Крапивник

Главы 42–44. Луна

…

42. Луна.

…

— Только не опирайся на ту ветку, — стоя под деревом, Эдмунд ожидал, когда я соберу перья из старого вороньего гнезда.

Набрав в сумку перьев и, на всякий случай, сломанных скорлупок, я опустила взгляд на крапиву, пробивающуюся прямо из ветвей сухого дерева. Она должна была страховать меня от падения, но иногда Эд позволял использовать её как метод быстрого спуска. А за сегодня я облазила уже, кажется, половину деревьев в лесу.

— Всё. Я устала, — я спряталась в капюшон и рукавицы.

— Будешь прыгать? — догадался учитель.

— Ага, — я соскользнула с ветки.

Сквозь одежду крапива не жалила. Мягко спускала вниз, словно в гамаке.

Растения уложили меня на снег.

— Вот потеплеет, не будет толстой куртки — лафа закончится, — предупредил Эдмунд, помогая встать.

— Это произойдёт ещё не скоро.

— Ну-ну… уже март, — словно пытаясь меня напугать, напомнил Эдмунд. — Ладно, пойдём домой, надо ещё успеть сделать болванку под артефакт.

Что-то в глубине сознания напомнило, что артефакторика — эта программа третьего или четвёртого курса, но задавать вопросы по программе Эда я давно перестала. Да и мистер Нерт придёт контролировать.

— Давай перекусим, прежде чем идти домой? — глядя, как учитель закидывает на спину рюкзак, предложила я. — У нас ведь ещё есть бутерброды.

— Мы идём домой. Есть суп, — строго ответил Эдмунд.

— Мы съедим суп, но бутерброды всегда вкуснее всего на прогулке.

— То есть ты сейчас съешь бутербродов, а дома ещё и суп будешь?

— Ну да. Немного, но съем.

Эд прищурился, просчитывая, стоит ли пойти у меня на поводу.

— Когда мы вернёмся домой, они будут уже не такие вкусные, — продолжила убеждать я.

Сдавшись, Эдмунд снял рюкзак и сел на сломанное бревно, доставая узелок с бутербродами.

Я села рядом и забрала последний с ветчиной. Учителю достался с сыром и вчерашней жаренной курицей.

— Кстати, по поводу весны, — начала я.

— Не болтай с набитым ртом.

— В какой момент ты стал настолько ответственным? — пробормотала я, впервые задумавшись о том, как поменялось поведение учителя с начала года до нынешнего момента.

— В тот самый, как осознал, что получу от твоей матери леща, если буду подавать плохой пример для её чада, — пояснил Эдмунд засовывая побольше бутерброда за щёку.

— Быть образцовым опекуном у тебя всё равно не получается, — я откусила ещё кусочек бутерброда. — Так вот про весну…

— Луна. Если ты умрёшь, подавившись бутербродом, тебя похоронят в этом захолустье. И единственным, кто сможет приходить на твою могилу регулярно, стану я, — усмехнулся Эд. — Угадай, что ты будешь слышать каждый раз.

— «А я тебе говорил»?

— Нет. Вот так: а я тебе говорил! — с жаром стукнув пальцем в бревно, воскликнул учитель.

Я проглотила еду:

— Так вот. Весна. Помнишь, осенью мы поспорили, что я до весны смогу просмотреть твои воспоминания? Весна наступила.

— Эм… Нет, я этого не помню. Но готов признать поражение, если цена не слишком высока. На что мы спорили?

— Ты готовишь завтрак следующие три дня, — доложила я, хоть в договоре речь шла про один завтрак.

— Приемлемо. Поздравляю с победой.

— Ага, спасибо.

Я сделала ещё пару укусов. Эд в это время забрал ещё один бутерброд. Тоже с курицей.

— Кстати, продолжая ту же тему. Весна наступила, новый календарный год вместе с ней, скоро будет теплеть, а значит праздник посева тоже не за горами. Мы будем украшать какое-нибудь растение? Если да, надо будет сходить за веткой сосны или ёлки.

— Ты очень рано об этом думаешь. Сеять начинают с конца апреля, а то и с начала мая.

— Да, но мы же пойдём за веткой?

