Этот Большой Мир – 7. "Когда мы вернемся"

VI

— Красивая машина… — Влада погладила гладкую поверхность крыла. — Это что за материал, дюраль?

— Армированное карбоновое волокно. — отозвался Вадим. — Оно гораздо прочнее алюминия. А силовой набор стрингеры, лонжероны, всё остальное — из титана.

— Я летала десантном боте. — сообщила девушка. Сквозь прозрачную крышку, перекрывающую проём, распахнутый прямо в облачное море, в ангар лился рассеянный розовато-фиолетовый свет. Отсветы играли на серебристой ткани её комбинезона, по стенам ангара плясали густо-лиловые, почти чернильныетени. — Правда, он был совсем другой, не слишком похожий на этот. У вас он гладкий, зализанный, словно реактивный самолёт, а тот — просто параллелепипед. Эдакий гробик с бочонками двигательных установок по бокам…

— Наверное, это был «Скиф-Алеф»? — заинтересованно осведомился собеседник. Он, в отличие от собеседницы, был облачён в громоздкий пилотский гермокостюм, и даже гермошлем с поднятым забралом закрепил на плечах. — В восьмидесятых конструкторы не очень-то задумывались об аэродинамике. Предполагалось, что боты будут работать по большей части на безатмоферных планетах и астероидах — ну а новые модели, третьего и четвёртого поколений разрабатывали уже с расчётом на полёты в атмосферах.

— Ну, я-то летала на нём на Земле. — девушка дёрнула утопленную в корпус ручку, открывающую кокпит, и прозрачный колпак беззвучно откинулся вверх. — Мы нырнули во взбунтовавшийся «звёздный обруч», а выскочили уже в Поясе Астероидов, и… впрочем, ты, наверное, знаешь?

Она уже сталкивалась с тем, что этот эпизод из её жизни здесь, в первой четверти двадцать первого века известен чуть ли не каждому второму. Это не считая каждого первого.

— Да, я читал о той катастрофе. — Вадим в свою очередь погладил корпус кораблика. — Всегда удивлялся, как вы решились туда сунуться?

Влада усмехнулась.

— Ну, предположим, я ни на что не решалась, просто ничего другого не оставалось — либо нас накрывает вулканическими выбросами, либо удирать, и как можно скорее. Меня вообще не должно было быть на борту — мы вдвоём с одной девушкой, виолончелисткой, застряли в горах, и нас подобрали на как раз на «Скифе-Алефе» — чисто случайно наткнулись… [1]

Влад кивнул. В своё время он едва ли не по минутам изучил хронологию катастрофы на Сикоку, но впервые получил возможность услышать о тех событиях от их непосредственной участницы.

— Кстати, ты не в курсе, откуда такое название, «Скиф-Алеф»? — девушка запрыгнула на крыло, вытянулась, приподнявшись на цыпочки. Вадим невольно залюбовался стройной фигуркой, которую эффектно подчёркивал станционный комбинезон. — Вроде, бот строила французская фирма «Дассо», использовали наши и американцы — а название ему дали по первой букве еврейского алфавита?

— А вы что же, не знаете? — Вадим состроил удивлённую физиономию. — Вообще-то он назывался «БВПЗ-3», «Бот Высадочный Повышенной Защиты, тип '3», а это имя к нему прилепил сам Шарль д'Иври — позаимствовал его из книги «Полдень ХХII век» братьев Стругацких. Ц них там есть глава, когда Десантники высаживаются на планету с бешеной атмосферой на десантном боте под названием «Скиф-Алеф».

— Вот как? Не знала… — Влада покачала головой. — Я была знакома с Шарлем, и довольно близко, но вот об этом не слышала.

И отметила мимоходом, как округлились глаза молодого человека. Шарль д'Иври, легенда Внеземелья, погибший во время трагического инцидента в Поясе Астероидов от взрыва японской термоядерной боеголовки — а собеседника уже второй раз запросто упоминает о нём, как о старинном приятеле…

Он прокашлялся, чтобы скрыть замешательство.

— Так вот, название подхватили, а потом и установилась традиция — с тех пор все десантные боты носят названия по буквам еврейского алфавита. Этот, к примеру, «Скиф-Далет». «Далет» — четвёртая буква в еврейском алфавите, соответственно, и машина относится к четвёртому поколению малых десантных кораблей… десантных ботов…

И показал на букву, выписанную чёрной краской на выпуклом боку бота — с виду это была обычная цифра «7», только с сильно утолщённой верхней перекладиной.

