Карта короля

Глава 20 Без жалоб

Вторник Хару провел с семьей, дома. Веселый день был омрачен лишь тем, что Хару не мог съесть столько бабулиной еды, сколько ему бы реально хотелось. Она тоже расстроилась немного, но… в среду Хару сниматься для очень важной рекламной кампании, он не может выглядеть отекшим.

Ближе к ужину дедушка поднял совершенно неожиданную тему — Хару вообще еще не думал об этом, но слова дедули заставили его пересмотреть некоторые свои планы.

Рано или поздно Хару придется идти в армию. У дедушки и папы действовало государственное освобождение — прапрадедушка и его отец были героями сопротивления. Но этот закон не распространяется на праправнуков, отца-то уже освободили от армии преимущественно из-за влияния прадедушки, который работал в военном институте.

— Популярному, привлекательному айдолу с деньгами… будет непросто, — уверенно сказал дедушка. — Дедовщину в армии пытаются искоренить десятилетиями, но о ней все равно не перестают говорить в новостях.

Хару понимающе кивнул. А дедушка продолжил:

— Вряд ли кто-то из служащих рискнет вредить твоему физическому здоровью, но могут давить психологически. Армейский устав суров, поэтому тебе может быть очень сложно… в обычных войсках. Хару, тебе лучше готовиться к службе в войсках особого назначения. Любых.

— Особого назначения? — Хару от неожиданности аж поперхнулся воздухом.

— Армейский спецназ, либо воздушный десант. Подготовка там более суровая, отдыха меньше, из-за чего времени на унижение товарищей не остается. Кроме того, техника безопасности в таких частях предполагает, что ошибка одного может стоить жизни и здоровья всех в группе, поэтому эти части работают более слаженно, там случаи дедовщины — огромная редкость. Да и следят за парнями в этих войсках тщательнее.

Хару откинулся на спинку дивана в полном изумлении. Дедушка молчал.

То, что айдолам не особо-то хорошо служится в общем потоке, Хару слышал не единожды. И дедовщина, и постоянные издевки тех, кто призвался вместе с ними, нередко даже инструктора и старшие военные чины отрываются на парнях-айдолах за то, что те успешнее и много зарабатывают. И дедушка, скорее всего, прав. Спецназ и десант — это самые «дружные» структуры, причем независимо от страны. Разумеется, даже там есть шанс напороться на придурка, но вероятность того, что Хару вернется домой со здоровой психикой, гораздо выше.

— Чтобы попасть в войска особого назначения, нужно владеть любым боевым искусством хотя бы на уровне второго-третьего ученического ранга, — добавил дедушка. Психологические тесты ты наверняка пройдешь, с общей физической формой тоже проблем быть не должно…

— Я понял, — кивнул Хару, — Мне нужно начать брать уроки тхэквондо.

— Не обязательно именно тхэквондо…

— Учитывая, как меня воспринимают фанаты, тхэквондо прекрасно подойдет и к моему образу айдола, — хмыкнул Хару, — Будет проще убедить продюсерский состав, что мне нужны эти занятия, не упоминая армию.

Дедушка тогда только кивнул, соглашаясь, а Хару позднее нередко в мыслях возвращался к этой теме.

Раньше он воспринимал армию как нечто неотвратимое, но пока еще далекое. Он, конечно, хотел бы отслужить поскорее, но слова дедушки впервые заставили задуматься о том, как он вообще со своей мордашкой служить-то будет. В Корее тоже не все парни нормально реагируют на айдолов. Их понять можно — по телеку показывают слишком красивых парней, которых еще и натаскали говорить то, что нравится девушкам. Это как бороться с ожившим героем любовного романа — проигрыш почти гарантирован, слишком идеален соперник. И потом этот идеальный парень оказывается в структуре, где можно весь свой негатив регулярно на него сливать. В корейской армии достаточно личного времени по вечерам, есть доступ к телефонам, да и увольнительные регулярны. Но при этом корейский менталитет накладывается на жесткую армейскую структуру, из-за чего за любое неподчинение старшинам наказание будет не только по закону, но еще и в виде общественного осуждения — свои же фанаты будут ненавидеть, если узнают о вынесенном взыскании. Так что — да, служба айдолов никогда не бывает легкой именно в психологическом плане. Нельзя просто отслужить, как это делают все. Ты на все время в армии оказываешься практически выставленным на витрине — твои же сослуживцы смотрят и оценивают, чтобы потом рассказать в социальных сетях, какой ты на самом деле.

