Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Глава 3

Поредевшие улицы Собачьего переулка глядели на нас почерневшими печами. Пока Бьянка занималась своими «знатными» делами, пробуя на собственной шкуре новую должность, я вместе с сёстрами прогуливался по нашим новым владениям: разрушенным улицам Нищего города. Средь угольков и разрухи в поисках тех, кого, скорее всего, уже нет в живых, бродили горожанки и мужья, в огнях мятежа потерявшие своих близких. Их расспросы, а также слёзы и молитвы заглушили радостные слова и выкрики на неизвестных языках. Вчерашние южные рабыни из камней и палок возводили временные укрытия, обустраивали ночлежки, делали лежаки и славили идущую городу навстречу весну.

— Изм Гахым! — Махнула нам рукой одна из рабынь. Её яркий оранжевый мех на кистях и ступнях, а также чёрные полосы напоминали окрас тигров. Золотистые глаза, разглядывая приближающихся гостей, блистали, а хвост весело покачивался.

— Изм Гахым… — повторил я, пробуя на вкус незнакомые слова. Сидевшие вокруг нас соплеменницы незнакомки, в ответ на моё обращение лишь весело заржали. В их гоготе и том, как они показывали пальцем на свою молодую раскрасневшуюся соплеменницу, я не слышал тигриного рыка, лишь гортанной смех шайки гиен. Кажется, я сказал что-то не то.

— Говорите на имперском, юноша. Хоть эта тупая кошка и не знает его, если нужно, я переведу, — рукой указав на созданную при помощи камней и уцелевшей обугленной деревяшки скамью, произнесла более взрослая и крепкая тигрица, пригласив нас посидеть у костра.

Южанки в спешке разбирали камни и местный аналог кирпичей, из которых создавались печи этого мира. Сгоревшая древесина растаскивалась, когтями мощных лап и рук рылись ямы. «Под фундамент?» Видя моё любопытство, женщина единственным уцелевшим на левой руке когтистым пальцем в воздухе расчертила мне периметр и произнесла:

— Землянка. Камня и дерева нет, денег купить их тоже нет. Выроем землянку, будем копить и строить.

— В дождь затопит, — помня силу местных дождей и то, как они с лёгкостью заполняли подвалы, отозвался я.

— Нет выбора, — окинув взглядом пепелище и разруху, отозвалась тигрица. Отказываться не стал, пусть дел сейчас и невпроворот, лишний десяток минут у меня найдётся. Узнать культуру, обычаи, предпочтения. Требовалось разобраться, в чём южные гостьи сильны, а в чём нет.

Видя, как я собираюсь сесть на скамейку из угля, молодая тигрица, шикнув на старуху, подскочила ко мне, придержав за руку. Сигрид нервно дёрнулась, рука сестры легла на рукоять меча, заставив вздрогнуть готовых с места броситься в бой тигриц.

Сняв с бюста повязку, полосатая, демонстрируя свою плоскую, едва заметную грудь, сложила кусок ткани в две стопки, а следом заботливо постелила на деревяшку.

— Убери руку с меча, Сигрид, она всего лишь пытается казаться гостеприимной, — шикнул я на сестру, а потом поблагодарил девушку и местную, как я понял, старейшину. Стоило Сигрид слегка расслабиться, как весёлый гомон, рычание и прочие издаваемые тигрицами звуки вновь покатились по округе.

Поначалу не желавшая со мной сильно откровенничать и жаловаться, тигрица быстро изменила тон и направленность нашего разговора, узнав о моей причастности к городскому совету. Женщина не просила подношений, каких-то невообразимых богатств или привилегий.

Сейчас её тигрицы, как и все другие племена, расселившиеся по полуразрушенным улицам, нуждались в инструменте и древесине. Ни первого, ни второго на складах Тэтэнкофа не было. Узнав об этом, она попросила дозволение на охоту и вырубку. Восточный лес являлся вотчиной знати, дозволение на ведение работ в той области имели единицы, да и то как максимум там проводилась «санитарную вырубка» и охоту по разрешению. Откуда та же «Пивная бочка» доставала свои многочисленные трофеи, предстояло выяснить, а после поделиться информацией с гостьями нашего города. Пообещав сделать «хоть что-то», в ответ заслужил пару благодарных взглядов, а также предложение поужинать вместе. К счастью, на местное вонючее варево не нашлось ни времени, ни желания.

Молодая полуголая тигрица, юлой крутившаяся вокруг меня, не находя себе место, что-то бубнила, косилась, проговаривала какие-то звуки. Реакция девушки, а также её соски, становившиеся торчком, когда наши взгляды случайно пересекались, поначалу меня слегка забавляли. Но после я, вновь взглянув на лагерь «беженок», заметил: «Ни одного мужчины».

Тэтэнкоф — один из самых дальних городов севера. Практически ничего не производящий, он, как портовый город, служил чем-то наподобие распределительного центра для рабов, отправлявшихся через его доки в разные уголки холодного севера. Шахты, лесничества, поля — во всех этих сферах требовались сильные и крепкие «женские» руки. Мужчин в большей степени использовала для своей потехи знать, коей меньше всего. Оттого и не везли мужскую часть рабского населения в эти места.

