КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7)

15. ПОСЛЕДСТВИЯ ГЕРОИЧЕСКИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ

ИЗВОЛЯЕМ СООТВЕТСТВОВАТЬ

— Колись, болезный, чего учудил? У нас времени — вагон, пока жандармы сюда доберутся… — Сокол вальяжно расположился на «нашем» диванчике и уже тянул коньячок!

Но поговорить нам не дали. В эту же секунду в распахнутую дверь влетела боевая звезда магов третьего отделения. И прям как принялись в нас светящимися жезлами целиться…

— Внимание, работает Третье отделение! Всем оставаться на своих местах и не совершать движений, могущих быть воспринятых как агрессивные!

— А вот и незачем так орать, — Витгенштейн медленно повернулся к жандармам. — Господа, вы опоздали. Вот все ваши пациенты, — он обвёл руками зал. — А мы, позвольте представиться: Витгенштейн, Багратион, Коршунов и Соколов. Те самые…

— Разберёмся! — сурово встопорщил усы капитан-воздушник.

— Нет-нет, господа! — Дашкова кинулась между воинственным капитаном и Соколом, растопырив руки: — Это действительно великий князь Иван Кириллович и представленные князем Витгенштейном лица. Все остальные, кого вы изволите видеть — игроки либо обслуживающий персонал. Со стянутыми руками — пытавшиеся…

— Оказать сопротивление? — проницательно сощурился капитан.

— О нет. Оказавших сопротивление можно, наверное… — она дёрнула бровью, — попытаться… собрать. А эти бежать хотели, это уж я их… пока караулила… — Дашкова потёрла висок. — Простите, что-то мне дурно.

— Присядьте пока да напишите-ка подробный отчёт о провал… проделанной операции. — Надо полагать, в устах сурового капитана это звучало максимально возможным соболезнованием. — А вы, господа, тоже не стесняйтесь, — обернулся он к нашей компании. — Раз уж вы столь неожиданно включили себя в добровольные помощники Третьего отделения, рассаживайтесь, разбирайте листы и ручки. — На стол перед Соколом шлёпнулась стопка бумаги и высыпалось несколько самописок. — И пишите, господа. Пишите!

— Я не могу, — попытался отмазаться Витгенштейн, — я контуженный!

— А по виду и не скажешь! — выгнул бровь капитан. — Я прощу вам корявый почерк, князь. Берите ручку! И вы, господа, подходите. Не надо стремиться слиться с обстановкой. Геройствовали?..

— Извольте соответствовать! — хором договорили мы не то что знакомую, а даже навязшую в зубах фразу.

Капитан покосился подозрительно, но сказал только, обращаясь к дюжему унтеру в максимальных щитах:

— Пока отчёты мне лично не сдадут, не выпускать ни под каким видом! Пусть хоть китайский император их вызволения требует! — и ушёл захваченный притон осматривать.

— Эти ещё адекватные, — пробормотал Сокол, отставляя коньяк. — Специальные агенты! Рядовая жандармерия сразу всех мордами в пол кладёт, потом разбирается.

— Помню-помню! — усмехнулся Серго.

— В этот раз, — поделился Дашков, страшно довольный тем, что его сегодня никаких отчётов писать не заставляют, — жандармам досталось битых да поломанных собирать. Вы бы видели, сколько покалеченного народу в руинах этого дома осталось. Да потом из обломков, на нём повисших, выскакивали. Травмированными путь этой беглой избушки километра на три отмечен. Кстати, Иван, твоя охрана тоже едва в числе пострадавших не оказалась.

Сокол оторвал от бумаги ручку и уставился на Дашкова.

— Они ж пытались внутрь пробиться, когда вся эта конструкция вставать начала.

— Я, честно говоря, про них и забыл… — скованно пробормотал Сокол.

Ага. Вырвался из-под надзирающего крылышка, пошёл куролесить, а про людей своих и не вспомнил.

— Господин капитан! — рявкнул от двери бдительно пасущий обстановку унтер. — Четверо тяжёловооружённых господ! Говорят, охрана великого князя!

— Так пусть он их опознает — его аль нет! — крикнул капитан в ответ из коридорчика за барным шкафом.

— Ваше высоч-ство, гляньте, — унтер кивнул себе за спину и слегка сдвинулся, оставив крошечный зазор между собой и дверью. Вот непонятно было, если честно, Ивана он прикрывал от возможной угрозы или опасался, чтобы он не кинулся в бега, не оставив отчёта.

— Мои, — признал Сокол.