Специальные войска больше тренируются, у них меньше свободного времени, марш-броски назначают не раз в два-три месяца, как обычным служащим, а практически через каждые семь-десять дней. Плюс регулярные тренировки как с оружием, так и без него, из-за этого — занятия с психологом обязательны, ведь нужно отслеживать, что за человек получает профессиональные знания о том, как правильно убивать. Дедушка прав — для Хару лучше переносить тяжелые физические тренировки, чем терпеть издевки в общем потоке.

Есть, конечно, еще один вариант — армейский оркестр, куда чаще всего и уходят айдолы. Но этот вариант Хару оставит как запасной, если не пройдет отбор в специальные войска. Нужно еще Тэюна подговорить… как раз он и поможет с тхэквондо…

Тут Хару осознал, что у Тэюна четвертый дан, он имеет полное право преподавать. Для Хару это был бы очень удобный вариант, но пока непонятно — согласится ли сам Тэюн. Да и помещение нужно, самый минимум оборудования — хотя бы гимнастические маты, чтобы безопасно падать.

— Хару, приехали, — легонько коснулся его плеча менеджер Пён.

Хару вздрогнул от неожиданности. Он с любопытством выглянул в окно — машина остановилась у дверей школы. Занятия начнутся завтра, но за день до их начала, что ожидаемо, учителя вышли на работу. Они и выглядывали из окон, пытаясь рассмотреть — кого там встречают с зонтами у дверей.

Второе марта. День приятный — голубое небо в барашках белых облаков, воздух чистый, особенно на южной окраине Сеула. В марте часто бывает очень плохой воздух, когда вершины каннамских небоскребов исчезают в желтоватом смоге. Но съемкам Calvin Klein повезло — погода просто идеально подходит для съемок на улице. Не повезло Хару: коллекция весна-лето, то есть футболки и легкие джинсовки, а на улице +8. Был «план Б» — рекламу могли отснять на белом фоне в студии. Впрочем, Хару не был уверен, что хорошая погода — такое уж невезение. Ну, померзнет немного, зато наконец-то все пройдет не в четырех стенах съемочных павильонов.

Моросил легкий дождичек, поэтому Хару и встречали с зонтами. Как только открылась дверь автомобиля, мужчина-охранник поднял зонт, чтобы Хару не промок. Второй человек с открытым зонтом уже был рядом. На взгляд Хару — это лишнее. От дверей машины до дверей школы — два шага и четыре ступеньки, а дождик совсем слабый.

Внутри школы Хару встречала женщина — координатор съемки. Она поприветствовала его, предупредив, что из-за дождя будут сначала снимать кадры внутри школы. Для размещения команды отдали три комнаты на первом этаже, снимать будут в школьной библиотеке.

Все это говорилось на ходу, инструктаж закончился ровно у дверей того кабинета, в котором Хару будет переодеваться. Оказалось, что им отдали две гримерки около актового зала — по комнате для Хару и для Наён, а остальной стафф разместился в большом зале, рядом со сценой — именно там всех будут кормить, там оставили свои вещи работники, занятые на сегодняшней съемке.

В гримерке Хару уже ждали стилисты. Удивительным образом сегодня это были мужчины. Хару уже так привык, что эту работу выполняют женщины, что даже не сразу поверил, что именно эти парни будут его сегодня красить.

Не успел он сесть на стул для макияжа, как в гримерку зашел Им Минхёк.

Он почему-то очень долго держал ладонь Хару при рукопожатии и смотрел как-то странно. Вспомнился разговор с Чо Вонги — неужели Минхёк знает, кем был прадедушка Хару? Но не может же Хару спросить это напрямую?

На прошлой фотосессии Минхёк многому научил Хару. Объяснил практически всю базу по позированию за несколько часов, причем так доходчиво, что теперь Хару всегда хвалят на фотосессиях. Хотя он искренне считает, что еще есть, чему учиться, просто времени пока нет. Менеджер Квон говорил, что есть инструктора по позированию и для мужчин, и для женщин, Хару хотел бы записаться — этот навык лишним точно не будет.

— Помнишь ту фотосессию с Наён? — спросил Минхёк.

Хару кивнул:

— Как я понимаю, вы хотите ее повторить? Что в ней было необычного?

