Карта короля

Глава 26 Песни

В студию приехали, как и запланировали — к трем часам. Причем, с ними выехала и Минсо, что заметно расстроило парней. Но, приехав на место, она молча заняла одно из кресел и практически не участвовала в разговоре.

Да и начинали они вовсе не в студии — сели в кабинете Роуна, потому что нужно было многое обсудить.

Манера работы с айдолами в New Wave немного отличается от обычной. Чаще всего все партии в песне распределяют практически без участия артистов. Так было во время шоу, например — отправляясь на студию, все знали, что именно они будут петь, вплоть до выкриков в бридже. Но Роуну такой метод работы не нравится. Он кайфует, когда в процессе записи песня приобретает необычное звучание из-за особенностей исполнения. Хару пока не уверен, нравится ли такой метод работы Пэгун, но та и не претендует на роль главного музыкального продюсера группы. Она предпочитает писать свои любимые эмоциональные баллады, а их в альбоме много быть не должно.

Роун, поработав с Хару над песнями, записал демо и сделал распечатку гайда с текстом, где выделил те моменты, которые уже хочет отдать кому-то определенному. Креативный отдел, во главе с Минсо, потом тоже поработал над гайдом. Они определили ключевые места, которые могут стать вирусными, и порекомендовали их определенным мемберам, чтобы увеличить шансы на успех. В итоге Хару и парням достался текст, из которого примерно сорок процентов распределили между ними заранее, а остальное можно выбирать.

Хару почти не выбирал, ему и так придется много петь. Если в песнях есть моменты с высокими нотами, безопаснее их отдать Хару. Ноа — шикарный вокалист, но его сила в среднем регистре. Он, конечно, может спеть некоторые партии Хару, но там его голос будет звучать почти как крик, а Хару это дается легко… если, конечно, он стоит на месте, а не скачет зайчиком по сцене.

Очень быстро Хару понял, что присутствие Минсо весьма кстати. Обсуждая партии, Хару удалось передать несколько «вирусных» моментов парням, причем сразу заверив это у начальства.

Для начала отрепетировали только две песни, на которые будут снимать клипы. Их и отправились записывать. Хару усадили в кресло рядом со звукорежиссером, остальные то сидели на диване, то вообще выходили из студии. Роун же упорно не отставал от Хару. Он требовал выражать мнение, оценивать дубли, выбирать лучший. Это и удивляло, и создавало ощущение некоторого давления.

К тому же, это первая групповая запись с камерами. Их две — в вокальной кабине и у пульта звукорежиссёров. Из-за этого получалось, что Хару постоянно в кадре. Еще и Минсо. Она не вмешивалась, не перебивала — просто смотрела и давала редкие, но весьма емкие комментарии. Это тоже немного нервировало. У Хару было ощущение, будто он дипломную работу защищает.

В какой-то момент получилось так, что все парни вышли из студии, только Ноа стоял в вокальной кабине и готовился к записи. Хару осторожно обратился к Роуну:

— Почему я здесь? Имею в виду — я же не продюсер, почему вы постоянно меня спрашиваете о чем-то?

Роун ухмыльнулся:

— Ну, во-первых, ты будешь числиться в кредитах этого альбома. Во-вторых, твой слух тут очень полезен — ты чувствуешь фальшь и дисгармонию. Жаль, что не всегда можешь объяснить, что именно ты слышишь, но что уж поделать… в консерваторию тебя все равно без музыкальной школы не возьмут. Есть еще в-третьих. Ты хорошо знаешь всех парней, знаешь их способности, потому что вы вместе посещаете учителей и вместе репетируете. Сухён бы ни за что не признался мне, что может брать эти ноты… потому что боится. Но ты знал.

Хару немного неуверенно улыбнулся. Насчет последнего Роун прав — это он предложил часть партий с высокими нотами отдать Сухёну. У Хару — драматический тенор, а у Сухёна — лирический. Из-за этого его голос не такой плотный, как у Хару, он звучит воздушнее. Диапазон Хару все еще шире, вот только экстремально высоко он поет крайне редко, потому что это может стать причиной проблем с горлом — все еще мало практики. Так что Сухён прекрасно заменяет его во многих партиях. Если бы Хару знал об этом два месяца назад, то и в балладе «Perfect love story» один из припевов отдали бы Сухёну. Но тот почему-то промолчал и не признался Пэгун, что так умеет. Боялся, видимо.

— С вторым и третьим пунктом все понятно, — задумчиво сказал Хару. — Но… кредиты?

— Ты думал, что твоя работа с Роуном никак не отразится в документах? — немного удивилась Минсо.

— Работа? — удивился Хару. — Но я… просто…

Он замялся, не зная, что сказать. С его точки зрения он просто «нянчился» с проблемным продюсером, причем еще и неплохо проводил время. Не отдыхал, конечно, но полноценной работой это не назвать. Сидел, ворчал, посмеивался над некоторыми моментами, иногда предлагал что-то свое.

