Карта короля

Глава 7 Беседа за чашкой чая

Шэнь безумно волновался из-за съемки. Группой они уже выходили в эфир, причем дважды — в день дебюта, и в воскресенье, после первой победы. Но это были короткие включения, на полчаса примерно, когда они просто благодарили фанатов за поддержку. Теперь же Шэню нужно было о чем-то болтать в одиночестве целый час.

Менеджер Квон предложил организовать съемку прямо в общежитии. После тренировки Шэнь принял душ, немного подкрасился, уложил отросшие волосы — в агентстве не спешили его стричь, — долго выбирал, в какой футболке сниматься… и при этом отчетливо понимал, что просто пытается по максимуму оттянуть неизбежное — штраф нужно отрабатывать. Было бы проще, если бы Хару или Юнбин уже выходили в эфир, а так… Шэнь предвидел, что будет немало вопросов — где Хару и нельзя ли позвать Юнбина.

Юнбин уснул. Ноа из-за этого вышел с телефоном в гостиную, но Хару отправил его к себе в комнату — там есть кресло, в то время как гостиная превратилась в съемочную площадку, единственный диван занял Шэнь. Ноа смотрел какие-то ролики в наушниках, что-то смешное, и иногда он достаточно громко смеялся. Хару на такое плевать, а вот Юнбина можно разбудить.

Менеджер Квон закрыл все окна шторами — они в квартире имелись словно специально для таких случаев. Даже на кухонном окне, которое никак не может попасть в кадр, опустил жалюзи. Настроил свет так, чтобы был приятный полумрак, но при этом Шэнь не совсем терялся бы в кадре. И только потом начал настройку прямого эфира на You Tube.

Сделал фото для превью, проверил звук и картинку, включил приватную трансляцию, чтобы проконтролировать работу чата. И только потом скопировал все настройки, кроме приватности, для полноценного стрима и запустил обратный отсчет до начала эфира.

— Мне кажется, тебе все же стоило взять какую-нибудь еду, так было бы проще, — заметил менеджер Квон.

— Я бы не смог в себя и кусочек впихнуть, — честно ответил Шэнь, — Вряд ли фанаты были бы рады, если бы я побежал блевать в туалет, потому что не смог проглотить то, что откусил.

Менеджер Квон хмыкнул, но согласно кивнул. Шэнь нервно потирал ладони. Мысли были паническими: о чем говорить? Поблагодарить за победу на шоу? Так вроде уже благодарили… Рассказать, как рад дебютировать? Тоже уже было… Он боялся, что эфир получится провальным, что никто не будет его смотреть, или — что еще хуже — что люди сначала придут, а потом им станет скучно и все разойдутся.

Его мысленные переживания прервал Хару, он подошел к дивану и протянул Шэню вырванный из блокнота лист.

— Что это? — удивился Шэнь.

— Я написал Кахи-ним, она выслала вопросы, которые чаще всего всплывают в сети. Ты можешь поговорить об этом, просто придумай, как перейти на эту тему.

Шэнь вчитывался в написанные строчки, про себя отметив, что Хару для него писал максимально близко к печатному варианту, тогда как обычно его письмо больше похоже на корейский вариант цаошу. Шэнь видел рабочие тетради Хару — элементы слогов сливаются, многие символы становятся слишком похожи друг на друга, а часть черточек Хару вообще опускает. Очень мило, что для Шэня он потрудился сделать запись понятной.

[*Цаошу — китайская скоропись, скорее даже манера написания иероглифов, когда все максимально упрощается ради скорости. У цаошу несколько подвидов, но все они трудночитаемы даже для некоторых китайцев.*]

В записке было несколько простых тем. Например — рассказать, как им живется вместе в общежитии. Другой вариант — поделиться, как Шэнь провел праздничные выходные, куда ходил в Сеуле. Можно еще поболтать о том, что ему понравилось снимать для дебюта. В общем, банальные темы, которые он и сам, возможно, додумался бы осветить, если бы так сильно не волновался.

Начался эфир. Шэнь поприветствовал зрителей, немного неловко рассказал, что у него нет особых планов, просто решил поболтать.

— Мы сегодня много репетировали, но вечер относительно свободный, можно отдохнуть. Все уже вернулись.

Он держал в руках телефон. Менеджер Квон временно ввел пароль для снятия родительского контроля и Шэнь мог видеть собственную трансляцию, но у него звук был убран, а комментарии развернуты на весь экран. Записи в чате бежали не особенно быстро, можно было рассмотреть каждое сообщение. Больше всего было всяких смайликов и глупых фразочек, вроде как вопросов «What’s up?» и «TMI». Но вот появился более-менее содержательный вопрос на корейском: «Ли Шэнь-щи сейчас в общежитии?».

