Космический инженер

Глава 29 Очень свободный торговец

Смерть Мары и закрытие лаборатории заставили Алекса пересмотреть свою стратегию. Но прежде чем думать о будущем, он не мог избавиться от воспоминаний о том ужасном дне.

Мара... Он до сих пор видел перед глазами ее лицо в те последние минуты — в странной эйфории, в безумии. Нейроинтерфейс, который должен был помочь ей в исследованиях, превратился в орудие убийства. Алекс своими глазами наблюдал, как за считанные минуты личность девушки была буквально переписана.

"Хозяева," — прошептала она тогда, глядя на него невидящим взглядом. — "Они всегда были здесь. Мы только думали, что свободны."

А потом она выбросилась из окна.

Алекс содрогнулся, отгоняя воспоминания. Хозяева... Кто они такие? Не те ли самые Ракката, следы которых он находил в древних архивах? Но как это возможно? Бесконечная Империя пала тысячи лет назад. Или не пала?

Самым пугающим было то, как быстро и кардинально изменилась Мара. Словно кто-то взял и переписал ее сознание, как программу в дроиде. Что если изначальные создатели нейроинтерфейса задумывали его именно как инструмент контроля? Что если вся эта технология была ловушкой, растянутой на тысячелетия?

Эти мысли не давали ему покоя, но размышлять о древних заговорах было роскошью, которую он не мог себе позволить. Стало ясно, что в стенах университета в ближайшее время в связи с ограничениями его возможности ограничены — слишком много контроля, слишком много бюрократии. Нужно было искать альтернативные источники информации и финансирования. Деньги теперь были ему нужны. Он понимал, что нужно перестать надеяться на отца или дядю. Нужно научиться зарабатывать деньги самому. И не те крохи, что платят корпорации. Для его целей, ему нужен корабль, а он стоит очень дорого.

Возможность представилась неожиданно. Его друг Кайл рассказал, что его отец ищет толкового техника для работы на семейном предприятии во время каникул.

— Ничего сложного, — объяснял он. — Ремонт и настройка оборудования. Отец говорит, что хороший инженер сейчас на вес золота — война создала огромный спрос на ремонтные услуги.

Алекс заинтересовался, но не работой у Кайла. Если война действительно создавала спрос на технические услуги, то это открывало новые возможности. Особенно в портовых районах, где всегда хватало работы по ремонту кораблей. Кроме того у него там уже были связи небольшая репутация.

В выходные он отправился в доки Коронет-Сити — огромный комплекс посадочных площадок, ремонтных ангаров и складов, где кипела жизнь галактического торгового центра. Война действительно изменила атмосферу — больше военных кораблей, усиленная охрана, но и больше возможностей для тех, кто умел работать руками.

Уже на подходе к докам Алекс заметил изменения. Привычный поток торговых судов разбавляли потрепанные гражданские корабли, набитые людьми до отказа. Беженцы. Их становилось все больше с каждым днем. Семьи с детьми, старики, молодежь — все они несли в глазах одинаковое выражение потерянности и усталости.

Возле одной из посадочных площадок Алекс увидел группу людей, разбивающих импровизированный лагерь. Их корабль — старый транспорт класса "Консулар" — дымился из двигательного отсека. Явно аварийная посадка.

— Простите, — обратился он к пожилому мужчине, который пытался успокоить плачущего ребенка. — Вам нужна помощь с кораблем?

Мужчина поднял голову. Его лицо было изможденным, а в глазах читалась та особая усталость, которая приходит не от физического труда, а от пережитого ужаса.

— Спасибо, сынок, но корабль уже не починить. Да нам и некуда лететь. — Он тяжело вздохнул. — Мы с Кристофсиса. Точнее, были с Кристофсиса.

— Что там происходит? — осторожно спросил Алекс.

