КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7)

01. ПОНЕСЛАСЬ!

В ТРИ ЦИЛИНДРА

— … Да чтоб твою япона душу мать в три цилиндра тремя различными противоестевственными способами!!!

Двери начальственной приёмной распахнулись с треском, оттуда вылетел какой-то тип и кубарем покатился по лестнице, мы с Хагеном едва отступить успели. А вслед летящему неслась отборная Соколовская брань.

Нормально служба начинается! Мы с Хагеном сегодня спозаранку ходили в городскую канцелярию Иркутского Казачьего войска, отметки ставили, что поступаем на службу в Специальное военное училище, на какие должности да то-сё. Пока протолкались — а тут эвона что! Иван Кириллович развлекаться без нас изволит.

Я заглянул в приёмную. На своём месте, прикрывшись папочкой так, что из-за неё только глазки блестели — мырк-мырк туда-сюда — сидела давешняя секретарша. А Иван, по пояс высунувшись из огромного окна, продолжал костерить кого-то на всю улицу. Заревел мотор. Звук рванул вдоль по улице Большой в сторону Ангары. Великий князюшка, напоследок погрозив удаляющемуся автомобилю кулаком, соизволил вернуть тушку в помещение. Увидел меня, мотнул головой:

— Пошли!

— Я с фон Ярроу.

— Оба!

Мы прошли к нему в кабинет.

— И чё это было?

Иван, схватив графин с водой, хотел налить. Горлышко забрякало о стакан. Он рассердился, плюнул, отхлебнул прям из горла́.

— Видите, чё делается, а? — вытянул он передо мной руку. Пальцы дрожали. — До белого каления меня довёл, сволочь!

— Да кто это такой-то хоть?

— Кто? — Иван обошёл стол и плюхнулся в кресло, махнув нам тоже садиться. — Подрядчик. Третий, сука, за лето!!! А перед ним, до моего прихода, было ещё два. Вы думаете, чего мы всё строимся-строимся — да никак не построимся, а⁈

— Воруют? — нахмурился Хаген.

— Не то слово! — Иван в ярости вскочил и забегал по кабинету. — Так ладно бы помаленьку приворовывали, на это б я и глаза уж закрыл. Как там сказано? «Нельзя держать мёд во рту и не попробовать» — так, что ли? Но чтобы без стыда и совести, берегов не видя??? И главное, — он остановился напротив нас с искренним потрясением в глазах, — первого ревизия поймала — на каторгу пошёл, второй тоже. Почему каждый следующий думает, что он-то хитрее и ловчее, и его уж не поймают⁈

— Двое прежних, которые при тебе, тоже на каторгу ушли? — кисло спросил я.

Иван остановился напротив окна, уперев руки в бока, глядя на улицу и явно ничего не видя.

— Первых двух быстро вычислили, я их к ногтю прижал. Написали мне покаянные. Там имперская канцелярия долги выжимает.

Хаген глянул на меня. Я кивнул:

— О-о! Эти уж выжмут, будь покоен!

— Но этот! — Иван с досадой хлопнул пальцами правой руки по ладони левой. — Он же в курсе всех дел был. Его, можно сказать, под клятву привели, что всё будет по совести!

— Ну, какая совесть, такая и клятва, — усмехнулся Хаген. — А что, Илья Алексеевич, та артель, что нам дома ставила, чем плоха? Отстроили всё по чести, любо-дорого.

— Маловато у них народу. — Я потёр подбородок. — Не потянут.

Иван сразу оживился и уселся рядом с нами:

— Так пусть наймут ещё бригады. Лишь бы начальник честный был! Контакты есть? Где искать их?

— А чего их искать? — пожал плечами я. — В Карлуке на соседней улице дом Киреевым достраивают. Пока расчёт не получили — каждый день там и есть. Вечером можем проехать да поговорить. Я вот только не пойму, этот тип на мильёны наворовал — и отделается тем, что ты ему в приступе гнева нос расквасил?

— Да щас! — сердито вскинулся Иван. — Я почему такой злой-то? Папку со всеми его махинациями наконец-то мне принесли. Вот буквально. Читал. Как говорится, много думал. Дело будет, суд и всё вытекающее.

— Сильно лакомый кусок? — снова проявил чудеса прозорливости Хаген.

