны…

— Товарищ Гу, а на чем вы сюда приехали? — быстро спросил тут я.

— На машине, что продукты для вас из Пхеньяна возит.

— Большая машина? Проходимая?

— Обычный бортовой грузовик. А что?

— Она еще здесь? — проигнорировал я встречный вопрос собеседника.

— Да, как управлюсь, назад меня повезет…

— Товарищ Гу, у меня есть предложение! — выпалил я. — А давайте проведем это ваше собрание, так сказать, в выездном формате! Прямо в поле! Учить слова песни ведь и там можно! А машина ваша и бригаду на чек доставит, и затем отвезет наши ящики в теплицу! Тем самым, мы с вами и дело сделаем, и сэкономим друг другу часа два времени!

— В поле? — зримо напрягся ответственный секретарь. — Ну, не знаю… Как-то это…

— По-моему, очень в духе Тридцатидневной битвы! — с пылом принялся развивать наступление я. — Только представьте: сумерки, рисовый чек — и над ним раздается… как там в песне? «Майский бой, майский бой — встанем плечом к плечу мы с тобой…»

— «Плечом к плечу — все вместе», — менторским тоном поправил меня собеседник, похоже, выучивший уже спущенный сверху текст на зубок. — А вы знаете, товарищ Чон… — продолжил он задумчиво. — Что-то в этом и правда такое есть! Давайте рискнем! Едем в это ваше поле!

— Едем! — подхватил я. — «Плечом к плечу — все вместе!»

* * *

— Запашок тут, конечно… — пробормотал ответственный секретарь, брезгливо морща нос с дамбы.

— Таков он, истинный аромат Тридцатидневной битвы, — хмыкнул я. — Прошу прощения, товарищ Гу — еще пять минут на организационные вопросы, — попросил затем.

— Да, товарищ Чон, я пока как раз аппаратуру налажу, — благосклонно кивнул мне столичный гость.

Ящики уже благополучно отнесли к машине, загрузили — и грузовик уехал. И теперь мужская половина бригады сидела в рядочек на дамбе, вся из себя готовая учить духоподъемные стихи. А женская, стоя по колено в воде, вовсю ковырялась с рассадой — дамам предстояло совмещать работу с участием в собрании.

И картина эта как-то мне не очень нравилась.

— Есть рацпредложение! — сообразив, что тут, на мой взгляд, не так, подошел я к мужикам. — Раз уж ящики в теплицу нести не нужно — помогите, что ли, нашим товарищам девушкам!

Надо сказать, бурным энтузиазмом моя идея встречена не была. Не бурным, впрочем — тоже. Ну да, вековые традиции же…

— С чего бы? У них своя работа — у нас своя… — буркнул кто-то.

— Вот именно! — поддержали его сразу несколько голосов.

— Вашу работу я с вас снял, организовав машину! — напомнил я.

— И что нам теперь, туда, к бабам в воду лезть? Задницей вверх становиться? — хмуро кивнул на чек Пак. — Уж я бы лучше ящики нес!

Вокруг него одобрительно загудели.

— А потом — еще пришлось бы идти на собрание! — не уступал я.

— Да и пусть!

— Товарищ Чон, в самом деле, всегда же так делается: мужчины — подносят, женщины — сажают… — веско заметил Ким.

И этот туда же?

— Будем поступать, как всегда — так к Восьмому с Девятым и не приблизимся! — угрюмо буркнул я. Хотел добавить что-нибудь вдохновляющее в местном духе, но ничего кроме давешнего «Плечом к плечу — все вместе!» на ум не пришло, а это почему-то показалось безумно пошлым.

— Вот хочешь — сам и иди! — едко бросил мне между тем Пак.

Остальные, правда, будто бы притихли. Но и с мест не сдвинулись.

— Так и пойду! — запальчиво заявил я. — Должен же хоть кто-то!

