КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7)

13. ВЕЧЕР ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ ТОМНЫМ

ЗНАКОМИМСЯ ПОБЛИЖЕ

— Что за странные вопросы, господа? Этот, как вы сказали, бедолага был серийным насильником. И мне нужно было поставить себя здесь на необходимую высоту…

Кого-то мне эта особа напоминает… Вот этот разворот головы, и движения резковатые…

— Ага, чтоб «поставить себя на необходимую высоту», нужно нырять в клоаку? — язвительно осведомился Витгенштейн.

— Каждый служит родине по-своему! — Огонь гордо выпрямилась.

А мне пришла в голову идиотская мысль:

— Огонь, значит? А братишка у вас есть, княжна?

— Откуда вы?..

— Ну не вскакивайте! Просто учились, а потом воевали вместе. Забавный парень. И хороший товарищ. Жизнь мне как-то спас.

— Так вы сестра Михаила? А-а-а! Поэтому и Огонь. Ясно! — до Серго наконец дошло.

— Господа, вы можете помешать операции Третьего управления! — Огонь всё ещё гнула свою линию. — Уходите пока можно, пожалуйста!

— А можем и помочь. Ответьте только, когда обычно приходят Смиты, — кажись, я проговорился.

— Кто? — Огонь мастерски сыграла дурочку.

— Да Уэльс же! И его брат-сват — кто второй ему, не знаю. Такая же лошадиная морда.

Она покусала губку, сверля меня глазами, но решила ответить:

— Они всегда играют по-крупному. Вот сегодня с монголами должны были…

— Монголами? Интересно! А не оттуда ли растут ноги этого шагохода? Сокол, я там похожие видал.

— Да ты рассказывал уже, — отмахнулся Иван. — Вот сыграют они сегодня, и, глядишь, ещё в каком городе России такое вот заведение появится.

— Ага. Дарагой, что дэлать будем? — Серго, как всегда, интересовала конкретика.

— А чего делать? Сидим, пьём-закусываем. Потом поиграем по маленькой. Потом, когда эти Уэльсы придут, вырубаем их, хватаем — и прорываемся на выход.

— Шикарный план! Главное, что в нём может пойти не так? — съязвила Огонь. — Вон там и вон там, — она показала кивком головы, — турели с крупнокалиберными пулемётами. Вон там огнемёт. И как бы не вровень с тем, что могу выдать я. Вы не уйдёте отсюда живыми…

Хорошая мысля приходит опосля, да?

— Так, сколько у нас есть времени до начала игр на большие ставки? — перебил я Огонь. — Пожалуйста, быстрее!

— Где-то час.

— Отлично! Я сейчас.

Выбравшись из-за стола, я подошёл к бармену.

— Ну что, любезный, а вы боялись! Совсем эта госпожа Огонь нестрашная. Хотя конечно огонь-дамочка, тут вы были правы. Но нас — четверо, а Огонь — одна. Непорядок! Телефон у вас есть? Хотим пригласить еще трёх девушек. Надеюсь, правилами заведения это не запрещено? — Я положил трёшку на стол. — Ну так как?

— Вообще-то запрещено, но в вашем случае мы можем сделать исключение… — Трёшка исчезла как по волшебству.

— Ну, так постарайтесь, любезный. — Я выложил на стол близняшку исчезнувшей купюры.

— Сейчас вас проводят. — Бармен обернулся и крикнул в дверь за своей спиной, куда-то вглубь помещений: — Аграфена!

— Иду-у! — совершенно трубным голосом отозвалось изнутри.

И когда эта Аграфена появилась, я понял, почему голос был таким. Совершенно феерических размеров девушка! Гренадёрский рост и вес за семь пудов. И вовсе не жирная. Нечего тут. Всё удивительно соразмерно. И бедра, и бюст. От таких наш кузнец карлукский оченно уважает! Прям до дрожи в руках и слабости в коленях.

— Проводи его благородь до телефона! — распорядился бармен.

— Хорошо! — Она окинула меня оценивающим взглядом и улыбнулась: — А хорошенький!

— Э-э-э, не-не-не! Я это, женат! Но если б чё, могу познакомить с парнем вашей комплекции. Даже поболее будет.