[*TMI — too much information — в к-поп сообществе фанаты так просят поделиться какой-то случайной личной информацией. Айдолы обычно рассказывают, что они ели, или что новое купили, или делятся маленькими историями про работу.*]

— Да, я провожу трансляцию отсюда — признался Шэнь. — Эта белая стена, конечно, похожа на миллион других белых стен, но она в нашем общежитии. А еще этот диван — тоже наш. Кресел пока нет. Вот небольшой TMI про наш временный общий дом. Когда мы въехали, у нас была почти вся необходимая мебель — кровати, шкафы, письменные столы, на кухне — техника и посуда. Но в гостиной не было полноценного стола, только низкий столик у дивана. Он маленький, а нас семеро и мы… ну, не особо-то субтильные. Тесновато было, если честно. Когда Хару получил первые выплаты за рекламный контракт, он купил нам стол. Говорит, что этим компенсирует свое ворчание.

Шэнь опять опустил взгляд на экран телефона. Снова появился вопрос, на который можно ответить.

— С Хару не сложно, — признался Шэнь, — Но тут многие втайне радуются, что агентство выделило ему отдельную комнату.

Последнее он сказал шепотом и шепотом же продолжил:

— Мы выносим мусор после каждого приготовления пищи, ему вообще все плохо пахнет. Еще Хару заставляет нас наводить порядок… и посуду мыть… У нас тут тирания одного чистоплотного кота, он по запаху находит грязь и заставляет нас ее убирать.

Шэнь улыбался. Он знал, что Хару на это не обидится, он сам как-то посмеялся, что так гоняет их с уборкой, при том, что сам, чаще всего, в итоге убирает только свою комнату, потому что слишком занят контролем чистоты полов и унитазов. Обижаться на него из-за уборки тоже сложно — заросли бы уже грязью, если бы не постоянное ворчание Хару.

Это Шэнь и озвучил, но уже нормальным голосом:

— Но, на самом деле, это и к лучшему. Когда я еще жил в Китае, в общежитии с парнями, с грязью в квартире были постоянные проблемы… Знаете, есть такая шутка, что, если по полу неприятно ходить босиком, то нужно носить тапочки, а вот если тапки начали прилипать к полу, то его уже придется вымыть… Ну так вот, у парней в общагах тапки к полу часто прилипают. Даже если тебе лично не нравится грязь в квартире, остается проблема с другими парнями. Самостоятельно каждую неделю драить помещения, где живет десять человек… ну, пару раз помоешь, а потом думаешь — если остальным пофиг, почему я один должен горбатиться? У Хару проблем с этим нет, он как истинный полководец — всех построил, раздал орудия труда и определил место проведения работ. А сам носится между нами и проверяет, чтобы не халтурили.

Шэнь снова посмотрел на экран телефона. Вопросов стало больше, как и сообщений в принципе. Чат все еще реально было читать, но стало чуточку сложнее. Появилось много смайликов с котиками — это фанаты Хару. Наверное, немного странно на собственном прямом эфире говорить о Хару, но… Шэнь малодушно скатился в эту тему, потому что так меньше шансов, что тебя посчитают скучным. Но вот в чате мелькнул вопрос, на который можно ответить.

— У нас четыре спальни в общежитии. Агентство настояло, чтобы у Хару была отдельная спальня… Представляете, он даже ходил ругаться с менеджерами из-за этого — хотел жить с Тэюном. В итоге с Тэюном живу я. Ноа вместе с Юнбином, а самый старший заботится о самом младшем. Комнаты показывать не буду, но они вполне уютные. Лично мне, после общежитий, где на одну спальную шесть парней, эта квартира кажется настоящим дворцом.

Шэнь увидел, как Хару прошел по коридору к кухне. В кадре его не видно, конечно. Там включил электрический чайник, а сам ополоснул другой, керамический заварник. У Хару «чайный» период — он уже несколько недель постоянно заказывает небольшие объемы разного чая, пробует, оценивает. Словно ищет что-то идеальное. Вот и сейчас, пока Шэнь отвечал на вопросы и болтал про общежитие, Хару открыл небольшой «дегустационный» пакетик и вскоре даже Шэнь почувствовал легкий аромат.

Менеджер Квон встал со стула, откуда прежде наблюдал за трансляцией Шэня, и подошел к Хару. Прислушиваться, о чем они там говорят, у Шэня возможности не было, но Хару явно был не в восторге от того, что ему было сказано.

