Князья Империи 4

Глава 4

— Что случилось, Ван Юй? — устало спросил Булатов, который примерно уже понимал, что большой проблемой, упомянутой старшим помощником в тренировочном зале могла быть только императрица Лу-и.

— Наша госпожа… — начал было капитан.

— Все, можешь не продолжать, — перебил его Симеон, выводя полупьяного центуриона Брану в центральный коридор палубы, — я все понял, сейчас приду…

— Да, господин, — отозвался Ван Юй.

— Лучше расскажи, как там дела по Караиму-4? — спросил его генерал.

— Маршрут высчитан, до планеты лететь четыре с половиной часа, — ответил старпом. — Я просмотрел верфи, которые могут принять наш крейсер на ремонт, всего таких обнаружилось четыре на орбите и одна на самой планете. Однако последняя не в счет, потому как это похоже частная фирма и хоть у нее большие эллинги, способные принять даже имперский линкор, но они прошлого века и к тому же контора принадлежит лицу непонятного происхождения. В общем, я бы не советовал…

— Что по остальным четырем? — задал вопрос Булатов, удовлетворенный, что старший помощник проявляет самостоятельность и инициативу, видимо Симеон не ошибся в Ван Юе.

— Как я уже говорил, все они расположены на орбите и в принципе без разницы, в которую из верфей нам заходить, — отвечал тот. — Все они принадлежат имперским компаниям, оборудование для всех необходимых нам работ имеется. Если конечно речь идет об обычной смене конфигурации корпуса, а не переидентификации…

— Хорошо, я тебя услышал, направляй крейсер к Караиму, а когда подойдем, спускайся в атмосферу, — приказал Симеон.

— Не понял вас, генерал, — растерялся Ван Юй, — повторите…

— Не знал, что на крейсере плохая связь, — пошутил на это Булатов. — Что не понятно, капитан? Спускайся в атмосферу, идем именно к той самой частной верфи, о которой ты упомянул первой…

— Но, господин…

— Незачем имперским компаниям знать о нас и о том, что мы хотим переделать гарнизонный крейсер, — перебил его Симеон. — Да, безусловно, нас на планете заметят и идентифицируют, но в частной конторе задавать вопросов не будут и уж точно не отправят запрос о неизвестном корабле на центральную планету сектора…

— Я бы не доверял корабль этой фирме, какая-то она по информации странная и подозрительная, — отвечал старший помощник.

— Вот и отлично, что подозрительная, — сказал на это Симеон, — значит, ее хозяева не будут задавать лишних вопросов, тем более когда увидят бриллиантовые империалы у себя перед носом…

— Понял вас, генерал, сделаю как вы сказали, — отозвался Ван Юй.

— Все, конец связи, — произнес Булатов, выключая рацию и снова поворачиваясь к центуриону, которого он продолжал вести как маленькую собачонку на привязи, держа того за воротник:

— Где твоя каюта, я еще не сильно ориентируюсь на корабле?

— Там… — карлик показал рукой в дальний конец длинного коридора.

— Значит нам по пути в тренировочный зал, — кивнул на это Симеон, и они продолжили путь.

— Может отпустите меня, я все-таки как никак — командор этого корабля, а не нашкодивший ребенок, — возмущался по дороге Брана. — Мне перед людьми неудобно…

Действительно странную картину, когда генерал взял за шкирку покачивающегося в разные стороны центуриона, наблюдали члены экипажа крейсера, которые находились в этот момент на верхней палубе. Многие из легионеров не могли скрыть улыбок, когда понимали, что происходит…

— А напиваться в утреннюю вахту тебе удобно? — спросил карлика Симеон, пытаясь пристыдить его. — Как может командир корабля вести себя так неблагоразумно? Какой пример ты показываешь своим людям? Учти, если подобное повторится, я вынужден буду отстранить тебя от командования крейсером — пьяницы на борту мне не нужны…

— А как же вы тогда сможете управлять «2525» без меня? — ехидно засмеялся центурион, которого еще больше развезло по дороге. — Напоминаю, вы обещали не переидентифицировать крейсер, а значит, корабль остается за мной…

— Во-первых, я не давал тебе такого обещания, — ответил на это Булатов, — попросту мы пока не можем провести полную процедуру переидентификации, вот и все. Так что не сильно задавайся… И повторяю, если ты не придешь в себя, то я решу это вопрос кардинально. Мне необходимо спасти императора и любое слабое звено в нашей команде будет заменено без промедления… Ты хорошо понял мои слова?

— Да понял я, понял, — замахал руками центурион, — сейчас посплю часок и снова буду как новенький… И не надо меня называть «слабым звеном», я сильное звено всей вашей компании и вы еще это увидите…

— Меньше слов…

— Мне настолько надоело, что меня никто не воспринимает всерьез из-за моего маленького роста, — стал плакать и причитать Бонифаций. — С детства и по сегодняшний день ничего не изменилось…

— Может это не из-за роста вовсе? — усмехнулся Булатов.

