Космический инженер

Глава 3 Школьные вопросы

В понедельник Алекс пришел в школу с новыми вопросами. Выходные на верфи заставили его по-другому взглянуть на окружающий мир. Везде была высокая технология, но никто не понимал, как она работает.

Утренняя дорога к школе пролегала через самое сердце Корпоративного квартала. Алекс шел по широким проспектам, вымощенным синтетическим камнем, что переливался под лучами восходящего солнца словно драгоценные самоцветы.

Над головой проносились воздушные спидеры, их двигатели издавали мелодичное гудение, сливающееся в симфонию технологического прогресса. Голографические рекламные щиты мерцали между зданиями, демонстрируя последние достижения корпораций: новые модели дроидов, усовершенствованные коммуникаторы, системы климат-контроля. Все это великолепие техники окружало жителей города с самого рождения, становясь естественным фоном их существования.

Пешеходные дорожки были оборудованы движущимися лентами, что плавно несли спешащих на работу взрослых и направляющихся в школы детей. Алекс предпочитал идти пешком, наблюдая за окружающим миром. Он замечал детали, на которые другие не обращали внимания: как искрят контакты на стыках движущихся лент, как дрожат в воздухе голограммы от помех неизвестного происхождения, как иногда заикаются информационные дроиды, повторяя одну и ту же фразу.

Корпоративная школа Кореллиан Инжиниринг располагалась в современном здании на двадцать втором уровне. Башня из черного металла и прозрачной керамики возносилась к небу, словно монолитный памятник человеческим достижениям. Фасад здания был украшен барельефами, изображающими великие моменты технологической истории: первый полет в космос, создание гипердвигателя, основание Галактической Республики. Между барельефами струились световые потоки, создавая иллюзию движения и жизни в застывшем металле.

Главный вход представлял собой широкую арку, обрамленную колоннами из полированного дюрастила. Над входом светилась голографическая эмблема корпорации - стилизованная звезда, окруженная орбитами планет. Автоматические двери бесшумно расходились перед каждым входящим, сканируя биометрические данные и пропуская только авторизованных лиц.

Внутри школы царила атмосфера сдержанной роскоши. Полы из полированного мрамора отражали свет встроенных в потолок светильников, создавая игру света и тени. Стены были отделаны панелями из редких пород дерева, привезенного с далеких миров, а между ними располагались интерактивные информационные панели, демонстрирующие расписание занятий, новости корпорации и образовательные материалы.

Воздух в здании был идеально кондиционирован - прохладный, свежий от работающих очистительных систем. Система вентиляции работала бесшумно, лишь изредка можно было услышать тихое шипение воздуха, проходящего через фильтры. Акустика здания была продумана до мелочей: звуки шагов поглощались специальными покрытиями, а голоса не создавали эха благодаря звукопоглощающим панелям.

Классы были оборудованы голопроекторами последнего поколения, способными создавать трехмерные изображения с поразительной детализацией. Интерактивные доски реагировали на малейшее прикосновение, позволяя учителям и ученикам управлять информацией жестами. Обучающие дроиды модели EDU-7 стояли в углах классов, их металлические корпуса отполированы до зеркального блеска, а оптические сенсоры постоянно сканировали помещение, готовые предоставить дополнительную информацию по любому вопросу.

Каждое рабочее место ученика было оснащено персональным датападом - тонкой пластиной из прозрачного материала, на поверхности которой появлялись тексты, изображения и интерактивные элементы. При работе с датападами в классе стоял характерный звук - тихое постукивание пальцев по сенсорным поверхностям, создававшее ритмичную мелодию коллективного обучения. Иногда этот звук прерывался мягким писком уведомлений или тихим гудением, когда устройства синхронизировались с центральной системой.

Все выглядело очень прогрессивно, но Алекс начинал замечать странности. Нейроинтерфейсы для обучения, тонкие обручи из серебристого металла, которые ученики надевали на голову во время некоторых занятий, позволяли загружать информацию напрямую в память. Однако эта информация была поверхностной - названия, определения, факты, но не понимание принципов. Алекс чувствовал, как знания оседают в его сознании словно пыль, не связываясь между собой, не образуя целостной картины мира.

