Корея. 1950

Глава 8

В огонь с охапкой соломы не войдешь.

Корейская пословица

Аэродром даже по военным меркам гудит. Машины, люди в военной и гражданской форме. На этой неделе организованно отбытие японских граждан (чиновников, гражданских специалистов, переселенцев, а также увечных солдат) на оккупированную американцами родину. Что ж, корейская земля никого не держит — особенно тех, кто ответственен за многочисленные военные преступления…

В основном, правда, эвакуация идет через порт Сейсина — с аэродрома отбывает только ряд избранных лиц. Так вот! По данным агентуры нашей контрразведки, резидент вернулся в Сейсин, намереваясь покинуть Корею морем. Вроде как даже названо намеченное резидентом судно и время его отправления… Татьяна в момент получения информации находилась на материке, ее временно вывезли контрразведчики Шапранова. Да только группу капитана дернули на поиск очередной партии биологического оружия, что японцы не успели вывезти на острова. В помощь СМЕРШу выделили и наш малый отряд… Грязные снаряды мы благополучно нашли — и тотчас получили приказ на вылет в Корею. Из тех, кто знает резидента в лицо, ближе всех оказалась Татьяна; кроме того, именно группа Шапранова в свое время планировала захват Минодзумы, так что капитану доверили довести дело до конца. Таня опознает резидента, контрразведчики его принимают, Василий и мушкетеры больше для подстраховки…

На аэродроме нас встретили четыре представительных мужчины в добротных гражданских костюмах — но с явной военной выправкой.

— Майор Луков! — представился старший по званию офицер с густыми русыми усами.

— Капитан Шапранов! — ответил наш круратор со шрамом.

— Как долетели? — чисто для проформы поинтересовался майор.

— Все отлично. — холодно бросил капитан, кивком головы указав на машины встречающих. — Можем ехать?

Луков также коротко кивнул, сделав приглашающий жест в сторону транспорта, а Вася бросил на меня многозначительный взгляд. Капитан, словно русская борзая взявшая след, из-за охотничьего азарта пренебрегает субординацией… Или же офицер с четырьмя звездочками на погонах имеет очень высоких покровителей в штабах, весьма ценящих командира оперативной группы.

Скорее всего, все сразу.

Четверо бойцов осназа и «миледи» втиснулись в одну машину, мы заняли другую. Майор также на представительной «эмке» поехал впереди, указывая нам путь.

— Товарищи офицеры, здравия желаю. — начал белесый водитель, на бледном лице которого жаркое корейское солнце оставило красные пятна. — Имею задачу вас проинструктировать.

— Будем весьма признательны. — кивнул Вася.

— Мы следуем в порт через город, но в самом городе не вполне безопасно.

Я глубоко вздохнул. В небе было как-то поспокойнее…

— В Сейсине до сих пор действуют законспирированные группы кэмпэйтай.

Кэмпэйтай, значит… Ну, про этих сволочей мы наслышаны — да и лично пришлось познакомиться в Харбине, при штурме местного жандармского управления. В сущности, вся деятельность «отряда 731» и его филиалов находились в ведомости кэмпэйтай — но не только.

Собственно, японская жандармерия — это аналог нацистского гестапо, и в годы японского господства кэмпэйтай наводила ужас везде, где «самураи» успели закрепиться… Да и на граждан родных островов. Под контролем военной полиции было практически все! Почта, фотографические лавки, железнодорожные станции, магазины, промышленные производства — везде жандармам был открыт путь. Но особенно тесные отношения поддерживались с публичными домами. Еще бы! Куртизанки издревле слышали и слушали то, что никто не должен был знать.

«Служба безопасности сухопутных войск» была организованна как военная полиция только номинально. По факту же кэмпэйтай была подотчетной только военному министру, прикрывавшему все преступления императорских псов… Настолько прикрывал, что чин жандармерии мог арестовывать военного на три звания выше себя! И именно сотрудники кэмпэйтай во время боевых действий принимали решение о казнях как военных, так и гражданских — после чего сами же и приводили их в исполнение.

Изначально в жандармерию набирались идейные добровольцы из военного и морского ведомства с идеальным послужным списком — и выслугой не менее шести лет. Позже начали призывать и сотрудников из министерства иностранных дел — было необходимо прямое знакомство со странами вероятных противников.