— Война, — коротко ответил мужчина. — Но не такая, как показывают в новостях. Там говорят о героических сражениях, о борьбе за свободу. А на самом деле... — Он замолчал, глядя куда-то вдаль. — Они убивают всех без разбора. Дроиды, клоны — для них не существует мирных. Они нас просто не замечают, точнее, не берут в расчет наши жизни.

Ребенок на его руках всхлипнул, и мужчина машинально погладил его по голове.

— Видел, как сносили целые кварталы, чтобы немного продвинуть фронт. Жилые дома, школы, больницы — все равно. Главное — тактическое преимущество. — Его голос дрогнул. — Моя дочь работала в детском саду. Говорили, что район безопасный, что боевые действия далеко. А потом прилетели истребители и... больше детского сада нет. И дочери тоже нет.

Алекс почувствовал комок в горле и как что-то сжалось в груди. Абстрактная "война", о которой говорили в университете, вдруг обрела человеческое лицо.

— Целые планеты в руинах, — продолжал беженец. — Ни для дроидов, ни для клонов мы не люди. Мы — препятствия, которые нужно убрать, или ресурсы, которые можно использовать. А потом политики будут говорить о "необходимых жертвах" и "цене свободы".

— А власти ничего не делают?

Мужчина горько рассмеялся:

— Власти? Они первые эвакуировались, как только стало горячо. Оставили нас разбираться самим. Хорошо еще, что нашлись люди, которые помогли с кораблем. Иначе так бы и остались ждать "освобождения" от кого-нибудь из сторон.

Алекс хотел что-то сказать, но слова не шли. Что можно сказать человеку, потерявшему дочь в бессмысленной бойне?

— Береги себя, сынок, — сказал беженец, заметив его растерянность. — И помни — когда начинается война, первой жертвой становится правда. То, что тебе рассказывают в новостях, и то, что происходит на самом деле — две разные вещи.

Этот разговор преследовал Алекса весь день. Он понимал, что война — это всегда трагедия, но видеть ее последствия вблизи было совсем другим опытом. Эти люди не были солдатами или политиками. Они просто жили своей жизнью, пока чужие решения не разрушили их мир.***

У Джерена Коула на которого он очень рассчитывал не было сейчас работы, но он порекомендовал Алекса одному своему знакомому, который со слов Джерена был "особо свободным торговцем". Для знакомства с новым возможным нанимателем он прибыл в один из ангаров где его внимательно выслушали.

Джек Тольчо был кореллианцем средних лет, владельцем небольшого грузового судна "Удачливый торговец". Его корабль стоял в ангаре с открытыми панелями — явно требовал серьезного ремонта. Сам Джек производил впечатление человека, видевшего многое в жизни. Его руки были покрыты шрамами от работы с техникой, а в глазах читался тот особый опыт, который приходит только с годами работы в космосе.

— Студент КТИ? — переспросил Джек, изучая Алекса. — И хочешь подработать? Что умеешь?

— Электроника, энергетические системы, навигационное оборудование, дроиды... в гипердвигателях немного понимаю— перечислил Алекс. — Теория хорошая, практики маловато, но учусь быстро. — Алекс решил быть скромным.

— Теория... — Джек усмехнулся. — Ну посмотрим, как твоя теория справится с реальностью. Видишь эту панель? Гипердрайв глючит — иногда работает, иногда нет. Три мастера смотрели, никто не может найти проблему. Говорят, что нужно менять весь блок, а это кредитов на пятьдесят тысяч.

Алекс подошел к кораблю и внимательно изучил схему системы. В КТИ им преподавали теорию гипердвигателей — как они работают, какие принципы лежат в их основе, какие могут быть неисправности. Но это была сухая теория, далекая от реальной практики.

Однако у Алекса было преимущество, о котором он никому не рассказывал. Несколько лет назад он заметил, что иногда может "чувствовать" неполадки в кристаллах. Это было похоже на интуицию, но более четкую и направленную.

