Карта короля

Глава 31 Одно маленькое происшествие

Сообщение на корейском форуме:

Proud1988: Все сейчас говорят о Хару, как о каком-то Идеале: «Хару и умный, и красивый, и талантливый». Знайте: он не тот, за кого себя выдает. Он высокомерный, почти не общается с другими парнями из группы, держится в стороне. Строит из себя умника, аристократа, хотя на деле ничего из себя не представляет. Просто от него без ума главный продюсер. Одно слово этого избалованного мальчишки — и меня выгнали. А я всего лишь посмела указать ему на его недостатки. Но нет, «Мистер Идеал» не терпит подобного отношения к своей персоне. Я не единственная, кто ушел из-за сложного характера этого зазнайки. И мне обидно, что человек, который причинил мне столько боли, пользуется такой популярностью. Он ее недостоин.

Минсо, как обычно, утром понедельника привычно просматривала отчеты аналитического отдела за прошлую неделю. Больше всего информации было о Хару, ведь у него вышло много сольного материала — и начало рекламной кампании Calvin Klein, и саундтрек, да и стрим все еще обсуждали в сети. Ну, и частично отчет захватил «Книжную симфонию» — первые реакции на пятничный выпуск подготовили как раз к вечеру субботы.

Популярность Хару только росла. Он обладал тем, что в индустрии называют «звездным статусом» — невероятной способностью быть в центре внимания, при этом как будто ничего для этого не делая. Обычно такая способность тесно связана с внешней привлекательностью, но важнее все же характер и харизма. Мало кому удавалось дебютировать с этим ощущением «суперзвезды», поэтому Хару и выделялся. Он не первый безумно красивый парень на к-поп сцене, но сколько таких красавчиков оставалось незамеченными?

Минсо вынуждена была сказать Минхёку, чьим правнуком является Хару. Иначе брат бы потом обиделся. Что сделал Минхёк? Пошел по своим каналам наводить справки, чтобы обеспечить Хару интересные контракты… Это, с одной стороны, поднимает его популярность, с другой… Минсо немного переживала за группу. Она сама выбрала эту стратегию — когда популярность Хару тащит за собой остальных. Но сейчас начала сомневаться — слишком уж взрывной рост у этой популярности.

В дверь постучали, вошла Кахи.

— Что-то опять случилось? — спросила Минсо.

— Да, — кивнула Кахи, — Сегодня просматривали посты в социальных сетях с упоминанием Хару… Нашли вот это.

И Кахи выложила на стол лист А4 со сканом странички с корейского форума. Пост от пользователя без аватарки, несколько миллионов просмотров, несколько тысяч комментариев. Дата публикации — поздний вечер субботы.

— Я почти уверена, что время публикации выбрано не случайно, — сказала Кахи, садясь в кресло, — Это было сделано буквально через два часа после того, как мы ушли домой. Автоматические программы поиска по ключевым словам уже не работали, сегодня с утра я тоже не сразу наткнулась на этот пост, сначала увидела отголоски в других обсуждениях.

Минсо нахмурилась, перечитывая текст.

— Из-за Хару мы выгоняли только ту визажистку, — заметила Минсо.

Кахи кивнула:

— Да. Всего с момента старта работы над группой Black Thorn ушло четыре человека. Хон Хесон, но она не стала бы писать такое, она прекрасно знает, что наше законодательство позволяет получить данные владельца учетной записи через суд. Девушка из команды дизайнеров ушла в декрет, с Хару вообще никак не контактировала. Еще уволили девчонку-стилистку — она носила одежду из хранилища агентства. С Хару была знакома, но причиной увольнения был не он, ее просто засекли за нарушением правил компании. Остается только визажистка. И умом она не отличалась, так что подходит.

Минсо задумчиво кивнула:

— Судя по твоим рассуждениям, ты считаешь необходимым подать в суд на эту… анонимную вредительницу. Контракт о неразглашении у нее должен быть достаточно строгим, все же она достаточно тесно работала с парнями…

— Мы не можем подать на нее в суд, — ответила Кахи, — Это убьет репутацию Хару. Наш иск — о нарушении контракта о неразглашении — как будто подтвердит, что написанное является правдой, просто об этом нельзя было говорить. В суд нужно подавать вместе — от имени агентства и от самого Хару.