— Правда? А на лицо мил? — Она, Аграфена эта, аж забыла зачем её звали. Не часто, наверное, ей ухажёры перепадали. Хотя… Я вспомнил Федю из Харитоновской школы. Вот ему бы такая краля подошла. На худой конец, и кузнец есть. Так что не будем её обманывать.

— Да мужик должен чуть покрасившее медведя́быть, главное же не в этом, правда?

— Ага, тоже правильно. Пойдёмте, ваше высокоблагородие, до телефона. — И гренадёрша поплыла вглубь казино.

Ну а я за ней, куда ж ещё-то?

Прошли ещё один шлюз. Видимо, телефон находился в одной из комнат настроенного здания.

— Вам сюда. У нас через коммутатор связь. Там скажите номер или адрес, оне разберутся.

— Спасибо, душенька. Ты, как время будет, поспрошай меня в училище новом. Может, и подыщу тебе жениха-то? Коршун, меня все там знают.

— Хорошо. Обязательно приду. — Она опустила глазки. — Вы не думайте, я не гулящая! Я тут за печево отвечаю. Пирожные там и всё такое. Да и с моими кондициями в гулящие не берут.

Ишь, ты — скромница, ага. В вертепе этом. Свежо питание, да серится с трудом. А с другой стороны, может, она и правду говорит… Взял трубку с маленького чёрного аппарата.

— Коммутатор, соедините с деревней Карлук, — продиктовал номер. В трубке хрустнуло, несколько раз прогудело, и батин голос произнёс, — Слушаю!

— Алло, Алексей Аркадьевич?

Батя сразу напрягся и спросил весьма официально:

— Ваша светлость?

— А как же! Узнаёте завсегдатаев, — я подозревал, что кто-нибудь из местных приказчиков меня обязательно слушает, и надеялся, что батя поймёт. — А вопросец у меня к вам такой. Нам бы трёх девиц в заведение выслать. Порыжее.

— Айко, я так понимаю?

— Да-да, и тех двоих, помоложе, тоже. Попрошу срочно, князья ждут. Адрес запишите, — надиктовал. — И попрошу их одеться как на прием к императору!

— Будет исполнено в лучшем виде! — подыграл мне батя и трубку положил.

Ну всё, живём! Когда надо, батяня может исполнять вещи с чисто казацкой боевой скоростью.

Я вернулся в зал, сопровождаемый Аграфеной. Два раза чуть не сбился. Понастроят же катакомб! За нашим столиком всё было мирно, все сидели-общались и выпивали-закусывали. И ничего эта Огонь и нестрашная. Правильно я бармену сказал.

— Ну что, не скучали?

— Не-е, мы тут поспорили, — ухмыльнулся Петя, — что твоя провожатая всё-таки вынудит тебя облик принять. А ну как прижмёт любя, обычной мужеской силой и не вырвешься… Я бы точно не вырвался!

— Балабол ты, В… Стрелок! — Чуть по фамилии Витгенштейна не назвал. — Господа… и дама, — я чуть склонил голову, — к нам приближается кавалерия. Прям такая кавалерия, что у-ух! Такие дамочки…

Я глянул на Сокола, и он понимающе наклонил голову.

— Князья, а жёны ваши знают о дамочках этих? — язвительно осведомилась Огонь. Вот же не можно жить-то без того, чтоб норов стервозный показать, да? Или это извечная женская солидарность играет?

— О-о-о, это, как правильно сказал Герцог, такие специальные дамочки… — протянул Сокол. — И, кстати, наши жёны с ними отлично знакомы!

— Может быть, может быть… — не осталась в долгу Огонь. — Поверим на слово. А вот, кстати, и монголы.

В зал вошло пятеро здоровенных батыров. Круглые лица, толстенные шеи, национальные халаты. И во всём этом великолепии совершенно терялся сухонький дедушка, от которого тянуло ветреной стынью.

— Почуял что, Коршун? — Серго понял моё состояние первым.

— Дед. Вон тот дедок — главный, — негромко обозначил я, не поворачиваясь к монголам. Незачем им интерес наш выказывать. — И как бы не к двадцатке по силе близко. Очень силён. Можем не справиться.

— Тогда ждем кавалерию, — резюмировал Пётр. Потом помолчал и добавил: — А знаете, господа, я так рад, что с вами поехал. Таким живым себя чувствую!

— Главное, чтоб по итогам поездки мёртвым не чувствовать, — поддел Серго.

