Князья Империи 4

Глава 16

— Ну вот, поговорили и хватит на сегодня, — устало улыбнулась Бринн Уайт, которой уже не очень то и хотелось издеваться над Галатом и этим страшилищем Гринго, тем более, что тот уже побледнел от потери крови, но продолжал стойко держаться на ногах. — Теперь ваша очередь, господа, бросить на пол отсека оружие и поднять руки, чтобы мои люди их видели.

Наемники не пошевелились после этих слов генерала, они, как велел им Кодекс Убийц, слушались только своего господина, коим считали старшего центуриона. Причем этим отважным воинам все равно было, сколько врагов стоит перед ними — один или две сотни, как сейчас. Сереброщитные, выставив винтовки перед собой, молча окружили небольшой отряд Езекии плотным кольцом, не давая тем даже шанса на рукопашную — массированным залпом гвардейцы Бринн Уайт могли бы сейчас уложить не один десяток врагов одновременно, даже в таких совершенных доспехах, что были надеты на наемников Гринго.

— К сожалению для меня и к счастью для вас, ты центурион Галат, только что проявил милосердие ко мне и мои людям, — было видно, как девушке трудно дается решение, которое она приняла в данную минуту. — С какой именно целью ты это сделал, я не знаю. Разговоры о том, что ты так любишь и уважаешь генерала Булатова и поэтому сохраняешь жизнь мне, считаю не более чем красивым жестом. Если честно, то мне противно оставаться живой из-за некоей любви между мной и Симеоном — это позор для воина, — Бринн чуть ли не тошнило от осознания подобного и это явственно выражалось на ее перекошенном лице. — Однако случилось так, как случилось, и я действительно осталась жива благодаря тебе. Как офицер имперского флота и княжна древнего рода я не могу отплатить человеку, сохранившему мне жизнь, убив его в ответ. Тогда я точно перестану спокойно спать по ночам…

— Это лишь указывает на то, что передо мной стоит не только очаровательная красавица, но и благородная леди, для которой честь и совесть значат также много, как храбрость и отвага в бою, — запел свою обычную хвалебную оду Езекия Галат, теперь окончательно осознавший, что силы его отряда и толпы его врагов абсолютно не равны, и даже пытаться сопротивляться не стоит. — Я не видел до этого момента более достойной женщины в своей жизни…

— Ты в своей никчемной жизни вообще не видел достойных женщин, — отмахнулась Бринн, которой эти льстивые речи уже порядком надоели. — Где ты, рожденный в вонючих кварталах туранской колонии мог увидеть настоящую женщину. Шлюхи и каторжанки были твоими дамами сердца, поэтому заткнись и слушай, я еще не договорила…

— Простите, госпожа, я лишь перед смертью хотел выразить восхищение вашей персоной, поэтому, — снова залепетал Галат.

— Замолчи, я тебе сказала, — грозно посмотрела на него, Бринн. — Перед какой смертью? Ты вообще слушаешь меня, или от страха уши заложило? Сказано же тебе, не буду я тебя обезглавливать, впрочем, как и твоих новых друзей из Ордена Убийц.

— О, благодарю госпожа, — Езекия поклонился и на душе у него отлегло. — Тогда может быть продолжите делать достойные поступки и отпустите нас на этом корабле?

— Не понимаю, ты больше глупый или наглый? — хмыкнула девушка, которая поймала себя на мысли, что ей не хочется заканчивать этот разговор и вообще этот вечер, где как на качелях, то ее жизнь висит на волоске, а через мгновение она снова победительница, а ее враги стоят и просят пощады. — Я согласилась сохранить тебе жизнь только в плату за твой аналогичный поступок в отношении меня и моих гвардейцев. Большего от меня не требуй, это невыполнимо. Как это, отпустить тебя да еще на линкоре Атиллы Вереса?! Нет дорогой, жизнь я тебе оставлю, и на этом мой долг чести будет уплачен…

— Я слышал, что если воин благородных кровей спасает, либо сохраняет жизнь своего соперника или даже кровного врага, то он и в дальнейшем обязуется не вредить ему и всячески помогать, — Езекия почесал затылок, пытаясь своими словами процитировать одну из глав Кодекса Воина, но у него плохо получалось.