— Теперь понятно, почему его тут называют «семёркой». — Влада спрыгнула с крыла, и Вадим предупредительно её подхватил. При этом его ладони, запечатанные в толстые перчатки гермокостюма, задержались на талии собеседницы чуть дольше, чем это было необходимо. Влада сделала вид, что не заметила этой паузы. — Ты, как я понимаю, умеешь управлять этой птичкой?

— Ну, я же закончил два курса Космодесантного Факультета Академии Внеземелья. По пилотированию у меня всегда был высший балл.

— И ушёл? Сам? Почему?

Недоумение девушки было понятно — Факультет, как и сама Академия, относились к числу самых престижных учебных заведений планеты, и поставлял Космофлоту и исследовательским отделениям Проекта пилотскую элиту.

— Авария. — Вадим вздохнул. — После второго курса мы проходили тренировки по выживанию в тайге под Красноярском, и вертолёт с группой курсантов совершил жёсткую посадку. Я заработал сложный перелом бедра, восстанавливался почти год, но меня всё равно списали по здоровью. Вот и перевёлся в Бауманку, сразу на третий курс — это был шанс попасть всё же во Внеземелье, если не пилотом, так хоть техником или бортинженером.

— И ты его не упустил. — Влада улыбнулась. — Что ж, если уверен, что справишься с этой малышкой — она снова похлопала бот по плоскости, — давай, готовь её к вылету. А я пойду, свяжусь с Юль… с Лидией Андреевной. Надо договориться о взаимодействии, пусть ведут нас с орбиты, через спутник. А то на поверхности никаких ориентиров нет, одни облака. Не хочется, знаешь ли, изображать ёжика в тумане…

Это случилось в середине дня — Влада и её помощник успели провести за пультами поисковых систем по пять часов, и даже перекусили. Обед им принесли прямо на рабочие места — планетолог Гольдберг, которого Юлька оставила «на хозяйстве» вместо себя, воспринял столь вопиющее нарушение внутреннего распорядка с неудовольствием, но смолчал — в лаборатории висела такая густая атмосфера ожидания и напряжения, что никому не пришло в голову отрывать исследователей от экранов.

Владе есть совершенно не хотелось, несмотря на то, что на завтрак она ограничилась единственной ватрушкой с сыром, и ей пришлось делать над собой усилие. Поклевала из пластиковой коробочки разогретый в микроволновке гуляш с картошкой, не забыв одарить кусочком мяса Шушу — кот так и просидел всё это время на краю пульта, — отхлебнула из бумажного стаканчика клюквенного морса, и тут…

— Есть пеленг! — придушенно произнёс Вадим. — Есть пеленг, сектор 35В, квадрант…

Влада сорвалась с кресла, едва не опрокинув на клавиатуру недопитый морс. Действительно, на круглом экране перед её помощников, и паутине радиальных окружностей и перемигивающихся точек светился ярко-зелёный треугольник. Рядом с ним бежали зеленоватые строки — координаты, погрешность, уровень сигнала…

Несколько секунд она изучала данные, после чего повернулась к Гольдбергу.

— Арон Моисеевич, мне срочно нужен десантный бот. Дистанция до засечки около трёхсот сорока километров — невероятная удача! Если поторопимся, будем на месте до того, как «верхняя» станция уйдёт за горизонт.

— Ну, уйдёт — и уйдёт, будете поддерживать связь через спутник-ретранслятор. — отозвался планетолог. На «Ермак» сообщили?

— Не успели ещё. Да им Лидия Андреевна даст знать, она же там, наверху, видит всё то же самое, что и мы.

Гольдберг кивнул. Буксир висел в половине астрономической единицы от Океана — туда его отправил «батут» станции, — и служил третьей базовой точкой триангуляции. Поисковой аппаратурой, смонтированной на буксире, заведовал лично Данила, и именно она позволила засечь «тахионную нить», один из кончиков которой терялся где-то в районе далёкой TOI 1452 В, а ближний упирался в поверхность планеты.

