Корея. 1950

Глава 13

19 октября 1950 года от Рождества Христова. Остров Оаху, Гавайи. Гавань Пёрл-Харбол.

Солнце, будто раскалённый медный пятак, висело над Тихим океаном. Жару приглушал лишь лёгкий бриз, но от него было больше влаги, чем прохлады… И все же немолодой и худощавый, среднего роста американский офицер замер на берегу в надежде хоть немного освежится.

Ещё до рассвета он прибыл на аэродром, попутно проверив караулы. Потом мотался в штаб, потом на склады… Гавайи! Для военных покой здесь обманчив, как гладкая вода у рифов! Вот и сегодня уже с восьми утра на аэродроме идет активная подготовка к приему новых грузов — и рабочая суета резко контрастирует с ясной, солнечной погодой, столь желанной для отпускников-курортников. Последние ясные деньки перед дождями…

А между тем, еще вчера на аэродром был введен режим секретности. У главных ворот установлены дополнительные посты, удвоены караулы. Солдаты настороженно осматривают каждую машину, каждый чемодан — как будто в них могут скрываться советские атомные бомбы или шпионы комми.

— Сэр! Майор Боули!

Офицер промедлил мгновение, словно прощаясь с лазоревой гладью океана, после чего негромко ответил:

— Да, сержант.

— Солдаты устроили потасовку у топливного склада, сэр! Все задержаны, сэр!

Майор Боули глубоко вздохнул. Вот-вот прилетят незваные — и, очевидно, высокопоставленные гости, из-за которых на аэродроме всем устроили настоящую головомойку! Так подчиненные решились еще и кулаками помахать… Салаги, не нюхавшие пороха! Впрочем, сегодня на Гавайях осталось совсем мало солдат, кто действительно воевал.

— Отправить к нам на гауптвахту! Наказание должно быть показательно жестким! На аэродроме повышенный режим безопасности…

— Есть, сэр! — сержант тотчас помчался в обратном направлении.

Майор устало потер веки, после чего двинулся к взлетной полосе, ловя на себе настороженные взгляды рядовых и сержантов. «Наверное, думают, что военная полиция только пугалка для пьяниц», — проскочила мимолетная мысль. Но задачи Боули были куда важнее, чем симпатии солдат: порядок есть регламент, от которого зависит безопасность всех и каждого.

Тот же обход периметра — рутинное дело, но важное. Перед прилетом «гостей» всё должно быть на высшем уровне! А тут еще спесивые засранцы их ФБР и ЦРУ роют землю носом, пытаясь командовать и понукать… Но между тем, представители разведки и контрразведки редко работают вместе. Значит дело по-настоящему важное.

Уже завтра планируется прилет борта с большой земли с людьми и грузом. Впрочем, майора Боули прежде всего интересовали «гости»… В официальном рапорте эти лица обозначались завуалировано — «специалисты по вопросам общественного здравоохранения». Но фактически, это было сопровождение засекреченного ученого — химика с репутацией, достаточно известного в военных кругах. Вроде как бывший «врач» императорской армии Японии…

Когда Боули услышал его имя, в голове майора пронеслись обрывки мрачных воспоминаний, к которым он не хотел бы возвращаться. Только подумать! Многие американские солдаты, сражавшиеся в Азии пять лет назад, действительно верили, что несут миру освобождение и спасение от японской военщины. Но теперь честные солдаты должны охранять человека, очевидно причастного к ужасным преступлениям против человечности… Ныне засекреченным.

Майор вырос и начал служить в другое время — время, когда старомодное понятие честь офицера не было совсем уж пустым звуком. Понятно, что служба есть служба, есть долг… Но ведь есть и мораль, и собственное понимание добра и зла, и личный выбор между ними! Боули был исполнительным и честным служакой, но теперь в его душе боролись верность долгу — и очень сильный протест против помощи японскому «врачу». Одному из тех, кто по слухам, ставил эксперименты над живыми людьми, одному из военных преступников!

Многим из которых генерал Макартур предоставил политический иммунитет, преследуя собственную выгоду… Точнее, выгоду для государства – но разве целесообразность отменяет совесть и честь?