— Ах, этот незатейливый солдатский юморок! — не остался в долгу Витгенштейн.

СЫГРАЕМ ПОМАЛЕНЬКУ

— А вот и Уэльс, — негромко сказала Огонь.

Я поднял бокал и поверх стекла увидел стремительно входящую в зал фигуру Смита. Всё-таки родова у Эдварда как под копирку, на одно лицо делана.

— Ждём второго или с этим будем работать? — обманчиво лениво спросил Серго.

— Не-е. Ждём второго. Чтоб полный комплект был. — Я успокаивающе положил руки на стол. — Госпожа Огонь, а по вашим наблюдениям в этом вертепе вообще нормальные люди-то есть? А то щас раззудись плечо, размахнись рука — и куча цивильных трупов. Нехорошо будет.

Госпожа Огонь помолчала.

— Обслуживающий персонал кухни и бара почти все — просто наёмные работники. Но если задуматься, здесь все виновны в недоносительстве. Все знают, как и на что здесь играют. При мне проиграли три состояния. А вон тот, — она совершенно не стесняясь ткнула пальчиком в седого дяденьку, в аккуратных очочках в стальной оправе, по виду — доктора, — проигрался настолько, что поставил на кон дочку. Правда, в тот раз ему повезло, и он смог отыграть ставку. Вот опять ищет удачи…

— М-да. Господа, на этой мажорной ноте, а не сыграть ли нам тоже? Раз уж мы ждём кавалерию? — Сокол встал и пошёл к столам со словами: — Пока вист не составился, почему бы и с покера не начать?

— А давай! — Витгенштейн поднялся тоже, галантно поцеловал ручку госпоже Огонь и проследовал за Иваном.

— А я пока посижу… — протянул Серго. — Коньяк у них просто песня как хорош. Правда, не хуже, чем у меня дома. Умеют мерзавцы…

— А я тогда с Соколом. — Я коротко поклонился нашей даме и пошёл к столу, который выбрал Иван. Кроме нас с Соколом и Витгенштейном за столом уже сидели трое игроков.

Карты пахнут.

Да?

Да. Но не все.

О, как! Жульничаем, значит. Мало того, что играем на деньги, так ещё и краплёными картами. А кто из?..

Крупье и тот, кто справа от нас.

Принял.

— Господа, для начала по полтиннику? Или сразу сотенную?

— Поддерживаю полтинник…

Вообще играть в карты (вернее, как тут — в покер) я не люблю. А уж тем более на деньги. Вот совершенно меня это не увлекает. Я меланхолично смотрел в свои карты, спокойно прикидывал шансы… И вскоре мой кошелёк пополнился пятьюстами рублями. Гигантская сумма, если задуматься. Тут можно предположить два варианта: или меня «вели», или реально везло.

— Ладно, пора и честь знать! — Я сгрёб выигрыш и встал из-за стола.

— А как же дать отыграться? — взвился тот, кого Зверь мне определил как жулика.

— А никак. На сегодня я — всё!

— Но тут так не принято! — А господинчик-то всё больше нервничает. — Здесь принято играть до конца!

— Тогда играй. А я — не буду. Ясно, или повторить?

Значит, таки «вели» меня. Дали немного выиграть и теперь собирались раскрутить по полной. А тут такой облом. Я подошёл к «нашему» столику.

— Что не удалось выиграть? Или денег мало взял? — улыбнулся мне Багратион.

— Почему ты так решил, Волчок? Я в плюсе, причём немалом. И, по-моему, господам за столом это не понравилось.

— Будут неприятности? — подобрался Серго. Обрадовался уже, гляжу!

— Не знаю. Прямо тут трясти меня? Хлопотно это, так скажем.

— А вы чрезмерно уверены в себе! — сердито фыркнула Дашкова. — И если вы надеетесь на помощь ваших друзей, то зря. Как они будут выглядеть, если поддержат дебош иностранного подданного, вы не подумали?

— Иностранного подданного? — признаться, в первый момент я решил, что она говорит об Уэльсе, и преизрядно озадачился.

Она посмотрела на меня горделиво:

— Уж не думаете ли вы, что я вас не узнала? Вы же сами представились! «Беспокойная четвёрка» — трое князей и герцог Топплерский!

— Ах, это!..