— Ай, — отмахнулся Брана. — Но, ничего я вам всем покажу… Вы еще обо мне узнаете…

— Мы уже о тебе узнали все, что хотели…

— Да я сейчас вовсе не вас имел в виду, — сказал тот, — я это говорю заочно всем моим любимым братьям и сестрам, которые правят в данный момент в нашем родовом секторе в Западной Гекзархии и живут припеваючи…

— Что тебе мешает жить так же? — спросил Симеон. — Ваш род, как я слышал, никогда не имел недостатка в планетах…

— Действительно планет у благородной семьи Брана хватает на несколько таких же княжеских родов, только вот тринадцатому сыну не нашлось в родном секторе ни одной! — заплакал Бонифаций. — Да-да, генерал, не делайте такого удивленного лица. Мне не досталось от умершего папаши ничего…

— Я и в самом деле не могу поверить в услышанное, — воскликнул Симеон, даже ненадолго остановившись. — Твой отец — князь-протектор Харви Брана ничего не оставил тебе в завещании?! Как такое можно представить?!

— А вот представьте, — развел руками Бонифаций, — Ни-че-го, от слова — совсем! Двенадцать моих старших братьев и два младших получили в свое управления целые сектора пространства. То же самое касается моих девяти сестер, приданное в виде экзопланет которых, сделало из них великолепные партии для династических браков. Я уже не говорю, что старшему сыну моего любвеобильного предка досталось девяносто процентов наших территорий… А вот мне — ничего…

— Это несправедливо и очень грустно, — вздохнул Симеон, которому стало жаль этого неказистого маленького человека. — Более того, это незаконно…

— А что можно поделать, если моего прекрасного имени не было в тексте завещания, — произнес Брана. — То ли папаша забыл меня внести в список, то ли постеснялся такого уродца… Я лично склоняюсь к последнему, не нужно, чтобы карлики ассоциировались с героическим родом Брана и смешили окружающих. Отец всю свою жизнь носился с мыслями о величии семьи и сильно страдал, когда видел усмешки в свою сторону… А маленький кривоногий человечек с большой головой и острым языком обречен на ухмылки и шуточки в свой адрес…

— Вот почему княжич из древнего богатого рода продолжает служить в захудалой звездной системе в простой гарнизонной полуцентурии, — догадался Симеон.

— Которую вы так легко отправили на тот свет, — напомнил ему Брана. — Да, а куда мне было деваться. После гибели отца я прилетел домой в надежде получить причитающуюся мне часть наследства. Я не рассчитывал на несметные богатства, рудники и экзопланеты, но в итоге мне не досталось даже астероида… Когда я попросил братьев поделиться со мной хотя бы небольшой толикой своих владений — они все как один отвернулись от меня и снова и снова тыкали мою физиономию в пункты завещания. Где ты видишь свое имя? — спрашивали они. — Мы не можем нарушить волю отца… К тому же мы все помним, сколько гадостей ты делал нам в детстве…

— Это как же нужно было насолить своим братьям и сестрам, чтобы тебя так не любили? — с сомнением покачал головой Симеон.

— Да, спуску я им не давал, — зло засмеялся карлик, — всем доставалось…

— Чего же ты ожидал в таком случае?

— Это были детские шалости, я же не думал, что они такие злопамятные, — пожал плечами Бонифаций. — В общем, все мои родственнички один за другим прогоняли карлика с порогов своих дворцов, и мне ничего не оставалось другого, как вновь вернуться на военную службу. Одна из сестер — младшая Гвендалин, сжалилась надо мной и дала небольшую сумму денег. На них я как мог, сумел улучшить свой «2525», в частности поставить на него две дополнительные силовые установки, которые вы генерал явно оценили…

— Да, в скорости твоему крейсеру не откажешь, — согласился Булатов. — Значить все-таки нашлась одна добрая душа, которая тебя пожалела и не затаила злобу за прошлое…

— Гвендалин — хорошая и не злопамятная, не такая как остальные, — улыбнулся Бонифаций, вспоминая сестру.

