Космический инженер

Глава 15 Тайная мастерская

Алекс стоял на краю заброшенной промышленной платформы, вглядываясь в сумрак между ржавеющими опорами. Ветер на этой высоте был сильнее — здесь, на семьдесят третьем уровне, воздушные потоки еще не успевали рассеяться между зданиями. Внизу, далеко под ногами, мерцали огни жилых кварталов, а над головой проплывали силуэты грузовых барж, направлявшихся к орбитальным станциям.

Путь к заброшенной платформе лежал через индустриальное кладбище — километры покинутых заводов, складов и лабораторий, которые когда-то составляли гордость кореллианской промышленности. Теперь это был мрачный лабиринт из ржавого металла и треснувшего пластобетона, где эхо шагов терялось в бесконечных коридорах между мертвыми зданиями.

Алекс шел по разбитой дороге, ведущей к центру комплекса, и в ушах у него играла музыка — подарок одного из клиентов дяди Гаррека, контрабандиста с Нар Шаддаа, который расплачивался не только кредитами, но и "культурными ценностями" с криминальных миров. Запись называлась "Песня Достойного Хатта" — мрачный шансон в стиле звездных уркаганов, который стал популярным в преступных кругах Внешнего Кольца.

Низкий, хриплый голос певца лился из наушников, рассказывая историю предательства и мести:

"Твилечка в шелках, с румянцем на щеках,Шептала мне у трона: 'Великий, не грусти...'Но вместо сердца прах, предательство в очах,Работаешь на Джедду, ну так теперь плати."

Мелодия была одновременно печальной и зловещей, с характерными для хаттского шансона переливами, имитирующими речь самих хаттов. Алекс не понимал половины сленговых выражений, кто такой Джедду, но атмосфера композиции передавала настроение лучше любых слов — безнадежность, жестокость и фатализм криминального мира.

"Лишь хруст костей на глубине напоминает о ее предательстве,Деньги — прах, а судьба предателей — на устах,Запомните, все: Хатт не прощает измену!"

Он миновал ряд заброшенных складов, их массивные ворота были заварены или заколочены металлическими листами. Граффити на стенах рассказывали истории тех, кто находил здесь временное убежище — беглецы с долгами, дезертиры, мелкие преступники. Большинство надписей были на основном галактическом, но встречались и экзотические — дуросские иероглифы, твилекские руны, даже несколько фраз на древнем ситском.

Воздух здесь был тяжелым от запахов — химических реагентов из заброшенных лабораторий, металлической пыли и того особого аромата запустения, который появляется в местах, покинутых разумной жизнью. Иногда ветер приносил более свежие запахи — дым от костров бездомных, ароматы дешевой еды из подпольных кафе в нижних уровнях, озон от проходящих высоко над головой спидеров.

"Я дарил тебе специи, нефрит, кораллы,А ты продала меня за какое-то пудуТеперь на дне пещеры куда ты упала, Кричишь, "Я больше не буду!"

Песня достигла своего мрачного пика. Ему было жалко Твилечку, которые скормили ранкору. Он как раз проходил мимо особенно зловещего здания — бывшей биохимической лаборатории, на стенах которой до сих пор висели предупреждения о радиационной опасности. Окна здания были не просто заколочены, а замурованы специальным изолирующим составом, а вокруг периметра тянулась полоса мертвой земли, где не росло даже самых неприхотливых сорняков.

Звук его шагов менялся в зависимости от поверхности — глухо отдавался от треснувшего асфальта, звонко стучал по металлическим решеткам водостоков, шуршал по разбросанному мусору и опавшим листьям с редких деревьев, которые умудрялись выживать в этой промышленной пустыне. Иногда он слышал другие звуки — скрежет металла на ветру, далекий лай одичавших собак, шорох мелких грызунов в развалинах.

Этот участок промышленного района был заброшен уже лет десять — с тех пор, как корпорация "Коррелл Индастриз" перенесла производство на новые заводы ближе к космопорту. Официально здания были опечатаны в ожидании сноса, но на практике городские власти просто забыли о них. Слишком много других проблем, слишком мало бюджета, слишком дорого обходилась утилизация промышленных отходов.

"Детка, ты думала — ты умней Каджидиков?Но даже черви на Нар Шаддаа знают —Предатель не в рай летит, а в яму с Ранкорами"

Голос в наушниках стал почти шепотом, имитируя характерную речь хаттов — медленную, угрожающую, полную скрытых смыслов. Алекс невольно поежился, представив себе массивную фигуру криминального авторитета, выносящего смертный приговор. Нет. Подобное он не будет слушать. Ему хотелось спасти бедную инопланетянку.