Оглянулся на женщин. Некоторые из них — как, например, Ким Чан Ми — работали босиком, другие — в высоких резиновых сапогах…

Разуваться я побрезговал — и, прихватив охапку рассады, сошел в воду как был. Берцы, конечно, сразу залило, ну да и ладно, дома потом просушу, они в этом плане как раз должны быть хороши — если, конечно, Джу не подсунули подделку под известный бренд…

Я встал слева от Пак Су Бин — в ряду та была крайней. Покосился на соседку — та втыкала рассаду не по одному росточку, а сразу небольшими пучками. Нагнувшись к воде, стал делать так же и я — краем глаза пристально следя при этом за дамбой.

Долгих несколько секунд там ровным счетом ничего не происходило, а затем Ким поднялся на ноги, что-то сварливо буркнул — и принялся разуваться. Затем зашевелились и остальные…

Пошел процесс!

Последним в воду спустился Пак.

— Товарищ Гу, мы готовы, можно приступать! — поднял я голову.

— Прекрасно, — кивнул с дамбы столичный гость. — Итак, товарищи, открываем наше собрание — проходящее сегодня в таком вот необычном антураже! — начал он. — Совместным решением партийного комитета, ячейки Союза молодежи и отделения профсоюза провести его поручено мне. Протокол, видимо, стану вести сам… Ладно, не важно, потом его заполню… А на повестке дня у нас с вами — разучивание новой песни, посвященной Тридцатидневной весенней битве! Сначала давайте все вместе послушаем ее — в исполнении Государственного Заслуженного хора Корейской народной армии!

Ответственный секретарь нажал кнопку громоздкого плейера, который держал в руках, и над чеком полилась песня — достаточно громко, чтобы услышали все.

Ну… У профессионалов это звучало даже, по-своему, круто.

Сходу слова, понятно, никто не запомнил, но Гу от нас этого и не ждал.

— А теперь, товарищи — начинаем учить текст! — провозгласил он, когда из динамика отгремела величественная кода. — Первый куплет! «Снова месяц май — и значит, снова в бой! Сам товарищ Ким Чен Ын зовет нас за собой…» Давайте все вместе повторим! «Снова месяц май…»

— «Снова месяц май…» — гулким эхом откликнулся чек.

Уф-ф… Признаться, это была сущая фантасмагория…

Но зато освободимся пораньше!

* * *

— Товарищ Чон, идея с выездным собранием оказалась просто великолепной! — каких-то полтора часа спустя горячо поделился со мной впечатлениями Гу, прощаясь у Администрации. — Я обязательно отмечу вашу инициативу в своем докладе!

— Ну, это уж как считаете нужным… — развел я руками.

Занимало меня сейчас совсем иное: после стояния в поле, согнувшись в три погибели, спина моя с непривычки гудела. До кучи, в берцах противно хлюпала вода — скорее бы уж разуться…

А из открытого неподалеку окна здания нестройно неслось знакомое:

Снова месяц май — и значит, снова в бой!

Сам товарищ Ким Чен Ын зовет нас за собой…

Голосили уже не наши — шло собрание Крестьянского Союза, про которое утром упоминал мне Сон.

— Кстати, чуть не забыл: вам тут пакет из Управления передали, — принялся вдруг хлопать себя по карманам ответственный секретарь.

— Пакет?

— Да… Вот, держите!

«Пакет из Управления» оказался тоненьким конвертиком. Заклеенным. Распечатывать его при госте я не стал — открыл, когда, обменявшись со мной крепкими рукопожатиями, Гу уже забрался в кабину ожидавшего его грузовика, и машина тронулась.

Внутри лежала короткая записка:

«Ситуация сильно осложнилась. Нас крепко давят. Пока держусь, но проиграть в „Унсон-Ри“ Восьмому и Девятому уже нельзя никак, даже самую малость — устроит только наша победа. Помощи не жди, по части ресурсов я „под колпаком“ у 35-й. Действуй сам. Но только впредь — не через этих твоих донджю, на такое тут косо смотрят! Надеюсь на тебя. Джу».

…Майский бой, майский бой

Плечом к плечу — все вместе!

— задорно прокомментировали из окна по соседству.