«Как же сильно меняется женский взгляд на мир без мужской любви и ласки», — засобиравшись восвояси, глядя на эти в спешке забегавшие губки, отрабатывающие некое слово, подумал я.

— Ещё ув-игдаг-ться? — Когда мы уже слегка отошли от лагеря, преградив дорогу, на понятном только себе языке прошипела тигрица. Сигрид с Илвой, прыснув от смеха, похлопали павшей духом из-за неудачи девушке. «Не твой уровень, кошка», — шикнула Илва, отчего даже вечно нарезавший круги хвост незнакомки разочарованно повис.

Делая вид, что кошка мне безразлична, даже не смотря на ту, двинулся прямо. Это чувство грусти и печали, исходившее от неё, нравилось мне больше всего. Она отчётливо осознала: ничего не светит.

Оказавшись за спиной тигрицы, пальцами со всей силы ущипнул ту за упругий и вполне человеческий зад. Хвост моментально встал дыбом, а сама девчонка, подпрыгнув, резко обернулась, показав свои золотистые глазки и белоснежные клыки-зубки. Всего секунда — и злоба исчезла с её лица, а обе руки тотчас оказались на собственной заднице. Обернувшись к товаркам, расположившимся позади, она, хватая ртом воздух, указала пальцем на меня. Тот же жест повторили глядевшие нам вслед тигрицы, рассказывающие немыслимое для этого мира проморгавшим происходящее подругам. «Сегодня им будет о чём посплетничать», — вспоминая не самые отвратительные ощущения, а также броня себя за распутность, думал я.

Время. В этом мире оно двигалось слишком медленно для меня. Ещё год назад за сутки я успевал лишь показаться на работе, порыться в интернете, найти жертву или пару улик, необходимых для моей любимой следовательницы, героини, остановившей в последующем серийного убийцу, а тут…

«Стоп, время…»

— Сигрид, от Тэтэнкофа до Видэнберга ведь три дня пути, верно?

— Ну да, на марше, — отозвалась сестра. — А что?

— Как далеко от нас шахта, освобождённая рабами? — «Число уцелевших, прибывших с Брунхильдой рабов казалось уж слишком малочисленным. Количество тел у ворот также не соответствовало моим ожиданием. Не считая банального дезертирства и разбежавшихся по лесам, я ни от кого не слышал о тех самых рабах из Видэнберга. Портовых видел, о местных освобождённых слышал, но где рабы из рудника? Куда могла исчезнуть целая толпа?!

— По идее дальше Видэнберга, на востоке… — уловив, куда я клоню, отозвалась Сигрд. — Проклятье! — взревела она. — Илва, веди Глауда домой, я в мэрию, а после к Бьянке!

— Да что случилось-то? — пожёвывая прихваченный у тигриц корешок, спросила средняя сестра. Но старшей уже и след простыл.

— А то, что, скорее всего, не было никакой шахты, люди Бьянки физически не успели бы достичь рудников и вернуться к городу всем своим числом. Это заранее продуманный и спланированный ход. Фактически Тэтэнкоф из-за бездарного управления подверг земли Видэнберга нападению, коего не было вовсе, — ответил я.

Эта новость появилась так быстро и вовремя. Почему я сразу не проверил её? Чистого рода дезинформация или тщательно продуманный план, к исполнению которого местные предатели приступили чуть раньше положенного? Если второе, то скорость поступившего сообщения о готовящемся походе на наш город говорит как минимум о возможном наличии ведьм, пытавшихся посеять смуту и страх в рядах защищающихся, а также вынудить тех сдаться. Но на совете сегодня, за исключением пары сопливых лордесс, волнующихся только за свой кошелёк, ничего подобного я не увидел. Возможно ли, что они ждут или и вовсе не проникли в совет? Если первое, то чего ожидает враг? Прихода войска и возможности нас запугать? А если второе? Возможно после бойни во вражеских рядах так же произошел раскол…

Ночью требовалось прогуляться по улицам, поискать подозрительно шатающийся возле городских стен контингент. Вот только в одиночку следить за всей стеной нереально. Как вообще получилось, что маньяк думает о защите целого города? «Этот мир сводит меня с ума!»

Ночь выдалась бессонной и очень скучной. Бьянка, как я и предполагал, не скрывая своего присутствия, ждала, когда улягутся или напьются мои близкие. Вслед за чем, тактично постучав в моё окно, предложила этой ночью не бегать по поредевшим крышам, а прокатиться вместе с ней на вполне удобном, не знающем законов гравитации посохе. Отказываться от такого я, разумеется, не стал.

Рабов из рудников при атаке на врата с ведьмой и вправду не было. «Справлялись своими силами», — заявила Брун. Также, сообщив о моих догадках Эльге, городской совет в спешке отправил несколько писем своей хозяйке — графине Кларимонд. Правительницу города на бумаге слёзно умоляли посетить Тэтэнкоф, разобраться во всём и попытаться избежать ненужного кровопролития. Однако все хорошо понимали, что захватившие власть над регентом аристократки не позволят молодой графине сунуть носа в «захваченный» город.