— Зачем? В дом нужно принести любое зелёное растение. Суть именно в том, чтобы привлечь в дом зелень. Нарядим крапиву.

— Бе, — протянула я и, сморщившись, высунула кончик языка.

— Не понял. Чем тебе крапива не угодила?

— Она страшненькая. И жжётся. Давай ветку принесём.

— Класс… спасибо на добром слове. Ладно, достанем тебе палку, — учитель не стал спорить — моя просьба не требовало от него особых усилий — просто отломать ветку в лесу, а потом использовать на дрова.

— Кстати, как в Трое-Городе празднуют начало посева?

— Танцуют, поют, едят, наряжают лошадь, а потом я на ней еду через поле, создавая крапиву.

— Зачем?

— Она зарывается в почву и так перепахивание её. Быстро и зрелищно.

— Проще говоря, тебя используют как бесплатную рабочую силу, — подколола я и забрала последний бутерброд. В нём была распиленная вдоль котлета.

— Кстати, нет. Мне за это платят. И ещё весь праздник бесплатно вкусностями кормят. Я как раз не в накладе, — Эд обтёр рукавом губы. — И потом, это весело.

— Ехать через поле?

— Да. Тебе ещё земля в голову летит. И лошадь психует, когда осознаёт, что вокруг творится.

— У тебя какое-то странное представление о веселье.

— Может, — пожал плечами учитель, но по его взгляду я поняла, что просто чего-то в его словах не понимаю. — Дождёмся праздника, а там посмотришь. Со стороны эффектно выглядит. Я как-то попробовал задом наперёд на лошадь сесть и посмотреть, что сзади творится.

— И как?

— Занятно. Но я тогда свалился с лошади. Два ребра сломал. Больше не страдаю подобной ерундой. Как говорят некоторые умудрённые жизненным опытом люди и те, кто повидал некоторое… некоторую гадость — возраст уже не тот.

Заметив, что я доела бутерброд, Эдмунд поднялся на ноги и закинул на спину рюкзак:

— Пошли. У нас ещё суп и уроки.

…

43. Луна.

…

Я завернула последний кусок проволоки вокруг кристалла, прикрученного к сломанной старой ложке из металла не очень высокого качества. Учитывая, что за это день я угробила уже штук семь заготовок лучше пока не заниматься с хорошими материалами.

— Эд, я закончила, — я сдвинула на край стола расчёты учителя и положила две свои «шедевральные» работы на центр.

Учитель прекратил поиски необходимой ему для работы книги и подошёл к столу. Заметив, что я переместила его листочки, нахмурился и сгрёб их в охапку:

— Чем они тебе мешали?

Он вручил ценные записи крапиве и отослал наверх.

— Этот видел, — Эдмунд отодвинул один из будущих амулетов-носителей и взял вторую заготовку. — А вот этот сейчас посмотрим.

При помощи линейки стал замерять расстояние между отверстиями в поверхности старой ложки, из которой был сделан артефакт, взвешивать поделку на руке и что-то аккуратно ковырять.

— Смотри, — Эд сел рядом. — Видишь этот сгиб?

— Ага.

Зажав проволоку щипцами, учитель вдавил её немного внутрь.

— В следующий раз протягивай эту штуку ближе, потому что подогнуть, как я сейчас, у тебя может не получится. На экзамене в академии проволока будет помягче, но в промышленном производстве берут именно такую. Знаешь почему?

— Она прочнее, даёт меньшее сопротивление, не деформируется, и дешевле стоит. Из минусов: трудная в обращении и подвержена коррозии.

— Альтернативный метод изготовления артефакта?

— Разлив раскалённого металла по формам. Из плюсов: ускорение производства, снижение брака, повышение прочности. Из минусов: между деталями не зазоров, а это уже изменение технологии, и качество изображения падает.

— Правильно, — учитель вспушил мне волосы и отправился к камину. — Итак, Аслан придёт ещё через час-два, так что можем ещё попить чайку.

— О, класс. Я буду бутерброд с сыром, — поспешила занять последний кусочек сыра я, сваливая инструменты и материалы в коробку.

— А я торт, — усмехнулся учитель.