Наконец он достиг своей цели — комплекса исследовательских лабораторий "КорТех", который когда-то был гордостью кореллианской науки. Здания из серого транспаластила поднимались на сорок этажей в высоту, их фасады украшали выцветшие логотипы и мотивационные лозунги времен расцвета корпорации. "Наука — двигатель прогресса", "Технологии для лучшего будущего", "КорТех — ваш путь к звездам".

Теперь эти слова выглядели горькой иронией. Разбитые окна зияли как пустые глазницы, а в некоторых проемах болтались на ветру остатки штор и жалюзи. На первых этажах кто-то нарисовал огромные граффити — стилизованные черепа, символы различных преступных группировок, непристойные картинки и философские размышления на тему бренности бытия.

Алекс выключил музыку и снял наушники, прислушиваясь к звукам заброшенного комплекса. Ветер завывал в пустых коридорах, создавая жуткую какофонию тонов — от низкого гула до высокого свиста. Где-то наверху хлопала незакрепленная дверь, а из глубины здания доносились странные скрипы и стуки — то ли оседающие конструкции, то ли обитатели, которые нашли здесь убежище.

Идеальное место для того, что задумал Алекс.

Он включил портативный фонарь и протиснулся через щель в заграждении. Металлическая решетка была аккуратно разрезана — видимо, кто-то из местных жителей уже проложил здесь тропу. Коридоры старой лаборатории встретили его эхом шагов и запахом застоявшегося воздуха, смешанного с ароматами плесени, химических реагентов и того особого запаха, который появляется в местах, где долго не было людей.

Стены из серого транспаластила покрывала тонкая пленка пыли, а кое-где виднелись темные пятна — следы протечек или химических реакций. Потолочные светильники давно потускнели, их пластиковые плафоны треснули или вовсе отсутствовали, обнажая мертвые излучатели. Голографические указатели, которые когда-то помогали сотрудникам ориентироваться в лабиринте коридоров, теперь представляли собой темные прямоугольники на стенах.

Алекс медленно продвигался вглубь комплекса, изучая таблички на дверях. "Отдел квантовой физики", "Лаборатория материаловедения", "Центр кристаллографических исследований", "Отдел экспериментальной энергетики". Названия будили воображение — здесь когда-то работали лучшие ученые Кореллии, создавали технологии, которые могли изменить галактику.

— Лаборатория материаловедения, — прочитал Алекс надпись над одной из дверей. — Звучит многообещающе.

Дверь была заперта, но замок оказался старой электронной моделью, которую Алекс легко взломал с помощью самодельного декодера. Механизм щелкнул, и массивная створка медленно отъехала в сторону, выпуская облако пыльного воздуха.

Помещение оказалось просторным — метров тридцать в длину и двадцать в ширину, с высокими потолками и большими окнами, выходящими на воздушные коридоры. Вдоль стен тянулись ряды заброшенных верстаков из черного металла, их поверхности были покрыты слоем пыли, но под ней угадывались качественные материалы. Встроенные в столы мониторы потемнели, а выдвижные ящики для инструментов были пусты — все ценное, что можно было вынести в руках, давно растащили мародеры.

В центре помещения стояли остатки сложного оборудования — спектральные анализаторы, электронные микроскопы, установки для выращивания кристаллов. Большинство приборов были демонтированы — сняты самые дорогие компоненты, но основные корпуса и каркасы остались. Для человека с нужными знаниями и навыками это было сокровище.

А в углу громоздился массивный энергетический узел — сердце всей лаборатории. Серый металлический блок размером с небольшую комнату, увешанный кабелями, трубопроводами и контрольными панелями. На его корпусе красовался логотип "КорТех" и техническая маркировка: "Универсальный энергетический узел УЭУ-2400. Максимальная мощность: 50 мегаватт. Класс надежности: А+".

Алекс подошел к узлу и осторожно активировал диагностический режим, подключив свой портативный компьютер к сервисному порту. Дисплей замигал, показывая статус различных систем. Большинство индикаторов светились зеленым — энергоснабжение было отключено городскими службами, но сами системы оставались функциональными. Генераторы, трансформаторы, распределительные блоки — все было в рабочем состоянии.

— Отлично, — пробормотал он, доставая из рюкзака портативный мультитул и набор специальных адаптеров. — Посмотрим, что здесь можно восстановить.

Он провел в лаборатории несколько часов, составляя подробную опись оборудования и планируя будущие работы. Большинство приборов можно было отремонтировать, используя современные компоненты и немного изобретательности. Энергетический узел требовал более серьезного вмешательства, но основа была надежной.