Кроме того, его опыт работы с древними программами, пусть и закончившийся трагедией с Марой, дал ему понимание того, как устроены сложные программы на глубинном уровне и как можно добраться до ядра. Он знал теперь, что нужно быть крайне осторожным, но базовые навыки остались.

Алекс залез внутрь технического отсека и закрыл глаза, позволяя своему необычному чутью исследовать систему. Он чувствовал поток энергии через кристаллические матрицы, ощущал места, где этот поток нарушался или искажался.

— Проблема не в основных блоках, — сказал он, выбираясь из отсека. — И не в программном обеспечении. Тут дело в одном из вспомогательных модулей — стабилизаторе поля. Он периодически теряет калибровку.

— Покажи, — потребовал Джек.

Алекс указал на небольшой модуль в глубине системы:

— Вот здесь. Резонансная частота сбивается из-за микротрещины в кристалле. Визуально ее не видно, но она влияет на стабильность поля. Нужно либо заменить модуль, либо перекалибровать систему под новые параметры.

Джек внимательно изучил указанный модуль:

— Хм, действительно. Другие мастера даже не смотрели в эту сторону. А ты можешь перекалибровать?

— Думаю, да. Но это займет весь день, — ответил Алекс, мысленно прикидывая объем работы.

— Делай. Если получится — заплачу хорошо.

Алекс проработал до вечера, тщательно настраивая систему. Его исследования истории эволюции гипердвигателей очень помогли — он понимал не только что делать, но и почему это работает. Современные инженеры часто работали по шаблонам, не вникая в глубинные принципы. Но изучение древних технологий дало Алексу более фундаментальное понимание.

Кристаллические матрицы в гипердвигателях работали по тем же принципам, что и кристаллы в дроидах, только в упрощенном виде. Понимая это, можно было найти решения, недоступные обычным техникам.

— Невероятно, — сказал Джек, когда диагностика показала зеленый свет по всем параметрам. — Парень, ты действительно знаешь свое дело. Откуда такие навыки у студента?

— Много читаю, — скромно ответил Алекс. — И люблю разбираться, как все устроено на самом деле.

— "На самом деле" — это важные слова, — кивнул Джек. — Большинство людей довольствуются поверхностным пониманием. А ты копаешь глубже. Это хорошо.

Он достал кредитный чип и передал Алексу:

— Здесь пять тысяч. Честно заработанные.

Алекс взял чип, чувствуя удовлетворение от хорошо выполненной работы. Но Джек, похоже, не собирался на этом останавливаться.

— Слушай, а не хочешь поработать еще? У меня есть пара рейсов на следующей неделе. Нужен техник на борту — мало ли что случится в пути.

Алекс заколебался. С одной стороны, скоро должна начаться учеба после летних каникул. С другой — открывало новые возможности, а после разговора с беженцем он понимал, что университетское образование может оказаться недостаточным для понимания реального мира.

— А что за рейсы?

— Обычная торговля, — пожал плечами Джек. — Везем товары туда, где они нужны, покупаем то, что дешево здесь. Ничего особенного.

Что-то в тоне Джека подсказывало Алексу, что "обычная торговля" может оказаться не совсем обычной. Но именно это его и привлекало. После смерти Мары ему нужны были новые впечатления, источники информации, новые возможности. Что угодно, лишь бы переключиться с депрессивного настроения. Она не была для него особо близкой, но он общался с ней. Было странно понимать, что ее больше не существует.

— Хорошо. Когда вылетаем?

— Послезавтра утром. Не опаздывай — в космосе расписание священно.

Первый рейс оказался действительно обычным — доставка медикаментов на Селонию. Но Алекс заметил, что Джек очень тщательно выбирает маршруты, избегая определенных систем и станций. И что среди "медикаментов" попадались контейнеры с весьма странной маркировкой.

Во время полета Джек оказался неожиданно разговорчивым. Он рассказывал о своей философии торговли, и Алекс понимал, что за внешней простотой скрывается глубоко продуманная система взглядов.