— Ещё бы! — воскликнули мы с Иваном хором.

— И как вы полагаете бороться с искушениями у последующих подрядчиков?

— Вопрос, конечно, интересный, — потёр затылок Иван. — Пряник не помогает, даже если чёрствым бить. Попробовать накормить кнутом? — Он посмотрел на меня: — Чё делать, Илюх?

И тут до меня дошло:

— Я знаю, что!

Теперь они спросили хором:

— Ну?

— Помнишь, Хаген, как я Хотару отправил вокруг лагеря бегать и нарушителей караулить?

— Это когда она техников поймала? — засмеялся Хаген.

— Ну-ка, рассказывайте! — потребовал Иван.

Я пересказал историю и добавил:

— Осознай, Сокол: Хотару — самая младшая. Один хвост у неё. И всё равно поймала. А если они втроём охранять возьмутся…

— Ни одна мышь не проскочит! — радостно подскочил Иван, и тут коробочка на его столе забормотала:

— Иван Кириллович, к вам господин Харитонов.

— О! Илюха, это по твою душу! — живо воскликнул Сокол и устремился к двери в приёмную, распахнул: — Проходите, господин полковник! Он как раз здесь.

Вадим Петрович нисколько не изменился. Всё такой же бодрый, собранный, как пружина сжатая. Да-да, я уж знаю, не обманешь меня внешней нарочитой расслабленностью.

Мы с удовольствием пожали руки.

— Иван Кириллович сообщил, что ты, Илья, решил встать на путь преподавания? — начал Харитонов после взаимных приветствий. — Одобряю, одобряю. Но, думаю, тут тебе кое-каких знаний может не хватить. Поэтому есть у нас с господином начальником училища в отношении тебя план. Негласный… — Он коротко глянул на Хагена.

— Говорите открыто, — попросил я, — это мой близкий товарищ.

— Хорошо. Так вот план задуман так, чтоб твоего авторитета преподавательского не ронять. Я готов три-четыре раза в неделю давать тебе индивидуальные занятия. Именно как преподавателю. То есть, с одной стороны они будут направлены на повышение твоего мастерства как бойца, а с другой — как учителя. А назовём их преподавательскими тренировками. Посмотрим, может, со временем и ещё кого из старшего состава подтянем. А может, — он снова глянул на сразу посуровевшего Хагена, — и не только из старшего. Но начнём с тебя.

— Я буду очень вам благодарен.

— Я так и знал! И поэтому прихватил для тебя тетрадку с ручкой и комплект курсантской тренировочной формы. Посмотри-ка, с размером угадал — нет? — он протянул мне свёрток.

— Ядрёна колупайка — прямо сейчас?

— А чего тянуть? Через два дня занятия начнутся. Надо в тонус возвращаться.

— А мы как раз приступим к разбору документации! — бодро отсёк Сокол Хагена в свою пользу.

Что ж. Значит, валять сегодня будут меня одного…

АВРАЛЬНЫМИ ТЕМПАМИ

Ох, вспомнил я в последующие два дня свои полгода Харитоновской учёбы… Вроде и не забыл ведь ничего, а тело хуже слушается. Где-то расслабился, где-то чутка жирком заплыл, где-то гибкости не хватает.

— Ничего-ничего, — только и посмеивался Харитонов, — мы тебя в кондицию приведём, будешь кузнечиком скакать.

Ох, не знаю, хотелось ли мне скакать кузнечиком, но скажу: если бы не маманины настойки да не батина баня, лежать бы мне первого сентября пластом. А так — ничего, бодрячком торжественное построение отстоял. И даже речь зачитал, которую по просьбе Ивана мне Серафима подготовила.

Вообще, речей было много, поскольку высоких чинов, явившихся на открытие, тоже оказался целый воз — и губернатор тебе, и начальник военного округа, и атаман Иркутского Казачьего войска, и попечители-благотворители… Однако тут я оценил Соколовскую смётку. Он всем в пригласительных письмах прописал (ну не сам, а секретарша, конечно), что в связи с какой-то там антигосударственной угрозой все речи следует предварительно завизировать. Чтоб предъявили черновики, дескать. И когда приглашённые свои простыни-то витиеватые наприсылали, Иван всё сгрузил секретарше и велел:

— Вымарать каждую до размера трёх строк!