Первым уроком была "Основы техники" — предмет, который должен был объяснить детям принципы работы окружающих их устройств. Алекс с нетерпением ждал этого урока, надеясь наконец получить ответы на вопросы, что мучили его с выходных.

Миссис Вур, учительница средних лет с аккуратной прической цвета спелой пшеницы и строгим взглядом серых глаз, вошла в класс с достоинством опытного педагога. Ее темно-синий костюм был безупречно выглажен, а на лацкане поблескивала небольшая брошь в виде эмблемы корпорации. Она включила голопроектор легким движением руки, и устройство откликнулось мягким гудением, постепенно нарастающим, пока над классом не появилось детализированное изображение воздушного спидера в разрезе.

Голограмма медленно вращалась, демонстрируя внутреннее устройство машины. Отдельные компоненты подсвечивались разными цветами: двигательная система - синим, система управления - зеленым, корпус - золотистым. Изображение было настолько реалистичным, что казалось, будто настоящий спидер парит перед учениками, позволяя заглянуть в свои механические внутренности.

— Сегодня мы изучаем принципы полета, — объявила она голосом, поставленным годами преподавания. — Кто может сказать, почему летают машины?

Поднялось несколько рук. Алекс заметил, как одноклассники тянули руки с разной степенью уверенности - одни решительно, другие неуверенно, словно надеясь, что их не спросят. Миссис Вур указала на девочку в первом ряду - Лиму, отличницу с каштановыми косичками и всегда чистой формой:

— Лима?

— Потому что у них есть репульсорлифты! — гордо ответила девочка, явно довольная возможностью продемонстрировать знания.

— Правильно! А что такое репульсорлифты?

Лима на мгновение задумалась, ее брови слегка нахмурились:

— Это... устройства, которые отталкиваются от гравитации?

— Совершенно верно! Репульсорлифты создают антигравитационное поле, которое позволяет машинам летать.

Алекс почувствовал растущее разочарование. Объяснение звучало знакомо, но не несло реального понимания. Он поднял руку, и миссис Вур кивнула ему:

— Миссис Вур, а что такое антигравитационное поле?

Учительница улыбнулась снисходительной улыбкой взрослого, объясняющего очевидные вещи ребенку:

— Это поле, которое противодействует гравитации, Алекс.

— А как оно работает?

— Ну... оно отталкивает объект от источника гравитации.

— А каким образом?

В голосе Алекса прозвучало искреннее любопытство, но миссис Вур восприняла это как вызов своей компетентности. Ее улыбка стала более натянутой:

— Это очень сложная физика, Алекс. Достаточно знать, что антигравитационное поле противодействует гравитации.

— Но вы объясняете одно и то же разными словами, — сказал Алекс, не желая показаться дерзким, но не в силах скрыть разочарование.

В классе послышались смешки некоторых учеников, которые восприняли его слова как попытку поставить учительницу в неловкое положение. Миссис Вур покраснела, и в ее голосе появились нотки раздражения:

— Алекс, не нужно умничать. Принцип работы репульсорлифтов изучают в технических институтах.

— А там знают, как они работают?

— Конечно знают! Там готовят специалистов.

Алекс вспомнил разговор с отцом и дядей Нильсоном. Они тоже были специалистами, работали с техникой каждый день, но не знали принципов ее работы. Неужели в институтах действительно все объясняют, или там тоже ограничиваются поверхностными определениями?

— А где можно прочитать, как это устроено?

— Зачем восьмилетнему ребенку техническая документация? — удивилась учительница, словно сама мысль об этом казалась ей абсурдной.

— Просто интересно.

— Интересно — это хорошо, но не нужно забегать вперед. Сначала изучи основы.

— А что такое основы?

— То, что мы изучаем на уроках.