Когда Алекс наконец покидал комплекс, в его голове уже сформировался четкий план. Эта лаборатория станет его секретной базой — местом, где он сможет работать над проектами, которые нельзя было реализовать в мастерской дяди. Здесь он будет проводить свои эксперименты.

Превращение заброшенной лаборатории в функциональную мастерскую заняло почти два месяца. Алекс работал по выходным и после школы, постепенно перетаскивая сюда оборудование и материалы. Некоторые вещи он покупал на барахолках нижних уровней — старые инструменты, демонтированные приборы, редкие компоненты, которые продавали бывшие техники обанкротившихся предприятий. Что-то находил в заброшенных складах того же промышленного района — целые ящики запчастей, оставленные при спешной эвакуации.

Самой сложной задачей оказалось восстановление энергоснабжения. Официально подключиться к городской сети было невозможно — слишком много вопросов от энергетических служб, слишком много документов, слишком высокий риск обнаружения. Но Алекс нашел другой способ, изучив архивные документы в библиотеке.

В старых технических журналах он обнаружил описания экспериментальных энергетических систем, которые использовали принцип резонансного захвата. Вместо прямого подключения к сети они "перехватывали" энергию из электромагнитных полей, создаваемых городской инфраструктурой — линиями электропередач, транспортными системами, промышленными установками. Технология была сложной и считалась непрактичной, но для его целей подходила идеально.

— Кристаллическая решетка должна быть точно настроена на частоту городских генераторов, — бормотал Алекс, склонившись над верстаком в своей новой мастерской. На его лице уже появились первые признаки подросткового возраста — голос иногда срывался, а руки стали длиннее и угловатее, что иногда мешало работе с мелкими деталями.

Он осторожно установил последний кристалл в самодельный резонатор. Устройство было размером с небольшой чемодан и выглядело как странная смесь древних технологий и современных компонентов. Основу составляла кристаллическая матрица из синтетических алмазов, окруженная сетью медных проводников и квантовых усилителей. Алекс потратил на компоненты почти все свои сбережения — три тысячи кредитов, но результат того стоил.

Резонатор заработал с первой попытки. Мягкое гудение наполнило мастерскую, а индикаторы энергоузла один за другим загорелись зеленым светом. Потолочные светильники ожили, заливая помещение ярким белым светом, а вентиляционная система включилась с тихим шумом.

— Да! — Алекс не смог сдержать торжествующий возглас, эхо которого отразилось от стен пустой лаборатории. — Работает!

Теперь у него была собственная лаборатория с неограниченным энергоснабжением и полной конфиденциальностью. Пора было переходить к настоящим экспериментам.

Первым серьезным проектом стал молекулярный анализатор — устройство, которое могло определять состав и структуру любого образца на атомном уровне. В архивах центральной библиотеки Алекс нашел подробные схемы такого прибора, созданного во времена Старой Республики исследовательской корпорацией "Кайнон Системс".

Работа оказалась сложнее, чем он ожидал. Древние инженеры использовали принципы, которые современная наука считала невозможными или непрактичными. Кристаллические процессоры, способные обрабатывать информацию со скоростью, недоступной электронным аналогам. Квантовые резонаторы, которые могли анализировать материю на субатомном уровне. Поля направленной энергии, позволявшие манипулировать отдельными молекулами.

— Это же не просто технология, — пробормотал Алекс, изучая очередную схему на экране своего компьютера. — Это почти искусство.

Он работал методично, воссоздавая каждый компонент по отдельности. Некоторые детали приходилось изготавливать самому, используя найденные в архивах инструкции и адаптируя их под доступные материалы. Другие можно было адаптировать из современных устройств, хотя качество неизменно получалось хуже оригинальных спецификаций.

Особенно сложными оказались кристаллические матрицы — основа большинства древних технологий. Современные методы выращивания кристаллов были слишком грубыми для создания нужных структур. Алексу пришлось восстанавливать древние техники, экспериментируя с различными химическими растворами и энергетическими полями.

Прорыв случился на третьей неделе работы. Алекс наконец понял фундаментальный принцип действия кристаллических матриц. Кристаллы не просто хранили энергию или информацию, как думали современные ученые. Они создавали резонансные поля, которые могли влиять на материю на квантовом уровне, изменяя свойства атомов и молекул в заданном направлении.

— Вот почему современные технологии такие примитивные, — сказал он вслух, обращаясь к пустой мастерской. — Мы используем грубую силу там, где древние применяли точность и элегантность.