— Удивительная атмосфера юности, — улыбнулся Минхёк, — Надеюсь, что сегодня получится поймать нужный настрой. Мы немного изменили бэкграунд, расширили его. Итак. Ты — главный школьный красавчик. Спокойный, холодный, но добрый внутри. Наён — веселая девчонка, которой вечно не сидится на месте. Она постоянно рядом с тобой, крутится поблизости, надоедает…

— Но, на самом деле, я в нее уже влюблен, разумеется, — хмыкнул Хару.

— Разумеется, — улыбнулся Минхёк. — Держи эту предысторию к голове, когда будешь сниматься.

— А Наён уже приехала? — уточнил Хару.

— Да, она уже готова к съемке, приехала вместе со мной.

Хару кивнул. Говорить стало сложно — визажист начал свою работу. Менеджер Пён протянул Хару книгу, а на столик визажиста выставил стакан воды с трубочкой на случай, если Хару захочется пить. Но это оказалась лишним.

В кресле визажиста Хару пробыл недолго — минут пятнадцать. Потом долго выбирали одежду, пришлось переодеться. С футболкой определились сразу, а вот джинсы пришлось менять, первые смотрелись на нем не очень выигрышно. Только когда с одеждой окончательно определись, за работу принялся стилист по волосам. И уже перед самым выходом из гримерки Хару подкрасили губы.

Все время подготовки Хару думал о фотосессии: как позировать вдвоем, как можно показать характеры через мимику и позы. Причины волноваться есть. Заплатят ему действительно щедро — полтора миллиона за этот год, миллион в следующем. Последнее, впрочем, с оговорками — бренд имеет право расторгнуть контракт в одностороннем порядке, если за первый год отдачи не будет. Но, кажется, сами представители Calvin Klein в это не верят. Они общаются с ним так, как будто впереди долгое сотрудничество.

Закончив приготовления, Хару вместе с менеджером Пён и стилистами отправился к библиотеке. Там было достаточно многолюдно, шли последние приготовления. Самое заметное, что произошло — все книги на полках получили непрозрачные разноцветные обложки, без картинок и каких-либо символов. В рекламе вообще недопустимы любые посторонние надписи, так что это было ожидаемо.

Хару быстро нашел Наён — он стояла рядом с Минхёком. Ее накрасили, подчеркнув миловидность черт, из-за чего она даже стала не особо похожа на Им Минсо. В простой белой футболке и джинсовой мини-юбке, она выглядела несколько неуверенно. Забавно — в прошлый раз она учила Хару расслабляться на фотосессии, а сегодня, получается, его очередь.

Хару, как и положено, громко представился стаффу, попросил позаботиться о нем, и только потом направился к Минхёку и Наён.

— Привет, — смущенно улыбнулась Наён.

— Неужели волнуешься? — Хару чуть наклонил голову.

Наён отвела взгляд и немного ворчливо ответила:

— Ты быстро привык к тому, что твое лицо на всех билбордах, а для меня это — что-то новенькое.

— Я до сих пор не привык, — громким шепотом сказал Хару. — Каждый раз, когда открываю интернет-магазин косметики, пугаюсь своей же рекламы.

Наён тихо засмеялась:

— Почти уверена, что ты обманываешь, — сказала она, — И потому, что косметику тебе наверняка присылает бренд, и потому, что реклама в интернет-магазинах давно закончилась. Но спасибо.

Хару немного неловко улыбнулся: ответил по привычке, как для фанатки, а Наён коварно поймала его на лжи.

— Справедливости ради, я вздрогнул, когда зашел купить себе солнцезащитный крем перед дебютом, — сказал Хару.

— А вот в это верю. Я вообще слабо представляю — каково жить в мире, когда твое лицо на всех билбордах…

Продолжить легкий диалог они не смогли — место для съемок полностью готово, пора за работу.

Вообще, сниматься в джинсах в школьной библиотеке — немного нелогично, ведь корейские подростки почти никогда не ходят в школу в обычной одежде. С другой стороны, библиотека — относительно нейтральное место, четких стандартов здесь нет, гипотетически можно и в джинсах прийти. Да и понять сложно — школьная эта библиотека, или какая-то другая.

У Минхёка не было четкого определения — где именно они должны стоять и что делать. Он предложил выбрать место самостоятельно. Хару решил начать с пространства между рядами.