— Впускай! — крикнул кому-то унтер, и в проёме показался старший Ивановой охранной смены. Следом проскочили ещё трое. Все помятые слегка. Иван топтался напротив, и я впервые видел, чтоб ему было настолько неловко.

— Ну отвык я на фронте от охраны, братцы! — сказал Сокол, покаянно разводя руками.

— Ваше высочество, — очень серьёзно попросил старший, — давайте в следующий раз мы попробуем погибнуть рядом с вами. Чтобы наше присутствие не было так бессмысленно.

Не говоря уже о том, что за такое их и вышибить из охраны царской семьи могут. Иван, видимо, тоже об этом подумал, потому что рубанул воздух ребром ладони:

— Моя оплошность! Никаких взысканий не будет, моё слово! А если попытаются — я вас сам к себе найму, лично. Я всё же великий князь, а не собака гавкнула!

Не успели приободрившиеся охранники занять места, как унтер пробормотал:

— Ах ты ж, мать твою итить… — и завопил: — Господин капитан! Гляньте, что по нашу душу!

Но я уже узнал звук и выскочившего как чёртик из табакерки капитана успокоил:

— Это не по вашу. Это за мной.

— Лягушонка в коробчонке скачет? — кисло спросил капитан. — Сильно, однако! Чтобы на автомобилях за хозяином подлетали — видел. Но вот так, на «Пантере»…

— Вы только барону фон Ярроу так не скажите, — попросил я. — Во-первых, я ему не хозяин, а сюзерен. А во-вторых, сравнение с лягушкой весьма оскорбит природного немца.

«Пантера» бодро подрысила поближе, притёрлась на минимально возможное расстояние. Пара секунд. Распахнулся боковой люк:

— Господа, вас на полчаса нельзя оставить! — укоризненно сказал Хаген.

— Господин барон! — обрадовался Дашков. — Не переживайте, всё в порядке. Я за ними присматриваю!

— Да я уж вижу, — Хаген через голову унтера вполне имел возможность царящим внутри юрты хаосом.

— Да не ворчи уж, душнила! — не поднимая от писанины головы, крикнул Петя. — Ну вышло так. Перебирайся лучше к нам.

Разговор звучал так, словно они приглашают Хагена на пикник.

— Лучше, господа, — чопорно ответствовал тот, — если я останусь за рычагами и присмотрю за ситуацией в целом. Дождусь, пока вы освободитесь, и доставлю вас домой. Целыми. Вы не против, ваша светлость?

— Натурально, толку нет скакать, — согласился я. — Сейчас мы бумаженции сдадим — и к тебе.

Мне до ужаса хотелось узнать, какими путями его сюда принесло, но я решил отложить вопросы до более приватной обстановки.

Снова явился командующий операцией капитан, собрал с нас отчёты, вычитал их и только потом отпустил нас на все четыре стороны с напутствием:

— В ближайшие две недели прошу пределы города не покидать.

— Позвольте, это нам сейчас прикажете спешно гостиницу искать? Или в рабочих кабинетах ночевать? — первым успел возмутиться Серго.

— А где вы сейчас живёте? — удивился капитан.

— В Карлуке! — хором ответили мы, а Петя добавил: — В гостях у Ильи Алексеевича.

— А, ну это можно. Значит, пределов Иркутска и Карлука, так объединим.

Засим мы были выдворены с места расследования восвояси.

КУДА ДВИНЕМ?

Дашков остался поддержать сестру, обещавшись нам явиться в гости в выходные. А мы перебрались в «Пантеру» и направили её стопы домой.

— И вот мы снова нашей привычной компанией! — с чувством тёплой ностальгии протянул Петя, входя в просторный салон «Пантеры» и оглядываясь по сторонам. — От души повеселились, можно и домой!

Хаген слегка поджал губы, глядя, какие мы вваливаемся расписные, кровавые да горелые, но от замечаний воздержался.

— Нет, поехали-ка в училище, — сказал вдруг Иван.

— Да-а… Там душевые! — обрадовался Серго.

— Да какие там душевые! — отмахнулся Иван. — Очищением сейчас пройдёмся, и ладно будет. Там пленный сидит. То есть этот… задержанный! Забрать его надо.

— А вообще нам смысл в Карлук ехать есть? — с сомнением высказался я. — Первый час уже, пока туда-сюда мотыляться будем, на сон что останется? Или у вас снадобий целебных на очередной приём нет?

— У меня на два дня с собой, — сразу сказал Петя. Сразу видно, рассчитывал на приключения, стервец! Как чуял!