Так мы и летали, наблюдали, искали хоть что-то среди развалин, огней и неустанно галдевших голосов, денно и нощно продолжавших трудиться над искорёженными пламенем домами.

— Ничего… Даже конфликта на межрасовой почве не было! Да как так-то?! — приземлившись на крышу одной из башен, расположившихся над стеной, недовольно проговорил я.

— Межрасовой почве? — повторив необычное словосочетание, непонимающе произнесла Бьянка, когда под нами кто-то нервно затопал и забегал.

— Забудь… — глядя на огни большого города, недовольно фыркнул я.

Показавшаяся под нами голова одной из испуганных стражниц, броня и кляня нас по чём зря, пообещала содрать шкуру с хулиганок, если те немедленно не спустятся. Тут титул Бьянки, а также её новый пост вновь сыграл немаловажную роль. Лишь пара слов, и стражницы, заткнувшись, всем своим многочисленным скопом спускаются со стены и «не мешают нашему с будущей женой общению».

Всё в этом мире способны решить титул и чин. По одному лишь щелчку пальцев в этом городе Брун могла завладеть всем, чем только желала: хоть почтением, хоть землями. Как по волшебству, Эльга могла сделать для дочери что угодно. Интересно, как бы изменилась моя новая жизнь, родись я в знатной семье?

— О чём задумался? — притулившись ко мне, а следом приобняв и положив руку на мою задницу, как-то с хитрецой, словно рассчитывая на что-то, спросила Бьянка.

— Перестань вести себя как моя сестра… — От этих слов ведьму буквально взорвало репликами негодования о бесчестии и прочих поступках, которые не следует совершать родственникам. Поддразнивая ту фразочками «Мы ведь не кровные» и «Сигрид тоже очень милая» с лёгкостью развязал молчаливой подруге язык, позволив тихоне выговориться, а также высказать всё, что накипело за сутки. Чувствующая из-за магии своё превосходство над другими, в условиях войны она могла совершить какую-то необдуманную глупость, подвергнув тем самым город, а также меня и себя ненужной опасности. «Так пусть лучше эта опасность исходит из её рта, чем из рук».

Выговорившись и наконец-то осознав, что над ней сейчас глумятся, та обиженно насупилась, в очередной раз обняв меня, но уже за талию.

— Всё равно моим будешь, — чувственно заявила ведьма, а после спросила: — Сегодня убивать не планируешь?

— Хотелось бы, да некого. Недавняя бойня сильно проредила население, а также кровью насытила вечно пылающие жаждой убийства сердца. Думаю, до прихода Видэнбергов вряд ли подвернётся случай кого-либо наказать.

— А как насчёт убийства предателей? Отличные цели, можешь заняться ими…

— Кем «ими», Бьянка? — тяжело вздохнув, отозвался я. — Они выполнили свою часть, и мы им в этом помогли. Эти крысы сейчас зароются поглубже в свои норы, и хрен ты их вытащишь до прихода вражеской армии. Нужны улики, доказательства причастности, свидетели или… — Сейчас я чувствовал себя как никогда беспомощным.

— Я думала, тебя не сильно волновало, кто станет жертвой. Ведь тех стражниц при спасении Хомы ты спокойно разделал, — холодно отозвалась ведьма.

— Это другое, — шаблонно ответил я.

— Правда? — Усмехнувшись, встала напротив меня Брунхильда, преградив своей большой шляпой и чарующей улыбкой все завораживающие виды на наш «славный» город. — Может, ты ещё о сиротах заботишься и детей любишь? — Это кокетство и разговорчивость начинали надоедать. Не желая продолжать этот разговор, отвёл взгляд в сторону. Не люблю говорить о своих слабостях. — Одуреть, гроза города переживает за тех, у кого нет будущего…

— Это у нас с тобой нет будущего, Бьянка, — задев за живое, буквально вынудила меня сказать гадость ведьма. — Прости, я не это имел в виду… — Фраза прозвучала крайне двусмысленно, но, кажется, Брунхильда поняла, что именно я под ней подразумевал. — Дети, беспризорники — именно у них есть будущее, ведь, пока они юны и амбициозны, перед ними открыты все дороги. Будущее всего мира в их умах и руках. Да и к тому же дети не должны расплачиваться за ошибки взрослых.

Кисти Бьянки скрылись под тоненькой веревочкой удерживавшей на поясе мои брюки.

— Надеюсь, наших детей ты будешь любить так же или не хуже, чем тех самых нищенок с местных улиц.

— Далеко забегаешь, Брун, — положив руки на эти сочные и упругие ягодицы, а следом задрав той юбку и наклонив, отозвался я.

*Изм Гахым — «приветствую восход». Данным обращением тигрица попыталась сделать местному парню комплимент, мол, он ей мил. Имея в виду также то, что не против увидеть того в своей кровати и нечто, что «восходит» у него по утрам чуть ниже пояса.