Алекс понял, что попал в замкнутый круг. Основы — это то, что изучают в школе. А в школе изучают только названия, не объясняя, как все работает на самом деле. Получалось, что система образования сама себя оправдывала, не давая реальных знаний.

Урок продолжился под аккомпанемент тихого гудения голопроектора и периодических щелчков, когда миссис Вур переключала изображения. Она рассказывала о различных типах двигателей: ионных, плазменных, гипердвигателях. Голограммы сменяли друг друга, демонстрируя разрезы различных механизмов, но все объяснения сводились к тому, что "ионные двигатели работают на ионах", "плазменные — на плазме", а "гипердвигатели позволяют путешествовать быстрее света".

Алекс слушал и чувствовал, как его разочарование растет. Каждое объяснение было тавтологией - определением понятия через само себя. Никто не говорил о том, как именно ионы создают тягу, что представляет собой плазма на физическом уровне, или каким образом можно преодолеть световой барьер.

— Миссис Вур, а как можно двигаться быстрее света?

— Через гиперпространство, Алекс.

— А что такое гиперпространство?

— Это... другое измерение, где действуют другие законы физики.

— А какие законы?

— Те, которые позволяют двигаться быстрее света.

Снова то же самое. Алекс начинал понимать, что учителя знают не больше учеников. Они просто заучили фразы и повторяли их, словно мантры, не вникая в суть. Возможно, они и сами когда-то задавали подобные вопросы, но со временем смирились с отсутствием ответов.

После урока техники была математика. Переходя из класса в класс, ученики шли по коридорам, где их шаги приглушались звукопоглощающими покрытиями. Стены украшали портреты великих ученых прошлого, хотя Алекс заметил, что все они жили очень давно - сотни или тысячи лет назад. Современных имен среди них не было.

Алекс надеялся, что в математике будет больше ясности. Цифры не лгут, формулы работают одинаково для всех, и здесь должна быть логика, которой так не хватало на уроке техники.

Учитель математики, мистер Дрейк, был молодым человеком лет тридцати с энтузиазмом в темно-карих глазах. Его рыжие волосы были слегка взъерошены, а на носу сидели тонкие очки, которые он периодически поправлял. В отличие от строгой миссис Вур, он искренне любил свой предмет, и это чувствовалось в каждом его движении.

— Сегодня мы изучаем умножение двузначных чисел, — объявил он, активируя интерактивную доску. На поверхности появились цифры, светящиеся мягким голубым светом. — Кто помнит, как умножить 23 на 15?

Несколько учеников подняли руки. Мистер Дрейк показал стандартный способ умножения в столбик, его пальцы легко скользили по поверхности доски, оставляя светящиеся следы.

— А зачем нам это учить? — спросил один из учеников, мальчик по имени Корран, известный своими практичными вопросами. — Датапад быстрее считает.

— Математика развивает мышление, — объяснил учитель, и в его голосе прозвучала искренняя убежденность.

— А можно изучать что-то посложнее? — спросил Алекс, надеясь, что здесь его любознательность встретят с пониманием.

— Что, например?

— Ну... как решать уравнения?

Мистер Дрейк удивился, его брови поднялись:

— Это изучают в старших классах. Тебе рано.

— А почему рано?

— Потому что сначала нужно освоить основы.

— А что, если я уже освоил?

Учитель задумался, поправил очки и решил проверить:

— Хорошо, реши задачу: сколько будет 127 умножить на 394?

Алекс быстро посчитал, представляя числа в уме и разбивая их на удобные части:

— 50038.

Мистер Дрейк проверил на своем датападе, и его глаза расширились от удивления:

— Правильно! Как ты так быстро посчитал?

— Я представил 127 как 100 плюс 27, а 394 как 400 минус 6, и посчитал по частям.

— Где ты этому научился?

— Сам придумал. А разве нельзя?

— Можно, конечно... — мистер Дрейк замялся, явно борясь с внутренним конфликтом. — Но в программе этого нет.

— А можно изучать то, что не в программе?

