Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Глава 16

Тяжкая поступь, вызывавшая лёгкие подрагивания земли, говорила о постепенном приближении неведомого гостя. Звуки шагов, сопровождавшиеся потрескиванием хвороста, чётко слышались в десятке метров от нас. Нечто уже должно было попасть в поле зрения, но по-прежнему со стороны шума виднелась лишь тьма да совсем далёкие верхушки деревьев, освещаемых редкими звёздами.

— Приветствую хозяйку полей и лугов, присядь с нами, угостись едой да вином из стран дальних. — Слова Гертруды, направленные куда-то в глубь темноты, всеми нами встретились крайне тревожно. При помощи магии ведьма переместила весь чан на окраину магического ковра, а следом, сняв с пояса одну из своих габаритных фляг, склонив голову, словно преподнося дары, положила ту туда же.

«Что за человек-невидимка?» — глядя, как на глазах пустеет кастрюля и исчезает выливающаяся из фляги жидкость, подумал я. Видя спокойную Гертруду, понимал, что причин для беспокойства нет, и также очень надеялся, что они не появятся, ведь сражение с невидимым врагом для меня не самая приятная работёнка.

Дуновение холодного ветра, растрепав волосы, прошлось над моей головой. Взглянув на предполагаемое место нахождения нашего «гостя», а после на Геру, заметил на лице последней нервную и явно натянутую улыбку. Женщина, способная видеть потустороннее, с трудом прятала волнение, и это почему-то начинало меня пугать. Создавалось впечатление, что сейчас прямо передо мной обсуждалось именно моё будущее, и от чего-то счастливым и безоблачным оно совершенно не казалось.

— Наставница Гертруда? — ощутив, как по телу побежал бодрящий холодок, обратился я к той, получив в ответ лишь ещё более злобное и требовательное «сиди смирно!»

Щекоча и обхаживая каждый сантиметр плоти, неведомая энергия полностью окружила моё тело. Прохладное дуновения ветра сменилось необычайным теплом и чувством спокойствия, умиротворения и гармонии. Я словно провалился в мягчайшую шерсть, вместе с сонливостью погрузился в состояние полудрёмы, из которого вывалился так же внезапно, как и попал. Лёжа на ножках тигрицы, чья шерсть, щекоча нос заставила прочихаться, поднялся. Ловя на себе немногочисленные взгляды всех собравшихся, спросил о произошедшем ранее. Оказалось прошло уже больше двух часов, а нас почтила своим вниманием одна из местных дриад, защищавших эти земли. Сначала она желала просто попугать забредших в её угодья людишек. Но запах вкусной человеческой еды, а также нахождение в наших рядах старой «видящей» ведьмы изменили её настрой. Хранительница леса по достоинству оценила вино, но ещё больше ей понравилась еда и тот, кто её приготовил, то есть я. Заявив, что крайне редко сталкивается в лесу со столь спокойными мужчинами, та, пожелав слиться духовно, выбрала моё тело для, чёрт… По факту меня использовали точно так же, как пользуются мужчинами в любом другом борделе этого мира. Только средства достижения «кульминации» в этот раз использовались не телесные, а духовные. Какого-либо рода вред я не ощущал да и чувствовал себя превосходно. К тому же гостья перед тем, как удалиться, не забыла и о вознаграждении для человеческого мужа.

Все эти благодарности и прочее, разумеется, хорошо, но почему никто из собравшихся не попыталась воспротивиться воле одной из хозяек лесов? «Да потому что не хотели гибнуть за моё духовное целомудрие», — с усмешкой заявила Гора, а следом поспешила пояснить, какие могли возникнуть проблемы в случае отказа столь «желанной» за любым костром гостье. Дриады редко благословляли людей, и каждый их дар являлся величайшей ценностью, и тот янтарь, размером с большую золотую монету, что незнакомка оставила мне в благодарность, был тому самым наглядным доказательством. Ведь заключённое в его оранжевых недрах семя хранило в себе колоссальную мощь, имевшую возможность помочь любой ведьме в изучении магических искусств. «Ценный подарок да и к тому же это женская солидарность в том, что в "нашем" мире запрещалось мужику спать с другими бабами, это как минимум скотство! — как можно громче произнесла Гора, а после вновь добавила: — Долго ещё сонной принцессой притворяться будешь, Брунхильда?!»