— Если тебе будет проще, то можно добавить в-четвертых, — ухмыльнулся Роун, — Фанатам нравится, когда в создании песен принимают участие айдолы, которые их исполняют.

Их недолгий разговор был прерван голосом Ноа из вокальной кабинки:

— Я готов, можно начинать.

Роун дал еще несколько указаний и началась запись.

Хару немного завидовал способностям Ноа. Ему самому постоянно говорят о его невероятном потенциале: драматический тенор, почти четыре октавы, красивый тембр. Мог бы петь даже в опере… теоретически. На деле эстрадный и оперный вокал — разные миры, конечно. Просто его врожденные данные впечатляют людей. Но одно дело — иметь эти данные, и совсем другое — уметь ими пользоваться. Ему придется ещё очень много работать, чтобы освоить хотя бы половину того, что уже умеет Ноа.

У Ноа — лирический баритон, две с половиной октавы. Тембр не самый бархатный, что для баритона считается минусом. Красивый тембр — это главное оружие вокалиста на сцене. Вот у Тэюна диапазон ещё скромнее, но тембр приятный, так что фанаты пишут о нём с восхищением чаще, чем о Ноа. Немного обидно. Можно быть мастером своего дела, а любить будут того, кому повезло с данными.

Правда, музыкальным продюсерам это не так уж важно. Роун ценит способности, а не тембр. Для Ноа он иногда специально понижает тональности припевов, пишет сложные бриджи с джазовой подачей, добавляет эдлибы. Все для мощного звучания. И Хару очень бы хотелось хотя бы немного приблизиться к способностям Ноа… Но есть ощущение, что Ноа тоже очень бы хотел получить диапазон Хару с его стабильными верхами…

— Хару! — окликнул его Роун. — Ты работать собираешься? У нас проверка на идеальность.

— А? Что? — едва не подпрыгнул Хару.

— Айгу-у! — недовольно протянул Роун. — Лично я тебя сюда сажал вовсе не за красивые глаза. Партию оценивать кто будет?

Хару рассеянно заметил, как за стеклом хихикает Ноа — Роун не отпустил кнопку и тот прекрасно слышал все, что происходило в студии.

— Простите, задумался, — смущенно улыбнулся Хару. — Включайте, я готов.

[*Длинная сноска для объяснения некоторых нюансов. У песни есть тональность — то есть, диапазон нот, от самой низкой к самой высокой, которые должен уметь исполнять вокалист данной песни. Особенно это заметно как раз в опере — арии там пишутся строго под определенный тип голоса — для лирического тенора, например, арий особенно много. Важный нюанс. Хороший вокалист, в принципе, способен исполнить песню не в своей тональности, но ему это будет сложно, некомфортно, нередко даже вредно для горла. В поп-музыке тональность песни может меняться в зависимости от части песни, но не всегда это делается ради удобства вокалистов. Теперь к деталям)). Чанмин рэпер, его не учитываем, остальные вокалисты, от самого высокого голоса к низким: Юнбин и Сухён — лирический тенор, Хару и Шэнь — драматический тенор, Ноа и Тэюн — лирический баритон. Для удобства Роун и Пэгун пишут песни в тональности драматического тенора, что наиболее комфортно именно для Хару и Шэня, а Юнбин и Сухён способны с этой тональностью справиться практически без лишних усилий. Некоторые «высокие» ноты Хару являются «средними» для Сухёна и «экстремально высокими» для Ноа. При этом Хару, за счет широкого диапазона, способен брать очень высокие ноты, которые недоступны даже Сухёну, а Ноа может их исполнить разве что фальцетом, и это будет звучать не особо мощно. И еще уточню. Баритонам вообще в к-поп сложно, они почти всегда поют в некомфортной тональности, потому что азиаты любят высокие ноты, мужские партии часто пишут для лирических теноров. Голоса Ноа и Тэюна по тембру близки к V из BTS или Чханёлю из EXO. Это позволяет им встраиваться в более высокое звучание групповых песен, но при этом они теряют часть своей индивидуальности, а раскрываются преимущественно в сольных работах.*]

Когда закончили запись двух песен, еще немного поговорили о других треках, попробовали спеть вне студии, пока с листа. Потом парни пошли в общежитие, а Хару остался с Роуном. Он ожидал, что Минсо тоже уйдет, но она осталась.

— Я посижу, послушаю, — сказала она Роуну. — Обещаю быть тихой. Ты знаешь, я это умею.

— И почему я вообще с тобой связался? — недовольно буркнул Роун.

— Потому что больше с тобой никто работать не может, — фыркнула Минсо.