Тихая перепалка на кухне отвлекала. Шэнь даже замолчал, потому что никак не мог сосредоточиться и придумать, что еще ему следует сказать. А Хару взял две кружки и чайник и направился прямо к Шэню. Пока шел, у него на лице было такое недовольное выражение, словно менеджер Квон его кровно обидел. Но буквально за секунду до того, как он вошел в кадр, он практически приклеил на лицо доброжелательную улыбку. От этой резкой перемены Шэнь аж поперхнулся воздухом.

— Обо мне рассказываешь? — весело спросил Хару.

В кадр-то он зашел так, что сначала поклонники увидели его спину. Он заставил Шэня подвинуться, сел рядом, а на столик выставил чайник и кружки.

— На упаковке было написано «молочный улун», а в скобочках — «Цзинь Сюань», — пояснил Хару, — Что такое Цзинь Сюань? Как переводится название этого сорта?

Не дожидаясь ответа, Хару разлил содержимое чайника по кружкам. Шэнь же почувствовал благодарность по отношению к менеджеру Квон. Сам бы Хару ни за что не пошел «спасать» Шэня во время прямой трансляции, это точно менеджер его заставил. Но Шэню было так неловко сидеть в кадре одному, что он был невероятно рад Хару. Обнял бы, да есть риск получить чайником по макушке за подобное.

— У Цзинь Сюань есть перевод? — напомнил Хару о своем вопросе.

— Э-э-э, — растерялся Шэнь. — Золотая… лилия? Можно еще — Золотая трава. Наверное, я не уверен.

[*Шэнь сомневается, потому что xuān, из названия чая — это лилейник, а не садовая лилия. Но в корейском языке слово, которым называют эту траву, достаточно редкое, иностранец его вряд ли будет знать. При условии, что внешне цветы лилейника похожи на лилию, это является самой понятной ассоциацией в любом языке. Дополнительно — Шэнь не уверен, что Хару вообще верно произнес слово, потому что в китайском важны тона, а Хару о них знает поверхностно и мог прочесть неправильно. При этом на упаковке экспортного дегустационного чая, скорее всего, не будет иероглифов, только пиньинь — это транскрипция с помощью латинского алфавита.*]

Хару задумчиво кивнул и первым отпил из кружки. Шэнь тоже потянулся за чаем. Сливочный аромат, терпкий вкус с этим легким молочным привкусом… необычно.

— Вкусный, — заметил Шэнь. — Прошлый был противным.

— Прошлый был испорчен, — недовольно ответил Хару, — Я потом проверил в интернете — молочный улун приобретает пыльный и землистый привкус, если его неправильно сушили, неправильно хранили… или просто если подсунули дешевый вариант. В том магазине я чай больше заказывать не буду, все три купленных брикета были испорчены. Ужасный сервис — понадеялись, что чай купят те, кто в нем совсем не разбирается.

Шэнь усмехнулся. Тут Хару словно опомнился и посмотрел в камеру:

— Простите, увлекся. Добрый вечер, — и он помахал рукой, приветствуя фанатов.

— Хару постоянно покупает такие наборы с зеленым чаем, где одного брикета хватает на пару раз, — пояснил Шэнь. — Пить его почему-то согласны не все.

— Глупые они, ничего не понимают в благородных напитках, — с показным высокомерием дополнил Хару

Шэнь улыбнулся и потянулся к телефону, пролистнул чат. Смайликов с сердечками стало больше.

— Спрашивают — какой чай ты покупал? — обратился Шэнь к Хару.

— Пока я покупаю дегустационные наборы, — ответил Хару. — Вот именно этот заказывал в небольшом интернет-магазине… сейчас поищу его название. Это — набор с четырьмя сортами слабо ферментированного улуна. Вчера мы пробовали… Шэнь, произнеси правильно.

— Те Гуань Инь, — произнес Шэнь, делая акцент на тонах, — Железная богиня милосердия.

— Мне нравится, как в Китае называют чай. Словно строчка из поэмы, — хохотнул Хару.

Он все еще смотрел на экран телефона, пока не нашел нужное и не назвал магазин на корейском маркетплейсе. Шэнь рассеянно подумал, что это было ошибкой. Хару явно недооценивает степень своей популярности, поэтому может уже завтра обнаружить, что все чаи в этом магазине распроданы подчистую. И то, что это элитный магазин для настоящих ценителей, вряд ли повлияет на скорость исчезновения дегустационных наборов.

— И я забыл про хангва, — вспомнил Хару и встал со своего места.

Ушел он не на кухню, а в свою комнату, вернулся через пару минут с коробкой, которую тоже поставил на стол. Смущенно пояснил:

— Если оставлю сладости на кухне, то кто-то неизвестный съест их в один присест. Проверено. Потом все подозреваемые еще и будут утверждать, что не любят корейские сладости… врунишки. Целая коробка исчезла, но никто не ел.