За словами воительницы по лагерю прокатился робкий смешок. Все притворявшиеся спящими женщины, давя лыбы, постепенно стали подниматься. Каждая из них ощутила приход скрытой в ночи угрозы. Все, включая воительниц, готовились в случае необходимости дать бой, и теперь все, как одна, проходя мимо моей ведьмы, упрекали ту в жадности и единоличности, садились у чёрного пламени, желая подкрепиться. Брун знала, что я без проблем в случае опасности или необходимости пересплю с кем угодно. Для меня и моей морали это не представляло особой проблемы, и сейчас она фактически позволила воспользоваться мною не представлявшей из себя угрозы дриаде, оставившей к тому же столь ценный и желанный Бьянкой трофей.

— На твоём месте, Глауд, я бы рассталась с этой алчной ведьмой, — заявила черноволосая девушка с белоснежной улыбкой.

— Поддерживаю, ни одна женщина не имеет единоличного права на мужчину, ну разве что императрица, самую малость… — печально оглядев полностью опустевшую кастрюлю, поддержала подругу Фрида.

Стоявшая за моей спиной Бьянка много раз давала понять, насколько она важная шишка в городе. Всегда, когда подворачивалась возможность, та при помощи своих неумелых женских штучек пыталась взять надо мной контроль. Наивная… Сейчас, когда даже столь уважаемая воительница как Гора указала на крайне гнусное поведение младшей в отношении товарок, ведьме оставалось лишь повесить голову и опустив взгляд, стоять, не смея смотреть женщинам в глаза. Она, зная меня лучше других, чувствовала вину. Глупая-глупая ведьма…

Вложив в руку той янтарный камень, которым я даже и понятия не имел, как пользоваться, под осуждающий свист и выкрики «зря», взглянул в эти золотистые глаза.

— Я поступила подло и недостойна камня, а ещё…

— А ещё ты можешь перестать строить из себя обиженку и наконец-то начать вести себя, как настоящая женщина, — косясь на ту же Дейду, подписавшуюся под каждым моим словом, вновь пристыдил не особо умевшую общаться с людьми ведьму. Именно Бьянка вела себя максимально схоже с дамами моего мира. Обидчивая, единоличница, любящая внимание и ласку. Возможно, именно эта её слабость, а также готовность примчаться ко мне на помощь в любой момент и подкупала.

Раскричавшиеся в досаде и негодовании женщины с осквернением доброго имени властительницы леса осудили жадность и аппетит дриады, оставившей их без ужина. Желая от греха подальше прервать их словесный понос, поспешил поскорее покончить с нашим «душевным» примирением и вновь отправиться к магическому чану. Настал момент в очередной раз примерить на себе роль местного шеф-повара.

Поздний ужин завершился скоротечным отдыхом. Благодаря всё той же дриаде тело чувствовало себя отдохнувшим, более гибким и послушным. Впервые за долгое время я вспомнил того старого Глауда, чьё отражения некогда видел в зеркале. Худой юноша, с явными симптомами анорексии. Никакого намёка на мышцы или осанку. Сутулый, зашуганный, призираемый и нелюдимый, он, несмотря на всеобщее порицание, хотел стать героем и на зло всем смотревшим в его сторону с пренебрежением и отвращением стал. Победив трусость, в свой последний миг совершил то, на что у большинства никогда не хватило бы духу, собственной грудью защитил дорогого человека.

Я всегда презирал хвалёных героев, вещавших на телевизионных экранах о тех или иных подвигах. Все они — один большой шаблон. Их цели, интересы и методы достижения копировались и, как старая рукописная методичка, передавались из рук в руки, из века в век. С помощью капитализма и демократии власть доставалась самым состоятельным магнатам и политикам, а социализм, шагавший в ногу с милитаризмом, концентрировал всю власть в руках военных, что, дорываясь до постов, зачастую не брезговали избавлением от конкурентов и установлением целых культов личности себе и своим предшественникам. Все эти структуры являлись по-своему эффективными в моём мире и все имели недостатки. Все, кроме одной: самой жестокой, способной навязать жителям всё от религии, которой те должны поклоняться, до врагов, с которыми обязаны бороться. Монархия, мой идеал политического строя.

За сильным монархом — сильная нация. А где сила там и правда. Издревле люди моего мира, захватывая власть, принимались переписывать истории: злодеи становились героями, а герои злодеями, захватчики освободителями, а последние обратными. Кто сильнее — тот и прав. Древнее правило, создавшее и разрушившее множество Империй.

И сейчас, скинув с себя куртку и рубаху, глядя в магическое зеркало, созданное Бьянкой, я официально мог заявить: первый шаг к становлению Монархом в этом мире уже сделан.