— Видишь ли, парень, — говорил Джек, управляя кораблем, — большинство людей думают, что контрабанда — это просто нарушение закона ради прибыли. Но это не так. Это философия свободы.

— Как это понимать?

— А вот как. Представь: есть планета А, где производят лекарства. И есть планета Б, где эти лекарства нужны людям. Логично, что лекарства должны попасть с А на Б, правильно?

— Логично.

— Но тут появляются политики. Они говорят: "А давайте введем налог на медикаменты". Потом военные: "А давайте объявим лекарства стратегическим материалом". Потом бюрократы: "А давайте введем лицензирование торговли". И что получается? Лекарства как производились на планете А, так и производятся. Больные на планете Б как нуждались в них, так и нуждаются. Но теперь между ними стоит стена из правил, налогов и разрешений.

Алекс кивнул, понимая логику.

— И что делать?

— А вот что, — Джек повернулся к нему. — Можно смириться и сказать: "Ну что поделаешь, такие правила". Тогда люди на планете Б будут умирать, но зато все будет "по закону". А можно сказать: "К черту ваши правила, люди важнее бумажек". И перевезти лекарства, несмотря на запреты. — Он сделал паузу и будто признался — и заработать на этом.

— Но ведь законы существуют не просто так?

— Некоторые — да. Закон против убийства имеет смысл. Но большинство современных законов существуют не для защиты людей, а для защиты чьих-то интересов. Посмотри на эту войну — кто от нее выигрывает? Военные корпорации, производители оружия, политики, которые наживают капитал на патриотических настроениях. А кто проигрывает? Простые люди, которых убивают, и их семьи.

Алекс вспомнил беженца с Кристофсиса и его слова о снесенных кварталах.

— И контрабанда помогает решить эту проблему?

— Контрабанда — это способ обойти искусственные ограничения, — объяснил Джек. — Когда система работает правильно, контрабандисты не нужны. Но когда система ломается из-за войны, бюрократии и коррупции, мы становимся смазкой в механизме. Мы обеспечиваем то, что экономисты называют "эффективностью рынка".

— Звучит благородно, — заметил Алекс. — Но ведь вы же получаете прибыль?

Джек рассмеялся:

— Конечно получаю! Я же не благотворительная организация. Но в том-то и дело, что прибыль — это показатель того, что ты делаешь что-то нужное людям. Если бы мои услуги были никому не нужны, никто бы мне не платил.

— А риск?

— Риск — это цена свободы, — серьезно ответил Джек. — Свободы делать то, что считаешь правильным, а не то, что разрешают чиновники. Каждый контрабандист — это маленький бунтарь против системы, которая пытается контролировать каждый аспект жизни.

Алекс задумался над этими словами. В университете им преподавали уважение к закону и порядку. Но что делать, когда закон становится инструментом угнетения?

— Джек, а что, если система права, а вы ошибаетесь?

— Хороший вопрос, — кивнул Джек. — Но вот тебе простой тест: кому выгодны ограничения? Если ограничения защищают слабых от сильных — они правильные. Если ограничения защищают сильных от слабых — они неправильные. Большинство современных торговых ограничений защищают крупные корпорации от конкуренции, а не потребителей от некачественных товаров.

— Например?

— Например, лицензирование торговли медикаментами. Официально это для "безопасности потребителей". Но что там эти глупые чинуши могут проверить? Они разбираются только в том, как брать откаты. На практике — всё это для того, чтобы крупные фармацевтические корпорации могли контролировать цены. Маленькие производители не могут позволить себе дорогие лицензии, поэтому уходят с рынка. Конкуренция снижается, цены растут.

— И вы помогаете этим маленьким производителям?

— Иногда. А иногда просто обхожу искусственно завышенные цены. Видишь ли, парень, настоящая контрабанда — это не перевозка наркотиков или оружия. Это восстановление естественных экономических связей там, где их разорвала политика и коррупция.

