Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Глава 24

Температура в подземелье резко пошла на спад. Могильный холод сквозь магический покров Бьянки пробирал до самых костей. С каждым выдохом вырывавшийся изо рта пар становился плотнее, а лёгкие обжигало всё более и более холодным воздухом.

— Бьянка, Фрида, магический барьер. Срочно, — понимая, к чему может привести резкое переохлаждение, отдала приказ Дейда, получив в ответ обеспокоенное «уже».

За приветствием дочери и матери последовала минутная молчаливая пауза, от которой никто ничего хорошего не ждал. Первой на сближение пошла хромая, посмотрев дочери за спину, та оглядела всех гостей и, остановив свой взгляд на мне, приветственно кивнула.

— Молодые люди, рада приветствовать вас в нашей с дочерью скромной обители. Может, желаете откушать или выпить? — полупоклоном спокойно предложила женщина, а следом рукой пригласила пройти к ветхой избушке.

— Мы не голодны, спасибо, — ответила за всех Гера, из-за чего её мать лишь хмыкнула и, махнув рукой, насупилась. Этот жест, проделанной кистью женщины, вмиг зажёг огонь у дерева, затем деревянные ветви, будто руки живого организма, задвигались и направились к валявшемуся у своих корней женскому телу. Всё дерево зашевелилось, и лишь отсохшая ветвь, отличавшаяся от остальных отсутствующей чёрной листвой, по-прежнему оставалась неподвижной.

— Кажется, твои друзья боятся. Напрасно, — последним словом обратившись к нам, со спокойствием и размеренностью в голосе произнесла женщина. — Подойдите, послушайте, нам с дочерью есть что вам рассказать. Так ведь, Гертруда? — в очередной раз попыталась подозвать нас хромая, но вскинутая рука наставницы категорически запретила приближаться.

— Ничего нового и уж тем более полезного ты им всё равно не скажешь… — стиснув зубы, проронила Гера, отчего глаза её матери злобно полыхнули, а ветви чёрного древа, подхватив с земли метровое тело, с грозным треском зашумели.

— Правда? А дух богорощи совершенно другого мнения. Видишь ту мёртвую ветвь? Именно из-за тебя на ней до сих пор эта проклятая верёвка. Как несмываемая метка, напоминание о былых бедах и ужасах, что нам вместе пришлось пережить. Сколько боли мы испытали, через какое число унижений прошли? И ради чего? Скажи мне, Гертруда, почему ты предала нас, отказалась от светлого будущего, которое мы с тобой могли построить не только для себя, но и для всего Севера?! — голос хромой величественно дрогнул, чёрные волосы, плащ и мантия под действием магии, которая чернее самой ночи, поднялись, развиваясь по несуществующему ветру.

— Ты больна, дух проклятого леса завладел твоим умом… — склонив голову, обречённо произнесла Гера.

— Кто из нас болен, дочь моя? Ты, вставшая на защиту тех, кто пытался довести тебя до самоубийства, или…

— Довольно лжи, проклятая старуха! — выставив вперед посох и подготовив заклятие, рявкнула наставница. — Именно смерть этих детей и послужила самой веской причиной для моего самоубийства! — Огненная плеть, разогнав окутавший нас холод и мрак, рассекла воздух вместе с чёрной женщиной, от которой в воздухе осталась лишь тёмная рябь.

— В тот день ты убила невиновных, убила мою единственную подругу и того, кого я любила! — кружась в поиске матери, кричала Гера. — Ты, поддавшаяся гневу лесного духа, уставшего терпеть местных рубак, защитила меня от кого? От согласившегося делить со мной ложе сына местной торговки?

— Они издевались над тобой, дочь моя, — вновь обретя оболочку и показавшись возле Гертруды, спокойно произнесла женщина.

— Они являлись дворянами, а мы простолюдинами, и таков был порядок их чёртового мира, в котором существовали, и существуем мы с тобой! — вновь безуспешно рассекая воздух, вскрикнула наставница.