Впрочем, кому в армии есть дело до размышлений одного из тысяч офицеров среднего командного звена? Боули был уверен лишь в одном — появление «гостей» на Гавайях и конкретно японского врача напрямую связано с боевыми действиями, развернувшими в Корее. И хотя корейская народная армия потерпела сокрушительное поражение и отступает к Пхеньяну (вроде как бои идут уже в самой столице)… Но не все так однозначно. Ни Сталин, ни Мао не позволят просто так вот стереть с лица земли одно из новоиспеченных государств комми. И вроде как китайцы уже развернули крупную войсковую группировку у северо-западной границы Кореи — так что все далеко не так однозначно.

Майор скривился от собственных мыслей — и, желая хоть немного успокоиться, пожевал терпкий табачный лист свежей сигары. Вредная привычка — но иногда, в момент душевного раздрая Боули себе позволял выкурить сигару другую…

В любом случае прибытие японского засранца представляет собой серьезное событие, требующее повышенного контроля и тщательной подготовки. Все сотрудники, задействованные в этой операции, должны быть в постоянной готовности и выполнять все предписания командования. Чтобы в случае возникновения нештатной ситуации, среагировать незамедлительно!

Вот она, военная косточка. Рефлексия в голове — а служба службой…

А уж свое дело майор Боули знал отлично — им уже был предпринят ряд мер безопасности. Военная полиция ограничила доступ на аэродром, усилила пропускной режим и строгость проверки документов. Организовано четыре дополнительных контрольно-пропускных пункта непосредственно на аэродроме — так, чтобы доступ к взлетно-посадочной полосе и требуемому складу имели лишь тот технический и военный персонал, кто непосредственно обеспечивает их работу. Никого постороннего из простых солдат и гражданских сотрудников!

Естественно, усилена общая охрана аэродрома — дополнительные наряды выставлены по всему периметру. Каждому патрулю предписано фиксировать любые подозрительные действия или появление посторонних граждан. Естественно, и тщательная проверка грузов с использованием специализированного оборудования для обнаружения опасных веществ.

Все эти меры — не просто чья-то блажь и перестраховка. Еще два дня назад полковник Моррис, контрразведчик из ФБР с лицом, словно высеченным из гранита, проинформировал о деталях. Советские агенты! Они на острове. И это не догадки, а твердо установленные факты. По ним работает специальная засекреченная группа.

Час от часу не легче…

Сам Моррис неотрывно сверлил Боули взглядом, как будто тот был лично виноват в наличии советских шпионов на Гавайях. Неприятно, конечно — но ничего не попишешь. Служба… А в обязанности военной полиции можно понапихать и собственной работы контрразведчиков, ага.

Так или иначе, на основании информации ФБР был введен режим секретности — так что все сведения, касающиеся деятельности японского «врача» будут отнесены к категории «совершенно секретно». А любое разглашение информации будет караться военным трибуналом!

И вот пошел уже второй день напряженной работы — после относительно долгого периода спокойной службы майор еще не успел войти в колею, но на собственном опыте Боули знал, что вскоре втянется. Но это «вскоре» — а пока что систематическая головная боль и нытье мышц, словно часами работал на разгрузке…

Отчего-то майору вспомнился эпизод зимних боев в Бельгии, в период немецкого наступления в Арденнах. Новички-солдаты одной из рот, выдержавшей днем тяжелую схватку, после трудного боя банально напились, надеясь снять напряжение… Сняли, еще как — а ночью немцы сняли с них головы. Не буквально конечно, но… Уцелела горстка солдат, лишь чудом дотянувшая до прибытия подкрепления — да и то, фрицы сплоховали, не успели перебросить резервы и развернуть наступление на отдельно взятом участке фронта. Сами не ожидали такого успеха!

Так вот, когда военная полиция прибыла в расположение уничтоженной роты, майор нашел многих солдат, взятых немцами спящими, в ножи… Красное на белом снеге — именно таким остался тот эпизод в памяти Боули. Страх и кровь — плата за хороший виски на войне! С тех пор впечатленный майор вообще перестал пить что-либо крепче кофе и чая.