— Это ж только приветствие останется, Иван Кириллович, — с сомнением приняла бумаги Людочка.

Иван посомневался, но позиции сдал не сильно:

— Хорошо, четырёх. Краткость — сестра таланта, пусть в другой раз думают, что говорить.

Хаген, лично присутствовавший при этой беседе, пересказывал мне её с большим удовольствием. Он, как и я, длинные речи тоже не любит. Гости-то встали да сели и дальше улыбаются себе благостно, а ты в строю стоишь-стоишь — а ноги-то не казённые!

К тому ж у нас, учителей, первое сентября получалось очень суетным.

Отделения из новосибирского университета сидели на старом месте до последнего — по причине неполной готовности столовой. Не на сухом же пайке курсантов держать, в самом деле!

Тут надо снова вернуться на двое суток назад, в день, когда мы с Хагеном увидели вылетающего из Соколовской приёмной подрядчика. В тот же вечер мы закруглили свои дела на полчаса пораньше, чтобы строительную бригаду точно на месте застать и проехали до соседней Карлукской улицы, к дому, в котором заканчивалась отделка.

Артельный мастер понял, какие по его душу приехали люди, и потянул шапку с головы:

— Ваше высочество…

— Ты погоди! — прервал его Иван. — У высочества открытие училища накрывается известным местом! Сможете мне за два дня кухню в порядок привести, воду подсоединить, плиты и прочее по плану расставить, магические контуры отрегулировать? Сможешь — старшим по строительству тебя поставлю. Считай, золотой случай тебе в руки приплыл. Наймёшь ещё народу, сколько потребуется. Условий два — от проекта не отступать и не воровать! Хорошо себя покажете — не только с деньгами, с моими лучшими рекомендациями останетесь.

Объяснять, что рекомендация великого князя дорогого стоит, не требовалось.

Мастер (сложением вполне соответствующий имени — Сила Петрович*) крепко задумался, ухватив себя за бороду.

*Пётр — буквально «камень».

— С артелью переговорить бы.

— Говори! — щедро разрешил Иван.

Мужики столпились кружком, глуховато что-то обсуждая. Как по мне, я б на их месте зубами в заказ вцепился. Хотя… кто его знает, в каком состоянии сейчас та кухня. Видать, строители были сходного мнения, поскольку Сила выдвинулся к нам и, сминая в руках так и не надетую шапку, спросил:

— Ваше высочество, посмотреть бы?

Иван глянул на меня:

— Что скажешь? Если не хочешь мотаться, я и с охраной сгоняю. — Да, за Иваном неотрывно следовали охранники. Ездить он с ними не любил, но если уж нужно…

— Да поехали. Посмотрю тоже. Хагена только отпустим, что ему толку туда-сюда мотыляться? А на его место артельщиков посадим.

Иван повернулся к мастеру:

— Поехали! Можешь ещё кого с собой взять, даже двоих. Назад сядете, обратно мы так и так сюда.

— Не-е, ваш высоч-ство, — отказался Сила, — мы в рабочем, куда… У нас свой грузовичок. Поди, не отстанем.

— Ну, тогда поехали. Бери всех, кого считаешь нужным.

Строителей в грузовик забралось аж пятеро — двое в кабину да трое в кузов. Остальные спешно пошли что-то доделывать в доме, и тут я понял, что их ответ будет скорее «да», чем «нет». Иначе не стали бы так суетиться.

Кухня, как и положено любой кухне большого заведения, была обширной, но выглядела хуже некуда — строительные какие-то козлы, лестницы, тряпки висят неизвестного мне назначения… Вёдра с побелкой валяются засохшие…

Но на строителей вид этой разрухи произвёл далеко не такое удручающее впечатление, как на меня. Они забегали вокруг как муравьи, перекликиваясь и сообщая друг другу самые разные сведения: тут то, тут сё, тут ой ядрёна-матрёна что делается, зато тут, глянь, уже поверхность подготовлена… Я в их перекличке мало что понимал и просто ждал у входа. Мог бы и на улицу выйти, но любопытно ж.

— С водой-то что, ваше высоч-ство? — куда бодрее, чем раньше, спросил Сила. — Есть подвод, аль тянуть надо?