— О да-а! — неожиданно рассмеялся Серго. — Вы, дорогая Огонь, совершенно не правы в своих предположениях. Мы не будем встревать. Мы будем пытаться всеми силами удержать Коршуна от излишних разрушений и человеческих жертв.

— Но я совершенно не чувствую в нём великого мага! А по «предчувствию» у меня были только отличные оценки…

— Коршун. Улыбнись ей, э? Как там «Фома неверующий» в женской интерпретации?

Но тут к столу подошли несколько крепких ребят, и улыбки пришлось отложить на более благоприятное время. Представительная такая компания вышибал (или выбивал, если иметь в виду денежки?)

Аж рябило в глазах от переливов их аур. Амулетами обвешались, не иначе. Но начали культурно:

— Ваше высокоблагородие, пройдёмте с нами.

— А если нет желания? — ласково поинтересовался я.

— В ваших же интересах… — начал самый крепкий.

— А пошли! — передумал я. — Это будет даже забавно! Сиди, Волчок! Я сам!

УСТРАШЕНИЕ МЕНЯ

Меня, аккуратно поддерживая под локти, вывели из зала. Самое забавное — никого это не удивило. Па-адумаешь! Долго шли тесными коридорами и лестницами, что характерно — вниз и вниз. Сопровождающие уже начали на меня смотреть этак снисходительно, как на юродивого. Вроде как, в полном сознании — и не боится совсем, как так? А чего бояться? Зверь уже с самого начала определил, что маг из них только один, да и тот самый что ни на есть слабенький и необученный, а надежда на амулеты — она такая… Ну не могут амулеты быть сильнее защиты Северного ветра! А, помнится, англ верещал: «Уберите зверя!». Так что я не боялся совершенно. Любопытно было до крайностев, это да-а! Вот куда они меня ведут? Как деньги выбивать будут? Или просто сразу постараются грохнуть? Так неразумно, вроде? Или как?

Ничего-то я в обыденных реалиях бандитских не понимаю. Втолкнули меня наконец в какую-то тесную комнатушку и с первоначалу — н-на! В печень. Ну как в печень? В щит, естественно. А поскольку кулаки амулетами усиленные, то впервости мордовороты и не поняли ничего. Били меня минуты две. Пока не сообразили, что я стою и хихикаю. Ну правда, не дурачки ли?

А потом я воткнул синие когти в ближайшего бандюгана и приподнял его. А остальные продолжали меня бить. Стучать по щитам. Ага. Распотрошённый орёт, а эти бьют. Сюрреализм в лучшем виде. Этот, Босх или как его? Я, кстати, не уверен, что Босх — это сюрреализм. Картинки видел — вот у человека бошка повёрнута, мама моя!

Пришлось без особой пользы сдохшего сбросить с когтей к двери. Чтоб не открылась сразу. Она ж внутрь открывалась, это я, как вошли, сразу отметил. А эти бьют, словно заведённые.

Пришлось бошку обратить и откусить лицо ближайшему. Не думайте, сразу выплюнул. Правду сказать, ошмётком в морду ещё одному попал. Вот тут меня заметили. Тот, в которого кровавым куском попали, сразу к двери бросился. Не выдержала тонкая душевная организация. А кто ж им доктор, с белым медведем в маленькой комнате запираться?

Не буду вас умучивать подробностями. А то ещё впечатлительные дамочки попадаются, потом в газеты всякое пишут…

Остался в живых и почти невредимых тот ухрик, что кричал мне, мол, «Так не играю» и прочее. Поговорили мы с ним по душам. Недолго, правда. Он через слово в обморок стал падать, а потом и вовсе посинел и скрючился.

Ну что, похоже, этот — всё.

Н-да. Кажись, откинулся, бедолага.

Хлипкие они тут какие-то!

А потому что нечего! — я слегка разозлился. — Каждому мальчишке мать-отец в ум вводят, что не след водиться с дурными людишками. Влипли в скверную компанию — ну и кто им доктор⁈ Не я — это точно! Пошли, Айко с дочками где-то уже прибыть должна.

Пока выреза́л когтями дверь, пока шёл по этим лабиринтам — всё думал. Вот какой неуёмной жадности хозяин этой богадельни? Поговорить бы с ним, не торопясь, вдумчиво. Не так, как с этими артефактными бедолагами.

Видели б вы лицо охранника, когда я вышел из-за его спины, из двери, что он охранял.