История, рассказанная матерью Геры в момент нашей встречи в лавке охотницы, заиграла новыми красками. Ситуация оказалась до банального простой. В мире существовала одинокая мать калека, что за долгие годы жизни и присмыкания от пят до кончиков волос пропиталась ненавистью к людям. Вся её боль, унижения и страдания упирались в нехватку сил, средств и возможностей противостоять миру. И вот когда у неё появилось дитя, всё это отошло на второй план, но лишь до тех пор, пока в руках не появилось нечто новое: та самая сила, способная изменить не только её, но и сам мир вокруг. Она напомнила старухе о старых желаниях, возможностях и мечтах, вмиг ставших достижимыми. К этому моменту чадо, не терпевшее всех лишений своей матери, выросло, приняв более мягкую форму отвращения к порядкам и окружению, из-за чего между ними возник конфликт интересов, разделивший два поколения.

Мать Геры, почувствовавшая ранее неизвестную силу, узнав об унижениях и обидах дочери, решила отомстить. Но из-за плохой осведомлённости или, быть может, по другим причинам убила не только врагов своей малышки, но и тех, к кому девчонка была лояльна или даже имела симпатии. Поступок матери в кубе с подростковыми обидами на весь мир сыграл с семьёй злую шутку. Разум Геры не выдержал, и та решила покончить жизнь самоубийством, но тут вновь вмешалась третья сторона: тот самый мистический дух богорощи, который Гера вместе с матерью взрастила.

— Наставница Гертруда, прошу, остановитесь, давайте поговорим, быть может, мы сможем договориться, — сделав шаг вперёд, прикрикнул я, но пламенный хлыст, щёлкнувший у моих ног и оставивший буквально в сантиметре от пальцев обожжённый след, чётко обрисовал грань, за которую мне недозволенно переступить.

— Услышь же голос призванного и развей опасное заклятие, бестолковое дитя! — «Призванного? Это она обо мне?»

— Думаешь, я не знаю, кто его призвал? Думаешь, не догадываюсь о его предназначении в твоём замысле? — в очередной раз удивив меня, рявкнула наставница.

— Призыв мальчишки — случайность… — Слова показавшиеся позади нас старухи сильно напугали Кошку и Фриду, в панике выпустившую огненный шар туда, где секунду назад раздался ведьмовской голос. — Нашей истинной целью являлся жестокий, расчётливый и сильный владыка демонов, способный весь мир поставить на колени.

У старухи был серьёзный козырь и, видя, как обеспокоенно поглядывает на ту Гора, стратегии победы над этой постоянно исчезающей дамой у нас не имелось. Рука на автомате опустилась к поясу. Сюрпризы у меня, конечно, ещё остались, но как подойти и воспользоваться ими в такой обстановке?

— Но вместо демона в городе пробудился он: древний потомок ныне мёртвого и истреблённого Ордена вечной тишины, некогда наводившего ужас на любую из существовавших ведьм. Ты добилась своего, мать, и человек, являющийся ночным кошмаром любой ведьмы, пришёл в этот мир, но что ты собираешься с ним делать? — развеяв огненный хлыст и вернув себе прежнее спокойствие, спросила наставница.

— То же, что и собиралась сделать с тобой. Договориться, а после… Заставить подчиниться воле духа богорощи и вместе с великой силой покорить весь мир! — слова женщины, вызвав дрожь под ногами, а следом и над нашими головами, подали сигнал, за которым такие же, как и сама старуха, тёмные и бесплотные, к нам через далёкие и едва заметные щели скальных пород стали просачиваться духи, опускаясь на землю, и принимая телесную форму. — Я знаю тебя как никто другой, доченька, — с улыбкой прошептала хромая ведьма. — Знаю цель, с которой ты сюда прибыла, и так же хорошо чувствую то, что уже давно убило твоё тело. Откажись от своей задумки, тебе не победить… — как последнее предупреждение прозвучали слова бледнолицей ведьмы.

