Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Глава 10

Бродя вдоль стен вместе с Бьянкой и нашими воительницами, с осторожностью поглядывая на восток, собирал раненых и недобитых Видэнбергских воинов. Всем брошенным на поле боя раненым аристократкам, не сопротивлявшимся при взятии в плен, обещали почтенное обращение и содержание. Их телами Расдэс планировала укрыться в случае следующей атаки. Враг, потерявший в сегодняшнем налёте половину своего войска, зализывал раны, разбивал лагерь и готовился к частичной осаде. И именно этими знатными дамами мы и планировали выторговать себе необходимые для функционирования города ресурсы. Ведь просить золото в такой обстановке глупо: им не набьёшь желудки, не укрепишь стены. А вот телегами с провиантом, шкурами и травами, которые знать могла обещать за своё освобождение, вполне.

«Как хорошо быть аристократом», — глядя за тем, с какой ненавистью наши уцелевшие потрошат и обносят карманы вражеских ополченок, думал я. В отличие от знати, этим на плен рассчитывать не приходилось. Некоторые крестьянки, по той или иной причине попавшие под завалы и не сумевшие из-под них выбраться и сбежать, с криками и мольбами пытались отмахиваться от круживших над ними стервятниц, ради собственной потехи специально издевавшихся над немощными пленницами.

— Прошу, не надо! — кричала одна из Видэнбергских женщин, с двумя сломанными ногами пытаясь уползти на пузе от шедшей по её следам такой же оборванки.

— Не надо, говоришь? — вогнав раненой копьё в переломанную ногу и пригвоздив тем самым её к земле, рыкнула преследовательница, а потом, подняв с земли ещё одно такое же копьё, вскинула то над головой. — Не надо было лезть в мой дом! — Оружие со свистом, а после и хрустом вонзилось женщине в колено. — Моя мать, старшая сестра и даже бабка — сегодня они все полегли на этой грёбаной стене, в войне, начатой предателями! Все они погибли у меня на глазах, и ни одна не молила о милости, и после этого ты, грязная сука, будешь просить у меня пощады?

— Прошу, проявите милосердие, не убивайте… — пуская слёзы, болезненно простонав, взмолилась ополченка. Слова её пошатнули решимость крестьянки. Опешив, та на секунду проявила слабину, которую с ходу заметила и на корню пресекла сама Расдэс, бродившая рядом.

— Пусть захлебнётся кровью тот, кто усомнится в нашем миролюбии, ибо милосердие наше беспощадно. — Вырвав из рук подчинённой копьё, пронзила шею ополченки командующая. — Это война, и на ней гибнут люди, так что убивай, или убьют тебя. — Злобно глянув на крестьянку, вернула той копьё Бита. Командующая выглядела нервной, расстроенной и крайне подавленной, я чувствовал это в каждом её шаге, действии и приказе, отдаваемом окружающим.

— Вы их ненавидите? — поравнявшись с женщиной, спросил я.

— С чего ты взял? — хмыкнув, ответила воительница. — Там, на другой стороне, за нашего врага сражаются мои сёстры-северянки. Как я могу их ненавидеть? Ведь многие несколько лет назад стояли со мной в одной шеренге, прикрывали мою спину, защищали границы Империи, а сегодня их лица я нахожу в завалах трупов и под баррикадами. Они мои сёстры, пусть и сражаются за врага, я не могу их ненавидеть. — Губа женщины задрожала, ей тяжело было говорить эти слова и ещё тяжелее прощаться с павшими. Сейчас я отчётливее видел, как нервно дёргается её глаз, как дрожит подбородок, когда та среди мертвецов находит ещё один знакомый нагрудник с гербом.

Бита Расдэс хороший солдат, но, к сожалению, никудышный командир, поддающийся эмоциям и сентиментальный порывам. Её слабость — это старые знакомые и семья. Таким человеком манипулировать проще всего, оттого и ценность ей невелика. Интересно, как повела бы себя она, попади её родные в плен к Видэнбергцам? Этот глумливый вопрос, который я задал сам себе, заставил задуматься.