— У меня только пилюлька, которую на вечер положено, — Серго зашарил по карманам. — Кстати, съем-ка я её прямо сейчас. А утренней нет.

— У меня тоже утренней нет, — кивнул Сокол. — Но в моём кабинете есть телефон! Попросим, кто-то из лис к утру доставит. Действительно, господа, заночуем в училище. Диванов там предостаточно!

— Да в казарме целых три спальни уже под новые группы подготовлено! — воскликнул Серго.

— Но очищением всё же пройтись стоит, — напомнил Хаген. — До того, как вы займёте свои места, господа.

— Ладно-ладно, не ворчи! — засмеялся Иван, прогоняя очищающую волну.

— Расскажи лучше, как ты тут оказался, — попросил я, тоже приведя себя в приличный вид и усаживаясь в кресло второго пилота.

— Всё просто, — Хаген тронул рычаги, и «Пантера» мягко побежала по взрытому полю. — Я просидел три часа. Известий нет. Новых инструкций нет. Думаю: Марта будет волноваться, а это в её положении вредно…

— В её положении? — живо спросил Петя.

— Мн-н-н… — Хаген помялся, — мы пока не хотели сообщать…

— Ладно, дальше давай, — подбодрил я.

— Итак, я решил позвонить домой, предупредить. И попал на Алексея Аркадьевича.

Ну правильно, телефон-то в родительский дом проведён.

— А он сразу спросил: «А ты разве не с ними?» Тревожно так. И сказал, что Илья Алексеевич лис вызвал. Я сразу понял, что дело плохо. Алексей Аркадьевич продиктовал мне адрес. Я связал охраняемое лицо понадёжнее и поместил его в шкаф.

— В шкаф? — хором переспросили князюшки.

— У меня была мысль о кухонной подсобке, но там слишком низкие температуры, я подумал, что, не двигаясь, он умрёт раньше времени от переохлаждения. Так что плательный шкаф представился мне лучшим вариантом.

— Ага, — глубокомысленно кивнул Иван. — И дальше?

— Дальше я добежал до полигона, магическим ключом дезактивировал охрану, завёл «Пантеру» и выдвинулся по адресу.

— А почему не «Саранчу»? — спросил Петя. — Она быстрее.

— «Пантера» массивнее. А поскольку вы вызвали в подкрепление лис, у меня была мысль о возможной перспективе таранного удара. И, естественно, «Пантера» более тяжело вооружена.

— И на выезде охрана ни о чём не спросила? — удивился Серго.

— Я решил, что парадным выездом воспользоваться будет нецелесообразно, и провёл машину через стройку, там всё открыто и пустырь, никто претензий за порчу дорог не предъявит, техника всё же без калош. По мере приближения к указанному адресу я отметил сирены, мигалки, звон колоколов и прибытие с разных сторон карет скорой помощи. Решил, что опоздал. А потом обратил внимание, что дальше в полях тоже суета. В эту минуту мне безусловно повезло: как раз в момент наблюдения вдалеке при перевале через гребень пригорка на несколько секунд на фоне облачного неба стал отчётливо виден крупный движущийся силуэт шагохода неизвестной мне конструкции.

— Нет, это невозможно! — воскликнул Петя. — Вот кому надо поручать отчёты писать!

— А я что делаю? — резонно спросил Сокол. — Ну, дальше?

— Дальше. Мне показалось, что я отмечаю отсветы магических заклинаний и движение вокруг означенной техники.

— Это, верно, лисы ноги полетели отламывать! — воскликнул Серго.

— Возможно. Я засёк направление и придерживался его, пока объект не оказался в поле непосредственной видимости. Дальнейшее вы знаете.

— Каждый раз тебя слушаю — каждый раз поражаюсь! — сказал Петя и слегка поёжился.

— Ну это же был доклад! — усмехнулся Хаген. — Так-то я и нормально говорить могу, ядрёна колупайка.

Вот мы ржали, чисто кони…

ЕДИНЫМ ФРОНТОМ

До дому я добрался только аж на следующий вечер. Занятий-то никто не отменял. Ага. Хорошо, хоть позвонить теперь можно, предупредить. Даже не представляю, какие нервы у матушки должны были быть, чтоб вот так, без весточки ждать отца. Мысли-то — они без спросу в голову лезут. А может, произошло что? А может, лежит где родная кровиночка, и даже письма от него теперь не жди? И ждали же! Вон, у соседки тёть Светы муж опосля войны через год из плена вернулся. Как сбёг от турков, так и вернулся. И дождалась же! Двое сыновей подрастают и дочка-красавица.