Минсо сразу же поняла, что имеет в виду Кахи:

— Точно. Не нарушение контакта, а клевета, порочащая честь артиста.

— Да, — кивнула Кахи, — Штраф за нарушение NDA мы от нее получим уже после основного заседания, когда будет доказано, что она соврала. На суд можно будет пригласить ту девушку, что ушла из-за декрета — девочки говорят, что у нее прекрасные отношения с прежними коллегами, просто она хотела посвятить больше времени долгожданному ребенку… Ну, а стилистку вообще уволили с указанием причины, это было внутренним делом компании — есть видеозаписи, фиксирующие факт кражи одежды из хранилища.

Минсо снова задумчиво кивнула. Скандал с той стилисткой она помнила. Нет, девчонка не крала вещи. Она брала их, чтобы похвастаться перед подругами. На склад агентства передали небольшое количество женской одежды — для съемок клипов, подтанцовки, плюс, в ожидании старта женского шоу. Брендовых вещей там немного, но они есть. И та девчонка повадилась их забирать домой на пару дней. Так как женская одежда требовалась редко, этого никто не замечал. Пока в какой-то момент стилисты телеканала не запросили одну брендовую блузку обратно — нужна была для съемок какого-то шоу. А в хранилище блузки не оказалось. Посмотрели камеры, нашли нарушительницу, увидели факт регулярного «заимствования» дорогих брендовых вещей. Это запрещено по контракту. На телевидении никакая одежда не раздается — все возвращается в архив и хранится годами.

— Слабым звеном остается только Хон Хесон, — сказала Минсо.

— Она не станет лезть в это дело, — уверенно сказала Кахи. — Чем популярнее Хару — тем больше ее штраф, там уже примерно на три-пять миллионов тянет. Хесон ненормальная извращенка, но не настолько тупая. К тому же — она устроилась на новую работу, я проверила.

— Да? — удивилась Минсо.

— В то агентство, куда ушел и Сонун — «Bee», — небрежно ответила Кахи.

Минсо вздрогнула:

— Bee? — уточнила она.

— Ну да. Они сейчас активно набирают персонал, репутация не так важна, как навыки, потому что весь хороший персонал и так занят. А что такое?

Минсо покачала головой:

— Не уверена… но, если вдруг узнаешь что-то про Bee — говори мне, ладно? Новый владелец агентства может быть не слишком-то доброжелательно настроен ко мне лично.

Кахи тоже замолчала. Она чуть прищурила глаза и Минсо практически увидела, как заработали шестеренки в голове аналитика. Быстро обрабатывать информацию и делать выводы — основная специализация Кахи.

— Все равно это не Хесон, — уверенно сказала Кахи. — Если бы она хотела навредить Хару, сделала бы это в американском твиттере, где сложнее получить данные о владельце аккаунта… И я считаю, что Хесон новым работодателям не расскажет о причине увольнения. Она понимает, что раскрытие этой тайны ударит по ней сильнее — слишком большая разница в возрасте и положении, общество ее загрызет. То, что Хару было восемнадцать, не избавит ее от клейма совратительницы несовершеннолетних, это похоронит не только ее карьеру, но вообще всю жизнь. Хару всё популярнее, сейчас никто не поверит, что этот милый парень по собственной воле спал с женщиной, которая годится ему в матери, его будут жалеть. Это, конечно, заметно усложнит развитие его карьеры, но не уничтожит ее. А вот Хесон после такого скандала только в петлю, уж простите за прямоту.

Минсо задумчиво кивнула: скорее всего, Кахи полностью права. Но как же Хару усложнил им всем жизнь, решив завести интрижку не с тем человеком…

— Ладно, сама позвони адвокату Хару, пусть готовится к потенциальным судебным разбирательствам, — решила Минсо, — Почти уверена, что они там с удовольствием устроят прилюдную порку это недалекой визажистке. Мне нужно поговорить с Хару…

— Хочу напомнить, что они сегодня вышли на учебу, — заметила Кахи. — Что? Я хотела сразу вызвать и его, но менеджер Пён сказал, что Хару в школе.