— Вроде есть. Если эти мерзавцы меня не обманули и из стен обрубки не торчат…

Иван пошёл показывать, а я подумал, что вряд ли прежний подрядчик был дурным настолько. Ему ж ещё объект сдавать надо было. Впрочем, кто его знает…

— А оборудованье-то само есть? — раздался из глубины кухни голос Силы.

— А как же! — разговор гулко гулял в пустых стенах. — Вон там под навесами стоит!

Артельщики постепенно стягивались к выходу, и по их обмену взглядами я понял, что кухня к первому сентября будет.

— Но вот этот ресторанный зал, — начал Сила.

— Столовая, — поправил Иван.

— Пусть столовая. Столовую к первому вряд ли успеем.

— Да это хрен с ним! — рубанул Иван. — На крайняк мы столы во дворе поставим или доставку по отделениям по-походному организуем, лишь бы было чем кормить!

Мужики покивали. Сила прищурился и ещё раз огляделся.

— А за кухню возьмёмся. Вечерять, правда, придётся.

— А можа и ночевать… — негромко вставил ещё один артельщик.

— Так что, ваш высоч-ство, вы уж предупредите охрану на въезде, что мы нонча же ночью заедем. А ежли кухня понравится, тогда и говорить будем о больших заказах.

На том Сила с Иваном ударили по рукам, и сегодня, ко всеобщей радости, нас ждал торжественный обед за столами, расставленными прямо на плацу. Спасибо солнышку и безветрию. А в столовой училища вовсю трудилась артель Силы Петровича, показавшая себя за прошедшие два дня более чем хорошо. А не далее как к концу следующей недели Сила обещал увеличить штат втрое и приступить к ликвидации самых критических недоделок.

На момент открытия в нашем Специальном училище оказалось всего три факультета. Первый — Специально-диверсионный, настроенный на обучение пластунов. Второй — Шагоходный. И третий — Инженерно-технический, который как раз должен был готовить «техников-настройщиков», как тогда назвал их государь, а на деле — певцов-ускорителей. Ну и определённые инженерно-технические знания им давались тоже, мало ли, дополнительная военная специализация никогда не помешает.

Что касается наполненности, то набор, понятное дело, успел пройти без меня, так что я сейчас в основном по пересказам ситуацию обозначу.

С пластунами всё было более-менее понятно. Тут рулил Харитонов. У него была готова особая программа, и по Иркутской губернии успела сложиться репутация супер-специалиста. Так что к нему очередь выстроилась до горизонта, восемь человек на место. Иван даже принял решение вместо одного отделения набрать на первый курс два, по полсотни человек в каждом. Более того, часть харитоновских учеников из его бывшей школы перевелись в училище, образовав небольшой, но весьма впечатляющий по показателям третий пластунский курс. Эти по окончании обещали стать диверсантами высшей квалификации.

На шагоходном первый курс (тоже сотня головушек) предполагался общий с последующим разделением по специализациям — кого в пилоты, кого в стрелки и так далее. Да и шагоходов у нас пока не было, если не считать моих «Саранчу» и «Пантеру», которых я, в принципе, мог бы предоставить для обучения, но боялся, что при такой интенсивности эксплуатации детишки их вусмерть заиграют. Детишки, хоть и великовозрастные — они ой как на многое способны! Что касается казённых, первая партия «Алёш» должна была прийти к новому году, а полная комплектация — вовсе к марту. Зато нам обещали вскорости доставить что-нибудь подбитое с Японского фронта — и наше, и трофейное. Дескать: пусть курсанты заодно и ремонт осваивают, очень это ценный навык. Быстро отремонтируют — быстро и за рычаги сядут. А пока теория и физподготовка. Тоже полезное.

И самым наполненным (благодаря Новосибирскому университету и продолжающейся программе по подготовке специальных техников, которая была вовсе не свёрнута, а перемещена в Иркутск) оказался Инженерно-технический факультет. Три курса по пятьдесят человек. Я был до посинения рад, что первокурсники были собраны по Тыве в начале лета, успели пройти полуторамесячную подготовку в полевом лагере и ещё полтора — в Новосибирске, не пытались устроить костёр из паркета и прекрасно понимали, как пользоваться туалетом. Кроме того, они куда приличнее, чем самый первый набор, говорили по-русски. Возможно, как-то на местах работу поставили? Вот уж не знаю. Но спасибо тому доброму человеку, кто догадался это сделать.