Да, в Арденнах кровь лилась рекой… Но все же в 45-м немцы не смогли повторить успеха 40-го — им банально не хватало горючего, они уже не могли завоевать господства в воздухе внезапным ударом по аэродромам противника, их истребители были ничем не лучше «спитфайров» англичан и «мустангов» американцев. Так что и ставку фрицы сделали на непогоду, затрудняющую действия авиации… Кроме того, выручили и комми, начав собственное наступление на Восточном фронте — вскоре немцы были вынуждены перебросить против советов львиную долю своих сил.

А потом была победа…

Боули вспомнил первую встречу с русским офицером. Он ожидал угрюмой неприязни — а встретил дружелюбного, счастливого от победы солдата, на чью долю пришлись тяжелейшие испытания и основной груз войны с немцами. Они даже обменялись часами, отпраздновали общую на всех Победу — и языковой барьер не помешал офицерам понять чувств друг друга.

Впрочем, в Европе Вторая Мировая не закончилась — еще оставалась Япония, попившая американцам столько крови в боях на Тихом океане… И вновь США и СССР выступили союзниками, императорская армия Хирохито была разбита в Маньчжурии в считанные дни! Мир, дружба любовь!!!

Но не прошло и пяти лет, как вчерашние союзники столкнулись в Корее…

Никому из простых солдат не нужна эта Корея. Никто не рвался в бой, желая умереть за то, чтобы какой-то там Ли Сын Ман стал единственным правителем Кореи… Но простые солдаты выполняют приказы офицеров, офицеры подчиняются генералам — а генералов направляют политики… А у тех свои планы и свое видение ситуации.

Жаль только, что в окопах мерзнут не политики, кормя вшей собственной кровью в ожидании грядущего боя! И неотрывно следующей за ним смерти, что в любой момент может указать костлявым пальцем именно на тебя…

Боули горько усмехнулся: после Инчхонской операции ощутимо повеяло победой — и теперь солдаты первой кавалерийской рвутся к Пхеньяну в расчете, что командование выполнит обещание отпустить их по домам сразу после победы! Чтобы они могли отпраздновать Рождество с семьями… Майор сердито сплюнул — дешевый лозунг, уловка, достойная самых беспринципных политиков! Впрочем, те по земле не ходят, могут и не осознавать, что комми своих не бросят…

Но есть же поговорка — русские своих не бросают. Так вот сейчас корейцы стали для русских самыми что ни на есть «своими»! В больших кабинетах так уверены в том, что Сталин насмерть перепуган атомной бомбой? Так комми еще в прошлом году испытали собственную… Вот для чего умники в белых воротничках полезли в эту Богом забытую Корею? Разве не понимают, насколько высоки ставки — и какова объединенная мощь Советов и Китая? Разве не понимают, насколько на самом деле велик риск⁈

Чертовы идиоты…

Впрочем, майор Боули достаточно долго служил в армии, что понимать — язык нужно держать за зубами. Особенно офицеру военной полиции… Особенно теперь, когда с комми вот-вот начнется война! Хотя видит Бог — его тревоги разделяют все более-менее грамотные офицеры. И вовсе не потому, что все они такие гуманисты и пацифисты — конечно нет, какие пацифисты в армии! Просто те, кто способен думать, понимают, насколько силен сейчас Советский Союз, раздавивший материковую армию Японии за считанные дни… В то время как США возилась с «самураями» целых три с половиной года!

Увы, думать способны не все… А кто способен, также понимает, насколько опасно сейчас делиться своими мыслями гласно.

Поэтому старый служака Боули молчит, старательно выполняя свою работу. Даже несмотря на то, что все убеждения честного солдата восстают против прибытия японского «врача» и той посильной помощи, что придется ему оказать…

Стараясь отогнать дурные мысли, офицер еще раз прошел по всем укромным уголкам аэродрома прежде, чем приблизился к ангару с огромной цифрой «пять» на створках.

— Майор Бойли. — сухо поприветствовал офицера федерал в очках-авиаторах, категорически нелепо смотрящихся на вытянутом лице последнего. Боули столь же сухо кивнул в ответ:

— Агент Дэвис.

— Майор, у вас не доступа на склад.

Офицер раздраженно пожевал сигару, мысленно послав молоденького федерала, явно не бывшего на фронте — но мнящего из себя невесть что.

— Без вас знаю.