— Времени нет, Арон Моисеевич! Сами видите, сигнал слабеет, вот-вот погаснет совсем! — и она ткнула пальцем в зелёный треугольник на экране. — Координаты мы засекли, но лишь приблизительно, ориентиров на поверхности нет… Скорее надо, упустим!

И она нетерпеливо ткнула пальцем в зелёный пульсирующий треугольник на экране.

Мы с Вадимом в ангар, займёмся подготовкой к вылету, а вы тут присмотрите…

Хорошо, ступайте в ангар, готовьте бот к вылету. — принял решение Гольдберг. — А я пока свяжусь с орбитой, скоординирую с ними ваши действия.

— Мы мигом! — Влада, ожидавшая, что планетолог примется осторожничать и, чего доброго, потребует дожидаться возвращения Юльки, не скрывала радости. — Вадим, побежали! И не копайся ты, каждая минута на счету!

«Скиф-Далет'оказался в полном порядке. Это, правда, не относилось ко второму десантному боту, модели 'Алеф-Гимель» — у кораблика собирались менять один из двигателей, и сейчас он стоял в ангаре, бесстыдно сияя вывернутыми металлическими потрохами. Влада знала, что вылеты при неисправном втором боте запрещены, и на нарушение этого правила идут лишь в крайних случаях — случись что, некому будет оказать помощь, — но это, конечно, не могло её остановить. Гольдберг не хуже её знает об этом правиле, как и о нынешнем состоянии второго бота — и раз уж он распорядился готовить «семёрку к вылету» — значит не возражает, понимает, что именно крайний случай сейчас и наступил. Она оставила Вадима копаться с заправкой бота сжиженными газами, и выскользнула через приоткрытый люк в коридор. Шуша — кот явился в ангар вслед за ними — проводил девушку взглядом, но не под покидать облюбованное местечко на левой плоскости «Скиф-Алефа».

На согласования ушло около четверти часа. Вопреки опасениям, Юлька не стала возражать против спонтанной вылазки — против вылазки не возражала — Владе показалось даже, что она ищет предлог, чтобы спуститься с орбиты и самой занять пилотское кресло. Н то, чтобы она не доверяла старой подруге, просто Вадим в этой ситуации казался предпочтительнее. И дело даже в мастерстве пилотирования — девушка не без оснований полагала, что при необходимости она сумеет убедить парня выполнить любые её распоряжения, даже самые безумные — а вот с Юлькой этот номер не пройдёт. Прошло ещё через двенадцать минут по часам, встроенным в персональный браслет — прозрачная сворка люка отъехала в сторону, впуская в ангар атмосферу планеты, и бот, взвыв маршевым двигателем, скользнул наружу

Лишь когда станция превратилась в крошечную серебристую чечевицу на фоне розовых облаков, Влада спохватилась.

— Вадим, ты не видел, куда делся Шуша? Что-то я его не заметила…

Молодой человек задумался — впрочем, на надолго.

— Я, перед тем как забраться в кокпите, обошёл бот кругом — ну, как всегда, перед самым вылетом, — но кота нигде не было. Может, вслед за тобой шмыгнул в коридор?

Влада кивнула. Пожалуй, поводов для беспокойства действительно нет. Шуша всякого насмотрелся её во время экспедиции на «Заре» и наверняка, как только началась предстартовая суета, предпочёл убраться подальше — а то и забиться в какой-нибудь укромный уголок. Даже если он и не покинул ангар, особой беды в этом нет — газовый состав атмосферы Океана вполне пригоден для дыхания, краткое пребывание в ней вряд ли повредит хвостатому космонавту…

«Скиф-Далет» выровнялся, стрелка альтиметра на приборной панели застыла на отметке 4.300. Вадим сверился с навигационным экраном — данные на него шли и со спутника-ретранслятора и с орбитальной станции — и, чуть шевельнув рулями, изменил курс. До точки, соответствующей отметке на экране, оставалось около трёхсот пятидесяти километров, меньше получаса на крейсерской скорости, и Влада терялась в догадках — что они увидят, когда доберутся, наконец, до цели?

— Вон там! — Влада схватила спутника за рукав гермокостюма. — На три часа, чуть правее нашей засечки! Расстояние только не определяется, на радаре ничего…

Вадим скосил глаза на круглый экран локатора.

— Действительно, пусто… — озадаченно пробормотал он. — Может, обман зрения, какая-нибудь атмосферная аномалия?