Первые кадры давались тяжело, чувствовалась неловкость, Наён была очень зажата. Через пару минут она неуверенно спросила:

— А можно нам музыку включить?

Хару не выдержал, хихикнул. Минхёк тоже. Но стафф засуетился и через пару минут на площадку принесли переносную колонку (и где только нашли так быстро), Наён подключила к ней свой телефон и на площадке заиграла хорошо знакомая Хару «Any song» Zico. Наён сразу начала улыбаться, телефон отдавала, уже пританцовывая. Парень-осветитель и девчонка с отражателем тоже начали улыбаться, даже за спиной у Минхёка обстановка стала менее напряженной. Хару понял, что это можно взять на заметку. Музыка действительно помогает немного расслабиться, особенно, если подобрать репертуар, подходящий по концепции. Нужно будет в следующий раз попросить поставить что-нибудь веселенькое и на его фотосессиях, а то эта мрачная серьезность немного напрягает.

Под музыку работать стало проще, особенно Наён. Она откровенно веселилась, периодически трясла Хару за плечо, пыталась заглянуть в глаза — ну реально как какая-нибудь прилипчивая влюбленная девчонка. Хару-то проще: у него маска «ледяного принца» — его обычное состояние, ничего играть не нужно.

Минхёк щелкал камерой, иногда давал короткие указания, преимущественно Наён.

— Наён, правую руку как будто ампутировало, выстави ее вперед! Не втягивай голову в плечи, нужна красивая шея! Выпрями спину!

Наён ему не отвечала, просто продолжала работать. Минут через пятнадцать сменили локацию. Еще через пятнадцать — надели другие футболки. Еще пятнадцать минут — четвертая локация в библиотеке. Все быстро, четко, достаточно весело. В перерывах Хару видел, что «заказчикам» фотографии нравятся. Директор по азиатскому направлению сам пришел на съемку, сидел у компьютера и отсматривал итоговые кадры. Восхищенно качал головой. Видимо, все идет хорошо.

За время работы дождик прошел, теперь солнце то пряталось за тучами, то заглядывало в окно библиотеки. Работая на четвертой локации, Хару понимал: сейчас пойдут на улицу. Придется мерзнуть.

— Прежде, чем вы выйдете на улицу, — заговорил директор азиатского направления, — Можете сделать несколько кадров только Хару? Для социальных сетей — о том, что он стал амбассадором бренда мы хотим объявить до начала весенней рекламной кампании.

— Да, конечно, — кивнул Минхёк.

Хару подошел к окну: как раз солнце спряталось и не будет слепить Минхёка. Он уже не изображал «ледяного принца», просто позировал. В какой-то момент сделал вид, что застегивает пуговицу на джинсах, тем самым немного поднял край футболки и продемонстрировал кусочек фирменной резинки. Услышал довольное «О-о-о» со стороны стаффа и не смог сдержать улыбки — скорее всего, немного коварной. Теперь «О-о-о!» стало громче и более восхищенным. Хару смутился. Минхёк, сделав еще несколько фото, убрал камеру от лица:

— Знаешь, у тебя очень хорошо работает мимика. Особенно– взгляд и улыбка. Готовимся к улице. Но покажите Хару, что я имел в виду.

Хару подошел к столу с компьютером. Ему промотали несколько снимков. Подряд, друг за другом, они действительно выглядят интересно — поза едва изменилась, а на лице три разных выражения.

— Классно смотрится, — раздался из-за плеча голос Наён. — Если склеить эти три фото в одно, друг за другом, получится что-то вроде истории — невинно поправляет ремень, потом подумал, что в комнату вошел кто-то особенный, поэтому улыбнулся, а затем понял, что не тому человеку коварно улыбался.

Мужчины, которые сидели за ноутбуком и рассматривали фотографии, засмеялись, соглашаясь.

Ну, а Хару вернулся в гримерку. Ему поправили макияж, выдали новую одежду: теперь уже долго подбирали подходящую джинсовую куртку. Поверх пока позволили накинуть пуховик.

На улице — ветер, влажно и холодно. Наверное, даже не +8. Наён тоже куталась в длинный пуховик, из-под которого торчали голые лодыжки в белых носочках и белых же кроссовках. Всей командой вышли в небольшой сквер на заднем дворе школы. Вполне уютный, с лавочками и парой клумб.