— У нас есть торт? — искренне удивилась я.

— Здрасте. А какое сегодня число?

— Какое?

— Пятнадцатое марта, — Эд улыбнулся. — С днём рожденья.

— Да? — я почесала затылок, пытаясь прикинуть, сколько прошло времени с наступления весны. — Надо всё-таки купить себе календарь.

— Подарю тебе через год, — засмеялся преподаватель и достал с полки небольшую вещицу.

Пока я думала, откуда он знает дату моего рождения, Эдмунд положил на стол уродливую конструкцию из винной пробки с дырой в середине, обломка кристалла, всунутого внутрь и пары иголок, не дающих камню выпасть.

— Это тебе. Я не знал, что подарить, а спрашивать не интересно. Сам-то я люблю сюрпризы.

— Что это? — я взяла странное нечто в руки.

— Носитель. Его сделал твой отец. Мне показалось, ты захочешь его забрать.

Я уже совсем иначе взглянула на вещичку.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — Эд потёр нос, не зная, что ещё сказать и выбрал, наверное, самую неподходящую фразу. — Я всё равно его украл.

Я нажала на камень. Изображение медленно вырисовывалось из полу-разряженного кристалла, кое-где появлялись искры, свидетельствующие о низком качестве изображения.

— Это папина первая работа?

— Нет, просто он сделал её в лазарете из подручных материалов.

Наконец энергия приобрела более-менее понятные очертания. Артефакт помнил изображение двух парней, сидящих на чём-то белом.

Заметив, как быстро разряжается кристалл, я направила в него поток энергии, продлевая работу.

Изображение становилось яснее частями — сначала кусок туловища одного из них, затем нога, потом лицо.

— Это ты?

В мальчишке лет пятнадцати я узнала черты учителя, но нос у него был свёрнут на бок и заткнут окровавленной ватой, а под глазами появились синяки.

— Что с тобой случилось?

— Подрался.

Новые прояснившиеся части содержали шину на ноге, покраснения на коже и царапины.

Постепенно появился и второй юноша. Покраснений и царапин на нём было куда больше, один глаз заплыл, а палец на руке, поднятой в приветственный жест, был свёрнут под неестественным углом. Я не могла не узнать его.

— Папа? Ты с ним подрался?

Я ещё раз посмотрела на изображение. Отец и учитель сидели рядом без малейших признаков антипатии.

— Ага. Я, по-моему, как-то говорил, что мы начали общение с попытки друг друга покалечить.

— Что-то такое было, да.

Эд протёр стол и поставил на него посуду:

— Садись, сейчас будем кушать.

— Тортик? — я с трудом оторвала взгляд от изображения юных отца и учителя.

— Тортик.

Эдмунд разлил по чашкам чай и принёс на стол. Вслед за этим, крапива вытащила из погреба тортик, схожий по размеру и форме с кирпичом. На нём был незатейливый узор из мазков масленого крема.

Мы сели за стол.

По мере того, как крапива передавала угощение, приближая его к столу, на торте из белой энергии формировались пятнадцать свечек, а в башне становилось темнее. Торт опустился на стол. Энергия почти правдоподобно имитировала пламя.

На мгновение задумавшись, как задувать свечи из магической энергии, я спустила с руки облачко энергии, разрушившее верхушки свечек.

— Я думал, просто дунешь, — изображая над «потухшими» свечками столбики дыма, Эд подвинул мне нож.

— Так это бы не сработало.

— Я бы заставил их погаснуть, — пожал плечами учитель.

— Логично.

Я отрезала нам по кусочку торта. Из-за большого количества пропитки бисквит размок, и торт ложился на тарелки почти кашей.

Я сразу зачерпнула кусочек. Крем оказался жирноват, а ягодная начинка приторной. Без сомнения, это был не самый лучший торт в моей жизни, но, вопреки этому факту, он казался невероятно вкусным. Особенно узорчики с откровенным перебором сахара. Торт был таким… обаятельно-несовершенным, что ли.

Эд, прежде чем есть, соскрёб с куска весь верхний крем.

— Ты не будешь крем?

— Не-а. Тебе отдать?

— Ага.