— Во-первых, в Кодексе нет такого обязательства, — уверенно замотала головой Бринн, которая была хорошей ученицей и в свое время, учась в Военной Академии Рико Хамсвельда, изучила все главы и пункты этого негласного устава воина Империи. — Действительно, часто между врагами, наперекор судьбе возникали дружеские чувства, когда один из них проявлял рыцарское благородство в отношении второго, а тот, кому сохранили жизнь, оценил этот поступок. Это редкость в наши дни и больше соответствует поступкам воинов прошлых веков, но такой бывает, согласна.

Примером такой дружбы или товарищества, кстати, можно назвать отношения двух наших знакомых — твоего сегодняшнего господина — Атиллу Вереса и не к месту упомянутого генерала Симеона Булатова. Эти двое похоже сблизились между собой, как раз по этой самой причине.

— Точно, я полностью с вами согласен, госпожа, — закивал Езекия Галат, — более того, я был лично свидетелем зарождения этой дружбы, когда по приказу Энвера Салаха, догнав вот этот самый корабль, на котором мы находимся, попытался разделаться с генералом Вересом. Тогда и появился Симеон Булатов, который, кстати, как и вы сейчас благодушно сохранил мне жизнь и отпустил на все четыре стороны. У этого доброго человека даже мысли не возникло, чтобы взять меня в плен… Теперь я понимаю, почему вы с ним сблизились — одинаковые по духу и мыслям люди тянуться к друг другу…

— Если ты не оставишь тему наших с Симеоном отношений, я пересмотрю свое первоначальное решение и все-таки отрублю тебе твою пустую голову, — пригрозила Бринн. — Сколько можно говорить, между мной и этим генералом больше ничего нет. Он предатель и сделал самое подлое, что может сделать офицер, служа на боевом флоте… Больше я не желаю слышать это имя, ты понял меня?

— Хорошо, госпожа, — кивнул Езекия, — теперь я буду называть его для вас — этот человек, если хотите… Но вы отвлеклись…

— Это ты меня постоянно отвлекаешь, — рассердилась Бринн, которой уже начало надоедать говорить об одном и том же по нескольку раз. — Так вот, на чем я остановилась? А, вспомнила… Нет в Кодексе Воина Империи пункта где бы сохранивший врагу жизнь был обязан ему чем-либо в дальнейшем, поэтому нечего меня учить, как достойно или не достойно поступать. А второе, какое ты вообще имеешь право упоминать Кодекс?! Ты кто? Оборванец, который видимо хитростью и наглостью выбился в центурионы… Ты не князь и не воин Империи, поэтому к тебе никакого рыцарского отношения быть вообще не может…

— Просто спросил, — пожал плечами Галат, — может вы сегодня в хорошем настроении…

— Да уж, настроение у меня превосходное, — уперла руки в бока Бринн. — Посмотри, что ты и твои разбойники натворили? Полсотни трупов валяется под ногами и еще сотня в других отсеках и на платформе! Я теряю своих гвардейцев в десять раз быстрее, чем вербую и обучаю новых. И в основном это ваша с Вересом заслуга. Да еще и этот человек — некий генерал, имя которого я запретила упоминать, тоже отличился, перебив моих людей у себя на корабле. Это что у вас традиция такая, вырезать сереброщитных?!

— Не понимаю, о чем вы? — включил простака Езекия, который даже сейчас, а вернее тем более сейчас, не пожелал сознаться в преступлении против гвардейцев Бринн. — Я уже говорил вам и командующему Хамсвельду, как погибли ваши люди…

— Все замолчи, и не давай мне повода нарушить этот чертов Кодекс, — воскликнула генерал Уайт, — Уже жалею, что обещала сохранить тебе жизнь, однако твой длинный язык я же не обещала тебе оставлять…

— Все, я понял, — Галат поднял руки вверх, — молчу…

— Надолго ли, — недоверчиво хмыкнула девушка. — Ладно, хватит пустых разговоров. Сейчас ты, твой звероподобный друг, — Бринн указала на Гринго, — и остальные наемники будут сопровождены на крейсер легиона и взяты под стражу. Если вы не будете делать ничего такого, что мои люди расценят, как попытку их убить или сбежать, то обещаю вам сохранить жизни и здоровье. После того, как из боевого похода вернется генерал Хамсвельд он лично примет решение о вашей дальнейшей судьбе…