Весь стафф — в пуховиках. Минхёк вышел просто в свитере, а удивленным представителям бренда пояснил, что под свитером термобелье, он не замерзнет.

— Снимаем по пять минут! — громко объявила координатор съемки, — все будьте готовы к тому, чтобы сразу одевать наших моделей, они не должны простыть! Где обогреватель? Почему еще не включен?

Кто-то тут же выкатил поближе промышленный обогреватель-пушку — именно такие используют на съемках. Он сильно сушит воздух, зато дает больше тепла. Рядом с ним Хару и предстоит греться следующий час.

Вынесли на улицу и колонку. Наён включила свою музыку, начали работать.

Холодно. Это все, о чем Хару мог думать действительно постоянно. Когда снимает пуховик — кажется, не так уж и плохо, но через несколько секунд влажный воздух пробирается под одежду и становится сложно сдерживать дрожь. У Наён получалось еще хуже, чем у Хару — пяти минут она не выдерживала, так замерзала, что больше не могла изображать радость на камеру. Менеджеры накидывали им на плечи пуховики и они вместе бежали к обогревателю. И это ведь даже не минусовая температура. Хуже всего было, когда пришлось сниматься без курток, в лонгсливах. Тонкий трикотаж совсем не защищал от холода.

— Я вот думаю, — сказала Наён, протягивая замерзшие руки к обогревателю, — Как вообще девчонки-айдолы снимаются для клипов в зимнее время? Одежды-то них даже меньше, чем на мне сейчас, а на улице температура еще ниже…

— Я тебе больше скажу, — мрачно заметил Хару, — в обычных местах для съемки не намного теплее. Если в павильоне будет больше +12 — уже хорошо.

Наён зябко поежилась.

— Чаю хотите? — участливо спросил кто-то из стаффа, — Можем кофе сделать, или просто горячей воды.

— Нет, спасибо, — ответил Хару, а потом потише, только для Наён, дополнил: — На холоде в туалет сильнее хочется, а я хотел бы поскорее закончить съемку.

Наён согласно кивнула.

— Ладно, я немного согрелась. Давай сделаем это!

Хару согласно кивнул. Они вместе отошли от обогревателя, отдали пуховики и снова заняли свои места.

Наён особо не жаловалась на холод, в общем — не капризничала. Только что Хару говорила, что очень уж холодно, но стаффу претензий не предъявляла. Вот только Хару знал, почему он это терпит — ему нужны эти деньги, это его работа на ближайшие три года. А зачем это нужно Наён? Семья у нее точно обеспеченная, вряд ли девушку выгнали работать в столь юном возрасте. Непонятно.

Фотосессия на улице в общей сложности длилась полтора часа. Хару же она показалось какой-то бесконечной. Из-за холода каждый выход на площадку был похож на подвиг. Поэтому, когда директор объявил, что у них есть достаточное количество кадров и они отсняли всю одежду, Хару искренне обрадовался. Он поклонился, поблагодарил всех за заботу, и тут же деловито уточнил:

— Кто там горячий чай предлагал? Мне можно сразу в литровую кружку?

Окружающие расхохотались.

— Хару-щи, прости, есть только пластиковые стаканчики, — смеялась девчонка из стаффа, подбегая ближе.

У нее в руках — большой китайский термос. Очень знакомый — на железном бордовом корпусе какие-то цветы. Хару даже удивился, увидев его — казалось, что это нечто неотделимое от детства Антона, когда экономили электричество и поэтому кипяток всегда держали в термосе, чтобы лишний раз не кипятить чайник.

— Откуда этот термос? — спросил Хару, принимая стаканчик с горячей водой.

— Знакомо выглядит? — ухмыльнулась девчонка. — У моих бабушки и дедушки тоже такой был, когда я была маленькой. Оказывается, китайцы все еще их продают. Вызывает ностальгию.

Хару задумчиво кивнул. Китайский термос, получается. Ну, тогда все логично — предприимчивый народ не стал бы делать термосы только для России, можно заодно и в Корею их продавать.

Попивая горячую водичку, Хару направился к входу в школу. Наён уже была внутри. Ну, ей точно было сложнее — она то в мини-юбке, то в шортах, у Хару хотя бы колени были закрыты. Наён растирала ладонями замерзшие ноги, но продолжала улыбаться. Свое недовольство полуторачасовыми съемками на улице она держала при себе. Как и Хару.