Эта философия была новой для Алекса, но она имела внутреннюю логику. В университете их учили, что порядок и стабильность — это высшие ценности. Но что делать, когда порядок становится тюрьмой?

— Джек, — спросил он во время полета, — а что мы на самом деле перевозим?

Джек внимательно посмотрел на него:

— А ты как думаешь?

— Думаю, что не только медикаменты. И что некоторые грузы могут быть... не совсем легальными.

— Умный парень. И что, проблемы с этим?

Алекс обдумал вопрос. Формально контрабанда была преступлением. Но в условиях войны многие товары были искусственно ограничены или обложены непомерными налогами. Иногда "незаконная" торговля была единственным способом доставить нужные вещи туда, где они действительно требовались.

— Смотря что и зачем, — ответил он. — Если речь идет о том, чтобы помочь людям...

— Именно об этом и речь, — кивнул Джек. — Видишь ли, парень, война создает много глупых правил. Медикаменты, которые спасают жизни, вдруг становятся "стратегическими материалами". Запчасти для кораблей попадают под эмбарго. Продукты питания облагаются "военным налогом". А люди страдают.

— И вы помогаете обходить эти ограничения?

— Я помогаю товарам попадать туда, где они нужны. За разумную плату, конечно. Но моя прибыль — это мелочь по сравнению с тем, что экономят мои клиенты на налогах и пошлинах.

— А если вас поймают?

— Тогда меня назовут преступником, — пожал плечами Джек. — Но история покажет, кто был прав. Помнишь, как в учебниках рассказывают о контрабандистах времен Старой Республики? Тех, кто нарушал торговые ограничения Ситхов? Сейчас их называют героями свободы.

Алекс кивнул. Логика была понятна, и она не противоречила его собственным принципам. Если система несправедлива, то нарушение ее правил может быть моральным долгом.

На Селонии их ждал представитель местной больницы — пожилой селонианец, который с благодарностью принял груз медикаментов.

— Спасибо, капитан Тольчо, — сказал он на ломаном Basic. — Без этих лекарств многие пациенты не выжили бы.

— А что с официальными поставками? — поинтересовался Алекс.

— Бюрократия, — горько ответил селонианец. — Нужны разрешения, лицензии, проверки. Пока все оформят, люди умрут. А капитан Тольчо привозит то, что нужно, когда нужно.

— И дешевле, — добавил Джек. — Без налогов и посреднических наценок.

Обратный путь они проделали с грузом "антиквариата" — так Джек называл древние предметы искусства, которые покупал у частных коллекционеров и археологов. Официально это было легально, но Алекс подозревал, что не все предметы имели правильное происхождение.

— Джек, — спросил он, изучая один из артефактов — металлическую пластину с непонятными символами, — а откуда вы знаете, что это действительно древние вещи?

— Опыт, — ответил Джек. — Плюс у меня есть контакты среди археологов. Они подсказывают, что стоящее, а что подделка. В этом деле репутация — все. Один раз продашь фальшивку — и клиенты от тебя отвернутся.

— А покупатели кто?

— Разные. Коллекционеры, музеи, исследовательские институты. Есть спрос — есть предложение. Многие ученые готовы платить хорошие деньги за возможность изучить подлинные артефакты, а не копии в музейных витринах.

Алекс внимательно изучал артефакты. Некоторые из них явно были подлинными — он узнавал стилистические особенности, которые изучал в архивах КТИ. Особенно его заинтересовала небольшая кристаллическая пластина с символами, похожими на письменность Ракката.

— А этот кристалл откуда?

— С Данторина, — ответил Джек. — Археологи нашли в старых руинах, но у них нет разрешения на вывоз. А у меня есть покупатель на Корусанте — частный коллекционер, который не задает лишних вопросов.

— Можно посмотреть поближе?

— Конечно. Только осторожно — штука хрупкая и дорогая.