А как бы я сегодня поступил, возьми мой враг в плен Бьянку? Что случится, если это произойдёт?.. Смогу ли я пожертвовать ей в угоду своих дальнейших интриг. Скорее всего, да, ведь я не герой. Но что-то внутри закипая противиться этому логичному решению. Почему-то мне не хочется думать о том, что подобное может случиться с ней. Сомнения, невесть откуда взявшееся волнение вскружили мою голову. «Я что, боюсь кого-то потерять? — не веря в эти детские, принадлежащие второсортным героям мысли, мощной трезвящей пощёчиной прогнал чуждую мне сентиментальность и жалость. — Никогда, ни в прошлом и уж тем более ни в будущем, я не позволю взять эмоциям верх над трезвым мышлением».

— Ты чего? — Толкнула меня я в плечо Брунхильда.

— Да так… — ощутив на себе взгляд золотистых глаз, приятно щекочущих душу, улыбкой отозвался я. — Идём домой, нужно отмыться, эта липнущая от крови к телу рубашка слегка нервирует.

— Предлагаешь потереть тебе спинку? — приобняв меня и вытянув из своего декольте щепку, вмиг трансформировавшуюся в посох, спросила Бьянка.

— Именно, — коротко отозвался я.

С облегчением, найдя сестёр, поспешил заверить тех, что в порядке, и попросил сообщить об этом матери. Также сказал и о том, что эту ночь проведу в поместье Бэтфортов. Сейчас больше всего на свете мне хотелось принять тёплую ванну, не заботясь о готовке и стирке, поужинать, а после рухнуть в объятия удобной и мягкой перины. Читая меня, как открытую книгу, и не досаждая своим излишним вниманием, ведьма сразу после нашего прибытия на их территорию распорядилась подать ванну. Позволив мне отмокнуть, а потом и хорошо поужинать, холя и лелея меня, словно малое дитя, она уложила ослабевшее тело в кровать, а следом, накрыв одеялом, использовала на мне некую магию, позволившую натянутому, как струна, телу расслабиться. Не успел я сказать спасибо, как сознание, словно одурманенное лаской, провалилось в мягкий и наполненный спокойствием и теплом сон. Впервые с момента моего здесь появления я чувствовал себя так хорошо.

«Ничто не вечно под луной», — ловя первые, поддразнивающие глаза солнечные лучи, с неохотой, отгоняя лень и сон, попытался пролупить глаза. Спальня Бьянки, разглядыванию которой я вчера не придал особого значения, заиграла новыми и совсем не вычурными красками. Обычная мебель, шкаф, стол, стул, комод и, конечно же, кровать. Никакой позолоты, дорогих портретов и прочего. Из всего декора ценность представляла разве что огромная хрустальная люстра с множеством свечей, подвешенная у потолка.

В попытке поднять руки и потянуться, неожиданно для себя ощутил странную тяжесть на своей правой руке. «Это ещё что?» — скинув одеяло и раскрыв прятавшийся под тем комок, возмущённо фыркнул я.

С довольной мордочкой, обхватив меня руками и ногами, рядом сопела Хома.

— Па-па… — пуская пузыри, а вместе с ними и слюни, стекавшие по моей руке на простыни, раз за разом повторял ребёнок.

— Что, почему… — «Почему я не почувствовал её? Как она вообще забралась в мою кровать?»

— Тише, а то разбудишь, — произнёс голос ещё одного фантома, принадлежавшего Брунхильде.

Сидя на спинке кровати без какой-либо одежды, ведьма нашёптывала некое заклятие. Её тонкие пальцы, вырисовывая в воздухе светящиеся пентаграммы и неизвестные иероглифы, создавали узоры, которые, после слов превращаясь в пыльцу, рассыпались и, опускаясь, растворялись поверх моего тела.

— Ты пьёшь слишком много некачественных зелий. В структуре твоих внутренних потоков много повреждений, особенно в тех, что отвечают за физическую силу. Исправление подобного не самое лёгкое дело, и поэтому, пожалуйста, если мы по какой-то причине разойдёмся, не скупись на более качественное варево и пожалей себя, — слова её звучали крайне печально, очередные беспокойные мысли затуманили прекрасные золотистые глаза.

— Грусть тебе не к лицу. — Попытавшись щёлкнуть ту по носу свободной рукой и не дотянувшись, зацепился ладонью за её коленку. — Да и куда это ты от меня убежать собралась?

— Война только началась, Глауд, а я уже чуть дважды не погибла. Если так получится… — вновь завела старую пластинку моя «плакса».

— Завязывай, с твоей силой и моим умом мы быстро покончим с этой шайкой идиотов. Погляди в окно, уже дважды мы сотворили невозможное. А где две победы — там и третья, — не желая будить ребёнка, полушёпотом проговорил я.