— Нет, мы должны следовать плану обучения.

— А кто его составлял?

— Министерство образования.

— А они знают, что лучше для детей?

Мистер Дрейк замялся, и Алекс увидел в его глазах сомнение:

— Конечно знают. Там работают специалисты.

— А почему они решили, что нам не нужна сложная математика?

— Потому что... сложные вычисления делают компьютеры.

— А если компьютер сломается?

— Компьютеры не ломаются.

— Но вдруг?

Учитель задумался, и в классе повисла тишина. Остальные ученики следили за разговором с интересом, словно впервые слышали подобные вопросы:

— Тогда... тогда починят.

— А кто починит, если никто не понимает, как они работают?

Мистер Дрейк посмотрел на Алекса с беспокойством, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на страх:

— Алекс, ты задаешь очень необычные вопросы для своего возраста.

После математики был урок истории. Переходя в следующий класс, Алекс обратил внимание на то, как работают нейроинтерфейсы других учеников. Тонкие серебристые обручи мерцали слабыми огоньками, когда загружали информацию. Некоторые дети морщились, словно испытывая дискомфорт, но никто не жаловался. Это считалось нормой.

Алекс надеялся узнать, когда появились современные технологии, как развивалась цивилизация, кто были те гении, что создали окружающий их мир.

Миссис Рукия, пожилая учительница с седыми волосами, собранными в строгий пучок, и добрыми голубыми глазами за тонкими очками, рассказывала о Галактической Республике. Ее голос был мягким, почти гипнотическим, и она говорила с любовью о предмете, которому посвятила жизнь:

— Наша цивилизация существует уже тысячи лет. За это время мы достигли невероятных высот в науке и технике.

— А когда изобрели репульсорлифты? — спросил Алекс, надеясь получить конкретную информацию.

— Очень давно. Точная дата неизвестна.

— А гипердвигатели?

— Тоже давно. Эти технологии появились в древности.

— А кто их изобрел?

— Древние ученые.

— А их имена?

— Некоторые сохранились, но это не так важно.

— Почему не важно?

— Потому что важны достижения, а не имена.

Алекс почувствовал знакомое разочарование. Даже история, которая должна была сохранять память о прошлом, оказалась размытой и неконкретной.

— А что нового изобрели за последние сто лет?

Миссис Рукия задумалась, и ее пауза затянулась:

— Ну... улучшили существующие технологии. Сделали их надежнее.

— А что-то совсем новое?

— Принципиально новое появляется редко. Основные открытия были сделаны давно.

— А почему сейчас ничего не изобретают?

— Кто сказал, что не изобретают? — удивилась учительница.

— Ну, если за сто лет ничего нового...

— Алекс, ты слишком много думаешь о сложных вещах. Лучше сосредоточься на учебе.

Когда прозвенел звонок на перемену, Алекс вышел в коридор, где его одноклассники уже начали свои игры. Но и здесь он заметил странности. Дети играли в "Звездные войны" - имитировали сражения между Республикой и мифическими врагами, размахивая игрушечными световыми мечами. Однако их представления о войне были крайне романтизированы и нереалистичны.

Другая популярная игра называлась "Исследователи" - дети делились на команды и "открывали" новые планеты, но все их открытия сводились к перечислению уже известных фактов. Никто не пытался представить, как выглядело бы настоящее исследование неизвестного.

Самой распространенной была игра "Техники" - дети имитировали ремонт различных устройств, но их действия были чисто ритуальными. Они нажимали кнопки, крутили воображаемые винты, но никто не задавался вопросом, что именно они чинят и как это должно работать.

После уроков Алекс остался в школьной библиотеке. Это было просторное помещение с высокими потолками, где ряды физических книг соседствовали с голографическими хранилищами данных. Воздух здесь пах старой бумагой и озоном от работающих информационных систем. Мягкий свет падал через большие окна, создавая уютную атмосферу для чтения и размышлений.

Он хотел найти книги о том, как появились технологии, надеясь, что письменные источники окажутся более информативными, чем школьные уроки.