— Глауд, я знаю, что жить и подчиняться чьим-то прихотям — не твой конёк, оттого и говорю: если хочешь, чтобы твои близкие в Тэтэнкофе выжили, а Бьянку вместе со всеми присутствующими и ненужными духу людьми не пожрал хищный лес, ты обязан убить мою мать, а следом добить и меня. Наши души так связанны, что, пока стоит древо и одна из нас жива, другую никогда не настигнет смерть. Сколько ни коли, режь или жги. Рано или поздно всё равно воскреснешь. Сейчас в моём сердце стальной гвоздь, и я держусь лишь из-за подпитки магией, как только ты нанесёшь смертельную рану матери, я тотчас развею заклятие, а вместе с ним мы обе отправимся на покой, предоставив тебе возможность навсегда покончить с проклятым местом. — Уставший взгляд наставницы буквально молил о помощи.

— Не слушай её, парень, это неблагодарное дитя, затаившее на старую и любящую мать злобу, не понимает, о чём просит. Долгие годы я воспитывала её, наблюдала, как из едва способного к жизни куска плоти взрастает сильнейшая и прекраснейшая ведьма, и какова её благодарность за все мои труды? Сначала она пытается покончить с собой, а после и вовсе хочет погубить нас двоих. А ведь именно я и мои плотоядницы защитили Тэтэнкоф в ваше отсутствие. Именно я при помощи своих сил и влияния на мир смертных направила в ваши руки толстуху Матильду, подарив тебе возможность, Глауд, решить её судьбу. Если бы не я, то вас всех давно б пожрал болотный глаз, что вот уже тысячу лет ждёт прихода своего истинного владыки. Я позволила вам жить, и это ваша благодарность?! — Тело старой ведьмы, словно накачиваемое раствором, стало выше и шире, худые кисти, торчавшие из-под плаща окрепли, и без того опасно выглядевшие ногти стали ещё длиннее, приняв металлический оттенок. Деформация затронула не только её тело, но и лицо. Под демоническими глазами стала морщиться и иссыхать кожа, нос старухи, будто натягиваемый, уменьшился и задрался, демонстрируя чёрные провалы ноздрей, под которыми оголились не вмещавшиеся в растянувшуюся от уха до уха пасть жёлтые клыки. Чудовище, несколько секунд назад называвшееся человеком и хвалившееся заботой о дочери, приняло облик упыря, который, глядя на мир своими проклятыми глазами, приготовился нас всех уничтожить.

— Человек, я даю тебе последний шанс. Либо ты встанешь под моим именем, либо сдохнешь так же бесславно, как и та видэнбергская подстилка. — Длинный коготь в резком движении указал на труп, поглощаемый черным деревом.

Сражаться с чудовищем или стать таким же, как и оно? Дилемма, особенно когда на твоей стороне есть существа, считавшиеся тобою же непобедимыми. Та же Гора и наставница Гертруда имели в своём арсенале множество скрытых уловок, я уверен. Вот только достаточно ли их для победы. Да и вообще, как сражаться с тем, кто не имеет плоти? Эта уродина прямиком из фильмов ужасов могла как-то телепортироваться, принимать бесплотную форму, что сильно усложняло ведение боя, ведь если на её выпады и внезапные появления из-за своей сверхчеловеческой скорости та же Дейда могла успеть отреагировать, то я, тигрица, Бьянка и Фрида оставались крайне уязвимыми целями.

"Вопрос только к Гертруде: она ведь имеет хоть какой-то план по противодействию своей мамаше"?

— Гертруда, а ты это, не хочешь тоже стать больше, одемонеть там, стать немного пострашнее в угоду боевой мощи, к примеру, как твоя мать? — понимая опасность противостояния древней ведьме, робко спросила Фрида, на что наставница лишь злобно шикнула «заткнись».

Слова и действия матери сильно печалили красноглазую. Во взгляде дочери чувствовалось сочувствие, граничившее с покаянием и желанием помочь.