Эдмунд перекинул мне на край тарелки не съедобную, по его мнению, часть. Он не любитель сладкого.

— Да, кстати, откуда ты знаешь, когда у меня день рождения? Разве я говорила?

— Нет, но мы с Роландом пару раз пересекались на работе в Королевском Научном. Обменивались новостями. Раз или два он даже был с тобой.

Я присмотрелась к учителю, пытаясь вспомнить эти разы, но не выходило.

Эд ковырнул вилкой торт, съедая кусочек, и засмеялся:

— Теперь я просто обязан это сказать, — он сделал драматическую паузу и отмерил в воздухе сантиметров двадцать. — А я тебя ещё вот такой помню.

Я улыбнулась:

— Уже чувствуешь себя стареньким?

— Не то слово, — засмеялся Эд и уточнил, видя, что я отрезаю второй кусок торта. — Вкусно?

— Очень.

— Ну и отлично. Только не съедай весь за раз — вредно столько сахара.

— Хорошо.

Мы на время замолчали, кушая не в меру сладкий десерт, пока Эд вдруг не заметил, глядя на амулет:

— Кстати, по поводу памяти. Надо бы взяться за просмотр воспоминаний…

Я покосилась на артефакт из пробки.

— …могли бы, конечно, ещё и проекции образов прошлого посмотреть, но это, думаю, пока рановато.

— Возьмём это воспоминание? — я указала на носитель. — Где папа.

— Почему бы и нет. Надо только решить, когда будем пробовать.

— Да хоть сегодня. После проверки артефактов.

— Ну, если силы останутся, можем попробовать.

…

44. Луна.

…

Эдмунд открыл другу дверь.

— Привет, — Нерт подал руку. — Что проходим?

— Привет, — Эд ответил на рукопожатие. — Артефакты-запоминалки.

— Ага, — Аслан подошёл к столу и оценил обстановку. — По пивку?

— Можно, — легко согласился Эд. — Вы пока начинайте. Я сейчас подойду.

— Ну что, готова? — «страховщик» глянул на меня.

— Да, — пожала я плечами и взяла посох. Для таких трудных заклинаний я всё ещё его использовала, хотя лёгонькие, на пару рун, уже могла сплести без «костыля».

Над болванкой для амулета вспыхнул белый купол с отверстием вверху, чтобы я могла опускать плетения.

Я заранее тренировалась делать необходимые рисунки, поэтому быстро справилась с созданием плетения. Дисскомфорт вызывала необходимость удержать разом несколько чар: само заклятие и несколько закрепителей для него.

Эдмунд дал другу кружку пива и, отхлебнув из своей, сунул мне в рот шоколадку.

— Не отвлекай её, — посоветовал Аслан.

— Я не отвлекаю, а снижаю волнение. Да, Луна?

Я не ответила, сосредоточившись на том, как одна за одной руны-закрепители срослись с плетением и потянули его вниз.

Эд потрепал мне волосы, без слов напоминая, что всё под контролем и ничего плохого не случится.

Над самой поверхностью кристалла, я начала сжимать рисунок, чтобы он поместился в камень. Главное не деформировать.

Под тщательным надзором, процесс проходил вполне гладко.

— Влезет? — я чуть повернула голову к учителю, продолжая следить за кристаллом. Держать рисунок становилось всё труднее — я просто начала уставать.

— Ну, должно, — Эд придвинулся ближе к куполу, чтобы как можно чётче различить малюсенький узор. — Ничего не видно, но вроде не искривилось. Пробуй.

Я плавно погрузила чары в кристалл. Закрепители, словно сами поняли, когда надо сработать, намертво закрепились в камне. Начался процесс стабилизации.

Артефакт затрясся. Это навевало дурные ассоциации, но надо держать плетение, пока рисунок не срастётся с камнем.

На плечо легла рука учителя. Он безмятежно глотнул пиво:

— Нормально, просто держи.

Я постепенно привыкала к использованию магии, и, возможно, столько поддержки, сколько в начале, мне уже и не было нужно, но… если честно, хуже от лишнего «у тебя получится» мне не станет, а вот от недостающего может.

Камень перестал дрожать.