Библиотекарь, дроид модели ED-209, помог ему найти нужный раздел. Машина двигалась бесшумно, ее сенсоры сканировали полки с невероятной скоростью. Металлический корпус дроида был выполнен в элегантном стиле, а голосовой модуль настроен на приятный, почти человеческий тембр. Но книги разочаровали. Все они говорили общими фразами о "великих достижениях древних" и "постепенном развитии".

Конкретных дат, имен изобретателей, объяснений принципов работы не было. Страница за страницей содержали красивые, но пустые фразы о величии цивилизации, не давая реального понимания того, как все начиналось.

— ED-209, а есть ли книги с подробностями о том, как все работает?

— Такие книги предназначены для специалистов, — ответил дроид, и в его голосе не было ни малейших эмоций. — Детям они не нужны.

— А где их найти?

— В технических библиотеках. Но доступ ограничен.

— Почему?

— Для безопасности. Неподготовленные люди могут неправильно понять информацию.

— А кто решает, кто подготовлен?

— Соответствующие органы.

Алекс взял книгу по истории и начал читать. Странно: все книги описывали только последние тысячи лет. А что было раньше? Неужели до основания Республики не существовало никакой цивилизации?

— ED-209, а есть книги о более древней истории?

— Более древней?

— О том, что было до Республики.

— До Республики был хаос. Цивилизация началась с основания Республики.

— А кто ее основал?

— Древние мудрецы, объединившие миры.

— А откуда у них были технологии?

— Они их... развили.

— Из чего?

— Из более простых технологий.

— А те откуда?

Дроид замолчал на несколько секунд, и Алекс услышал тихое жужжание его процессоров:

— Извините, но у меня нет информации для ответа.

Алекс понял, что наткнулся на что-то странное. Дроид, чья база данных должна была содержать всю доступную информацию, не мог ответить на простой вопрос о происхождении технологий.

— ED-209, а почему у вас нет этой информации?

— Возможно, она не была внесена в мою базу данных.

— А почему не была внесена?

— Возможно, она считается неважной.

— А кто решает, что важно?

— Те, кто создали мою базу данных.

— А можно с ними поговорить?

— Нет, это невозможно.

— Почему?

— Потому что такая возможность не предусмотрена.

Алекс заметил, что дроид колебался, отвечая на вопросы. В его речевых паттернах появлялись небольшие задержки, словно программа сталкивалась с ограничениями и пыталась найти обходные пути.

— ED-209, а вы можете ответить на любой вопрос?

— Не на любой. Только на те, информация по которым есть в базе данных.

— А если информации нет?

— Тогда я говорю, что не знаю.

— А вам не хочется узнать правильный ответ?

Дроид снова замолчал, и на этот раз пауза была особенно долгой:

— Я не могу хотеть. Я выполняю программу.

— А жаль, — сказал Алекс искренне. — Было бы интересно.

Он закрыл книгу и пошел домой, размышляя о странном дне. Учителя не знали ответов на простые вопросы. Дроид не мог рассказать историю технологий. Даже игры детей отражали поверхностное понимание мира. Словно кто-то специально создал систему, которая имитировала образование, не давая реального знания.

Но зачем? И кто мог быть заинтересован в том, чтобы люди не понимали, как устроен их мир?

Дорога домой проходила через те же улицы, но теперь Алекс смотрел на них другими глазами. Голографическая реклама, летающие машины, дроиды - все это великолепие техники вдруг показалось ему декорацией, красивой оболочкой, скрывающей пустоту. Люди пользовались устройствами, не понимая их, жили в мире, который не могли объяснить.

Дома Алекс сразу пошел в свою комнату, где на столе лежал запаянный блок от дяди Нильсона. Металлический корпус тускло поблескивал в свете настольной лампы, храня свои секреты. Завтра он попробует его открыть. Очень осторожно.

Может быть, внутри будет что-то понятное? Что-то настоящее в этом мире красивых, но пустых объяснений?