Форму жандармы носили обычную армейскую, но с черными воротниковыми петлицами на парадном кителе и повязку с иероглифами. В гражданском же их можно было распознать по хризантеме на лацкане…

Добровольцев в ведомство сразу же отправляли на годичную спец. подготовку в секретные школы. Там слушатели учились изменять голос и внешность, создавать взрывные устройства из бамбука и риса, быть преданными до смерти во имя Императора.

Я внутренне усмехнулся.

Солдат кэмпэйтай учили фехтованию, боевым искусствам, языкам, шпионажу и контршпионажу.

По окончанию обучения из школы выходили настоящие профессионалы. И звери…

К концу войны численность кэмпэйтай была просто огромной — хотя качество подготовки естественно упала, как и боеспособность. Тем не менее, искусство перевоплощения и навыки разведчиков помогли продержаться наиболее опытным и умелым сотрудникам не только до конца войны, но и избежать фильтрации по ее завершению… Это несмотря на тот факт, что в Корее многие японцев или прямо ненавидят, или оче-е-ень крепко недолюбливают.

Еще бы: Корея находилась в оккупации долгих тридцать пять лет. И кэмпэйтай здесь развернулись по полной… Щупальца военной полиции проникли во все сферы жизни корейцев. Контроль торговли, прессы, радио, взаимодействие с криминальными структурами, слежка за важными персонами. Допросы, пытки, казни. И конечно, «станции утешения»… Согласно нашей информации, молодые женщины (иногда не достигшие совершеннолетия) похищались из своих домов и помещались в полевые бордели — зачастую, корейских девушек вывозили из страны. В большинстве случаях будущих привлекали обещаниями работы на фабриках или в ресторанах — и те исчезали бесследно… Также женщин заманивали обещаниями работы в качестве медсестер на аванпостах или японских военных базах, или же предлагали помощь и содействие в получении высшего образования. Так или иначе, после «вербовки» девушек насильно удерживали в «станциях утешения». Ну и естественно, пострадала не только Корея, но и Китай, и иные территории, хотя бы временно занятые «самураями»…

Я скривился.

Станция утешения. Очень остроумно. Сволочи!

— … устраиваются акции терроризма не только против наших войск, но и против японских офицеров, сложивших оружие. Их считают самыми страшными предателями, недостойными жизни. — вернул меня в реальность голос водителя. — Это так один из пленных нам сказал.

— Противодействие? — коротко спросил Вася.

— Работаем. — невесело усмехнулся водитель. — Но, учитывая численность законспирированных групп, навыки перевоплощения, безжалостную жестокость к предателям и фанатизм, контрразведке приходится несладко. Тем более, эти гады сработались вместе с «драконами».

— Драконами? — поднял бровь я.

— Кокурюкай. — быстро произнес водитель. — Черный дракон.

Я мгновенно вспомнил, что нам сообщали об этой шарашкиной конторе.

Организация была создана еще до русско-японской войны именно как военизированное общество, которое хотело изгнать русских за Амур — а там и дальше. Именно поэтому ее участники назвались «черный дракон»: ведь река Амур по-китайски звучит как «река черного дракона». Так что эти ребятки еще с девятьсот первого года точат на нас свои змеиные зубы…

Если кэмпэйтай — это официальная служба, то «драконы» уже ближе к террористической организации и политической партии разом. За счет того, что с началом существования «драконов» их идеи разделяли многие высокопоставленные чиновники, влившиеся в организацию, она действительно имело сильное политическое влияние, возможности… И развитую шпионскую сеть на Дальнем Востоке, крепко помогавшую «самураям» еще во время Русско-японской войны.

Но и после условной победы в 1905, «драконы» не перестали существовать, организации в настоящий момент уже более сорока лет. Можно только догадываться, насколько разветвлена их шпионская сеть в Корее… И будут ли пробовать разыграть карту «драконов» американцы, отношения с которыми стремительно портятся.

Серьезный противник. Но и не таких обламывали! Не получилось у отцов, так получится у нас…

— Облавы дают свои результаты, многие корейцы охотно идут на сотрудничество. Но многие все еще боятся возмездия японцев, не знающих жалости… Так что пока искоренить всех гадов не получилось. — продолжал водитель. — Поэтому при передвижении по городу нужно быть очень внимательным. На прошлой неделе была обстреляна машина с командным составом флота… Только чудом обошлось без жертв! А вот взять пленных не удалось — одного фанатика загнали в угол, так он себя сам подорвал.

— Фанатики. — эхом отозвался Леха.