Минсо немного истерически выдохнула: вот же! Она и забыла, что освобождение от школы закончилось, теперь Хару, Тэюн, Юнбин и Сухён недоступны до трех часов дня.

После целого дня шопинга Хару устал, конечно, но не настолько, чтобы отказаться от вечерней игры в шахматы. А в воскресенье пришла Сольги и уговорила вместе сходить в Ботанический парк. Дедушка ехать наотрез отказался, а вот остальные согласились. Прекрасный получился день. До сезона цветения еще неделя-полторы, парк активно готовят к наплыву посетителей, но в этот мартовский день, несмотря на хорошую погоду, было малолюдно. Они прогулялись на свежем воздухе, пообедали в кафе, даже пофотографировались. Жаль, что все так быстро закончилось.

Первый учебный день после долгих каникул казался нереально скучным. Хару мало что понимал в объяснениях учителей, да те особо к нему и не лезли с вопросами. Он просто присутствовал, но школьная жизнь словно больше его не касалась. Скорее всего, он мог вообще ничего не делать на уроках — всем плевать, чем он там занимается на последней парте. И это было даже как-то неприятно — как будто его теперь в школе уравняли в интеллекте с инфузорией-туфелькой.

И причины для такого отношения учителей были. Месяц продвижения альбома. Месяц, когда они по несколько часов скучали в гримерках, играли, читали, болтали… развлекались. Но не учились.

Хару постоянно говорили, что помогут поступить в университет, но везде фигурировало одно главное условие — ему нужно «нормально» сдать экзамены. Это значит, что по всем предметам процент правильных ответов должен быть выше 70%. Когда Хару и Тэюн сдавали пробные экзамены летом, перед тем, как случайно стали айдолами, они набирали в районе 73–85%, в зависимости от предмета. Но там есть один важный нюанс — пробные тестирования сдают по отдельным предметам в разные дни, а не за один присест, вопросы там старые, хорошо знакомые ученикам, поэтому и результаты выше.

Разумеется, таких показателей мало для поступления в престижные университеты. Там за места сражаются дети, которые почти на все вопросы ответили правильно, они добиваются привилегий при поступлении уже другими способами — средними школьными баллами, внеклассными занятиями, знаниями дополнительных иностранных языков, научными работами. Хару проверил — русский язык не входит в перечень «второго иностранного», так что так «считерить» он не сможет.

Но реально ли подготовиться к настолько сложному экзамену за месяц? Даже если агентство наймет действительно хороших репетиров, это не поможет выучить всю школьную программу в столь сжатые сроки. Так что правильнее было бы делать хоть что-то уже сейчас. Проще всего подналечь на те предметы, где большой объем теоретического материала. История, например. Даже не зазубривая миллион дат, просто помня последовательность событий, можно ответить на приличное количество вопросов. Хотя в математике регулярные занятия тоже не будут лишними.

Мысли о необходимости учиться периодически перебивались размышлениями о том, как больше заработать. Как снять свой «идеальный, но обычный день»? Что показать фанатам? А что полезно для внимания потенциальных рекламодателей?

И тут же — как обезопасить деньги от отца. То, что мама не понимает серьезность отцовской зависимости, Хару уже осознал. Дедушка понимает, но мечется в замкнутом круге «он неправ — но это я его таким воспитал, мне за него и отвечать». В общем, там свои тараканы в голове и явно не внуку с ними разбираться. Хару читал — принудительно лечиться от зависимости бесполезно, нужна личная мотивация зависимого. Кроме того — бывших игроманов не бывает, так же, как не бывает бывших алкоголиков и наркоманов. Отец уже проходил курс реабилитации. Вышел, держался какое-то время, женился, свалил в Инчхон — и все по новой. Мама говорит, что отец не играет с декабря. Все свои дополнительные заработки привозит наличкой, мама их откладывает по старинке — под матрас. Видимо, чтобы в случае срыва было проще все оплатить. Нет, у Хару тоже была некоторая надежда, что отец взялся за ум, ему стало стыдно перед сыном, например… но надежда — не равна уверенности в этом. Для Хару реальным шагом к переменам было бы возвращение отца в Сеул. У него хороший диплом, он давно работает на одном месте — смог бы найти себе работу даже в столице, опыт-то уже есть. Но отец как будто оставляет себе лазейку, не покидая город, где проще найти компанию для игры на деньги.