В отражении я видел молодого черноволосого парня. Некогда торчавшие из-за худобы рёбра растворились в связках наружных мышц живота. Проступили первые линии, чётко обрисовывающие рельеф пресса и грудой клетки. Мышцы рук и ног также стали гораздо прочнее.

Махатма Ганди как-то сказал: «Хочешь изменить мир — начни с себя». Думаю, главный пацифист мира и не предполагал, что какой-нибудь серийный убийца, решивший создать своё авторитарное государство, возьмёт его слова за основу своих не очень хороших деяний. Хотя ему то что, здесь, в моём мире, он никогда и не существовал.

Залюбовавшись собой, отвлёкся лишь после того, как Бьянка, недовольно цокнув языком, разбила зеркало, а после, кинув мне одежду, шикнула «прикройся». Обернувшись, заметил за своей спиной поднявшуюся на ноги дюжину, которая, таращась на меня, облизывалась и многозначительно кивала, не забывая раз за разом повторять одни и те же комплименты, нацеленные «расшевелить» моё альтер эго и поднять в глазах будущей жены собственную значимость. Женщины пытались доказать, что я заслуживаю чуточку больше, чем одну лишь Бьянку. Что же, напрасно, самооценка моя и так самая высокая из присутствующих, а из женщин мне пока и строптивой ведьмы выше крыши хватало.

— Останься мы с ним один на один, с радостью заломала бы мальчишку и поиграла на его флейте… — Игнорируя пафосную реплику Фриды и голодные взгляды женщин, прошёлся вдоль строя за другими своими вещами. «Она заломала бы меня? Похоже, в нашей компании не только у меня с самооценкой проблемы», — не видя какой-либо угрозы в средней во всём пораметрам Фриде, усмехнулся я.

Время шло, все уже давно проснулись и с полными силами рвались вперёд. Вот только одна лишь наставница Гера по известной только ей причине требовала со стороны женщин терпения и спокойствия. «Пока солнце полностью не встанет над лесом, мы никуда не двинемся», — твердила она, делая магическими чернилами некие пометки в своём блокноте. Разумеется, мой интерес взял своё и я не смог не попытаться разузнать о планах красноглазой старушки, прятавшейся под молодым и очень симпатичным личиком. Угрём крутясь и донимая ту, так и не получил ответа, но, заглядывая через спину, сумел разглядеть в блокноте несколько интересных деталей. Ведьма лично распланировала для нас весь сегодняшний день, отображённый в четырёх плоскостях. Каждая из прямых имела пять свойственных лишь себе делений. Возможно, там указывались привалы и отдых, благодаря которому мы могли попасть к особняку графини точно к назначенному времени, а возможно, и что-то другое. В любом случае силой требовать у женщины ответа я не мог. Красноглазая в прошлом бою лично поразила четырёх или пятерых ведьм Виденберга. Сомневаться в её верности — настроить против себя всех доверявших ей женщин, а значит, мне оставалось лишь ждать и наблюдать.

— Глауд, как насчёт небольшого спарринга? Тушка-то у тебя ну прям божественно сочная, а как там внутри дела обстоят, мы не знаем. Позволь наставнице проверить… — примотав верёвкой ножны к мечу, уже зная мой ответ, предложила Гора.

— Почту за честь… — Поступив со своим мечом точно так же, вызвав усмешку на лице уцелевших воительниц. Если наставница сделала это для моей безопасности, то мой же подобный жест расценивался, как глумление и неуважение к силе мастера меча, хотя особого значения этому никто и не предал. Мой взгляд медленно перекочевал на Бьянку.

— Хочешь попросить помощи у своей подруги? Я не против сражения с ведьмой и её эскортом, но, к сожалению, твоей суженной непозволительно сейчас тратить силы на такие глупости, — констатировала Гора. — Или ты, вспомнив своё прошлое поражение, слегка струхнул биться со мной один на один?

Взгляд вновь перекочевал на наставницу. Наконец-то моя ведьма поняла, чего я добиваюсь, тяжело вздохнув, пряча лицо под шляпой и подняв лапки кверху, подыграв произнесла:

— Ты её слыша, давай сам…

В моём арсенале насчитывалась пара кинжалов да облегчённый полуторник, предложенный тигрицей, единственной из женщин, кто, сжав кулаки, болел за меня и верил в мою победу. Бедняга даже не предполагала, каким чудовищем в человеческой шкуре являлась Дэйда по прозвищу Северная гора.