Потом немного помолчал и добавил:

— А не держала она на меня зла лишь потому, что родилась последней и уже после того, как я покинул родовую планету и поступил на службу в имперский флот…

— Да, понял, — засмеялся Симеон, — ей просто повезло, что тебя не было в этом момент рядом…

— Если честно, я считаю проклятием свое рождение именно в этой семье, — сказал Брана. — И после всего что случилось, только вновь и вновь убеждаюсь в своей правоте. Если бы вы знали, генерал, сколько во мне накопилось за годы унижения — злобы на мою семью… Я вам не говорил, но сейчас скажу… Я радовался, когда папаша благодаря своей безудержной глупости, которую он называл храбростью, сыграл в ящик. Атилле Вересу я не только не собираюсь мстить за его смерть, но даже могу выпить за его здоровье… Иначе я бы в первую же секунду пристрелил Вереса, как только тот оказался на моем корабле…

— Может сотня сереброщитных помешала этой мести, — начал было подтрунивать над Бонифацием, Симеон.

— Чушь, никакие сереброщитные мне бы не помешали! — распалившись в пьяном угаре, воскликнул тот. — Ни их странные зеркальные щиты, которыми они так умело управляли, ни их страшный лейтенант Винтер, несмотря на весь его вид…

Оба подошли в этом момент к дверям тренировочного зала и остановились перед ними. Симеон было уже хотел войти внутрь, но последние слова Браны заставили его замереть на месте.

— Что ты сказал, маленький храбрец? — переспросил генерал.

— За храбреца — спасибо конечно, — икнул центурион. — А что я такого сказал?

— Какую фамилию ты только что произнес?

— Какую?

— Винтер? — Симеон не поверил услышанному.

— Да, это фамилия того молодого лейтенанта, который прибыл вместе с генералом Вересом на наш корабль и который перевернул все верх дном, пытаясь вас отыскать, — кивнул Брана.

— Ты не ошибаешься, его фамилия точно Винтер? — переспросил Булатов.

— Да не ошибаюсь я, — недовольно поморщился карлик, — никогда не забуду этих холодных синих глаз… Конечно его фамилия Винтер…Однако это сейчас вообще не важно. Я говорил, что если бы хотел отомстить Атилле Вересу, то никто бы его не спас…

— Хорошо-хорошо, я уже понял, что ты смелый и решительный человек, — закивал Симеон. — Однако, такое совпадение слишком странное…

— Что вы имеете в виду, генерал? — не понял Бонифаций.

— Дело в том, что я уже встречал не так давно на своем пути некоего лейтенанта по фамилии Винтер, — медленно произнес Булатов, погружаясь в собственные воспоминания, когда он потерял в результате предательства и коварного нападения, практически всю свою прежнюю команду на «Энио». — И это только первое из странных совпадений, потому как «мой» лейтенант Винтер тоже являлся командиром отряда сереброщитных — это совпадение номер два.

— Вот это да, — присвистнул Брана.

— И наконец, третье — глаза у моего лейтенанта тоже были синего цвета, — закончил Симеон. — Странно как-то все это…

— Похоже, эти двое братья-близнецы, — пожал плечами Бонифаций, которому уже надоело слушать о незнакомом ему человеке, — такое нередко бывает…

— Возможно, ты прав, — согласился Симеон, немного подумав, — оба поступили на службу к генералу Уайт и дослужились до офицерских званий в подразделении ее гвардии. Если сереброщитные были в экипаже Атиллы Вереса, значит Бринн предоставила их ему, а второй Винтер вызвался искать своего пропавшего брата…

— А тот что, пропал? Печально…

— Да, пропал, причем навсегда, — кивнул Булатов, вспоминая последние секунды жизни первого Винтера, когда тот падал к ногам императрицы, с перерезанным от уха до уха горлом. — Боюсь, что брат-близнец уже не сможет его отыскать…

— Ха, тем более что генерал Верес так ловко и быстро уменьшил количество подопечных этого Винтера — его сереброщитных, — засмеялся Брана. — Отрубленные головы этих ребят летали по всему грузовому отсеку. Вы данного действа не наблюдали, так как сидели в это время внутри контейнера, а я разглядел в деталях… Нет, не хотел бы я встречаться с этим чертовым головорезом в вороных доспехах — Атиллой Вересом… Однако, это вовсе не значит, что я испугался, просто не хочу и все…

— Ладно, давай посмотрим, что так напугало нашего Ван Юя, — сказал Симеон, открывая двери в тренажерный зал.

— Ай, этот вечный паникер Ван Юй, — махнул рукой Брана, входя вслед за генералом в отсек, — от него больше вреда, чем пользы… Вот вы не слушаете меня, даже посадили капитана в кресло военного совета, а этот служака глуп, как пробка от бутылки… Я говорю, хлебнете вы с ним еще горя…

Они вошли в зал и оба одновременно прыснули со смеха. Картина, представшая их взорам, этому располагала. Двое бедолаг — Хуго и Джерико, в активированных боевых доспехах, пытались хоть куда-нибудь спрятаться от взбешенной Лу-и, на которой этих самых доспехов не наблюдалось. Несмотря на это, женщина смело атаковала бывших штурмовиков с линкора «Бешеный бык» и в итоге загнала обоих под стеллажи с военным и тренировочным снаряжением.