Н-да, теперь сопротивление оказывают только самые идейные, жесткие враги. И тем важнее как можно быстрее расправиться с ними! Пока бывшие «союзники» не догадались использовать японских недобитков и присягнувших им предателей против советских войск в Корее… Да и собственно корейцев, готовых строить у себя социалистическое государство.

Мы въехали в предместье города. Я взглянул на часы: час с четвертью до отбытия корабля. Успеваем? Решил уточнить:

— Сколько до порта?

— Минут двадцать. — быстро ответил водитель.

Хорошо. Времени хватает… А там и отплытие судна вполне можно задержать, начальник порта, как я думаю, уже получил требуемые указания.

У дорожного поста постояли не более трех минут. Пышноусый старшина (чем-то смахивающий на майора Лукова) и два молоденьких сержанта быстро проверили у нас документы, бегло осмотрели машины — причем один из сержантов, несмотря на молодость, довольно грамотно страховал товарищей, замерев справа от машин и держа руки на ППШ. Естественно, ничего подозрительно у нас не нашли, так что мы благополучно покатили дальше.

Но я оценил действие бойцов — все правильно! Порядок и внимательность — это главные правила безопасности.

Теперь машины пылят по окраинам города, живущим обычной гражданской жизнью. Чем дальше от порта — тем здания целее, на окраинах ведь особых схваток и не было… Но спустя минут семь-восемь, по мере приближения к центру, последствия боев становятся все нагляднее. Выбоины на стенах, оставленные автоматными и пулеметными очередями, воронки от снарядов и бомб, целиком разрушенные дома… Впрочем, шустрые корейцы уже возвращают городу «довоенный» вид. Разбитые витрины и окна аккуратно закрыты досками, листами фанеры или занавешены простынями. Штукатурятся стены пострадавших зданий — а битый кирпич собирается в аккуратные пирамидки.

Головная машина с майором завернула на широкую улицу с трехэтажными домами. Людей стало больше. Попадаются даже рикши с пассажирами! Пережиток подлой японской оккупации… Ну ничего, скоро в Корее построят настоящую социалистическую республику, и рикши смогут зарабатывать хлеб честным трудом, на заводах или крестьянских полях!

У стены, осматриваясь по сторонам, стоит еще один патруль из пяти бойцов; молодцы наши, бдят…

Но между тем, головная «эмка» начала понемногу замедляться. Впереди дорогу перегородил резко затормозивший грузовик, задевший груженую телегу — та чудом не перевернулась, и возница начал что-то бешено орать. Тотчас в сторону участников дорожно-транспортного происшествия двинулись бойцы патруля — но, опережая их, из машины майора выскочил кто-то из сопровождающих.

И одновременно с тем по моему телу словно пробежал электрический разряд; развитая на войне чуйка сиреной закричала об опасности!

— Вася-а-а… — протянул я, одновременно с тем дернув ручку задней правой двери; но впереди в ту же секунду раздался выстрел! Помощник майора ничком повалился на дорогу…

— Все из машины! — заорал Василий.

Впереди уже застрекотал пулемет; первые две очереди пришлись на «эмку» Лукина — и тут же явно опытный пулеметчик переключился на бойцов патруля, мгновенно срезав двух красноармейцев с трехлинейками. Остальные упали на тротуар, перекатами уходя под любые возможные укрытия… А наш белесый водитель (ведь не успели даже спросить, как зовут!) умело завернул свою «эмку» боком к врагу. Сам он подставился — но в тоже время позволил мне и командиру укрыться за передком авто, где под капотом покоится заглохший двигатель — единственное оптимальное для нас укрытие…

Леха и Володя сидели на заднем сиденье; теперь снайпер также перекатами уходит в сторону тротуара, прочь от машины — в то время как медик только-только выпрыгнул из авто следом за мной! Но я уже успел примостить ППШ на капот — ловя на мушку всполохи пламени на раструбе то ли «зброевки», то ли японской Тип 96 с примкнутым сверху магазином… Очереди пулеметчика, высунувшегося из кузова грузовика, уже переместились на нашу «эмку»; я почувствовал сильный удар по движку (не иначе винтовочный калибр 7,7×58!), услышал звон бьющегося стекла и короткий вскрик чуть замешкавшегося водителя… Но все это фоном прежде, чем сам изготовился к бою — и на выдохе потянул за спуск, заученно отщелкивая короткие, в три патрона очереди.