— Ерунда! — Влада возмущённо фыркнула, совершенно по кошачьи. — Это Хрустальная Пирамида! Помнишь, я рассказывала, что там на Заре, мы смогли обнаружить их только визуально? Да мы же именно её и надеялись найти, а ты — аномалии какие-то придумал…

В самом деле, красновато-серебряный взблеск над самой кромкой облачного моря выглядел… убедительно. Влад подтянул к глазам бинокуляр оптического дальномера, свисающий с потолка кабины на гибком кронштейне, и завертел колёсико подстройки.

— Сорок три километра. — сообщил он. — Ладно, посмотрим, что там такое…

И шевельнул ручкой, кладя «Скиф-Далет» в правый вираж. Влада посмотрела на приборную доску — альтиметр показываш шесть тысяч триста двадцать метро

— Высота облачного слоя около четырёх тысяч. — она сверилась с показаниями метео-радара, старательно вырисовывающего верхнюю кромку облаков. — Это что же, пять с чем-то тысяч над уровнем моря, и под водой ещё не меньше ста десяти? На Заре они были гораздо меньше…

Загадочный объект приближался. Уже можно было без оптики разглядеть высовывающуюся из облаков крошечную ярко взблёскивающую пирамидку — несомненно, верхушку титанического сооружения, скрытого толщей облаков и воды.

— У нас на борту есть пара гидроакустических буёв. — сообщил Вадим. Когда подлетим поближе — снизимся и сбросим. Хоть поймём, какого она на самом деле размера!

Гидроакустические буи, как постоянные, дрейфующие, так и одноразовые, сбрасываемые с ботов, вместе с бомомбозондами были главными инструментами исследования планеты. Правда, малые буи, вроде тех, что нёс на борту «Скиф-Далет», способны были прощупать своими «пинг-пинг-пинг» не более трёх-четырёх километров водной толщи, а Пирамида уходит вглубь почти на сотню…

Рация ожила.

— Влада? Поздравляю, ты оказалсь права. — юлькин голос дрожал от возбуждения, и Вадим машинально отметил, что она на этот раз обошлась без положенных по правилам радиообмена позывных. Видимо, зрелище, транслируемое на орбиту внешникми видеокамерами бота, потрясло её до глубины души. — Как я понимаю, запрещать тебе приближаться к этой штуке бессмысленно?

Ответа не последовало, а кривую усмешку собеседницы Юлька видеть не могла.

— Давай так: приблизьтесь километров на пять и облетите её по кругу раз или два. А я пока прикину, что ещё можно предпринятью

— Наши гидроакустические буи оснащены креплениями-присосками. — сообщил Вадим. — Если установить их на боках Пирамиды под поверхностью воды и поставить на постоянный сигнал — его можно будет засечь с дистанции в пару сотен километров обычной гидроакустикой.

На несколько секунд динамик умолк — Юлька, видимо, обдумывала предложение. Влада Вадим терпеливо ждали, неи отрывая взгляда от сверкающего гранёного конуса — до него, если верить показаниям дальномера, оставалось ещё километров двадцать.

— Хорошо, так и сделаем. Но одних буёв мало — во-первых, чтобы слышать их сигнал, надо каждый раз спускаться к поверхности, а во-вторых, батарей буёв хватит, от силы, на несколько суток. Лучше укрепить на зеркалах радиомаяк, тогда мы в любой момент сможем видеть, где эта штука находится. У вас ведь есть такой?

Влада перегнулась через спинку ложемента — позади, в багажном отсеке бота, были закреплены в ряд контейнеры с научным оборудованием.

— Есть. Только для того, чтобы вытащить есгь наружу, понадобится сесть и открыть колпак кабины. Сомневаюсь, что получится удержать бот на наклонной поверхности…

Можно попробовать на весу. — предложил Вадим. Я зависну метрах в трёх от неё, а вы откроете колпак и выбросите маяк наружу.

— И он благополучно скатится по этой горке вниз. — Влада усмехнулась. — Или предлагаешь мне прыгать за ним следом? Так я, извини, не цирковой акробат, да и зеркала эти наверняка скользкие…

— Ладно, на месте разберёмся. — подвела итог дискуссии Юлька. — Подойдите километра на полтора, прощупайте её чем только можно — и тогда уж будем решать. И… она помедлила, — чтобы никакой самодеятельности! Ты, Влада, конечно, знаменитость героиня Межзвёздной Экспедиции и всё такое — но если хоть шаг сделаешь без моего ведома — вылетишь из Внеземелья раньше, чем успеешь спросить 'за что?