— С первого раза? — не поверил мистер Нерт. — Ну, даёшь.

— Да она вообще артифакторику быстро понимает, — заметил Эдмунд и обратился ко мне. — Как?

— Нормально, — пожала плечами я. — Пожалуй, даже хорошо.

— Зачаруем второй или отдохнёшь несколько минут? Можем заодно проверить этот.

— Не, сразу закончим.

Мистер Нерт ослабил защиту, но не снял полностью.

Я снова создала основное плетение и прирастила к нему пару закрепителей. Третий врос неправильно, пришлось удалить его, что немного испортило главный орнамент.

— Всё нормально, просто восстанови его.

— Лучше переделать, — не согласилась я с учителем и забрала недоделанное плетение обратно в источник.

Новый рисунок сформировался правильно, к нему без ошибок добавились закрепители.

Рисунок сжался и утонул в кристалле.

Выдержав период стабилизации, я опустила посох. Несмотря на то, что я только недавно поела, мне внезапно захотелось чего-то сладкого.

— Пойду тортик съем. Вы будете?

— Не, — хором отказались приятели.

Эд потёр кончик носа и попросил:

— Жахни по ним диагностикой. Надо хоть посмотреть, что там вышло.

Аслан применил плетения-проявители к артефактам. Над кристаллами возникли проекции.

Я поставила блюдо на стол и села есть, но прежде чем начать, запустила в кристаллы по сгустку энергии, чтобы их можно было использовать.

— Нормально? — мистер Нерт не знал ментальных рун и просто ждал, когда можно будет погасить проекции.

— Вроде да. Хотя вот тут странновато получилось, — учитель указал не небольшое искажение рисунка в первом амулете. — Давай-ка запишем что-нибудь на пробу.

Эд перевёл артефакт в режим записи и обратился ко мне:

— На тебе пробовать не будем. Аслан, наводи защиту.

Тонкий белый щит отделил меня от артефакта. Эд и Аслан остались на той стороне, где в случае неисправности должен был произойти взрыв. Хозяин ателье соорудил ещё одно плетение, чтобы в любой момент вызвать щит.

Приятели встали рядом, подняв повыше кружки пива, и активировали артефакт.

Раздался гул, от камня полетели искры.

Меня передёрнуло от наплыва воспоминаний. Эдмунд быстро отключил артефакт.

— Дальше даже пробовать не будем, — он отковырял кристалл и кинул артефакт в мою коробку для испорченных материалов.

Я облегчённо выдохнула, понимая, что ничего плохого не случилось, и поинтересовалась:

— А второй?

— Нормальный. Его проверим на тебе. Потом матери отправишь. У Вас же должна быть какая-нибудь коробка с памятными носителями?

— Ага.

— Вот. Подпишешь «Пятнадцатилетие». Почти юбилей.

Поглядев на учителя несколько секунд, я молча подвинула к себе вторую табуретку:

— Садись.

— Не, — запротестовал он. — Меня-то на кой чёрт запоминать? Не надо.

— Потому что этот день рождения я отмечала с тобой.

Пожав плечами вместо ответа, Эдмунд сдался и, выглядя от чего-то странно задумчивым или нервозным, сел рядом.

— Так у тебя день рождения? — уточнил мистер Нерт, вертя кристалл в арефакте.

— Да.

— Поздравляю.

Лиловая энергия вышла из кристалла, окутывая нас. Вспышка произошла слишком быстро, не давая и секунды на то, чтобы моргнуть. А это многое говорит о качестве амулета и будущего изображения. И отнюдь не хорошего.

— Где-то налажали, — констатировал Эд. — Скажешь в чём?

— Ты пиво не отставил, — усмехнулся Аслан. — Пацифике понравится потрет.

— А раньше сказать? — Эд поглядел на чашку в своих руках.

Оставив ситуацию с пивом без комментариев, я ответила на поставленный вопрос:

— Должна была быть пауза, после выхода энергии, но её не было. Ошибка в руне на время — получилась тоньше, чем должна была. Когда ты проверял артефакт, разве не заметил брак?

— Не заметил, — признал Эд, перевернул камешек и нажал на него.