М-да. Как говорит деда Аркаша, «давеча — не то что нынеча»!

С этими мыслями я заехал во двор, машину уже привычно в самый угол, к сараю приткнул да пошёл обниматься с роднёй. Иван-то с Серго тоже скоро прикатят — им же процедуры выполнять, порошки пить да мазями культю Иванову мазать.

Иду, а внутри так и подпрыгиваю. Думается, мой звонок папаня в секрете держать не стал. И Хагеновский ещё… Ох, поди, напридумывали себе чегось бабы-то!

С другой стороны, Петя-то не на службе пока, с утра домой отправился. Только получилось ли у него против коллективного женского воображения хоть полслова вставить — сейчас и посмотрим.

Захожу к родителям в избу — картина, вышитая крестиком. Всё женское население нашего двора сидят с видом судей. Чаи гоняют, кажись, именно меня дожидаясь. Что характерно — мужчин нету вообще. Схоронились батя с Петей, не иначе! А может, ещё и где-нибудь в столярке забаррикадировались.

— Доброго вечера всей честной компании! — поклонился я в пол.

Дурить, так дурить!

— Ильюша, ты б не паясничал, а? — Когда у маман такой тон, ей, конечно лучше не перечить. Но ты раз проглотишь, два, а там уже и на шею сядут, и погонять будут. Знаем, проходили.

— А чего это? Отчего бы не поскоморошить, ежели встречают меня не как родного сына и мужа, а словно татя ночного…

— Илья, правда… Да сколько ж можно-то? — О! А это уже новость. И Серафима туда же! Раньше такого за ней не замечал. Кажись, накрутили нерву моей драгоценной…

— Дорогая, а не кажется ли тебе, что для начала я должен понимать, в чём меня тут обвиняют? А?

— Да никто тебя не обвиняет! — вскинулась маман. — Но сколько можно в кажную маломальскую драку встревать? В вертепы богомерзкие⁈ В клубы карточные, к девкам гулящим⁈

— И мужей наших туда потащил! — И Маша тоже туда же…

— А вы, дамы, для начала вызнайте, почему и зачем я туда полез! Это раз! Второе. Как там в сказках? Накорми-напои, в баню своди, а потом спрашивай!

— Да-а, как же…

— Всё. Я к себе в дом. Ежели меня родные опять, — выделил я последнее слово, — без всяких причин и объяснений мурыжить будут…

— Ильюша, стой! — подскочила со стула маман. Кажись, помнит, чем прошлый-то раз обернулся! — Подожди! Мы и вправду неправильно начали!

— Ты тоже пойми нас! — тут же подключилась Дашка. — Сначала Алексей Аркадьич с какими-то странными запросами, потом Петя с невнятными рассказами, потом к обеду-то такие слухи из Иркутска привезли, у нас уж сердца на месте не лежат! А вас всё нет! И лис твоих нету!

— Да мы ж позвонили! — не выдержал я. — Вы своими мозговулинами раскинуть можете-нет, что мужьям с утра на службу надо⁈ Как вы хотели? Значит, добираемся мы до вас примерно во втором часу ночи, а утром, в шесть — обратно подрываемся, чтоб на преподавание успеть⁈ И весь день как пыльным мешком пришибленными ходим? Зачем⁈ Маленько-то можно подумать? Или вы, по домам сидючи, совсем закисли? А? И, главное, что меня прям раздражает, дорогие дамы. Мы же вам позвонили! Предупредили! И вот такая встреча! А ну пошли, Серафима!

Я вышел из зала, не став даже дожидаться жены. Ну их, бабий полк, пень горелый!

Зашёл к детям в комнату. Самое первое дело — нерву успокоить. Няньку попросил далеко не отходить. Во-первых, мне ещё со Смитами разбираться, да и жена сейчас по-любому прибежит. Надеюсь, она понимает, что подружайки — подружайками, а дети и муж — эт совсем другое.

Да, в общем-то, так и случилось. Зашла с козырей — притащила здоровенную тарелку борща, да со сметанкой! Я поел, отошёл немного. Поговорили. Я клятвенно пообещал, что буквально через часок-другой ей всё расскажу.

— А почему только мне? Почему не всем?

— А потому, дорогая жена, что это по большому счёту касается только нас с тобой. Ну ещё, может, краем — маман с отцом.

— Хорошо, как скажешь.

— Вот сразу бы так, а то устроили мне засаду в собственном доме! — пробурчал я.

Опосля борща я отправился в амбар уже в благодушном настроении.