Алекс взял кристалл в руки и сразу почувствовал знакомую слабую вибрацию. Устройство реагировало на прикосновение. Это его беспокоило, но его чувства говорили, что всё нормально. Воспоминания о Маре болезненно кольнули в груди, но он подавил их. Он осторожно провел пальцем по поверхности, и символы слабо засветились.

— Интересно, — пробормотал Джек. — Раньше такого не было.

— Возможно, нужен контакт с живой тканью для активации, — предположил Алекс, стараясь скрыть волнение. — Биометрическая защита древних цивилизаций.

— Ты много знаешь об этих древностях для студента, — заметил Джек.

— Интересуюсь историей технологий, — ответил Алекс. — Это связано с моей специализацией. Современные технологии часто основаны на древних принципах, просто мы не всегда это понимаем.

Джек кивнул, но Алекс заметил, что тот стал внимательнее к нему присматриваться. Это было неудивительно — способность активировать древние артефакты встречалась нечасто.

Во время третьего рейса произошел инцидент, который показал, что работа с контрабандистами связана не только с моральными дилеммами, но и с вполне реальными опасностями.

Они везли груз запчастей для кораблей в систему Дуро, когда на выходе из гиперпространства их перехватил патруль Республиканского флота.

— "Удачливый торговец", остановитесь для досмотра, — потребовал командир патрульного корабля.

— Проблемы, — мрачно сказал Джек. — У нас нет разрешений на половину груза.

— А что будет, если нас поймают?

— В лучшем случае — конфискация груза и штраф. В худшем — тюрьма за контрабанду в военное время. А военное время, как ты знаешь, предполагает ускоренное судопроизводство.

Алекс быстро обдумал ситуацию. Патрульный корабль был быстрее их судна, убежать не получится. Драться тоже глупо — у них не было вооружения. Оставался только блеф.

— Джек, а у вас есть документы на медицинское оборудование?

— Есть. А что?

— Переупакуйте часть запчастей как медицинское оборудование. Скажете, что везете гуманитарную помощь для госпиталей Дуро.

— А если проверят?

— Большинство запчастей действительно можно использовать в медицинском оборудовании. Генераторы, процессоры, энергетические модули — все это есть и в кораблях, и в больничной технике. Главное — правильно подать информацию.

Джек оценивающе посмотрел на Алекса.

— А если проверят?

—Действуй! Предлагаешь - делай!Алекс быстро наклеил медицинскую маркировку на подозрительные контейнеры, пока республиканский корабль приближался для стыковки. Когда на борт поднялась инспекционная команда, их встретил "гуманитарный груз" с соответствующими документами.

— Медицинское оборудование для госпиталей Дуро, — объяснил Джек офицеру. — Война создала большую нехватку. Мы работаем с благотворительной организацией "Врачи без границ".

Джек приветливо пожал руку входящему. Алекс заметил, что в руке у него был чип.

Инспектор — молодой лейтенант с усталым лицом — проверил документы и несколько контейнеров. Он "не заметил", что "медицинские" генераторы подозрительно похожи на корабельные.

— Все в порядке, — сказал он наконец. — Хорошее дело делаете, капитан. В такое время гуманитарная помощь особенно важна. Удачного полета.

Когда патруль ушел, Джек с облегчением вздохнул:

— Неплохо придумал, парень. Но и я кое-чем помог. Заметил?

— Да, заметил. — пожал плечами Алекс.

— Это первый урок тебе. Ты молодец, что предложил, но всегда нужно "Смазывать шестеренки", особенно в нашем деле. — Джек задумчиво посмотрел на него. — А еще важно умение мыслить нестандартно. Большинство людей видят только очевидные решения. В общем мы оба молодцы! — Засмеялся Джек.

После этого инцидента отношение Джека к Алексу заметно изменилось. Он стал больше доверять ему, посвящать в детали операций, советоваться по техническим вопросам. Алекс понимал, что прошел своеобразный тест.