— А что потом? — обречённо простонала ведьма.

— Потом? — непонимающе спросил я. — Свадьба, получение титула, Багра, захват Севера, а после и всей Империи! — Мои слова, сказанные на полном серьёзе, пробудили в печальных глазах живой блеск, а тот, в свою очередь, спровоцировал на лице ведьмы скептическую улыбку.

— Вот всегда ты в нужный момент отшучиваешься, а я ведь всерьёз спрашивала… — Спрыгнула со спинки Бьянка, потянувшись за своим домашним халатом.

Моя молчаливая пауза, а также пристальный взгляд, обрисовавший по контуру это стройное и подтянутое тело, вынудил мою подопечную немного пораскинуть мозгами и ещё раз переосмыслить сказанное мною.

— Ты ведь пошутил? — прикрыв свою смуглую кожу, обернувшись, спросила ведьма, получив в ответ лишь ехидную улыбку. — Глауд, насчёт твоих первых слов… — приставив пальчик к виску и подбирая нужное выражение, задумалась девушка.

— Брунхильда, я, Глауд….

— Молчи! — перебила меня ведьма и тотчас рухнула на колени. — Хоть этот один единственный момент в моей жизни, который я ждала столько, сколько себя помню, не порти…

«Ладно-ладно, — подняв единственную свободную руку, отступился я. — Раз для неё это так важно…»

— Г-Глауд, и-именем святого пламени И-Игнис, с-станешь ли ты огнём очага моего и светом, следуя за которым домой вернусь я даже в самую тёмную ночь? — заикаясь и потирая от волнения взмокшие за секунды ладошки, едва слышно пробормотала ведьма.

— Стану? — наклонившись, чтобы лучше слышать слова Брунхильды, и не зная, что сказать, вопросительно ответил я, вслед за чем получил мощный тычок макушкой в челюсть.

— Ура, свадьба! — взревела Хома, перепугав не ожидавшую такого нервную Бьяку, которая, резко отскочив, уже успела создать две пентаграммы и огненный шар прямо над своей головой.

Завтрак в семействе Бэтфортов выдался шумным и крайне эмоциональным. Проведшая бессонную ночь за обсуждением на совете дальнейших мер по противостоянию Видэнбергу Эльга, прознав о согласии ранее «не самого желанного», по её словам, жениха, аж за сердце схватилась. А потом, радостно вереща, на весь особняк приказала к ужину приготовить лучшие вина и созвать своих соседей и близких, включая моё семейство в полном составе.

«И в царстве мёртвых бывают хорошие вести!» — прижимая к своей груди меня и Бьянку, вещала старуха. На мои вопросы о том, не кощунство ли это — праздновать, когда весь город оплакивает павших — Эльга лишь отмахнулась, а после, подозвав свою помощницу, велела выкатить на торговый остров все запасы старого эля. «Всё равно собирались вылить, так пусть пьют. Кто за упокой, а кто и за ваше здоровье», — заявив это, старуха с тревожным лицом вновь плюхнулась в своё кресло и, молча работая челюстями, вновь погрузилась в размышления.

Подтолкнув к нужным вопросом Бьянку, выяснил проблему, тяготившую мою дорогую будущую тёщу. Прибывшая этим утром на портовом судне Вигенвагенша заявила о том, что враг при помощи своих ведьм перехватывает все идущие в Тэтэнкоф корабли, а после, сообщая о блокаде и осаде, перенаправляет те в свои порты. Подлый и действенный приём лишил нас возможности пополнить провиант за счёт торговли. Это стало большой проблемой, требовавшей наискорейшего решения.

Когда Эльга отправилась отдыхать, а Хому под недовольное бурчание заперли в ученическом кабинете с наставницей, мы с Бьянкой наконец-то смогли спокойно приступить к обсуждению данного вопроса. Изначально пришлось выяснить, почему вообще торговцы до этого предпочитали посещать именно наш город, а не ближайший к ним Видэнберг. Причиной тому стала плохое расположение вражеского города. В основном Видэнберг планировался как порт, в котором бы строились и спускались на воду рыбацкие лодки. Для упрощения данной процедуры город закладывался на месте, где приливы и отливы проходили как можно медленнее. Это позволяло местным преуспевать лучше других как в ремонте судов, остававшихся на мели, так и в спуске новых рыболовецких шхун, не требовавших высокой воды. Власти рыбацкого порта, имевшего крайне плохое расположение, и не подозревали о том, что смогут захватить контроль над большинством торговых путей, шедших на Север. Оттого и количество доков, пусть и строящихся в спешке один за другим, не позволяло принять всех желающих, потому Вигенвагенам приходилось ждать разгрузки неделями, что в деле торговом недопустимая роскошь. Вот большинство и предпочитало давать на лапу Тэтэнковскому бургомистру, а после в обход некоторых налогов продавать всё почти по той же цене, что и в соседнем городе.