— Жажда силы затуманила твой разум, убила ту, чьей стойкостью я некогда восхищалась. Ты без умолку твердила о правлении, власти, но кто пойдет за той что подконтрольна тьме, сгущающейся над этим миром? Целые века ушли у меня на осознание и анализ происходящего вокруг северного леса, и наконец-то, я смогла узнать, почему пал наш город, а вместе с ним окружавшие нас поместья и близлежащие деревни. Всему виной отсутствовавшая церковь и её святая аура, не позволяющая на достаточное расстояние приблизиться осквернённым тёмной магией побегам, твоим крылатым насекомым. Ты стала чудовищем, боящимся пламени Игнис, жадным, злобным, властолюбивым, а тени, окружающие нас, лишь фарс, иллюзия властолюбивой ведьмы, за которой нет никого. Оглянись, ты одна, как и множество веков назад. Демонический лес использует тебя, и ни один смертный не склонит голову пред тобой, ибо тебе более не суждено созидать. Ты разрушаешь всё, к чему прикоснёшься, мама, весь Север под твоим управлением ждёт будущее разрушенного тобою города, который мы некогда называли своим домом, — вновь заняв боевую стояку, печально проговорила Гертруда.

— Наш дом позади! — Сжав зубы и стиснув кулак, большим пальцем указала на стоявшую за своей спиной избушку хромая.

— Твой, но не мой, — оборвала Гера.

Секундная пауза, возникшая между дамами, грозила перерасти в грандиозную потасовку раньше положенного.

— Прошу прощения, можно мне сказать? — Стараясь вести себя как ни в чём не бывало, словно школьник, поднял руку вверх я и сделал шаг вперёд. — Гера, без обид, но сейчас предложение по переходу на «тёмную» сторону сделали мне. Тебе не кажется невежливо не дать мне возможность хотя бы ответить? — подойдя к насторожившемуся чудовищу ещё ближе, демонстративно повернулся к той спиной.

Тяжёлое, зловонное дыхание существа, вблизи не уступавшего размерам Горы, ударило по носу, а следом обволакивая голову и всё тело устремилось в сторону дочери. Нутро вопило об опасности, абсурдности и безрассудности моих действий, но это единственное, что я мог сейчас сделать.

— Ты не понимаешь, Глауд! — на полном серьёзе, приготовив хлыст, вскрикнула наставница.

— Это вы не понимаете… — всё так же спокойно ответил я. — Сейчас перед всеми нами открылась огромная возможность. Сама посуди, Гертруда: научись мы контролировать того желтоглазого, договорись с духом богорощи и вуаля — все северные земли наши! — Развел руки в стороны я, сделав шаг на сближение с существом. — Поля, реки, озёра, вигенвагенские и аристократские резиденции, деревни, весь люд, живущий за пределами городов, окажется в нашей власти. Нам всего-то и нужно найти компромисс, а вместе с ним и людей, способных править землями смертных от имени духа леса. — Произнеся это, обернулся и, ещё раз взглянув в огромные довольные красные глаза чудовища, спросил: — Быть может, вы пощадите хотя бы моих спутников? Уверяю, мы сослужим вам добрую службу, и клянусь, живыми они принесут больше пользы, чем мёртвыми.

Чудовище задумалось, а после, положив лапу на подбородок, хмыкнуло. Полное непонимание на лицах моих спутниц стало причиной её зубастой улыбки, а после и зловещего гортанного смеха.

— Звучит неплохо, Глауд, пусть мне и не хочется рисковать, но я позволю тебе выбрать из всех присутствующих одну, ведь я наслышана о твоей помолвке с Бэтфортами и не хочу, чтобы новые поданные великого духа считали его тираном. — Лапа старухи легла на моё плечо, а вторая, снисходительно пройдясь по рядам, предложила сделать выбор. — Кого изволите защитить? — глядя на вытащивших оружие женщин и растерянно рухнувшую на колени графиню, с наслаждением и неким предвкушением спросило чудовище.

— Да я как бы уже выбрал. — Сняв с пояса мешочек, обвязанный красной лентой, и приподняв тот, столкнулся с вопросительным взглядом старухи, глядевшей на всё из-за моего плеча. — Орешки будешь?

Поднеся поближе к её лицу, как можно мягче произнёс я и потянул алую ленточку. Громкий взрыв, раздавшийся над ухом, а следом острая боль, обжёгшая руку и плечо, чётко обрисовали сторону принятую убийцей Глаудам.