— А-а-а?..

— Отпустили, — со всей возможной дружелюбностью пояснил я. — Ошибка, говорят, извините!

— Понял!

— Вот и молодец! — Я покровительственно похлопал его по плечу.

Оглядел зал. Ага! За столиком с госпожой Огонь сидят три принаряженные лисы и мне ладошками машут. И улыбаются хором. Неужели никто из завсегдатаев не понимает, что этому вертепу северный пушной зверёк пришел? Мне в Кайеркане разъяснили шутку про песца. Господи, как я ржал. А ещё больше ржал, когда князьям соль шутки пояснял…

А эта самая госпожа Огонь, по-моему, смирилась с глобальным изменением планов Третьего отделения. Ну а что ж вы хотели, господа? Его высочество развлекаться изволит! Ну и мы помаленьку, за компанию.

Вон оно, кстати, высочество-то. Играет. И остальные с ним. Серго сел вместо меня. Видимо, скучает. Оно и понятно, Волчку эти азартные игры вовсе без интересу. Ему бы охоту подавай. И чтоб на тигра или на тура. Чтоб один на один, раз на раз, без огнестрела. А не вот это вот всё. А Ваня и Петро развлекаются по полной. У Сокола уже полная гора всяческих ассигнаций. И, судя по нервному подёргиванию лица крупье, это скоро должно так или иначе закончиться. Зато Уэльсы тут оба, можно и начинать!

Я кивнул Айко и, уже совершенно не стесняясь, указал на братьев Уэльсов:

— Вот этих ко мне домой. Живыми и максимально нетронутыми. Игроков вырубить, обездвижить — любыми способами, лишь бы дожили до императорского суда. С кухни местной персонал не трогать, если не будут сопротивляться. Остальных можно и кончать.

Видели б вы лица посетителей! Я ж посреди зала стоял, инструкции выдавал.

— А господина Сокола, господина Багратиона и господина Витгенштейна тоже — того?.. — на этой фразе Хотару получила материнский подзатыльник, а мне достался поклон от Айко:

— Простите недостойную, мой господин. Она просто по недомыслию. Всё исполним в лучшем виде.

И тут началось.

КРОВЬ, КИШКИ…

Я, конечно, уже видел, как ведёт боевые действия Айко. Но в комплекте с дочерьми… Это ад кромешный и ужас. Того страшного монгола растерзали в несколько секунд, просто перебрасывая друг другу. Бедолага, по-моему, так и не понял, от кого и как защищаться. С двух сторон заколотили пулемёты, выцеливая лис, превратившихся в размытые мечущиеся полосы. Пули попадали куда угодно, только не в лис — в мебель, кроша её в щепы, в кричащих людей, в щиты (с гулом и характерным треском)… Тем, у кого они были, эти щиты. Я лично шкуру накинул автоматически, также как Серго. Естественно оба мы немедленно стали мишенью. Особенно я — нехилой такой. Только и слышалось «бонг! бонг! бонг!» от впивающихся в защиту пуль. По меху пробегали сполохи северного сияния.

Петя с Иваном, в первые секунды пребывающие в некотором ступоре от лисьего выступления, кинулись в какие-то коридоры вслед за разбегающимися людьми. Да уж, разбежаться тут есть где!

Жарко дыхнуло огнём около самой морды. Щит не пропустил, но я впечатлился. Какой-то дурак завёл-таки огнемёт! В помещении, полном тряпок и сухого дерева! Я рявкнул в ответ и забил ледяную глыбу в огнемётное гнездо. Повоюйте-ка так!

Донёсся вопль Серго:

— Второй пулэмёт мой!

Под лапами скользило от крови, хрустели щепки и стёкла, воняло дымом. Неожиданно грохота стало меньше. Заткнули-таки пулемёты!

— Здесь все обездвижены, господин! — крикнула Хотару откуда-то сверху.

Ровно в эту секунду пол дрогнул и перекосился. Из боковой двери ввалился Иван с воплем:

— Куда⁈ Куда без нас⁈

За ним, кашляя, попытались одновременно проскочить в двери Пётр и вернувшийся в человеческий облик Серго. Двери были узкие, подсобные, и парни, естественно, застряли. В следующий момент пол выправился, разом прыгнув на метр вверх, а коридор, из которого они только что прибежали, с хрустом и скрежетом отвалился.