Не став дожидаться особого приглашения, в быстром рывке и рубящем горизонтальном ударе попытался поразить наставницу в грудную пластину, но та играючи подбросила в воздухе свой клинок, а следом, подхватив того под гардой, рукояткой отразила мой удар. Словно о камень вдарил, дрожью в руках завибрировало лезвие, вынуждая отступить.

— Чувствуется прибавка в силе, и это без эликсиров. Определённо, в нынешней физической форме ты смог бы отдубасить какую-нибудь крестьянскую дочку, лет этак двенадцати отроду, может чуть старше… — играя на публику и в своей привычной манере выводя ученика из себя, затянула Дэйда. Глумление являлось её любимой тактикой, вынуждавшей противника показать всю скрытую силу, после использования которой тот выдыхался и допускал ошибки. Пусть я и понимал это, но пропасть между нашими способностями была слишком огромной. Женщина не стеснялась использовать внутреннюю силу, высвобождать которой я абсолютно не умел. Более быстрая, умелая и превосходящая меня в массе на добрые сорок, а то и все пятьдесят килограмм, эта двухметровая крепость казалась непреступной. Не скучавшая публика, забыв, где мы находимся, весело подбадривала меня, советуя, куда и как наносить следующий удар.

С интересом впервые наблюдавшие за моим поединком женщины, в восторга, вскрикивали, когда лезвие в опасной близости проходило от лица наставницы, и разочарованно вздыхали, когда та в очередной раз после моментального перемещения оказывалась позади и голой рукой толкала меня в спину. Не забывая при этом приговаривать: «Ты мёртв». Раз за разом одно и тоже. Вот я атакую, и она блокирует, после чего я замахиваюсь, а та в ответ исчезает и появляется у меня за спиной. Я знал, раз за разом наставница поступает одинаково не просто так. Она хочет, чтобы я выработал свою стратегию, не атакующую, а оборонительную. Вновь атакую стандартной парой рубящих ударов, вновь та сначала блокирует, а следом, слегка прижавшись к земле, хочет исчезнуть. Подметив эту особенность, вместо размашистого удара хватаю ту одной рукой за кожаную куртку. Перемешавшаяся с моей маной энергия воительницы вышла из равновесия и не позволила той совершить «малый рывок». Отмахнувшись от меня, словно от мухи, та вновь слегка приседает, намереваясь завершить начатое и занырнуть мне за спину, но в этот раз ей мешает слетевшее с ножен лезвие моего меча, нацеленное колким ударом поразить незащищённую шею Горы. Изначально я не собирался давать наставнице такое преимущество и лишь придерживал пальцами веревку не позволявшую лезвию оголиться перед врагом. Острота клинка дарованная мне фора которой я разумеется воспользуюсь, ведь если у Горы, помимо меча в рукавах, масса припрятанных запасных козырей, то у меня таких всего пара.

С улыбкой и одобрением на лице та вынужденно блокирует атаку и даже делает шаг назад. Пусть это и ввело в заблуждение развопившихся от восторга женщин, я по битве наставницы и Бьянки помнил, Гора из любого положения может совершить рывок. Вот вновь её ноги, слегка дрогнув, изгибаются, а я в ответ, выпуская из рук неудобный полуторник, даю сигнал своей ведьме и разворачиваюсь. Пора. Казавшееся безобидным туманное заклятие на мгновение скрывает меня из виду. Иллюзорный трюк не переместил меня, не спрятал и не даровал невидимость. Всё, чего он добился, так это ослепил переместившуюся мне за спину Дейду, показав той вместо парня пейзаж находившейся позади меня. Всего секунда, и я с протянутыми вперёд руками и короткими клинками, схваченный здоровенными лапами Горы болтаюсь в воздухе. Её огромные руки, поднявшие меня в воздухе, оказались куда длиннее моих. Даже при наличии кинжалов я не мог дотянуться до шеи воительницы.

— Это нечестно, ты слишком большая… — разочарованно вздохнул я, в очередной раз рассекая кинжалом воздух. Пальцы Горы надавив на нервные окончания не позволяли мне даже разжать кисти, для того что бы метнуть в воительницу хотя-бы один из моих кинжалов. Да, безусловно, я мог попытаться атаковать руки Горы, подсечь сухожилия и прочее, но и она могла не хватать меня голыми лапами, а насадить на свой висевший на поясе меч. Элементарно, как на шампур бы насадила.

— Хорошая командная работа, — не став осуждать нашу маленькую шалость, произнесла Дэйда и поставила меня на землю.

К моменту, когда мы закончили, солнце достигло нужного положения, и Гера наконец-то отдала долгожданный приказ.

— Выдвигаемся!