Приклад ППШ мягко ткнулся в плечо…

Деревянный кузов грузовика — дрянная защита от пуль даже пистолетного калибра. Пулеметчик прекрасно это понимал — но с упрямой решимостью фанатика силился расстрелять машины первым, презрев смерть… Мне хватило всего двух очередей, чтобы пулемет замолк — а японский «камикадзе» перевалился через пробитый навылет борт кузова, безвольной куклой рухнув на дорогу.

ППШ капитана оглушительно рявкнул над левым ухом; очередь Васи догнала японца с винтовкой «Арисаки», попытавшегося было спрыгнуть вниз, вслед за товарищами. Впрочем последних, на несколько секунд опередивших неудачливого стрелка, уже на земле достал огонь включившихся в бой контрразведчиков… А ведь японцы (все с винтарями, кроме водителя — последний был с пистолетом) даже не пытались бежать — хотя вполне могли спрыгнуть с противоположного от нас борта грузовика и добраться до ближайшего поворота, прикрывшись гражданскими.

Но нет, приняли бой, до последней секунды посылая пули в нашу сторону…

Вся перестрелка вряд ли заняла больше двух минут. Но в головной машине майора Лукина вообще нет никакого движения — только кровавые разводы на продырявленных пулями, битых стеклах. Убит также наш водитель, зацепили бойца из смершевцев; слава Богу, Таня не пострадала — а вот на красное лицо Шапранова страшно смотреть. Ну, еще бы! Встреча с засадой фанатиков была явно не случайна — а утечка могла произойти только из местного подразделения контрразведки. Выходит, кого-то из сослуживцев капитана успели или запугать, или подкупить (что, конечно, маловероятно), или подцепить на крючок «медовой ловушки». Ну, это когда офицера соблазняет с виду честная, благородная (и конечно, очень красивая!) женщина, влюбляя в себя — а потом эту самую женщину «берут в заложники» те же японцы… Грозясь прислать ее отрубленную голову в качестве подарка, если офицер не выполнит указаний кэмпэйтай или драконов.

Хотя все может быть проще. Если для местной японской сети очень важно было прикрыть эвакуацию Минодзумы, штаб контрразведки наверняка «пасли». А когда внешнее наблюдение «самураев» срисовало выдвижение машин в сторону аэродрома, враг решил подстраховаться на случай, если после смершевцы выдвинутся в сторону порта… Коли резидент такой хитрец, наверняка мог рассмотреть различные варианты — и подстраховаться. В конце концов, от управления СМЕРШ и того же аэродрома не так и много прямых дорог в гавань…

Так что возможно, это и не единственная засада. И все равно контрразведчики сплоховали, не подстраховались на случай наружки, дали слабое сопровождение в гражданском, на гражданских же автомобилях! Наверняка у Лукина и его людей из оружия были только пистолеты… Понимали же, что есть риски — чего стоило запросить военный конвой с броневиками⁈ Боялись спугнуть? Возможно… Но это погибших все равно не извиняет. Было бы у япошек побольше пулеметов или снайпер на крыше вон той трехэтажки, что справа в двухстах метрах от нас — не было бы ни Тани, ни, возможно, всей нашей группы.

Вася и Володя аккуратно оттащили тело нашего водителя на обочину, после чего командир попробовал завести машину; увы, подкованная пулеметом «эмка» хоть и натужно затарахтела, но тотчас заглохла.

— Все, отъездились.

— Хорошо же нас смершевцы прикрыли…

Леха едва слышно ругнулся, коротко и емко прокомментировав ситуацию — а сильно прихрамывающий Володя (подвернул ногу во время прыжка из машины) махнул рукой в сторону порта:

— Ты лучше скажи, командир, как добираться будем? Наш капитан дорогу-то знает?

Я с опаской взглянул на часы. До отбытия корабля еще час… Ведь только недавно же смотрел на часы, перед дорожным постом! А сколько всего произошло… Поймал себя на мысли, что очень хочу пить; ну ничего, фляга с собой — вылетели-то мы в полной выкладке, со всем снаряжением и запасными магазинами к ППШ.

— Ножками, Володя, ножками. Время еще есть. Капитан-то здесь воевал, должен знать дорогу. Только вам с Лехой нужно остаться здесь. Ты пеший марш из-за ноги не потянешь, Алексей единственный медик. Может, сможешь кому-то еще помочь…

Медик ответил утвердительным кивком — а позади нас послышался шум мотора; вскоре из-за поворота, что мы миновали минут пять назад, вывернул грузовик «додж» с бойцами.

Выходит, все-таки не ногами…