— Великолепно! — обреченно воскликнул Галат. — Можете прямо сейчас убить меня, так как другого приказа, кроме виселицы я от командующего Хамсвельда для себя не жду…

— Это пока не ясно, — попыталась оправдаться Бринн, которая если честно, тоже как и Галат понимала, что приказ учителя в отношении этих диверсантов будет однозначным — смерит через повешение. — В любом случае тебе и твоим людям придется подчиниться…

В этот самый момент по корпусу линкора прошла характерная дрожь, которая говорила о том, что его двигатели и боевые системы запущены.

— Это что такое?! — Бринн непонимающе переглянулась со своими офицерами. — Кто активировал «Рейтар Галактики»? Где этот наш заместитель начальника верфи?

— Можете не искать его, госпожа, — из своего угла, куда он забился во время побоища, показался министр Тарвиц, — мастер здесь ни при чем и никак не поможет вам в этой ситуации…

— Что вы хотите этим сказать? — Бринн нахмурилась. — Это вы запустили корабль, но как?

— Да, это был я, — признался Тарвиц, — и сделал я это очень даже просто, дистанционно с помощью вот этой маленькой штучки, хранителем которой я назначен еще когда был жив наш прежний император Шу Ма-Гон, а вы под стол пешком ходили.

Министр достал из-за пояса яшмовую печать и торжественно, как на приеме, продемонстрировал всем присутствующим.

— И что дальше? — ухмыльнулась Бринн. — Ладно, поиграли артефактами, удивили меня, а теперь выключайте двигатели линкора и деактивируйте его системы, это не просьба!

— К сожалению, лично я уже не могу этого сделать, даже под угрозой расстрела, — обреченно вздохнул министр и покачал головой. — Когда «Рейтар Галактики» активирован, его корабельные системы подчинены его капитану, либо человеку, выполняющему по его распоряжению эту должность… Система будет слушаться только своего хозяина и никого больше…

— Только не врите мне, что Атилла Верес назначил вас своим помощником и доверил своему заклятому врагу фамильный линкор, — усмехнулась Бринн, но смешно ей на самом деле уже давно не было.

«Рейтар Галактики» мог самостоятельно принимать решение, например, о блокировке всех дверей и переходов, если на его борту находятся враждебные его хозяину люди. Как хорошо знала Бринн, стены и перегородки между палубами и тем более двери были на линкоре не просто сверхпрочными, но и благодаря высочайшему 6-му уровню корабля — самовосстанавливающимися. Если «Рейтар» заблокирует ее и ее людей внутри себя, то выбраться самостоятельно, не имея под рукой специальных лазерных резаков или на худой конец контр абордажных мин, Бринн не сумеет. Конечно, через какое-то время ее могут освободить из этого плена ее люди и техники снаружи, но кто даст гарантии, что этот самый линкор будет дожидаться вторжения на свой борт кого-то извне. Он сорвет стапеля, на которых сейчас стоит и пробив купол эллинга попросту улетит, прихватив генерала Уайт в качестве бесплатного подарка Атилле Вересу. Такая перспектива девушку не обрадовала. Хотя она точно не знала, способен ли искусственный интеллект линкора принимать такие сложные решения. Например, ее фамильный флагман на активное самостоятельное противодействие чужакам способен не был, но ее крейсер был на класс ниже «Рейтара Галактики»…

— Конечно вы правы, госпожа, — кивнул соглашаясь министр Тарвиц, — лично мне генерал Верес управление кораблем доверил бы в последнюю очередь… Но в этом отсеке находится человек, которому похоже он верит, как самому себе…

— Да, нет, когда же эта чертова качель остановится, — Бринн топнула ногой, поняв о ком идет речь и повернулась к Галату.

Тот сначала сам не ожидал такого подарка судьбы, но быстро сориентировался и вновь принял важный вид.

— А мне, вы знаете госпожа, эти качели судьбы даже начинают нравиться, — сказал Езекия, подбирая с пола меч и вкладывая его в ножны. — Я всегда догадывался, что был любимчиком богини удачи…

— Не очень-то радуйся, — предупредила его, Бринн, кивая в сторону своих сереброщитных. — На моей стороне сила и возможность тебя убить…

— А как же ваше обещание сохранить мне жизнь?