Медленнее нормы артефакт воссоздал наши фигуры. Я действительно моргнула, и выражение лица получилось странное. Учитель смотрелся не многим лучше: со смазанным выражением лица, отражающим непонятную эмоцию, и кружкой пива он порядком смахивал на типичного бродягу, заснувшего спьяну в луже под забором.

— Тебя как будто удар хватил, — резонно заметил Эд, — разглядывая мою физиономию.

— Я ещё ничего, а вот ты смотришься, как запойный алкаш. Ещё и оделся сегодня так…

— А что не так? Если ты про свитер, так он вообще отличный, — Эд оправил серый вязаный «мешок» потасканного вида. — Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

— Нет, но в любом случае возраст его не красит.

— У меня есть парадный, — пожал плечами учитель и отключил артефакт. — Держи. Не идеально, но для первого раза очень круто.

Я спрятала железный диск в карман:

— А теперь воспоминания?

— Ты что, не устала? — искренне удивился Эдмунд.

— Нет.

— Вы ещё что-то хотите потренировать? — уточнил Нерт.

— Ага. Она хочет после артефактов ещё и проникновения в сознания освоить.

У приятеля моего учителя округлились глаза, но комментарии он оставил при себе.

— У тебя есть ещё минут десять? — уточнил Эд.

— Да сколько угодно, — Аслан допил пиво. — Раз я тут посижу, я налью ещё?

— Да, конечно.

Пока хозяин ателье ходил на второй этаж и возился с небольшим бочонком, о котором без компании Эдмунд даже не вспоминал, учитель отошёл к столу с аптекарскими приспособлениями и стал смешивать что-то из нескольких настоек.

— Заклинание трудное, тебе не по уровню, есть вероятность, что в сознание ты придёшь через денёк-два. Но это не опасно. Заодно потом будет легче с тяжёлыми заклятиями.

Эд протянул стакан с жижей тёмно-болотного цвета:

— Выпей. Это не обязательно, для применения чар, но поможет ослабить негативные последствия.

— Будет совсем плохо? — я выпила горький настой и моментально почувствовала приступ тошноты. — Господи, какая гадость! Расскажи мне потом про эту мерзость.

— С чего такой интерес?

— Если мне однажды придётся лечить кого-то, кто мне не приятен, буду в обязательном порядке наливать этой «чудодейственной» жижи.

— Кого ты лечить собралась? Ты ж не светлый маг.

— А какая разница? Может, как ты, аптекарем в маленьком городе буду. Или замуж выйду и обижусь на мужа.

— Звучит максимально странно, но предположим, что у меня нет вопросов, — Эд указал мне на кровать. — Сядь сразу.

— Я готов, — Аслан вернулся с пивом. — Начинаем?

— Сейчас, минутку.

Я зашла в комнату, затянула шторку и сменила платье на ночнушку с халатом.

— Если спать полдня-сутки, так с комфортом.

— Здравый подход, — одобрил Эдмунд и, как только я открыла, вручил мне посох. — Ну, давай начинать.

Мы сели на край расстеленной постели. Мистер Нерт на табурет напротив нас.

Нас настигло ещё одно диагностическое плетение, проявлявшее как источник, так и ментальные потоки в головах, похожие на клубки нитей. М-да… и сколько всего у целителей методов диагностики?

Тем временем над ладонью учителя загорелась сложная вязь из пяти рун. Её я должна была повторить.

Пока я колдовала, то и дело ломая сложный рисунок, Эдмунд выдавал инструкции:

— Сначала будет фиолетовый туман. Это плетение хорошо тем, что я сам сориентирую тебя в воспоминаниях. Тебе нужно будет только идти на зов.

— Какой зов?

— Ну, типа… — учитель потёр нос. — Не прям вопли, а именно как ощущение. Всё индивидуально, но большинство менталистов ощущает зов так, будто их на удочке тащат через туман.

— Ясно. Закончила.

Оценив работу, Эд указал мне на пару мелких неровностей. Исправив их, я разок пробежалась взглядом по присутствующим в комнате и направила плетение в учителя.

Едва оно растворилось в сером свитере, мои глаза застелил лиловый туман.