— Просто напоминаю.

Какая раздражающая улыбка у этого мелкого засранца… Кивнув на прощание, майор двинулся в штаб.

…К вечеру Боули чувствовал себя выжатым лимоном. И потому не преминул зайти в бар — немного развеяться, отдохнуть, посмотреть на счастливые, беззаботные лица танцующих… Бармен по традиции кивнул на бутылочку джина с лукавой улыбкой — но майор остался верен себе, заказав сока. Что-то цитрусовое, в меру кислое.

Тихо играл джаз — легкая, мелодичная музыка. Сам майор давно уже полюбил ее, предпочитая джаз чему-то более громкому и резкому, завоевывающему популярность на большой земле… А джаз — он как лёгкий ветер, проносящийся над океаном, успокаивает и расслабляет. В баре дым столбом, дым сигар — можно даже самому не закуривать… Плюс горьковато-кислый вкус свежего сока и мягкая музыка…Впервые за весь день майор почувствовал облегчение — и пульсирующее напряжение стало постепенно отпускать.

Впрочем — напряжение, подобно скрытому океанскому течению хоть и отпустит, но окончательно не уйдет. Завтра снова на аэродром, обеспечивать безопасность во время прибытия «гостей»… Так что ночью наверняка вновь приснится неизвестный пока японский «доктор», проводящий опыты на живых людях прямо в пятом ангаре — или шпионы комми для разнообразия.

И все же пока еще можно расслабиться и хоть ненадолго забыть о службе…

Неожиданно знакомое лицо попало в поле зрение майора. Он явно видел этого парня на аэродроме. Сегодня видел! А, ну конечно… Разнорабочий из аэродромной обслуги, мастер на все руки. Ветеран! Высокий, с темными волосами, смазливое лицо как у актера… Как там его? Да неважно. Парень поднял глаза на майора — и в его взгляде также отразилось узнавание; не желая выглядеть зазнавшимся снобом, Боули приветливо кивнул ветерану, одновременно с тем мучительно вспоминая имя:

— Добрый вечер!

— Добрый!

Парень так же вежливо кивнул и тотчас скрылся среди танцующих. Но майор уже вспомнил его имя — Айван! Точно, Айван с Аляски. Настоящий солдат, проливавший свою кровь и вдоволь надышавшийся пороха… Настоящий солдат теперь вынужден работать разнорабочим, когда штабные штафирки правят бал! Пальцы Боули сами собой сжались на прозрачном стекле стакана…

Пора домой.

Офицер военной полиции с удовольствием вдохнул прохладного ночного воздуха и сел в машину — не спеша впрочем, закрывать водительскую дверь и уезжать домой. Дома его ждет короткий, тревожной сон — а после наступит завтра… Очевидно тяжелый, насыщенный заботами и трудами день. Майор невольно засмотрелся на городские огни, на спящий океан, подсвечиваемый фонарями набережной — но его мысли вновь вернулись к солдатам, оставшимся в земле старой Европы и тем бедолагам, кто не вернется из Кореи. Заодно вспомнился и треклятый доктор с его секретным грузом, а следом и шпионы комми, и спесивые конторщики…

А может, послать их всех⁈ И просто уйти в отставку? Ветеранская пенсия вполне позволит не тужить на гражданке… Может, еще не поздно и семью завести? Ведь вдова Палмер давно намекает на «чай»…

Дверь бара неожиданно открылась, отвлекая Боули от совершенно безумных мыслей — и переключив его внимание на Айвана, героя с Аляски. Последний поднял велосипед и покатил в сторону Гонолулу.

Странно, он ведь вроде не там живет… Может, покатил к подружке? Да ведь поздновато уже для вечерних визитов…

Натренированное чутье майора военной полиции вдруг заставило его заострить внимание на ветеране — а в груди, щекоча нервы, вспыхнуло пламя охотничьего азарта. Повинуясь внезапному порыву, майор покинул машину — ведь хвост на авто велосипедист не может не заметить! Боули быстро огляделся — и заметил в кустах небольшой женский велосипед.

Какое везение…

Может это и старческая паранойя, но Боули привык доверять своей интуиции — и потому бодро закрутил педали, словно и не было выматывающего дня службы.