Когда парни ушли, освободился диван. Минсо встала со стула, на котором тихонько сидела все это время, открыла тумбочку, достала подушку и плед, кинула их на диван.

— Беспардонная женщина, — продолжал ворчать Роун, копаясь в ноутбуке.

— Попрошу! Это я тебе покупала! А то спал раньше, свернувшись калачиком…

Тут Хару впервые реально осознал, что они очень давно знакомы. Не друзья, но общение выходит за рамки «начальница и подчиненный». Они словно… учились вместе? Или что-то вроде этого. Но спрашивать Хару, разумеется, не стал бы. Вот только внезапно на его невысказанный вопрос ответила Минсо:

— Не обращай внимания. Мы давно знакомы. Еще когда он был фронтменом рок-группы, я делала обложки для их альбомов. Потом мы вместе работали над к-поп альбомами.

Роун промолчал. Хару неловко улыбнулся и заметил:

— Я… сделаю кофе. Продюсер Им, вы какой пьете?

— Сидеть! — строго сказала Минсо.

И Хару, только начав вставать со стула, плюхнулся на него снова — уж слишком неожиданным был ее командный голос.

— Работайте. Я сделаю кофе. Насколько помню — без молока, одному без сахара, второму пару столовых ложек.

И она просто вышла из кабинета, оставив Хару удивленно хлопать глазами. Ситуация становилась крайне странной.

— Я тебе этого не говорил, но, вообще, она нормальная, — заметил Роун, — Не переживай, этот кофе тебе потом не будут припоминать. Но давай местами поменяемся. И возьми вон там вентилятор. Будешь включать его, когда я курить начну. А то как-то неудобно при женщине дымить.

Хару посмотрел в указанную сторону и пошел за вентилятором. Система понятна: Роун садится спиной к окну, открывает его, когда курит, вентилятор выгоняет дым в окно. Только Хару не был уверен, что это сработает. Впрочем, на улице тепло и нет ветра, началась полноценная весна, так что и дуть из окна не должно. Хотя немного задевает, что ради Хару Роун так не старался.

К приходу Минсо они немного изменили обстановку комнаты, все заново подключили. Роун зачем-то достал огромную коробку шоколадных конфет Ferrero Rocher. В Корее они расцениваются не просто как сладости, а как элитный праздничный подарок, потому что достаточно дорогие. Минсо постучала, Хару открыл дверь. Она зашла с подносом — две большие кружки с черным кофе, третья с шапочкой взбитых сливок.

— В темной кружке с сахаром, в светлой — без, — сказала она, поставив поднос на стол.

Потом она достаточно долго копошилась на диване, пытаясь устроиться поудобнее, закутаться в плед и не пролить кофе с шапкой сливок. Удивительно, но в итоге ей это удалось, хотя Хару был уверен, что кофе не выживет.

— Давай, что там у тебя, — Роун улыбался с предвкушением.

Честно говоря, он вообще это сказал так, словно Хару сейчас из кармана косячок достанет и они вместе его раскурят. Вот только Роун пока даже не курил. Он взял одну конфету из большой коробки, содрал с нее фантик, целиком запихнул в рот и тут же залил своим сладким кофе. Хару непроизвольно поморщился: он практически ощутил во рту эту приторную сладость. Фу, гадость какая.

— Если я правильно понимаю, то осенью или в начале зимы будет мини-альбом? — уточнил Хару.

— Скорее всего. Но многое еще от нее зависит, — Роун кивнул в сторону Минсо, — Я пишу песни, вы их записываете, она решает, когда их выпускать и в каком виде. И вообще, теоретически может какие-то песни выкинуть… Пока не было, но может.

Хару задумчиво кивнул.

— Просто, размышляя о том, какой альбом выпускать после тематики «курортного романа», я подумал, что нужен контраст. Что-то мрачное, но более приличное. И мне пришло в голову, что классно бы звучал альбом с элементами корейской классики, отсылающий к мифологии. Что-нибудь мрачное, таинственное… можно обыграть либо кумихо, либо имуги.

[*Существа из корейской мифологии. Кумихо — обычно женщина, девятихвостая лиса, соблазняет мужчин, чтобы заполучить их сердце или печень. Мужчины встречаются реже, но добрыми их все равно назвать нельзя. По легенде, если кумихо проживет 1000 лет, не убивая людей, то может стать человеком. С имуги все еще сложнее. Это что-то среднее между змеей и драконом — существо, которое застряло между двумя формами. Драконы в корейской мифологии всегда тесно связаны с водой, поэтому и имуги обычно живут в водоемах. Им нужно пройти некие испытания, чтобы стать полноценным драконом, поэтому обычно в мифологии они ближе к добрым персонажам. *]

— Корейская мифология? — удивился Роун. — Неожиданно.