— Слушай, — сказал Джек однажды, когда они разгружали очередной груз, — а не хочешь поработать постоянно? После окончания института, конечно. Хороший инженер с мозгами в нашем деле дорого стоит.

— Подумаю, — ответил Алекс. — Но пока хочу закончить образование.

— Правильно, — кивнул Джек. — Образование никогда не помешает. Но помни — предложение остается в силе. Таких, как ты, немного.

К концу семестра Алекс заработал около двадцати тысяч кредитов — неплохие деньги для студента. Но главное было не в деньгах, а в контактах и опыте. Он познакомился с сетью контрабандистов, торговцев и независимых операторов, которые работали в серой зоне галактической экономики.

Эти люди знали то, чего не знали в университетских аудиториях. Они видели реальную галактику — не идеализированную картинку из учебников, а сложную систему, где официальные правила часто расходились с реальностью.

— Видишь ли, парень, — объяснял ему Джек во время одного из рейсов, — вся эта война — игра больших мальчиков. Корпорации, политики, военные — они делят рынки и сферы влияния. А простые люди страдают от их решений.

— И вы помогаете обходить эти решения?

— Я помогаю системе работать так, как она должна работать, — ответил Джек. — Товары попадают туда, где нужны. Люди получают то, что им необходимо. Все довольны, кроме бюрократов и тех, кто наживается на искусственном дефиците.

— А что, если вас поймают?

— Риск есть всегда, — пожал плечами Джек. — Но альтернатива хуже — позволить системе задушить саму себя красивыми правилами. Знаешь, что такое экономическая смерть? Это когда все делается "по правилам", но ничего не работает.

Алекс понимал логику Джека. В условиях войны многие разумные решения становились невозможными из-за бюрократических ограничений. Контрабандисты выполняли важную функцию — обеспечивали гибкость системы, не давали ей окостенеть.

Но он также понимал, что это временное решение. Настоящая проблема была глубже — в самой структуре галактической цивилизации, которая становилась все более жесткой и бюрократизированной.

Лето подходило к концу, но Алекс продолжал работать с Джеком в свободное время. Деньги были полезны, но еще полезнее были знания и контакты. В сером секторе экономики циркулировала информация, недоступная в официальных источниках.

Именно от Джека он узнал о существовании неформальной сети археологов и коллекционеров, которые торговали древними артефактами. Многие из них были готовы поделиться информацией за разумную плату или взаимные услуги.

— Если тебя действительно интересуют древности, — сказал Джек, — могу познакомить с парой интересных людей. Они знают о старых цивилизациях больше, чем любой университетский профессор.

— Почему больше?

— Потому что они работают с настоящими артефактами, а не с копиями в музеях. И потому что им не нужно подгонять факты под официальную историю. Академическая наука часто игнорирует неудобные находки.

Это было именно то, что нужно Алексу. Доступ к подлинным артефактам и людям, которые не боялись задавать неудобные вопросы. После смерти Мары и ее слов о "хозяевах" он понимал, что официальная история может скрывать важные истины.

— Договорились, — сказал он. — Познакомьте.

Так началась новая фаза его исследований. Университет давал теоретическую базу и доступ к архивам. Работа с контрабандистами — практические навыки и связи в неформальном секторе. Вместе это открывало возможности, недоступные ни одному обычному студенту.

"Двойная жизнь," — думал Алекс, возвращаясь в общежитие после очередного рейса. — "Но иначе не получится. Истина редко лежит на поверхности, особенно когда кто-то заинтересован в ее сокрытии."

Воспоминания о Маре по-прежнему преследовали его. Ее слова о хозяевах, ее искаженное лицо в последние минуты, безумие в глазах... Что если нейроинтерфейсы действительно были инструментом контроля? Что если где-то в глубинах галактики все еще существовали те, кто создал эти технологии тысячи лет назад?

Пока это были только догадки. Но Алекс был полон решимости найти ответы.