— Смотри, что это? — Влада вцепилась обеими руками в приборную панель и едва ли не уперлась стеклом шлема в колпак кабины. — Только что появилось, секунду назад!

Зеркальная наклонная стена перед ботом колыхалась, дрожала, по ней разбегались круги. Они Круги росли, ширились и, сглаживались, достигнув в диаметре нескольких сот метров — сама зеркальная стена простиралась в обе стороны, сколько хватало глаз. Вверх она уходила на несколько сотен метров, постепенно сужаясь к заострённой верхушке, нижний же край тонул в фиолетово-розовом мареве. Странное явление они увидели, когда огибали верхушку Хрустальной Пирамиды — одна из её граней вдруг как-то по особенному взблестнула и пошла рябью — словно кто-тоневидимый швырнул в Пирамиду поверхность камень и от его падения по зеркальной поверхности разбежались круги…

— Похоже на «батут» в момент срабатывания. — сказал Вадим. — Он орудовал рычагами и педалями, с трудом удерживая бот в висячем положении напротив загадочной аномалии. — Только прозрачности нет, словно в луже жидкой ртути…

Влада согласно кивнула — в самом деле, странная рябь была вещественна, её волны даже отбрасывали тени — не то, что эфемерные световые кольца тахионных зеркал. Казалось, её можно потрогать рукой — если, конечно, рискнуть и приблизиться…

— Попробуем поставить радиомаяк? — предложила она.

— Как?

— Очень просто. Зависни над центром этой ряди блямбы метрах в десяти — наклон стены позволяет, только смотри, не задень плоскостью. А я откину колпак и сброшу радиомаяк.

А сработает? — усомнился Вадим. — что-то мне подсказывает, что эти зеркальца экранируют радиоволны!

— Тогда бы они отражали лучи локаторов. А раз этого не происходит — значит, стены Пирамиды радиопрозрачны, и сигнал маяка можно будет уловить и через них. И вообще — чего гадать, попробуем, и всё сразу станет ясно!

Разумно… Вадим взял ручку на себя, изменяя наклон дюз. Бот задрал нос и отошёл от стены метров на двадцать; тогда он выровнял кораблик, и стал медленно набирать высоту, удерживая это расстояние до зеркальной поверхности. Влада, сдвинув назад секцию фонаря, высунулась наружу и смотрела вниз, не отрывая взгляда от центра загадочной ряби. Впрочем, сделать это было бы не так-то просто — расплывающиеся по жидкой ртути круги пульсировали, и эта пульсация приковывала с себе взгляд, завораживала, гипнотизировала, окружающий мир вместе со всеми своими красками, световыми бликами, звуками, десантным ботом, даже с самим Вадимом и его спутницей — всё это таяло, тонуло в зеркальной мути, словно брошенный в воду камень.

Он помотал головой, отгоняя наваждения. Звуки и краски окружающего мира вернулись; позади, за спинками ложементов копошилась Влада, освобождая контейнер радиомаяка от пристяжных ремней.

— Готова?

— Сейчас… — она с натугой приподняла контейнер, взгромоздила его на кромку кокпита. — Всё можно!

Отлично, по моей команде… раз… два…

— Вадим чуть тронул рычаг, «Скиф-Далет» послушно накренился на левый борт.

— Три! Пошла!

Контейнер сорвался и полетел вниз. Вадим ещё немного накренил бот — и успел увидеть, как он нырнул в зеркальную поверхность. Подспудно он ожидал, что падение маяка вызовет новый всплеск — но ничего подобного не произошло. Несколько секунд Пирамида никак не реагировала, а потом в центре круговой ряби вспыхнул ослепительный свет. Вадим невольно отвёл глаза — и только в отражении в забрале шлема своей спутницы видел, как разрасталась световая точка, превращалась в слепящий диск, поглощая разбегающие волны — и вдруг сердцевина этого безобразия стала угольно-чёрной, словно горловина тоннеля, внезапно открывшаяся в непостижимое НЕЧТО…

[1] Эти события подробно описаны в пятой книге цикла, «тайна Пятой Планеты».