— В дораме «История девятихвостого лиса», — внезапно заговорила Минсо, — Кумихо — персонаж положительный. А имуги — отрицательный. В то время как в легендах все, обычно, наоборот. Это так, в качестве темы для размышлений, умолкаю.

Роун задумчиво кивнул, Хару продолжил:

— Я не думаю, что стоит напрямую использовать мифологию в текстах, можно сделать лишь отсылки. Например — песню о токсичной любви парня к девушке, а в клипе парня сделать кумихо. Или что-то вроде «я буду проклят, защищая тебя» как отражение истории, где кумихо не убивала 999 лет, встретила мужчину, которого полюбила, его убили и она начала мстить, тем самым отказавшись от возможности стать человеком. Только… ну, наоборот, девушку убили.

— Вот это мне нравится особенно, — кивнул Роун. — Я так понимаю, ты хочешь, чтобы отсылки к корейской мифологии считывались в музыке?

Хару кивнул. Это нельзя назвать редкостью — отдельные элементы корейской культуры используются в к-поп песнях с завидной регулярностью. Но обычно эти отсылки ограничиваются музыкальным вступлением с использованием традиционных мотивов и танцами на фоне одного из корейских дворцов. Хотелось чего-то поинтереснее.

— Идея мне нравится, но начать над ней работать сейчас я не смогу, — признался Роун, — Я никогда не был фанатом традиционной музыки, мне нужно найти референсы. Что думаешь, Минсо?

Хару тоже немного повернулся на стуле, чтобы видеть начальницу.

— Думаю, это может быть интересным ходом, особенно, если это будет целый альбом, пусть и небольшой, а не отдельная песня. Но согласна с тем, что эта идея требует подготовки. Я тоже наберу материал и вышлю тебе. Если хочешь, можем пригласить специалиста, который поможет создать реальную мелодию для традиционных инструментов.

Роун задумчиво кивнул. А потом уточнил у Хару:

— Есть еще какие-нибудь идеи?

Хару кивнул. Так как первоначально идей у него не было, он решил натаскать их из творчества тех артистов, которыми корейцы обычно не вдохновляются. Слушая русскую попсу, оценивая ее уже несколько другим взглядом, он заметил две темы, которые сейчас в корейской поп-музыке встречаются крайне редко. Но они все равно любимы девчонками. Одна — это традиционная грусть из-за не-любви или расставания. Раньше в к-поп такие темы были популярны, сейчас встречаются гораздо реже. Другая…

Корейский менталитет диктует свои правила, создавая два универсальных женских образа для песен и клипов мужских групп. Первый — сексуальная красотка, у которой вообще нет ничего, кроме ее потрясающей внешности. Второй — милая девушка по соседству, любви которой добивается главный герой, потому что она «хорошая». В обоих случаях — образ «идеальной музы». При этом в русских песнях и клипах девушки обычно те еще бунтарки, которые героям мозг выносят и явно не стесняются этого. И ведь эта подача «Она сумасшедшая, но она моя» весьма популярна.

— Кто-то кроме группы Block B выпускал титульные треки, где подругой лирического героя была бы дерзкая оторва? — спросил Хару.

Повисло недолгое молчание, а потом Минсо задумчиво сказала:

— У 2PM образы девчонок далеки от корейского идеала женственности, но да — таких мало.

— Но при этом ведь реальные девушки бывают склонны к странностями, да и ведут себя совершенно по-разному, — заметил Хару, — В балладе «Perfect love story» героиня была ожившим идеалом, но все это плохо кончилось для нее. И я читал в комментариях, там встречались фразы типа «И идеальных бросают» или «а потом он влюбится в какую-нибудь грубиянку». Мне кажется, будет интересно сделать объектом влюбленности лирического героя песни… ну, не грубиянку, конечно, а девушку более живую. Когда буквально — мы не идеальны, но все равно вместе.

В комнате повисло молчание. Хару немного опасливо переводил взгляд с Роуна на Минсо, что было немного неудобно, приходилось еще и голову поворачивать.

— Если ждешь моего мнения — это будет интересно, — уверено сказала Минсо, — Особенно, если бунтарский дух возлюбленной проявлять в мелочах и каждый раз по-разному. Чарты могут просесть, конечно, уж слишком много слушателей в Корее любит все идеализировать, но связь с фанбазой это укрепит.

— Без первых мест, зато с полными залами, — с усмешкой кивнул Роун. — Писать о таком точно интереснее. С курортным романом получилось весело, можно обыграть и другие тематики. Есть какие-то определенные образы?

Хару неуверенно пожал плечами:

— Не до конца сформированные.

— Ну тогда, давай, начнем, — хлопнул в ладоши Роун.

Процесс работы затянулся на два с половиной часа, написали за это время две песни, и то пока — лишь черновик. Видимо, во время работы над «курортным романом» Роун действительно был в каком-то особом настроении.