«Прям столица взяточников».

Останавливать и перенаправлять корабли наш враг мог, только находясь непосредственно в море, так как на поиски цели без каких-либо средств связи уходило колоссальное количество магической энергии. То есть по факту в море выдвигался боевой корабль с несколькими ведьмами на борту, вслед за чем те вздымались в небо и выискивали сверху потенциальных клиентов.

— Брун, а как дела у вас с пиратством, часто шваль всякая на торговые суда нападает? — думая, как бы нагадить Видэнбергу, спросил я.

— Пиратством? — сделав ударение на «о», переспросила ведьма. — Это вид опасных рыб или морских чудовищ? Никогда о таких не слышала. Нет, ну бывает там, твари всякие цепляются к кораблям и даже топят их, но о твоих я ничего не знаю.

— Прости, я неправильно выразился… — Данный термин здесь явно не пользовался популярностью. — Нападают ли торговцы на торговцев в море, пытаясь, к примеру, отнять груз или корабль? — Мой вопрос показался Бьянке настолько глупым, что та, даже не пытаясь сдерживать смеха, и стуча кулаком по столу, заржала.

— Боги, Глауд, ну зачем торговцам такие риски? На каждом корабле есть ведьмы! Если они сцепятся между собой, то разнесут всё вокруг. Вместе с дорогущими кораблями на дно уйдут и люди, а вместе с ними и товары. Это просто глупое и неоправданно рисковое занятие. Пойми, ещё во времена войны двух Империй, когда в морях сталкивались целые армады, глупость подобного описывалась всего несколькими строчками: «У нас было девяносто кораблей и девять ведьм, у врага один корабль и девяносто ведьм. Итог: все добирались до суши вплавь». Сейчас, в наше время, защита кораблей в морских сражениях приоритетная, и побеждает тот, у кого больше магических сил и людей, ведь, даже если ты возьмёшь с собою зелья маны, человечесский предел оно расширить не сможет.

— Так как тогда мы планировали держать в блокаде Видэнберг, если у тех и ведьм больше, и прочего? — В плане, предложенном мною, чувствовался некий просчёт. Недооценив ведьмовской вклад в морские сражения, я как неопытный командир мог допустить ошибку. Но куда глядели на совете женщины, одобрившие создание целого флота?

После краткого ликбеза я узнал, что, как оказалось, возможностей противостоять ведьмам именно в море крайне много. Самым эффективным и полностью лишавшим врага способом избавления от чар являлось выманивание врага в открытое море и «возня» на истощение. Корабли отходили на дистанцию, не позволяющую ведьмам свободно перемещаться между флотом и сушей, а после, когда эскадра осаждающих, преследуемая защитниками, располагалась по ветру, в воздухе распылялись в огромных количествах частицы Ведьмовских Слёз: трав, что при поджоге выделяли некие ферменты, полностью, или частично блокировавшие движение потоков маны в человеческом теле. Воздействовать на эти испарения при помощи магии также никто не мог. Прозрачный, чем-то напоминающий туман дымок застилал морские просторы на десятки километров во все стороны, вслед за чем корабли сходились в абордажной схватке. Лишь в такие моменты в морских поединках можно было добиться такого трофея, как вражеский корабль. Вернее, так думала большая часть этого женского мира…

Закончив цитировать древние писания, Бьянка вновь взглянула на меня и добавила:

— Если мы попытаемся украсть корабли, нас догонят ведьмы, а если украдём у ничего не сделавших Тэтэнкофу торговцев, мы попросту ополчим против себя весь Север.

— А кто сказал, что мы будем красть у торговцев? Какой там герб правящая семья Видэнберга носит? — уже прикинув, как спокойно можно позаимствовать пару кораблей у наших обидчиков, спросил я.