Из-за всех этих мыслей Хару вернулся в агентство уже несколько вымотанным. Неопределенность раздражала, он физически ощущал необходимость действовать, сделать хоть что-нибудь — и с учебой, и с деньгами, и с отцом — но пока получалось лишь совершать небольшие шажочки, которые не факт, что помогут ему приблизиться к цели. Он и сам собирался зайти к Им Минсо или к Сон Анки, если последняя еще на работе. Поделиться с ними идеей и… Честно говоря, признаваться в том, что он хочет зарабатывать еще больше, было даже немного неловко. Но они наверняка могут дать больше советов, чем дедуля.

Чего Хару не ожидал — так это встретить в холле первого этажа Чо Вонги.

— Что опять случилось? — печально спросил Хару.

— Мы начинаем судебные тяжбы, — улыбнулся тот.

Хару непроизвольно поежился: улыбка у адвоката была немного кровожадной.

Всю историю с сообщением на интернет-форуме Хару рассказал сам Чо Вонги. Он же и объяснил порядок действий: зачем это делается, чего ждать в будущем. Потом примерно то же сообщила и Минсо, к которой Хару пришел чуть позже вместе с Вонги.

— То, что сейчас у вас затишье, и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что у журналистов не будет повода доставать тебя неприятными вопросами. Плохо — потому что полное отсутствие в медиапространстве в это время может стать причиной для еще большего количества сплетен. Но лучше не высовываться.

Хару задумчиво кивнул. Он думал о том, как много неприятностей может доставить одна идиотка. На корейском форуме, где она оставила сообщение, регистрация только по номеру телефона. Сейчас в Корее нельзя пользоваться связью, если симка официально не зарегистрирована. Обходные пути, разумеется, есть, но они все находятся в «серой зоне», пользоваться ими сможет не каждый. Чо Вонги говорил, что даже без сим-карты есть способы вычислить владельца учетной записи. По месту входа в аккаунт, например. Для того, чтобы реально скрыть свою личность, нужно понимать, как это работает, но большинство обычных жителей Кореи более-менее знакомы только с VPN, и то — если они в Китай отдыхать летали. Проще говоря, шансы рассекретить анонима весьма высоки.

Хару какое-то время сидел тихо, пока Чо Вонги и Минсо обсуждали, как лучше все провернуть. А потом спросил — может ли он опубликовать пост, где прямо напишет, почему он попросил уволить стилиста. Кахи даже растерялась:

— Прямо написать?

— Ну, почти, — ответил Хару, — Напишу что-то в духе «я привык защищать своих, не терплю оскорбления, особенно в адрес моего лучшего друга. Бла-бла-бла, потом что-то в духе — я попросил продюсера убрать из нашей команды стаффа человека, который регулярно оскорбляет моего лучшего друга. Если вы считаете это проявлением эгоизма — окей, желаю всем научиться тому же.»

Кахи удивленно покачала головой:

— Лучшая защита — это нападение?

— А почему нет? Я не сделал ничего плохого, почему какая-то тетка может писать такое обо мне, когда сама постоянно унижала парней?

— Я сначала должна посмотреть на готовый пост. Напиши его, а я потом решу. Если публиковать — то сегодня, поэтому поспеши.

Хару угукнул, соглашаясь. Пост писал уже в раздевалке, когда ушел из кабинета Минсо — о потенциальных заработках пока не разговаривал, время для этого явно неудачное.

Написать приличный текст все никак не получилось — выходило грубо, с наездом. Он потратил на эти десять предложений не менее получаса, но конечный результат получился неплохим — лаконично, без агрессии, звучит очень откровенно.

Кахи тоже одобрила. Хару не стал делать новые фото — нашел в галерее телефона несколько старых, с парнями. Такой закадр их жизни — моменты из общаги и комнат ожидания, репетиции, веселые селфи со съемок клипов. Почти все эти фото делал не сам Хару, но выглядело душевно.

Опубликовал. И тут же вышел из аккаунта — было немного страшно. Хотелось надеяться, что это реабилитирует его хотя бы в глазах фанатов. Ему же деньги зарабатывать нужно, а тут какие-то хамки все портят!