Шэнь ухмыльнулся. Было дело. Когда Хару только начал покупать дегустационные наборы чая, он купил и большую коробку с хангва — это разные корейские сладости. Оставил ее на кухне, в одном из шкафчиков. Все парни утверждали, что корейские сладости — это странно, что ощущения, будто сладкий песок жуешь… Но уже на следующий вечер в большой коробке осталось всего пять «конфеток». Судя по тому, что они были одного вида — остались самые невкусные. Так Хару начал прятать коробку в своей комнате, чтобы не соблазнять сладкоежек. Говорил, что те, кто не пьет чай, не могут есть конфеты.

[*Хангва — это общее название сладостей разных видов, обычно их продают в одной коробке, ассорти. Большая часть «конфет» — это изделия из рисовой или пшеничной муки, вымоченные в меду или сиропе, иногда это прессованная мука из молотых орехов или семян, иногда что-то крахмальное или желейное. В общем, список вариантов очень большой.*]

Большая часть корейских сладостей либо повторяет китайские рецепты, либо имеет близкие по составу и вкусу аналоги, так что Шэнь не особо-то удивлялся вкусам того, что лежало в коробке. Ему все нравилось. Особенно — вприкуску с чаем.

Так как фанаты начали задавать вопросы, разговор с темы чая постепенно съехал на еду, в том числе — на национальную.

— Конечно, китайская и корейская кухни будут похожи! — заметил Хару. — У Кореи огромный массив истории связан с Китаем, это как… «старший брат» на которого равнялись как в династии Корё, так и в династии Чосон. Сейчас уже меньше, конечно…

— Младший брат подрос? — тепло улыбнулся Шэнь.

— И брат подрос, и мир изменился, — осторожно ответил Хару. — Да и отличий хватает. В том числе — в кулинарии. Ты же сам говорил, что даже те блюда, которые вроде как похожи на китайские, имеют свои, корейские, особенности.

— Да, — кивнул Шэнь. — А есть и то, чего нет в Китае. Кимчи, например. Здесь это практически везде. Если у вас нет кимчи в холодильнике — холодильник считается пустым.

Хару расхохотался.

— Очень часто отличаются соусы, — добавил Шэнь, — В Китае тоже есть рисовые клецки, но корейские ттокпокки с соусом на основе острой пасты…

Шэнь блаженно прикрыл глаза — ему действительно нравится это блюдо.

— Нужно, кстати, купить кочуджан, — задумчиво заметил Хару.

— Честно говоря, ттокпокки с этой пастой мне нравится именно в исполнении Хару, — доверительно сообщил Шэнь. — Он очень вкусно готовит.

— Я? — искренне удивился Хару. — Я обычно просто закидываю все в один котел и надеюсь, что он не взорвется…

— А, ты поэтому продукты нюхаешь? Проверяешь на взрывчатку? — не удержался Шэнь.

Хару недовольно пихнул его локтем в бок, и Шэнь расхохотался. Но то, что Хару часто нюхает продукты перед тем, как начать их резать — это действительно забавно.

Они поболтали о еде и готовке еще минут пятнадцать. Потом менеджер Квон знаками показал, что трансляцию можно завершать — час прошел. Хару — вот же хитрый кот — сладко зевнул, а потом произнес:

— Я, конечно, чертовски извиняюсь… Но не пора ли нам спать? Завтра рано вставать…

— Ох, уже так поздно? — удивился Шэнь, понадеявшись на то, что он звучит так же естественно, как Хару.

— Давайте прощаться, — уверенно сказал Хару, обращаясь в камеру. — Пока-пока!

— До новых встреч! — улыбнулся Шэнь и тоже помахал рукой.

Менеджер Пён прервал трансляцию с ноутбука, Шэнь проверил на телефоне, что трансляция действительно завершена и облегченно вздохнул.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он Хару. — Я с ума сходил, не зная, о чем еще говорить.

— На здоровье, — улыбнулся Хару. — Но было бы лучше, если бы меня не затаскивали в кадр в домашней одежде, а предупредили об этом заранее.

Последнее он адресовал менеджеру Квон. Тот сделал вид, что пристыжен, но даже Шэнь ему не поверил.

— Сейчас вернусь, — сказал Хару, забирая со стола коробку со сладостями.

Когда он вышел из гостиной Шэнь одними губами прошептал «спасибо», обращаясь к менеджеру Квон. Тот просто кивнул в ответ. Сердце после завершения эфира все еще взволнованно трепыхалось внутри. Интересно, Хару совсем не волновался, вот так запросто начиная разговор с фанатами? Ощущение, что стафф не просто так вокруг него носится, становилось все сильнее. В индустрии тот меньше года, а ведет себя как настоящий профессионал.