Только там, забившись в самый дальний угол, Хуго и Джерико могли хоть немного перевести дух. А императрица руками пыталась их оттуда вытащить. Она конечно не могла этого сделать, так как на ее спарринг партнерах были тяжелые доспехи, поэтому Лу только ругалась и требовала, чтобы те вылезали и продолжали драться.

Меч в руке императрицы был активирован в боевой режим, что говорило о многом. Хуго и Джерико повезло, что на них изначально были надеты доспехи, иначе в тренировочном зале уже давно бы лежали два трупа. Они вовремя активировали латы, когда увидели в руке Лу меч. Доспехи спасли бедолаг от ушибов, но когда императрица включила боевой режим, и лезвие ее оружия автоматически заострилось, штурмовики поняли, что пора спасаться бегством. Однако вырваться из крепких смертельных объятий взбешенной женщины им не удалось, и они были загнаны ею по стеллажи.

Оттуда, умоляя о пощаде свою обидчицу, Хуго и Джерико связались с капитанским мостиком, на котором в этот момент находился Ван Юй. Капитан услышав истошные крики двух солдат, решил, что Лу-и их убивает и тут же связался с генералом Булатовым, прося того о помощи…

— Ну вот, я же говорил, что мой глупый старший помощник — обычный паникер, — показал пальцем на происходящее, Бонифаций. — Что такого страшного произошло, и необходимо было поднимать всех на уши? Обычный тренировочный поединок…

— Вам легко говорить, центурион, — завопил из-под стола напуганный до смерти Хуго. — Не желаете присоединиться к нам…

— А ну вылезайте, паразиты! — между тем продолжала кричать на них, императрица, которая уже начинала мечом выковыривать штурмовиков из-под укрытия.

— Прошу, госпожа, осторожней, — кричал Хуго, — вы можете выколоть мне глаз…

— Не только глаз я собираюсь выколоть, — отвечала та, еще больше тыча клинком под стеллаж. — Я собираюсь насадить ваши жирные тушки на свой меч, как на вертел…

— Госпожа, простите нас, мы больше так не будем! — умолял штурмовик. — Мы осознали, что были неправы…

— Поздно, негодяи, вы уже наговорили на свою смерть, — не успокаивалась Лу. — Вылезайте немедленно, или я…

— В чем они провинились, ваше величество? — спокойно спросил Булатов, подходя ближе.

Бонифаций опасливо остался стоять у входа, держась рукой за перегородку.

— Не следили за своими языками, как и вон тот карлик, — ответила Лу-и, оборачиваясь. — Только центурион хотя бы не делал в мой адрес непристойных намеков, а эти двое перешли черту…

— Не делал, потому как вы не в моем вкусе, — шепотом ответил на обращение в свой адрес, Бонифаций, и снова икнул.

— Я уверен, что солдаты не хотели вас оскорбить, — попытался разрядить обстановку генерал, который еле сдерживался, чтобы не рассмеяться увиденному.

— Конечно, не хотели, — недоверчиво кивнула женщина, — я знаю, что они на самом деле хотели, о чем и сказали мне лично…

— Мы просим прощения, госпожа, — хмыкая носом, пропищал громила Хуго из своего угла.

Он и его товарищ, безусловно, могли защищаться, благо они были облачены в доспехи очень высокого уровня. Но напасть и нанести вред столь высокой особе, как императрица-мать, у штурмовиков попросту не поднимались руки. Поэтому сейчас им приходилось только умолять о прощении…

— Ладно, если вы так настроены лишить их жизни, мне придется вступиться за своих людей, — скрывая улыбку, произнес Симеон, доставая свой меч и входя в круг арены.

— Вы-то здесь причем, генерал? — недоуменно спросила Лу.

— Это мои люди и я ответственный за них…

— Чушь, вы не можете отвечать за каждого из членов экипажа, — женщина уже успела устать гоняться за штурмовиками, и в данный момент не очень-то желала вступать в новый поединок.

— Вы отказываетесь, госпожа? — начал провоцировать ее, Булатов.

— Просто не вижу смысла, за что я вас должна убить…

— А может, я, как и мои люди, тоже говорил в ваш адрес непристойностей, — загадочно произнес Симеон, занимая оборонительную позицию. — Ну, либо думал о них…

— Что ж, видят боги Космоса, я этого не хотела, — покачала головой Лу, сжимая рукоять своего тонкого, как игла, меча…

— На моем корабле становиться все веселей и веселей, — заплетающимся языком произнес Бонифаций, которому очень хотелось спать.

Маленький центурион, устало махнув рукой, повернулся и пошел к выходу, под звон клинков, вновь заполнивший тренировочный зал…