Анализатор заработал в четверг вечером, когда за окнами уже зажглись огни ночного города. Алекс поместил в сканирующую камеру образец обычного транспаластила и запустил процедуру анализа. Голографический дисплей ожил, показывая трехмерную модель молекулярной структуры с точностью, недоступной даже лучшим современным приборам.

— Невероятно, — прошептал он, вращая светящуюся модель в воздухе пальцами. — Абсолютно невероятно.

Устройство показывало не только химический состав материала, но и его физические свойства, историю производства, даже примерный возраст. Информация, на получение которой в обычной лаборатории ушли бы дни, отображалась за считанные секунды.

Но это было только начало. Используя анализатор, Алекс мог изучать любые технологии, понимать принципы их работы, находить способы улучшения. Возможности казались безграничными.

Следующие месяцы пролетели в лихорадочной работе. Алекс создавал устройство за устройством, каждое сложнее и совершеннее предыдущего. Улучшенные энергоячейки, которые держали заряд в три раза дольше обычных благодаря использованию кристаллических накопителей. Сенсоры, способные обнаруживать объекты сквозь несколько слоев металла, используя квантовые поля. Коммуникаторы с радиусом действия, превышающим стандартные модели в десять раз.

Каждое изобретение основывалось на принципах, найденных в древних архивах, но адаптированных под современные реалии. Алекс учился совмещать элегантность старых технологий с практичностью новых, создавая гибридные устройства, которые превосходили и те, и другие.

Самым амбициозным проектом стал портативный молекулярный сканер — уменьшенная версия анализатора, которую можно было носить с собой. Устройство размером с обычный датапад могло определять состав любого материала за секунды, выявлять скрытые механизмы, даже обнаруживать следы древних технологий в, казалось бы, обычных предметах.

— Это изменит все, — пробормотал Алекс, тестируя сканер на различных образцах. — С таким устройством можно найти артефакты, которые тысячелетиями лежат у всех на виду.

Но с ростом амбиций росли и проблемы. Некоторые эксперименты требовали огромного количества энергии — больше, чем мог обеспечить его резонатор. Алекс был вынужден создать дополнительные подключения к городской энергосети, тщательно маскируя их под обычные технические системы и распределяя нагрузку между несколькими источниками.

Опасность обнаружения стала реальной в один из октябрьских вечеров. Алекс работал над особенно энергоемким экспериментом — попыткой воссоздать древний гравитационный манипулятор, когда внезапно услышал звук приближающихся спидеров.

Он выглянул в окно и увидел патруль городских энергетических служб. Три служебных спидера кружили вокруг заброшенного комплекса, их сканеры методично прощупывали здания, ища источник аномального энергопотребления.

— Черт, — выругался Алекс, бросаясь к энергоузлу. — Засекли всплеск потребления.

Он быстро отключил все неосновные системы и активировал режим маскировки, который разработал на случай именно такой ситуации. Резонатор переключился на минимальную мощность, имитируя фоновое излучение заброшенного оборудования, а специальные экранирующие поля скрыли следы его деятельности.

Спидеры покружили еще несколько минут, их сканеры безуспешно пытались локализовать источник аномалии. Наконец, не найдя ничего подозрительного, патруль улетел к другим объектам. Но Алекс понял — нужно быть еще осторожнее.

К концу учебного года мастерская превратилась в настоящую лабораторию будущего. Стены украшали голографические схемы и чертежи, верстаки ломились от инструментов и компонентов самого разного происхождения, а в специальных защищенных ящиках хранилась коллекция воссозданных древних устройств — каждое из которых стоило целое состояние и могло революционизировать целые отрасли науки и техники.

Алекс сидел за своим рабочим столом, ведя записи в зашифрованном электронном журнале. В тринадцать лет он уже понимал критическую важность документирования — каждый эксперимент, каждое открытие, каждая неудача должны быть зафиксированы для будущего использования и анализа.

"Проект 47: Усовершенствованный гравитационный компенсатор", — печатал он на клавиатуре. "Эффективность выше стандартных моделей. Принцип работы основан на резонансном воздействии кристаллической матрицы на локальные гравитационные поля. Возможные применения: транспорт, строительство, космические технологии, военные системы."

Он сохранил файл и посмотрел на свое отражение в темном экране выключенного монитора.

Алекс встал и подошел к панорамному окну лаборатории. Внизу простирался ночной Коронет — миллионы мерцающих огней, тысячи снующих спидеров, сотни тысяч разумных существ, живущих в мире искусственно ограниченных возможностей.