— Оно уже прошло, — нахально заявила девушка. — Разве я не сохранила тебе жизнь во время боя. Теперь же условия изменились и второго шанса у тебя Галат не будет…

— Получается, что мы оба выполнили наши обещания, — кивнул центурион, соглашаясь со словами Бринн. — Я не убил вас и теперь ничего не должен генералу… простите, тому самому человеку. И вы хоть быстро перекрасились, однако формально выполнили обещание не лишать меня жизни… один — один…

— Вот именно, поэтому помни, что на тебя направлены двести стволов и не задавайся, — сказала девушка, а сама в этот момент бешено соображала, как ей правильней поступить.

— Господин министр, так что корабль полностью подчинен мне, я правильно понял? — Галат повернулся к Тарвицу и наверное первый раз за все время, что находился с ним рядом, посмотрел на того с благодарностью и искренней любовью, как на своего лучшего друга.

— Как ни прискорбно, но это действительно так, — кивнул тот. — Печать императора активировала код корабля и ваше имя занесено в реестр его потенциальных капитанов. Надев одну из гарнитур с этого стола, — Тарвиц кивнул в сторону пультов, — вы можете голосом отдавать команды системам корабля.

Галат очень быстро надел на себя наушники и микрофон.

— До чего дошел прогресс, — воскликнул он, широко улыбаясь. — Так что же мне с вами всеми делать?

— Госпожа, на связи командный пункт походного лагеря, — к Бринн в этом момент подошел один из ее лейтенантов. — Они почему то не могут в который раз с вами связаться…

— Что там случилось? — отвлеченно бросила генерал Уайт, не отводя взгляда от центуриона Галата.

Она вспомнила, что действительно уже несколько минут к ряду на ее наушник приходило сообщение из лагеря, но вызову она значения не придавала, думая, что это по поводу сработавшей на верфи сигнализации…

— Из центра сообщают, что в нашей звездной системе появился флот чужаков, — ответил лейтенант, — который быстро приближается к Сартакерте…

— Дьявол, что за день такой! — выругалась генерал и наконец включила канал с командным постом. — Чьи это корабли и сколько их?

— Госпожа генерал, на подходе к лагерю замечены пять тысяч боевых вымпелов, — сообщил дежурный. — По идентификационным номерам перед нами корабли бывшего 4-го «желтого» легиона… Раньше это подразделение входило в состав флота первого министра Янга, а теперь имеет статус — «мятежный»… Командует ими…

— Я знаю, кто командует, — душа Бринн ушла в пятки, — Командует ими генерал-министр Кали…

— О, у Сартакерты снова становится тесно, — рассмеялся Езекия Галат, услышав имя Сэда Кали. Видимо планета-крепость не такой уж бесполезный объект, что за нее снова начинаются разборки… Что ж, видимо обстоятельства требуют вашего присутствия в этот момент на командирском крейсере рядом со своими легионами, госпожа… И похоже, я принял окончательное решение, как мы с вами поступим. Свидание было незабываемым, но пора прощаться… Я предлагаю в сложившихся обстоятельствах разойтись с миром…

— Что ты имеешь в виду?

— Ваши командоры позволяют мне на моем новом корабле беспрепятственно покинуть данную систему и не преследуют его все это время, — огласил условия сделки центурион. — А я в свою очередь открываю двери палубы и выпускаю вас и ваших бравых парней. По-моему это обоюдовыгодное предложение, не так ли? Ну, хватит прожигать меня ненавидящим взглядом, госпожа, не в ваших интересах отказываться от такого заманчивого предложения. Вы же знаете, что произойдет, если сейчас снесете мне голову…

— Слушайте мой приказ, — Бринн после долгого молчания связалась с пунктом управления походного лагеря. — Линкор «Рейтар Галактики» выпустить из эллинга, не препятствовать его следованию… Сереброщитным — покинуть корабль… Пришла пора по-настоящему повоевать.

— Прощайте, госпожа, — театрально поклонился вслед удаляющейся Бринн, Езекия Галат, — наше с вами свидание было поистине незабываемым и надолго останется в моей памяти…